Антон Грановский
Падшие боги

Диане Гильфановой,
самой смелой девочке на свете.
– Неужели вы верите в эти сказки?
– В страшные – да.
«СТАЛКЕР»
Пролог

Надей Жгут сгреб тлеющие угли в кучу, потом вернулся к бревну и уселся рядом с Васькой Ольхой. Долго сидели молча, согревая продрогшие тела. Первым молчание нарушил Васька Ольха.
– А ты сколько разов в Гиблое место хаживал? – спросил он, с уважением глядя на старшего товарища.
Жгут растопырил пальцы обеих рук:
– Считай.
Васька глянул на толстые грязные пальцы Жгута и присвистнул.
– А я только раз тут и был, – сказал он. – С дядькой Пыреем ходил. Ох и натерпелся же страху.
Надей глянул на Ваську холодными глазами.
– А чего ж снова поперся?
Васька усмехнулся, почесал грязными пальцами живот и ответил:
– От жадности, отчего еще? У кого бурая пыль, тот сам себе князь.
– Вот появятся охоронцы, они тебе живо башку прочистят и покажут, кто тут настоящий князь.
Жгут зевнул и обмахнул ладонью обветренный рот, чтобы злые духи не залетели. Потом поднял с земли обломок ветки и стал ковырять им в щербатых зубах. Васька долго смотрел на него, размышляя, спросить али не спросить. И все-таки спросил:
– А сам пошто сюда ходишь? Ребята в кружале сказывали, что у тебя хоромы в Остужье с полатями золотыми. Правда аль нет?
Жгут глянул на Ваську из-под густых бровей и усмехнулся.
– Правда.
– А чего ж ходишь? – снова спросил Васька.
– Мне среди людей муторно, – ответил Надей, ковыряя в зубах веткой.
– Как это? – не понял Васька.
– А так. На рожи их тошно смотреть. Поживу, поживу и снова сюда.
– К упырям да волколакам? – не поверил своим ушам Васька. – Нешто они лучше людей?
– Не хужее – это точно.
Васька посмотрел на товарища с восхищением.
– И не боишься?
– А я от их клыков болотным духом заговоренный.
– Правда?
– Кривда!
Во взгляде Васьки Ольхи читалось недоверие. Он слыхал о добытчиках, заговоренных болотным духом, но всегда считал это выдумкой. Болотный дух страшен и людей ненавидит, разве с ним столкуешься.
Надей отшвырнул изжеванную ветку и поднял с земли котомку.
– Ну, отогрелся? Тушим костер да пошли.
Они поднялись с бревна и развязали веревки на мотне. Приспустили штаны и помочились на угли.
Затушив костер, привели одежу в порядок, закинули котомки на плечи и зашагали дальше. Васька опасливо поглядывал по сторонам. Сколько добытчиков тут сгинуло. И еще неизвестно, что с ними теперь: то ли в земле гниют, то ли упырями красноглазыми по лесу бродят да кровь свежую вынюхивают.
Где-то неподалеку ухнула спуржун-птица. Васька насторожился, прислушался и спросил хриплым шепотом:
– Волколаки?
Жгут тоже прислушался и покачал головой:
– Не. Пока солнце за сосны не закатилось, они из чащобы носа не высунут. То медведь или лиса.
Они вышли на полянку, и на душе у Васьки чуток полегчало. Волколаки на такое открытое место не полезут.
Да только рано обрадовался Васька. Едва успел оглядеться, как Жгут зашипел на ухо:
– Княжьи ратники! Прячься в траву и молчок!
Сказано – сделано. Сидя в высокой траве, Васька Ольха приподнял голову. Разъезд из четырех всадников в шеломах, латах, на крепких лошадях неспешно ехал по полю. Узнать на?большего в разъезде не составляло труда. Он ехал впереди, за его плечами развевался красный суконный плащ. Был он гораздо выше остальных ратников, суровее лицом, а в его русой широкой бороде уже пробивалась седина.
