! - удивился Оскар. - Да кто его купит?
- Я бы все сделал бесплатно. Выставил бы его для всеобщего обозрения...
- Угу. У казино или - еще лучше - у ресторана. Наконец-то Браконьер попадет в приличное общество. Слушай, а замерзни там я, ты бы и меня выставил?
- Что вы, господин Пербрайт!
- Ну так пусть и Браконьер стоит там, где его Бог покарал. Эх ты, скульптор Божьей милостью...
6
Что кристалла из этого блока не получится, Оскару стало ясно с самого начала.
Можно было сделать простую прямоугольную призму. Можно было сотворить новодел, назвать его новоделом и продать как новодел. В любом случае следовало сначала посмотреть, кто там внутри, а уж потом решать судьбу блока. Главное, глубоких трещин на нем не было.
Все было как всегда: Оскар укрепил блок в фиксаторах, прошелся термокаутером по самым вопиющим выступам и принялся осторожно полировать там, откуда можно было увидеть человека, заключенного в льдине.
Этой женщине было не место в паршивой прямоугольной призме, хотя, с другой стороны, такая красота не нуждалась ни в каких особенных украшениях. Медные волосы заслоняли часть лица, но и так было ясно, что Оскару достался шедевр. О теле судить было рано, но он и мысли не допускал, что оно может оказаться недостойным лица.
Снова вгляделся он в облик женщины, погибшей полтысячелетия назад, и снова долго не мог оторваться. Профессионально он отметил лишь две погрешности: губы были сведены страдальческой гримасой, а огромные глаза под чистым выпуклым лбом скрывались не только тонкими веками, но и узкой прядью волос.
"Ох, и умница же, наверное, она была", - подумал Оскар, отрываясь наконец от прекрасного лица.
Он переставил фиксаторы сам, с помощью одной колесной подставки, едва ли отдавая себе отчет, почему не хочет, чтобы экзоскелетон касался даже глыбы, и снова принялся полировать лед.
Похоже, с гибелью Браконьера для Оскара началась полоса везения:
отполированная грань открыла новые находки. Запястье красавицы охватывал браслет дивной работы - в металле с красноватым отливом была изваяна ветка неведомого дерева, а локоть прижимал к телу книгу - первую древнюю книгу, обнаруженную на Кельвине-Зеро. Это и определило приговор Оскара: новодел. Оскар освободил блок, сам отвез его в термокамеру, затянул барашки люка и поставил регулятор на самый малый нагрев. В стенках камеры зашумела по контурам горячая вода, и Оскар занялся маленькой ледышкой, подобранной близ Свечки.
Лед, похоже, то намерзал, то таял, и внутри прозрачной льдинки образовался целый лабиринт, заполненный, как ни странно, водой.
Оскар повертел ледышку, просверлил узкий канал и дал воде вытечь.
Льдинка еще причудливее заиграла на свету.
Замигала красная лампочка на люке термокамеры. Оскар посмотрел на огонек сквозь льдинку и поставил ее на стеллаж с призами.
- Этак и сам коллекционером сделаюсь.
Видеофон разразился двойным писком. Оскар нажал кнопку "Ждите", но без результата - аппарат продолжал пищать.
"Официальный вызов... странно", - подумал он, включая экран.
- Здравствуйте, Пербрайт, - заторопился шериф. - Я не оторву вас надолго. Мариус мне все рассказал, и я должен узнать у вас, намерены ли вы претендовать на имущество покойного Карвальяла по прозвищу "Браконьер"?
- Зачем?
- В виде компенсации за повреждение вашего участка.
- Ни в коем случае. Как всякому честному человеку, мне вполне достаточно, что его забрали черти.
- Еще вопрос: вы знаете кого-нибудь, кто мог бы претендовать на его наследство?
- Бог миловал...
Шериф хохотнул, но тут же снова стал серьезен.
- Я очень вас прошу, Пербрайт: не говорите ничего моей жене.
