Надеюсь, Лоредана не планировала сегодня совершать глупости, заметила она про себя, скользнув обеспокоенным взглядом по раскрасневшемуся лицу подруги.
Выбравшись на улицу, Даниэла зашагала по направлению к Корсо Буэнос-Айрес и, заметив припаркованный в нескольких метрах от бара травянисто-зеленый «фиат», принадлежащий Лоредане, укоризненно покачала головой.
– Вот обманщица… Сказала мне, что пришла сюда пешком… – пробормотала она, разглядывая номерной знак автомобиля. – Теперь остается только уповать на силу ее здравого рассудка, который подскажет своей обладательнице, что в этот вечер ей лучше вернуться домой на такси…
И, ни на секунду больше не сбавляя шага, Даниэла продолжила свой путь к одной из самых популярных среди любителей шопинга миланских улиц, когда услышала позади себя уже знакомый мужской голос:
– Похоже, то важное дело, о котором вы так внезапно вспомнили, заключается всего лишь в том, чтобы поспешно улизнуть из бара, сохранив в тайне его посещение…
Даниэла резко остановилась посреди тротуара и поинтересовалась у своего собеседника, не оборачиваясь к нему:
– А вы что, решили устроить мне проверку? Как завербованному агенту из шпионского кинофильма?
Этторе рассмеялся и, приблизившись к Даниэле, остановился прямо перед нею, проницательно глядя ей в глаза.
– Что-то вроде того… – признался он. – Ведь должен же я был узнать, стоит ли верить вам на слово и отправляться в Лугано, чтобы увидеться с вами вновь.
– Ну и что? Узнали? – отрывисто спросила Даниэла, изучая своего нового знакомого недовольным взглядом.
Этторе вновь медленно кивнул.
– Узнал… – задумчиво протянул он.
– В таком случае, позвольте оставить вас наедине с вашим новым знанием, – насмешливо откликнулась Даниэла и, небрежным жестом отодвинув в сторону своего собеседника, торопливо зашагала дальше по тротуару.
– И вам неинтересно услышать, какой вывод я сделал из него?! – крикнул ей вслед Этторе.
– Мне это ни к чему! – беззаботно прокричала в ответ Даниэла и, сделав прощальный жест вскинутой вверх ладонью, свернула за угол, направившись к светофору.
Ну и везет же мне в последнее время на скандально настроенных юнцов, раздраженно подумала она. Сначала психопат Микеле со своими бредовыми умозаключениями по поводу моих отношений с его отцом, теперь еще этот доморощенный Джеймс Бонд… Прямо напасть какая-то, мысленно негодовала она, одновременно чувствуя, что образ этого парня уже успел пленить ее душу. Да какое там пленение, скептически возразила она себе. Ведь он моложе меня лет на десять, не меньше… Видели бы меня сейчас мои родители… Слава богу, что они уехали позавчера к тете Франческе в Сорренто… Если бы я попалась им на глаза в таком наряде, позорного изгнания из дома мне было бы не избежать… Они и так обвинили меня во всех смертных грехах после того, как узнали истинную причину моего возвращения из Швейцарии… И поделом… Лоредана права, я просто не способна на самостоятельные действия… Я вечно поддаюсь на уговоры окружающих… Отсюда все мои неприятности…
Даниэла перешла на другую сторону улицы, задержалась на несколько секунд возле магазина свадебного платья и повернула на Корсо Буэнос Айрес. Пройдя вдоль ряда ярко освещенных витрин модных магазинов, она остановилась возле одной из них, с вечерними платьями, и, бросив критический взгляд на свое отражение, сдернула разноцветные резинки с ярко-рыжих хвостиков, разлохматила завитки вьющихся волос и, досадливо помотав головой, принялась расстегивать ремешки лимонно-желтых босоножек на платформе. Освободившись от опутывавшей ее ноги лакированной паутины, Даниэла с видимым облегчением ступила босыми ногами на уже успевший остыть после палящих лучей солнца тротуар.
– Надеюсь, на этом смена вашего гардероба завершится? – послышался рядом голос Этторе. – Спора нет, наблюдать за вашим, так сказать, разоблачением было очень и очень интересно… И я бы ни за что не прервал этого увлекательного действа, не будь здесь других заинтересованных зрителей…
Даниэла медленно выпрямилась, не забыв подхватить босоножки, и устремила на него пылающий бессильной злобой взгляд. Этторе, предупреждая ее гневную тираду, поспешно кивнул в сторону оставшегося позади перекрестка: там стояла полицейская машина, озаряя опускающиеся на город сумерки светом проблескового маячка. Один из ее пассажиров, долговязый полицейский, облокотившись на распахнутую дверцу, с интересом смотрел в их сторону.