Сердце у Васьки упало. Княжьих ратников он боялся не меньше, чем оборотней и волколаков. Глаза Васьки закрылись, а его толстые, обветренные ветрами Гиблого места губы беззвучно зашептали заклинанье-оберег, припасенное на особые случаи:
«Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не побирал бы копеечку, не боялся врага лютого. Обереги меня, матушка, окутай своим саваном, прикрой от напастей».
Когда Васька открыл глаза, ратников уже не было. Он облегченно вздохнул и отер ладонью потный лоб. Пронесло!
Кожаный мешочек с бурой пылью, спрятанный за пазухой, топорщил рубаху. Васька поднял руку к груди и осторожно погладил мешочек сквозь полотно рубахи. Вот оно, счастье-то.
Если Бава Прибыток не поскупится и даст хорошую цену, можно будет с полгода не ходить в Гиблое место. Жизнь пойдет сытая, пьяная, да и на утехи любовные кой-чего останется.
Васька Ольха шмыгнул носом, осторожно выглянул из травы и огляделся. Вроде никого. Можно выходить. Куда, интересно, схоронился Надей?
Васька было привстал, как вдруг услышал чей-то грозный, насмешливый голос:
– Эй, дядя, выдь-ка к нам!
«Конец!» – понял Васька и обмер от ужаса. Но не тут-то было. Сидящий в пяти саженях от него Жгут вскочил на ноги и бросился к лесу.
– Держи его! – заорал охоронец.
Надей утекал от княжьих охоронцев быстрее, чем заяц от лисы. Но двое всадников, пришпорив коней, перерезали ему путь к отступлению. Жгут остановился, выхватил из ножен меч и угрюмо посмотрел на окруживших его дружинников. Лошади захрапели под дюжими седоками, загарцевали на месте, забили по земле копытами, фыркая на Жгута и тесня его прочь от чащобы.
Жгут взял меч на изготовку. Видимо, понял, что убежать не удастся, и решил дорого продать свою жизнь. «Помочь бы!» – промелькнуло в голове у Васьки. Но он тут же прогнал эту мысль как глупую. Своя рубаха ближе к телу.
Надей Жгут отлично владел мечом. Но с пятью дружинниками в полном боевом снаряжении ему, конечно, не совладать.
– Сдохни, добытчик! – крикнул один из дружинников, молодой парень с крохотной русой бородкой, и метнул в Жгута копье. Жгут ловко пригнулся, и копье просвистело у него над головой.
Второй дружинник замахнулся копьем, но Жгут скакнул вперед, подпрыгнул и всадил меч противнику в зазор между нагрудником и боковым щитком. Кровь красным фонтаном ударила из продырявленной груди охоронца.
Надей мягко, по-кошачьи, приземлился, схватил ратника за ногу и стащил его с храпящего коня. Затем, не дав княжьим прийти в себя, вскочил на коня и шлепнул его по крупу голоменью меча.
– Уйдет! – крикнул кто-то из охоронцев.
И мог, мог Жгут уйти, кабы конь, верный своему убитому хозяину, вместо того чтобы пуститься в галоп, не поднял Жгута на дыбы.
Третий дружинник, пожилой, чернобородый, швырнул копье, и оно с отвратительным чавкнувшим звуком воткнулось коню в живот. Конь зашатался, споткнулся о ком земли и тяжело повалился на бок. Жгут успел спрыгнуть на землю и по-волчьи зыркнул глазами на дружинников.
– Сдавайся! – крикнул один из них. – Все одно сгубим! Давай уж сразу, чтоб не мучаться!
Жгут оскалил зубы в усмешке.
– Крепкий зуб мяса не боится, – прорычал он. – Сгуби, коли сможешь.
Дружинник хотел что-то ответить, но Жгут метнул в него меч. Меч, сверкнув в воздухе, сбил с головы дружинника шелом.