- А вы сперва меня с нею познакомьте.
Шериф снова улыбнулся.
- Спасибо, Оскар. Вам придется зайти в мой офис, подписать отказ от претензий.
- Договорились. - Оскар подождал, пока шериф попрощается, и выключил связь.
Он вернулся к термокамере, нажал педаль стока и чуть погодя открыл люк. Словно живая, женщина сидела на корточках, рядом валялась мокрая книга. Как живую, Оскар взял ее на руки, ощутил податливость оттаявшего, даже теплого еще от воды тела и выругался про себя: "Черт бы взял все на свете! Я же забыл ввести ей стабилизин. Вот позор-то! Придется колоть двойную, а то и тройную дозу. Впрочем, на такую красавицу стабилизина не жалко".
Поразмыслив, он решил увеличить дозу в пять раз. Такого никто еще не делал, но вреда от этого быть не могло.
Снова запищал видеофон. Оскар отнес женщину на широкий препарационный стол и подошел к аппарату.
Вызывал Биди.
- Вернулся уже? - начал он, не здороваясь. - Слушай, у меня к тебе деловой вопрос. Через день-другой имущество Браконьера пойдет с торгов, у него есть что-нибудь путное для моей галереи?
- Хоть бы один человек не говорил мне сегодня о Браконьере! - начал стервенеть Оскар. - Не знаю и знать не хочу. Спроси у шерифа.
- Нельзя. Я официальное лицо, и он тоже, а у него скоро выборы.
Не бесись. Я знаю, ты терпеть не мог Браконьера, и, наверное, было за что. Но ведь ему не позавидуешь, правда?
- Правда, - проворчал Оскар.
- Кстати, Свечку и местность на три мили вокруг нее я объявил с нынешнего дня запретной зоной.
- А зачем? Умные люди и так туда не сунутся.
- Губернатор должен заботиться и о дураках. Ну, ладно... Привез что-нибудь?
- Посмотри. - Оскар снял камеру, обошел с нею стол и снова установил ее на видеофон. - Какова?
- Хороша! Представляешь такую в ледовом балете?
- Для балета она, пожалуй, тяжеловата.
- Все зависит от партнера. Во сколько ты ценишь эту красотку?
- Я женщинами не торгую, - ответил Оскар и, чтобы сменить тему, показал книгу: - А сколько ты дашь за это?
Наверное, никто еще не видел барона Ива д'Илэри, губернатора Ириса, в таком состоянии. Вытаращив глаза, он хватал ртом воздух и молча тыкал пальцем в экран. Оскар ждал, наслаждаясь произведенным эффектом.
- А если их будет много? - подлил он масла в огонь.
Биди махнул на него рукой, налил полстакана аквавита, выпил и наконец произнес:
- Предупреждать надо. Так ведь недолго и угробить старого друга.
- Хорошо, учту на будущее.
- Что у тебя еще за пазухой?
- Пока ничего.
- Да, не напрасно ты погнался за Браконьером...
- Слушай, губернатор, если ты еще хоть раз помянешь эту сволочь, мы поссоримся всерьез!
- Ладно, молчу, - улыбнулся Биди. - Сейчас с тобой ссориться невыгодно. До встречи.
- До встречи.
- Кстати, на будущей неделе Аттвуд дает прием и хотел бы тебя видеть.
- Где дает? В своем модуле?
- Нет, конечно. - Биди рассмеялся. - У меня. Приходи пораньше и захвати с собой книгу. Договорились?
- Договорились.
По пути к столу Оскар вильнул в сторону, достал "минутку" для себя и стабилизин для Снежной Королевы, как он решил ее назвать за неимением другого имени. Для верности он ввел все пять доз в крупные сосуды и несколько раз нажал справа на грудную клетку, где у аборигенов было сердце, чтобы состав разнесло по всему телу. Чтобы не терять времени, Оскар решил хорошенько рассмотреть книгу, пока стабилизин делает свое дело.
