– Пора принять холодный душ, – заявила она. – Ты скоро уезжаешь. Не хочу, чтобы ты запомнил меня как развлечение на одну ночь.
Она дрожала, несмотря на то что ночь была теплой. Понял ли Кайл, как близко она была к тому, чтобы сдаться окончательно? Его поцелуи сломили ее сопротивление.
Но ведь она для него ничего не значит. Гордость Эбби не позволяет ей стать еще одной девушкой, завоеванной и брошенной им в одной из его многочисленных поездок. Она принесла из кухни большую красную свечку в деревянном подсвечнике, который Сэм когда-то сделал на уроке труда, и поставила подсвечник на стол. Желтый отблеск свечи освещал веранду.
Эбби села на пол рядом с дремлющим псом, поглаживая его золотистую шерсть. Вдали мягко шумела река, время от времени раздавался крик совы, в воздухе пахло сосной.
Блики свечи освещали распущенные волосы Эбби и ее легкое платье. Кайлу нравилась эта игра света. И женщина, черт побери, ему тоже нравилась. Он не ожидал, что она будет нравиться ему так сильно.
Кайл тоже опустился на пол, прислонясь спиной к стене.
– Она меня совсем с ума свела, – прошептал он в ухо Генри.
Сонный ретривер, расположившийся между двумя чуть не ставшими любовниками людьми, явно наслаждался оказываемым ему вниманием. Он не останавливаясь вилял хвостом от удовольствия.
«Говори же о чем-нибудь! – приказала себе Эбби. – Забудь его объятия. Сделай вид, что он тебе безразличен».
– Ты скучаешь по Нью-Йорку, когда уезжаешь?
– Да нет. Я слишком занят в поездках, чтобы скучать о чем-то.
«Или о ком-то, – грустно подумала Эбби. – Например, об учительнице биологии из Пенсильвании».
Беседа не клеилась, и она попыталась заполнить паузу:
– У тебя есть любимое место?
– Мм… Пожалуй, Швейцария. Там в горах есть что-то такое, что заставляет кровь бежать быстрее.
– Ты путешествуешь в одиночку?
– Нет, всегда в команде.
«Скромно держится», – подумала Эбби. Ей было приятно, что он не распространяется о своих заслугах, богатстве или о своих победах. Не хотелось думать о том, каких женщин он знал. Красивых, остроумных, искушенных. Женщин, которые согласны владеть им на любых условиях. Но она-то в их число никак не попадает. Если бы только справиться с искушением!
– Знаешь что? Я придумала, как можно использовать твои великолепные бицепсы.
Он посмотрел на нее подозрительно.
– Почему ты думаешь, что это не могут быть объятия и поцелуи?
– О, ты неправильно меня понял, Кайл!
– Разве? – Его лицо просветлело. – Ну и что ты придумала?
– Ну, в общем… Мы… я…
Он взял ее за подбородок:
– Ну, говори же.
– Это Центр природы, Кайл. Нам постоянно не хватает денег и рабочей силы. Там много великолепных экспонатов, которые я бы хотела выставить, но нам нужны для этого полки, ящики, шкафы и…
– Тебе нужен парень с руками?
– Ну, в общем, да. – Голос ее упал. – Но я не хочу, чтобы ты считал, что тебя используют. Или что мы недостаточно оценим твою помощь.
– Меня? Использовать? – удивился он. – Хорошо. Сделаю что смогу, когда буду свободен. Только скажи мне, пожалуйста, какое все это имеет отношение к старому доброму сексу?
– Мы собираем информацию о птицах и пчелах. Ты забыл, Кайл? Мы ведь оттуда все узнали.
– Эбби, то, чем я хотел бы заняться с тобой, не имеет никакого отношения к птицам и пчелам. – Он задумался. – Ты стоишь дорого? – спросил он со странной усмешкой.
– Что?