Надей подхватил с земли копье, повернулся с ним к другому ратнику, но сделать ничего не успел. Охоронец ударил его щитом по голове и сбил с ног.
Кони, словно огромные черные стервятники, налетели на упавшего Жгута и стали топтать его копытами.
Что было дальше – Васька Ольха не смотрел. Он выскочил из травы и опрометью бросился к лесу. Он бежал, не чувствуя в груди сердца. Летел, продираясь сквозь кусты, как напуганный олень. Рядом с ухом пронзительно просвистела стрела.
«Быстрей! Быстрей! Быстрей!» – колотилось у Васьки в ушах.
Ворвавшись в лес и добежав до небольшого, поросшего травой овражика, Васька нырнул на дно и спрятался за большой гнилой колодой.
Охоронцы осадили коней у самой кромки чащобы.
– Где он? – спросил один.
– Не видать! – ответил другой.
Васька выглянул сторожко из-за колоды и увидел, что один из ратников, рыжий, угрюмый, спешился.
– Ты чего? – спросил его чернобородый.
– В чаще поищем, – угрюмо ответил тот.
Чернобородый посмотрел на темные влажные дубы и зябко передернул плечами.
– Я туда не пойду, – сказал он. – Третьего дня упырь двух лошадей загрыз и воеводина племяша покалечил.
– Так то ночью, – возразил рыжий, однако вгляделся в черную стену деревьев с тревогой. – Днем-то чего бояться? – Он обернулся и взглянул на товарищей: – Так что, будем искать?
Чернобородый и второй охоронец переглянулись.
– Ну его к лешему, – сказал чернобородый. – Все одно оборотни али волколаки сожрут.
Охоронцы, так и не решившись войти в чащу, нехотя ретировались. Сидя за колодой, Васька видел, как рыжий отрубил мертвому товарищу голову. Он хотел сделать то же самое со Жгутом, но чернобородый его остановил.
– Оставь.
– Так ведь обратится.
– Пускай его. Заслужил.
Тело Жгута оставили нетронутым. Обступив обезглавленного товарища, ратники сняли с голов шеломы и, нахмурив брови, посмотрели на его труп.
– Прощай, Вольга! – сказал один.
– Прощай, Вольга, сын Сиварда! – вторил ему второй.
– Пусть Валкирии-девы унесут твою храбрую душу в Уграйские Кущи! – торжественно произнес третий.
Постояв еще немного над телом поверженного товарища, ратники надели шеломы и забрались на лошадей. Пограничный разъезд, теперь уже из трех охоронцев, неторопливо двинулся дальше.
Васька Ольха выждал, пока они скроются из глаз, и только потом выбрался из травы. Спасен! – понял он.
Добытчик вытер вспотевшее от страха лицо дрожащей рукой. Тело его затекло от неподвижного лежания, и пришлось несколько раз присесть, чтобы восстановить кровообращение.
Трупы Жгута и убитого ратника остались лежать в траве. Васька даже отсюда чуял запах свежей крови. Его слегка замутило. Ему и раньше приходилось видеть мертвецов. Но здесь, в Гиблом месте, мертвецы вызвали не грусть и тоску, а страх.
Недолго им там лежать. Не сожрут звери, так обглодают волколаки. «И меня бы могли», – подумал Васька, и его прошиб пот. По-умному, нужно было подойти к Жгуту и вынуть у него из-за пазухи мешочек с бурой пылью, но Васька не решился. А ну как волколаки уже рядом? Вон и мороки на солнце наползли, а волколакам только того и надобно.
Васька вздохнул, одернул полукафтан, поправил на плече котомку, отвел ножны в сторону, чтобы не били по ногам – да и зашагал к меже.
Жгута было жаль, но не очень. Они были знакомы всего три дня. Раньше Жгут был стрельцом, но потом повздорил с княжьим поручиком, и его вышвырнули из дружины.
Смелый человек был Жгут, ничего не скажешь. Но уж больно угрюмый да самобытный. Никогда не знаешь, что у такого молчуна на уме.