Корешок у нее располагался сверху, как у старинного блокнота, а листы были из какого-то пластика и не смачивались водой. Буквы, похожие на иероглифы, принадлежали кисти истинного каллиграфа, в контур каждой были вписаны еще несколько, и от этого каждая страница напоминала радужный ковер. Иллюстраций Оскар насчитал полторы дюжины, и во всех случаях пейзажи, на фоне которых резвились персонажи, были залиты ярким солнцем. Лишь на двух дело происходило ночью, но Полумаски на небе не было.
"Дай Бог когда-нибудь разобраться во всем этом, - подумал Оскар.
- Но ведь это ни в одну голову не влезет. Вон покойный Браконьер, бывало, прочтет указ в витрине, а потом неделю за виски держится".
С препарационного стола, где лежала Снежная Королева, что-то упало и разбилось. Оскар с сожалением отложил чудесную книгу и пошел к столу собирать осколки.
Разбился шприц. Оскар присел, собирая стекляшки, а когда разогнулся снова уронил их на пол.
Снежная Королева смотрела на него своими огромными глазами.
Долго смотрела, потом опустила и снова подняла веки.
7
- Послушай, Оскар, - ворчал Биди, - ты меня подводишь. Обещал быть пораньше, Аттвуд только о тебе и спрашивает, а тебя все нет и нет.
- Обещал, значит буду. Только подожду, когда твои гости перепьются и разъедутся.
- Уже. Только мы с Аттвудом более-менее трезвы. Мы - лица официальные, и до полуночи нам нельзя становиться на четвереньки.
- Тогда жди, скоро приеду. Кстати, буду с дамой.
- Обижаешь, Оскар. Являться ко мне на банкет с дамой - все равно что идти в кабак со своей выпивкой.
- Не обижайся. Ведь банкет дает Аттвуд, а он, надо думать, еще не успел завести здесь гарем.
- Чего не успел, того не успел, - донеслось из-за спины Биди, и на экране появился землянин. - Но уже начал.
- Не пейте больше, - серьезно попросил Оскар. - Вы с губернатором нужны мне трезвые.
- Вот образчик наших нравов, - пояснил Аттвуду Биди. - А ведь ничего плохого мы ему вроде не сделали. Приезжай скорее, моралист мороженный, и книгу не забудь. А еще лучше давай я за тобой сани пришлю.
- Жду, - сказал Оскар и выключил аппарат.
Велев экзоскелетону: "Охраняй", он вышел из мастерской.
Женщина безжизненно раскинулась в кресле, голова ее запрокинулась, и Оскар, испугавшись, что случилось непоправимое, бросился к ней, но, увидев, как открылись огромные глаза, облегченно перевел дух.
"Пора бы уже привыкнуть к этой позе, - подумал он, - полежи-ка пятьсот лет калачиком".
Он протянул ей руку, помог встать, подвел к дивану, на котором лежал вечерний наряд, и указал на него, а сам вышел.
Когда женщина позвала Оскара, он замер от восхищения на пороге.
Медно-красное платье такого же цвета, как и ее собственное, полушарф-полушапочка на медных же волосах... Из старого на ней остался только браслет-веточка. Угадав по его лицу, что все в полном порядке и даже лучше, она робко улыбнулась, а потом совсем по-человечески пожала плечами и покачала головой, изображая немой вопрос: "Что дальше?"
Оскар подал ей электроплащ с капюшоном, надел теплый парик и проводил ее к саням. Только в кабине он сообразил, как нелепо будет выглядеть рядом с ней в своем повседневном комбинезоне.
Когда сани одолели подъем, вдали маленьким бриллиантом засверкала губернаторская усадьба. Сам Оскар только пару раз в жизни видел ее при полной иллюминации. Через несколько минут она предстала перед ними во всем своем великолепии: литые ледяные арабески, стены, сложенные из разноцветных ледяных призм с прослойками металлической фольги, ледяная резьба обвивала по спирали армирующие трубы.
Женщина залюбовалась.