– Твои ставки. За портрет. А ты подумала, что я… – Кайл засмеялся, увидев выражение ужаса на лице Эбби. – Может, махнемся? Ты нарисуешь мой портрет – такой, как ты умеешь, на котором видна душа, а я сделаю серию твоих фотографий размером шестнадцать на двадцать и пришлю их тебе. Что скажешь?
– Что ж… по-моему, это интересно. Но на это нужно много времени, а ты сказал, что завтра уезжаешь.
– Мне нужно уехать, у меня куча дел. Но я много работал последнее время, мне будет полезно передохнуть пару дней. И тетя Этель просит меня задержаться. Ну как?
Провести с ним еще некоторое время? Эбби обдало волной счастья. Она встала перед ним и обвела в воздухе его голову.
– Что это? – спросил он. – Ритуал какой-то?
– Угу. Я представляю себе размер портрета. Думаю, в какой позе тебя изобразить.
Кайл молча смотрел на нее. Лунный свет освещал ее грациозную фигуру и волосы цвета меда. Он почувствовал напряжение в чреслах.
– Поди сюда, дитя природы. Я покажу тебе, как это лучше сделать.
Она отступила со смехом в сторону.
– Не думаю, что тебя надо снимать в четырех стенах, Эбби. Твоя сущность видна, когда ты находишься в местах, которые любишь. Как насчет того, чтобы я захватил свою камеру и мы отправились бы с тобой на природу?
Она засмеялась:
– Я не прячусь там. Я ее изучаю.
– Отлично. Изучай себе на здоровье. А я буду рядом.
– Хорошая идея. Ты, конечно, понимаешь, что я не буду делать прическу и красить ярко губы. Я буду вся в глине и паутине.
– Здорово. Такой я тебя и увековечу. Давай начнем завтра прямо с утра. Утром свет лучше.
– Кайл? – Она робко взглянула на него.
– Да?
– Спасибо, что согласился помочь мне в Центре. Знаешь, а твоему племяннику там наверняка понравится. Может, он выберется из своей раковины.
Кайл кивнул.
– Брэд раньше был очень общительным. А потом его отец однажды пришел и сказал Гвен: «Я хочу развода. Я тебя больше не люблю». И ушел. Для Гвен это было ударом.
– А Брэд?
– Никто и не думал, что это так повлияет на него. Он стал совсем другим. Сначала много плакал. Затем вроде бы успокоился, но забросил школу. В конце концов его учительница сказала Гвен, что ему нужна помощь профессионала. Гвен отвела его к лучшему врачу Нью-Йорка. Но стало еще хуже. Он агрессивен и зол на весь мир. Никто не может до него достучаться. Когда об этом узнала тетя Этель, она настояла, чтобы мы привезли его сюда на пару недель. У Этель сердце ангела, ее любви хватило бы на весь мир. Но на сей раз это оказалось ей не под силу.
– Отец Брэда видится с ним?
Кайл тяжело вздохнул:
– Не часто. Сейчас все реже и реже.
– Бедный ребенок. Каким он был до всего этого?
– Обычный славный мальчик. Очень любознательный. Любил спорт. Доброжелательный.
Эбби слышала в его голосе боль. Она ободряюще похлопала Кайла по руке.
– Я чувствую, что есть ключ, которым можно открыть его броню. Мы будем искать его… и со временем найдем.
Глава 5
Заканчивая свой завтрак из кукурузных хлопьев, Эбби заметила, как внимательно Генри смотрит в окно.
– Опять белка? – спросила она, погладив его. – Хм. На этот раз нет.
Эбби и Генри смотрели в окно на маленького одинокого мальчика, что-то ищущего под ногами. Брэд Стивенс собирал камни и сердито бросал их в ручей. Он со свирепым лицом сломал длинную ветку, разломил ее на куски, а затем размельчил их на щепки.
– Это несчастный ребенок, Генри, – ласково сказала Эбби. – Мы должны помочь ему. Пока еще не поздно. – Она прокашлялась и пошла к двери.
Мальчик, по-видимому, услышал ее.