Прошагав пару верст, Васька Ольха остановился, чтобы передохнуть, и достал флягу и водой. «Жаль, что бурая пыль Жгута пропала, – подумал он, глотая прохладную воду. – Но уж лучше зернышко в руке, чем пятерня в жерновах. Хватит и одного мешочка».
Убрав флягу в котомку, Васька достал драгоценный мешочек и взвесил его на руке. Взять, что ли, щепоть? Васька решительно тряхнул головой – нет, нельзя. Вот попадет он в княжий град, там и расслабится. Но не бурой пылью, а брагой и хмельным сбитнем.
Васька спрятал мешочек обратно за пазуху. Неподалеку завыл волколак. По спине Васьки пробежала дрожь. Он одернул полукафтан и быстро зашагал к Черному бору, за которым стояла каменная межа. Перейдет межу – и не достать его волколакам.
Шагая к меже, Васька представлял себе свое будущее богатство. На лице у него, несмотря на страх, повисла самодовольная улыбка. Хорошо быть добытчиком бурой пыли. За пару дней столько огребешь, сколько в поле самым тяжким трудом за год не заработаешь.
Под ногой у Васьки пыхнуло, вверх взвилось черное облачко. Сонный гриб! Васька заткнул нос пальцами, чтобы не нюхать грибную пыльцу, и побежал вперед, да было уже поздно. Голова у него закружилась, перед глазами поплыло. Пробежав еще несколько шагов, Васька споткнулся и повалился в траву.
Когда он снова открыл глаза, солнце на небе заметно переместилось. Верхний его краешек был затянут рваными мороками. Васька поднялся на ноги и помотал головой, прогоняя остатки сонной одури.
За спиной у Васьки хрустнуло. Он быстро обернулся. В паре шагов от него стоял Надей Жгут. Лицо добытчика было вымазано кровью.
– Жгут! – выдохнул Васька.
– Ты пошто меня бросил? – спросил Надей. Голос его прозвучал глухо и гулко, будто из глубокого колодца.
– Жгут, я…
И тут лицо Надея задергалось, отопорщилось, будто костям стало тесно под кожей. Глаза подернулись красной пеленой, верхняя губа слегка оттопырилась, и изо рта выползли два желтых клыка.
– Пошто бросил? – проговорил Жгут, пришепетывая губами. – Пошто?
Он вдруг вскинул руки с крючковатыми когтями и быстро пошел на Ваську. Тут бы и пришел Ваське Ольхе конец, кабы порыв ветра не сдвинул с неба тучу.
Желтый луч солнца упал Надею на лицо. И в тот же миг костлявую харю Жгута прорезал багровый рубец, и от рубца поднялся едкий, сизый дымок.
Жгут заревел и закрутился на месте, стараясь спрятать от солнца обожженную рожу. Васька в первый раз видел перед собой настоящего упыря…
Дрожа от ужаса, почти не соображая, что делает, Васька Ольха выхватил из ножен меч, шагнул к Жгуту и рубанул его мечом по шее.
Голова слетела с сутулых плеч Надея и шлепнулась на землю. Красные глаза смерили Ваську ненавистным взглядом.
– Сдохнешь здесь! – пролаял кривой обескровленный рот. – Сдохнешь!
Лицо упыря дернулось и оцепенело. Васька сделал охранный знак, отгоняя злых духов, пробормотал, как его учили добытчики:
– От погибели одичан, он напасти двойчан! Жижей болотной заклинаю – защити, дух лесной!
Что-то ухнуло в лесу. Васька нагнулся, вынул из-за пазухи Жгута мешочек с бурой пылью, сунул его за ворот рубахи, повернулся и быстро зашагал прочь.

Книга первая
Падшие боги

Глава первая

1
В широком стакане мерно покачивались, постукивая о толстые стеклянные стенки, кусочки льда.
1 2 3 4 5