- Это еще что, - сказал Оскар, увидев ее восхищение. - Мой дед рассказывал, что на планете-матери русская королева однажды построила целый ледяной дворец.
Женщина взглянула на него с интересом, но без понимания.
Вздохнув, он повел ее в дом. В просторном холле было установлено не менее дюжины зеркал из оптически чистого льда с серебряной подложкой. Здесь Оскар оставил свою Королеву - в большом зале и оранжерее все еще шумели гости, - жестом показал, что уходит совсем ненадолго, и поднялся в кабинет Биди.
Там он молча кивнул барону и землянину, достал из ниши чистые стаканы и налил в них аквавита. Аттвуд пододвинул к нему бутылку земного виски, но Оскар только поморщился.
- Спрячьте эту гадость, - сказал он.
- Что?! Вот прилечу на Землю, расскажу, что "Олд энд Блэк"
назвали гадостью - никто мне не поверит!
- Как вам нравится этот тип? - взяв стакан, спросил Биди. - Сначала он уговаривает нас не пить, а через полчаса сам же наливает по убойной дозе.
- А по-моему, все ясно, - заявил Аттвуд. - Господину Пербрайту, как и всякому приличному человеку, для выпивки нужна была компания.
А мы теперь вполне для этого годимся.
- Вы лучше поставьте стаканы, - посоветовал Оскар, - а то, чего доброго, выроните.
- Послушайте, господин Пербрайт, - с нажимом сказал Биди, - в тот черный день, когда я не удержу стакан с выпивкой, я сложу с себя губернаторские полномочия. Что все это значит? И где твоя дама? Веди ее сюда, я покажу ей зимний сад и галерею.
- Галерею - ни в коем случае, - очень серьезно сказал Оскар и вышел.
Когда Оскар ввел в кабинет свою спутницу, Биди все же выронил стакан. Впрочем, не прошло и двух минут, как он взял новый, наполнил его и залпом выпил.
Аттвуд изумленно смотрел на него.
- Узнаешь? - спросил Оскар.
- Да... - выдохнул Биди.
- Понимаешь, что это значит?
- Нет еще. Наверное, архангел вострубил, а я и не заметил.
- За что я люблю нашего губернатора, - сказал Оскар землянину, - так это за неистребимый галльский юмор.
- А я терпеть не могу твою англосаксонскую многозначительность, парировал Биди. - Устроил здесь театр, а сам даже не предложил даме кресло. Она же старше нас всех, вместе взятых.
- Твое счастье, что она нас не понимает, - сказал Оскар, усаживая даму. - Объясни-ка все господину Аттвуду, заодно и сам с мыслями соберешься.
- Эту... госпожу, - начал Биди, - Оскар нашел в ледяном блоке неделю назад. Блок был изуродован, и на мертвое тело надо было намораживать новый лед - так у нас изготовляют новоделы. Как он ее оживил, как не загубил потом, один Бог знает.
Все это время женщина следила за ними с легкой улыбкой.
- Оска-ар, - сказала она наконец и повела рукой от барона к землянину.
- Представьтесь, джентльмены, - перевел Оскар.
- Ив, - сказал Биди, приложив ладонь к груди.
- Олтон, - сказал Аттвуд, повторив его жест.
- ... - сказала Снежная Королева.
- Вот и поговорили, - подытожил Оскар. - Теперь понятно, зачем вы были нужны мне трезвыми?
- От таких чудес поневоле протрезвеешь, - сказал землянин.
- С книгой придется подождать, Ив, - сказал Оскар, - а то бедной девочке нечего будет читать: книга пока единственная. А чтобы ты не скучал, вот тебе подарок. - Оскар подал ему свернутую трубкой бумажку.
- Много ли здесь прочтешь... - поморщился Биди, разворачивая бумажку.
- Очень много, - заверил Оскар. - Это завещал мне Сова Таклтон, но у меня теперь будет много других дел. Понимаешь, каких?
1 2 3 4 5 6