Ирина Подгайко (Санкт-Петербург)
В дыру

Пару месяцев назад моя новоиспеченная подружка Анька познакомила меня с Максом, своим старым приятелем. Когда я его увидела, сердце судорожно забилось, а глаза заблестели. Хотя, по правде, блестели они и до этого – благодаря изрядным порциям амфетамина, еженедельно употребляемым внутрь.
Вторая наша встреча была случайной. Я бойко вытанцовывала на опэн-эйре в свой шестнадцатый день рождения, и мы с Максом внезапно заметили друг друга… А потом был лес, костер, пара таблеток… Заброшенный шалаш, озеро, рассвет. А еще был секс. Мой первый секс. Ну, а после мы разъехались по домам. Я оставила ему телефон, и он, конечно, ни разу не позвонил. За два месяца.
То, что он не звонит, – не значит, что мы не общаемся. Мы тусуемся в клубах каждые выходные, вместе с Анькой и другими ребятами. Вроде бы рядом. Но никогда не держимся за руки. Не обнимаемся. Он не целует меня, и домой я возвращаюсь одна. С полудохлой надеждой на то, что я ему все же небезразлична.
* * *
Разгребая красными кедами сугробы из пожелтевших листьев, я направляюсь к любимому двору. Несколько месяцев подряд он служит местом для рге-раг-ty: мои друзья собираются здесь перед вечеринками. И не только для того, чтоб переброситься приветами.
– Ну наконец ты пришла! Давай полтора грамма на двоих возьмем? – Анька явно настроена решительно.
– Ну давай, много – не мало. Тем более, Макс просил угостить… Он на нуле…
– Опять? Я уже не припомню, когда у него бабки водились. А ты ему спонсор что ли? Хм… Ладно, давай деньги.
* * *
– Черт, тут что, код сменили? – Макс заметно нервничает.
– Слушай, убери свои корявые пальцы! – злобно фыркает Аня.
Три движения, и она открывает тучную железную дверь. Мы частенько бываем в этом подъезде. Нюхать «скорость» во дворе – опасно и неудобно.
Я раскрываю полиэтиленовый пакетик и ловко высыпаю его содержимое на перила. Мы дружно скручиваем десятки и наклоняемся.
Вдох…
– Апчхи!
– Макс, ты мудак?! – Аня в бешенстве. – Сиди дома со своей простудой! Целая «полка», к чертям, улетела! Из-за твоего поганого «апчхи»!..
– Ну прости… Я не хотел…
– Ир, ну зачем мы его с собой таскаем? Сколько можно… Одни проблемы.
– Давай не будем ссориться, а? Мы ж друзья все-таки, – отвечаю я.
– Ага, и любовники! – Макс с усмешкой смотрит на меня. – Может, пойдем во двор, еще прикупим. М-м-м?
* * *
Мы успешно преодолеваем фейсконтроль любимого клуба. За последние месяцы я научилась казаться старше, прятать глаза и мастерски врать. А как иначе? Ждать законного совершеннолетия – слишком долго и мучительно.
На танцполе, как обычно, не протолкнуться. Кажется, весь город в этот час – здесь, в темном зале с диджейским пультом. Толпа обезумевших клабберов вдохновенно качается на волнах позитива. Макс быстро растворяется в темноте, и мы с Анькой остаемся вдвоем. Но ненадолго: откуда ни возьмись начинают появляться лица, знакомые и не очень. Бесконечные «приветкакдела», «приветхорошо»… Господи, кто это? Откуда они меня знают? Неважно. Здесь это не имеет значения. МЫ В ТУСОВКЕ.
Когда танцуешь, не замечаешь, как летит время. Не замечаешь вообще ничего, кроме красоты тела, мелодии света и ощущения полной, безапелляционной свободы… Мы плывем. Тыц-тыц. Тыц-тыц. Звуки собираются в трек… Времени больше нет, оно остается за этими стенами, в сером городе, среди спящих мирным сном людей.
* * *
Уставшие, мы вваливаемся в чилаут.