К тому времени как Эбби спустилась с крыльца, Брэд Стивенс исчез. Эбби поджидала Кайла у входа в дом. Июньское утро было свежим. Ветер шевелил травы, и они издавали душистый запах.
– Извини, что опоздал, – сказал он. – Гвен надо было вернуться, и я отвез ее на станцию. Брэд останется здесь еще на пару дней. Чем это так пахнет? – спросил он.
Она сорвала несколько листочков.
– Разотри и понюхай. Вот эта серебристая травка – лаванда, зеленая – мята колосовая.
Он вдохнул запах от пальцев.
– Мм, как возбуждает, – сказал он и посмотрел на нее приглашающе.
– Кайл Таннер, тебя все возбуждает. Даже просто свежий воздух.
Она провела его в сад.
– Женщины на востоке прячут лаванду в складки юбок. После того как они выходят из помещения, их присутствие по-прежнему ощущается. Разве это не романтично?
– Вот как? Интересно.
Он пошел за ней по узкой тропинке, слушая дальнейшие разъяснения вполуха.
Отличный объект для съемки, думал он, глядя на ее длинные роскошные волосы, стянутые в густой хвост. Зеленая трикотажная рубашка облегает грудь. Он облизнул губы. День может быть труднее, чем он предполагал. На Эбби были джинсы и ботинки, чтобы уберечь ноги от колючек. Джинсы плотно обтягивали бедра и ягодицы… Кайл не мог отвести от нее взгляд.
Черт возьми, он весь взмок. Вот бы расстегнуть ей джинсы.
«Утихни», – остановил он себя. Эбби действует на него так, что в ушах начинают звучать свадебные колокола. А это для дураков.
Он сосредоточил внимание на своем «Никоне» и сменил объектив. Эбби будет изучать лес, а он ее.
В воздухе пронеслась пара болтающих о чем-то соек и еще какие-то алые и желтые птицы.
Кайл направил объектив на Эбби, легкий туман сделал ее фигуру совсем воздушной. Казалось, что она стала еще более хрупкой, вступив в этот совсем иной мир. У него остановилось дыхание. Она даже не подозревает, как хороша. Похожа на грациозную олениху – дикую и свободную, как все в лесу. На него нахлынула волна чувственности.
Ему не надо заставлять ее позировать. Камера понимает и улавливает ее внутренний мир.
Кайл постарался не обращать внимания на то, что все в нем напряглось. На растущее желание, особенно когда он смотрел, как Эбби наклоняется и потягивается. Черт, да эта съемка для него просто испытание!
Пока он пробирался между зарослями диких азалий, на руку ему сел паучок. Повсюду расточали аромат цветы. Когда Эбби остановилась, чтобы полюбоваться на белые маргаритки, соседствующие с какими-то желтыми цветочками с черными серединками, Кайл нажал на кнопку аппарата. Эбби наклонилась, вдыхая сладкий запах желтого клевера.
– Пахнет божественно, правда? – протянула она ему пучок цветов.
Он опять нажал на кнопку. И согласился, что запах действительно чудный. Но не сразу. Сначала он взял ее за руку, в которой она сжимала цветы, и понюхал.
– Ну-ка… Пахнет ванилью. Или ромом? – Он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья. Затем его губы двинулись вверх по руке. Он чувствовал, как колотится его сердце.
Эбби хотела что-то сказать, но он прижал ее губы к своим, лишив возможности говорить.
Ее пальцы следовали по мощным изгибам его плеч, пока не коснулись ремней фотоаппарата. Она отступила, усмехаясь.
– Осторожно, а то задушишь себя ремнем. Как я тогда объясню это шерифу?
– Если шериф увидит тебя в этих джинсах, он поймет, что у меня не было выбора. Но камеру можно снять.
– Нет, не надо. Так безопасней для нас обоих, – отступила она назад.
– Эбби…
Она сделала еще шаг назад. Попытки шутить помогали ей маскировать свое состояние. Слава Богу, Кайл Таннер не подозревает, как ей хочется погладить эти мощные мышцы его плеч и груди. Она не должна позволить ему понять это. Он ведь всего-навсего играет с ней.