– Поверьте, вы выбрали не очень удачное место для смены своего наряда, – продолжил Этторе. – На этой улице расположено много магазинов, торгующих очень известными и очень дорогими марками одежды… И ваши действия могут быть истолкованы…
– Вы хотите сказать, что я собиралась ограбить этот магазин? – негодующе воскликнула Даниэла, махнув зажатыми в ладони босоножками в сторону витрины. – Вы в своем уме? Как вам только в голову могло такое прийти?
Этторе поднял руки вверх, словно в знак капитуляции.
– Мне вовсе не приходило, – примирительно проговорил он. – А вот им… – он снова кивнул в сторону полицейской машины, – просто не могло не прийти… Ведь подозрительность – часть их работы…
– И вашей, судя по всему, тоже, – окинув своего нового знакомого неприязненным взглядом, добавила Даниэла.
– Ну что вы, синьорина, – смутился Этторе. – Если вы думаете, что я шел за вами нарочно, то вы ошибаетесь. Мне просто было с вами по пути.
– Хочу надеяться, что теперь наши пути разойдутся, – бесстрастным тоном откликнулась Даниэла и, небрежно перекинув босоножки через плечо, направилась было дальше.
Но в эту минуту тишина вечерней улицы разлетелась на осколки, уступив место пронзительному визгу шин и громкому вою полицейской сирены. Удивленно замерев на месте, Даниэла увидела, как мимо нее пролетела маленькая зеленая машина, а вслед за ней полицейский автомобиль, который несколько секунд назад стоял на перекрестке. Обогнав нарушителя спокойствия, он остановился, преграждая путь зеленому «фиату», в котором Даниэла сразу же узнала автомобиль, принадлежавший Лоредане. Не раздумывая ни секунды, она бросилась к нему, на бегу размахивая босоножками.
– Это моя подруга… Она ни в чем не виновата… Она не нарочно… С нею, наверное, что-то случилось! – кричала она, обращаясь к двум полицейским, которые уже решительно направлялись к машине ее подруги.
– И я даже догадываюсь, что именно, – иронично проговорил тот самый долговязый, когда Даниэла была уже рядом.
Она бросила на него недоуменный взгляд, но тут же услышала пьяный голос Лореданы, которая, пошатываясь, выбиралась из машины.
– О, Даниэла! Как это кстати! – радостно воскликнула она, окинув присутствующих мутным взглядом. – Представляешь, этот наглец Микеле посмел сказать, что я на самом деле не так молода, как хочу казаться, – возмущенно посетовала она. – Нет, он просто нахал! Теперь я понимаю, каково тебе пришлось, когда он застукал тебя в кафе со своим отцом…
Даниэла почувствовала, как на ее щеках выступает яркий румянец.
– Ты что-то напутала. Меня никто ни с кем не застукивал, – понизив голос, проговорила она, приблизившись к подруге.
– Ничего я не напутала. Ты сама мне рассказывала, – вновь возмущенно откликнулась Лоредана. – Только ты зря переживала… Ты ведь ни в чем не виновата. Этот Микеле, он и вправду редкостный грубиян… Подумать только… Он сказал, что я не так молода, как хочу казаться… – обиженно повторила она.
– Ты уже сообщала нам об этом, – сдержанно проговорила Даниэла. – Подробности вашей беседы ты перескажешь завтра. А сейчас будет лучше, если я отвезу тебя домой.
Она распахнула перед Лореданой заднюю дверцу автомобиля, но долговязый тут же захлопнул ее, устремив на Даниэлу суровый взгляд.
– О своих любовных похождениях вы побеседуете с этой синьориной после того, как она даст объяснения в полицейском участке, – тоном, не терпящим возражений, заявил он.
– В полицейском участке? – растерянно переспросила Даниэла. – Но ведь Лоредана не сделала ничего плохого…
– Вернее, не успела сделать, – придав своему лицу выражение неумолимой строгости, поправил ее долговязый.
– Она всего лишь выпила лишнего… из-за того, что ее расстроило высказывание одного знакомого… Это ведь со всяким может случиться… – сбивчиво продолжила оправдательную речь Даниэла.
– Синьорина права. Никто из нас не застрахован от обид и разочарований, – услышала она вдруг рядом голос Этторе.
– А вы-то что здесь забыли? Вам-то какое до всего этого дело? – раздраженно проговорила она, обернувшись к нему.
Он равнодушно пожал плечами.
– Никакого. Просто хочу вам помочь.
– Неужели? И как же вы намерены это сделать? – иронично поинтересовалась Даниэла.
Этторе обвел внимательным взглядом полицейских.
– С помощью доверительной беседы с этими доблестными стражами правопорядка, – мягко улыбнувшись, ответил он.
И не дав ей времени на возражения, что-то тихо проговорил, приблизившись к долговязому, а затем отвел его в сторону, явно пытаясь в чем-то убедить. Через несколько минут их беседы суровое лицо долговязого вдруг озарилось веселой улыбкой. Дружески похлопав Этторе по плечу, он направился к полицейской машине. А его напарник, так же, как и Даниэла, наблюдавший все это время за их беседой, направился следом.