– Прикинь, мои родители купили собаку, – говорю я Ане. – Страшно домой идти. Этот зверь первый день дома, меня не знает. Обнюхает и накинется! Они ж наркотики за версту чуют…
– Не терплю собак… А где Макс?
Я, конечно, разделяю ее интерес. Встаю с кожаного дивана, беру Аню за руку, и вместе мы устремляемся в лабиринт прокуренных залов. Вскоре мы обнаруживаем Макса – в компании двух истощавших от ночной жизни нимф.
– Девчонки, я утром к Маше и Алине впишусь, – обращается он к нам. – И, Ирка… спасибо за «спид», моя прелесть!
– Удачи, – сухо отвечаю я.
* * *
Мы с Аней в баре. Я смахиваю со щеки пару соленых капель.
– Ира, давай начистоту, – с непривычно серьезным выражением лица произносит она. – Пора поговорить. Я давно знаю Макса… Он трахает все, что шевелится. Использует девушек, сосет из них деньги… Забудь ты про него.
– Не могу.
– Ну что тебя заставит понять?.. Я не знаю… Послушай, я ведь с ним тоже сплю. Это уже давно тянется… – Аня с сочувствием смотрит на меня.
Я не верю своим ушам. Зачем же она нас познакомила?! Почему так спокойно говорит об этом?! Мне хочется взять тяжелую дубину и ударить ее по голове, со всей силы, со всей ярости… Вместо этого я спрашиваю:
– Ань, ты шутишь?
– Нет. Дорогая, ты недавно тусуешься и еще не совсем в теме… Пойми, в этом дворе, в этом клубе – там, где мы обитаем ночами, – не место высоким чувствам. То, что Макс переспал с тобой, отнюдь не значит, что ты ему интересна. И нюхать «скорость» с одних перил – еще не дружба, понимаешь?
Звуки стихают, свет гаснет – мир становится тоскливо завяленным.
* * *
Пошатываясь, я захожу в туалет, смотрю в заляпанное грязью зеркало и вижу свое лицо. Размазанная тушь, искусанные губы и глаза… Черные-черные, как знаменитая дыра. И вдруг я понимаю: хватит. Баста. Я беру себя в руки. Я бросаю в нее – в эту черную пропасть – Макса, Аню, клуб, двор, подъезд, маленький полиэтиленовый пакетик, все-все-все… И тут – трезвею.
Я протискиваюсь сквозь толпу клубных жителей и выпрыгиваю в утро.
Отхожу от клуба, прячась от первых лучей осеннего солнца, сажусь на поребрик, забросанный листьями, и закуриваю. Из дверей вдруг выныривает Макс – в обнимку с парой нанюханных нимф. Они проходят мимо моих коленей. Одна из них бодро раскачивает сумкой на длинной лямке – и случайно (а может, нет) задевает меня по ноге. Зацепка… Подняв козырек, мой первый мужчина щурится. Подмигивает мне. Вслед за ними выходит и Аня, в залитой сладким чаем борцовке. Прошмыгнув мимо меня, она устремляется за ними следом.
Прощайте.
* * *
Ключ нежно входит в замочную скважину, я тихо проникаю в квартиру. Родители спят. На цыпочках крадусь к гардеробу и вдруг… чувствую тепло. Прямо под ногами. И вижу: на полу сидит маленький пушистый комок – с испуганными глазами. Я осторожно наклоняюсь, дотрагиваюсь рукой до блестящей шерстки. И получаю поцелуй. Горячим розовым языком – прямо в нос. Щенок довольно виляет хвостом.
Я вхожу в свою комнату, падаю на кровать, закрываю глаза… «А что, не такие уж и злобные, эти собаки…»
– Гав! Прыг! – Щенок с разбегу залетает ко мне под одеяло.
– Спи, мой хороший, – шепчу я ему в ухо и укрываю получше. Проходит минута, может, две, и я уже слышу мелодичный храп. Хм, кажется, у меня появился новый друг…
Милый, ласковый, а главное – настоящий.

1