Она не будет играть в его игры. Беда в том, что в его присутствии она превращается в безвольную куклу. Запах его тела кружит ей голову. Как бы она хотела раствориться в его объятиях и позволить ему заняться с ней любовью. «Хватит, девушка, – приказала она себе. – Приди в себя».
– Кайл! Посмотри! – воскликнула она, стараясь отвлечь его внимание.
– Что такое?
– Смотри, это очень редкая мухоловка. Ты видел такую когда-нибудь?
– Не приходилось, – сказал он сухо.
– У нее лимонно-желтое брюшко и длинный хвост.
– Да, давно мне так не везло.
Ей пришлось засмеяться.
– Если тебе так нравятся птицы, мы можем ходить на такие прогулки чаще.
Он застонал.
– Если только ты выступишь в роли птички.
– Кайл, смотри! На розовой шейке золотые пятнышки. Как ты можешь не получать от этого удовольствие? Быстро сними ее, пока не улетела.
Он был вынужден признать, что она права.
– Эбби, ты меня просто пугаешь. Если я с тобой тут еще побуду, то начну подсвистывать птицам и переворачивать камни в поисках червей.
– По-моему, прекрасный день.
Она приходила в восторг от любой мелочи, и он снимал это на пленку. От ее внимания не ускользал ни один цветок, ни один листочек или стебелек. Все вызывало у нее интерес.
Это будет расти колосом или кистью? Стебель тут круглый или граненый? Сколько в цветке лепестков? А тычинок? Листья тут ровные или зубчатые? Этот цветок тут один или их целая группа? Эбби фиксировала все наблюдения если не на бумаге, то в уме. Для нее все было исполнено значения – птицы, насекомые, шум в кустах.
– Если слушаешь внимательно, то можно услышать так много, – говорила она Кайлу.
Вдруг она удивленно всплеснула руками. Тропинку перед ней перебежала олениха. Прежде чем Эбби успела что-то сказать, из кустов выскочил пятнистый олененок и побежал за матерью. Потом второй. Все трое скрылись в чаще.
Эбби повернулась к Кайлу:
– Ты видел? Это произошло так быстро, что я рта не успела раскрыть.
– Я успел, – ответил он. – Снял, они на пленке, как и то, как ты удивилась. Эбби, вот тут хорошее место. Там, где ручей за большим камнем… там, где папоротник. Чуть-чуть назад, пожалуйста.
Она встала, как он просил.
– Еще немного подальше.
Улыбаясь, она сделала еще пару шагов и… с криком рухнула на землю.
Кайл ринулся за ней.
– Эбби, что случилось?
– Нога. Моя нога. Ударилась о камень. Похоже, лодыжка.
Кайл видел, как она побледнела, когда он стал снимать с нее левый ботинок.
– Сейчас, сейчас, дорогая. Ты в хороших руках, – сказал он. – Я только что получил удостоверение с правом оказывать первую помощь от Красного Креста. – Он стянул носок, обнажая лодыжку.
– Можно потрогать? В кино всегда так делают.
Закусив губу, она кивнула.
Он двумя руками ощупал ее лодыжку и ступню.
– Я, правда, не врач, но мне кажется, что перелома нет. Можешь большим пальцем пошевелить?
Ей это удалось.
– О’кей. Давай посмотрим. Что там дальше надо делать? Нужны повязка и лед. Так. Льда здесь нет. Только ручей. – Нагнувшись, он обвил ее руками свою шею и поднял.
– О-о, – застонала она.
Прижав к груди, он легко понес ее к ручью. Несмотря на боль, Эбби получала от этого удовольствие. Она чувствовала себя защищенной. Великолепное ощущение, несмотря на боль.
Кайл посадил ее на нагретый солнцем камень и осторожно опустил ее ногу в воду.
– Вот так, хорошо. Пусть охлаждается.
Нога-то у нее, может, и охлаждается, а вот чувства – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20