– Кажется, мое красноречие не пропало даром. Мне удалось уговорить этого строгого синьора отпустить вашей подруге это небольшое прегрешение, – шутливо проговорил Этторе, подходя к Даниэле.
Она удивленно вскинула брови.
– Вот как? А он что же, исполняет еще и обязанности священника по совместительству? – серьезным тоном поинтересовалась она.
Этторе развел руками.
– Что поделать? У него на службе случается всякое… Эта профессия такая разносторонняя…
– И, похоже, именно поэтому она вызывает симпатию в вашей душе, – заметила Даниэла, глядя ему в глаза.
Этторе поспешно отвел взгляд.
– Вам пора. Ваша подруга уже совершенно не держится на ногах, – тихо проговорил он, кивнув в сторону Лореданы, которая, закрыв глаза, полулежала на капоте.
Даниэла задумчиво кивнула.
– Да, конечно, я сейчас отвезу ее домой… Только сначала откройте мне один секрет… Что вы сказали тому полицейскому? Чем вы его так развеселили? – спросила она, взглянув на все еще не отъезжавшую полицейскую машину.
Этторе немного помедлил, потом проговорил с улыбкой:
– Я предупредил его, что, если он не отпустит вашу подругу, ему придется каждую минуту говорить ей комплименты, чтобы она не разнесла вдребезги участок.
– А если серьезно?
На лице Даниэлы не промелькнуло даже тени улыбки.
– А если серьезно, то вам это знать не обязательно, – сдержанно ответил он. – Лучше увозите поскорее отсюда свою подругу… Пока полицейские не передумали…
Он помог Даниэле усадить подругу на заднем сиденье, и она, коротко поблагодарив его на прощание, нажала педаль газа. Полицейская машина посторонилась, пропуская зеленый «фиат», и вскоре он уже плавно катил по одной из центральных улиц. Миновав несколько светофоров, недавний нарушитель спокойствия свернул возле французского ресторана в длинный полутемный переулок и, проехав его, остановился возле четырехэтажного дома, окна которого светились в полумраке яркими желтыми огнями.
Бросив взгляд на закрытую подъездную дверь, Даниэла повернулась к своей подруге и увидела, что та крепко спит, откинувшись на спинку сиденья.
Что же мне теперь делать? – с беспокойством подумала она. Оставлять ее здесь ни в коем случае нельзя… А будить чревато непредвиденными последствиями… Прежде чем выветрится хмель, она успеет натворить бог знает что… А раз так, значит, придется ждать той счастливой минуты, когда эта неисправимая авантюристка проснется… Ведь если даже я и уйду сейчас домой, то все равно буду всю ночь ворочаться с боку на бок, не находя себе места от тревоги… Лоредана, конечно, не сможет проспать до утра в такой неудобной позе, так что долго мне ждать не придется…
Даниэла устроилась поудобнее на водительском сиденье, окинув взглядом темную узкую улицу: на ней не было никого, если не считать влюбленной парочки, целовавшейся в нескольких метрах от машины.
Прямо как мы с Джанни несколько лет назад, когда возвращались с вечеринки, устроенной по случаю нашего отъезда в Швейцарию Лореданой, с улыбкой подумала она.
Но, почувствовав себя неловко в качестве невольного соглядатая, поспешно перевела взгляд на фасад дома. Затем достала из кармана джинсов мобильный и, отыскав в нем фотографию своего бывшего жениха, осторожно коснулась пальцами его щеки.
– Еще совсем недавно его лицо появлялось передо мной, стоило мне только взять в руки мобильный… А теперь вот приходится отыскивать эту фотографию среди множества других… – тихо прошептала она. – Я специально спрятала ее, чтобы не видеть эти карие глаза, эту беззаботную улыбку… Нет, это даже не улыбка… Джанни здесь смеется… Он смеется каждый раз, когда я прикасаюсь к этому телефону… И каждый раз мне кажется, что он смеется надо мной… Над моей тоской по нему… Над моим возвращением в Милан… Над той роковой случайностью, заставившей меня вернуться… Вот и сейчас… Мне кажется, что он смеется над тем дурацким положением, в котором я оказалась сегодня благодаря Лоредане…
Даниэла со злостью швырнула мобильный на соседнее сиденье.
– Он всегда любил посмеяться и подшутить надо мной… Но никогда даже не пытался понять меня… – срывающимся от гнева голосом пробормотала она. – Именно поэтому я тогда и увлеклась беседами о литературе с отцом Микеле… Ведь Джанни считал, что литература – это не работа, а всего лишь увлечение, которое он находил не достойным внимания… Да что увлечение… Он и меня саму находил не достойной внимания… Ведь у него никогда не хватало времени на меня… Он постоянно пропадал то в банке, то в командировках… И даже, когда ездил в наш родной Милан по делам, никогда не брал меня с собой…
Даниэла перевела дыхание и вновь окинула взглядом темную улицу:
1 2 3 4