Грэм МАСТЕРТОН
МАНИТУ

"Будучи спрошенным, каков же демона этого вид,
древний чернокнижник Мисквамакус закрыл лицо так, что
глаза его оставались видны, а затем дал необычный и
подробный Отчет. Он плел, что тот временами мал и
массивен, как большая жаба, временами велик как туча,
без формы, но с лицом, из которого вырастают змеи".
Лавкрафт (1890 - 1937)

ПРОЛОГ
Зазвонил телефон. Доктор Хьюз, не поднимая головы, пошарил рукой в
поисках телефонной трубки. Его рука проскользнула по кипам бумаг, бутылке
чернил, куче газет за неделю и смятым пакетам от бутербродов; наконец она
нашла и подняла трубку.
Доктор Хьюз приложил ее к уху. Заостренное раздражением лицо делало
его похожим на белку, старающуюся спрятать свои орешки.
- Хьюз? Это Мак-Ивой.
- Я слушаю. Мне неприятно, доктор Мак-Ивой, но я крайне занят.
- Я не хотел бы вам мешать, доктор Хьюз, но у меня здесь...
пациентка... Она должна вас заинтересовать.
Хьюз потянул носом.
- Что за пациентка? - спросил он, снимая очки. - Послушайте, доктор,
это крайне любезно с вашей стороны, что вы уведомили меня, но у меня такая
гора бумажной работы, что я на самом деле не могу...
Мак-Ивой не давал возможности избавиться от него.
- Я на самом деле считаю, что это вас заинтересует. Вас же интересуют
опухоли, не так ли? Ну так вот, мы имеем опухоль из опухолей.
- Что же в ней такого необычного?
- Она локализована на затылке. Пациентка европеоидной расы, двадцать
три года. Никаких данных, касающихся предыдущих новообразований, ни
мягких, ни злокачественных.
- Ну и?
- Эта опухоль шевелится, - заявил Мак-Ивой. - Шевелится, как будто
под кожей есть что-то живое.
Хьюз начал рисовать ручкой цветы. С минуту он молчал, морща лоб, а
затем спросил:
- Рентген?
- Результаты через двадцать минут.
- Пульсация?
- На ощупь напоминает любую другую опухоль. За одним исключением -
она извивается.
- Вы пытались сделать надрез? Может быть, это обычная инфекция.
- Предпочитаю подождать рентгеновские снимки.
Хьюз задумчиво сунул в рот ручку. Он мысленно пробегал страницы всех
медицинских книг, которые в жизни читал, в поисках подобного случая,
прецедента, чего-нибудь, что бы напоминало подвижную опухоль. Но как-то не
мог ничего припомнить. Может, он просто устал.
- Доктор Хьюз?
- Да, я здесь. Послушайте, а который сейчас час?
- Десять минут четвертого.
- Хорошо, доктор. Сейчас спущусь.
Он положил трубку и долго протирал глаза. Был День святого Валентина,
и снаружи, на улицах Нью-Йорка, температура упала до минус десяти
градусов, а землю покрывал пятнадцатисантиметровый слой снега. Под хмурым
серо-стальным небом автомобили ползли один за другим почти бесшумно.
Осматриваемый с восемнадцатого этажа Госпиталя Сестер Иерусалимских, город
сиял каким-то таинственным блеском. Как будто бы я очутился на Луне,
подумал Хьюз. Или на краю света. Или в ледниковой эпохе.
Были какие-то проблемы с отоплением, поэтому, сидя в свете настольной
лампы, он не снимал плаща - усталый молодой человек тридцати лет, с носом,
длинным и острым, как скальпель, и спутанной каштановой шевелюрой. Он
казался скорее молодым автомехаником, а не экспертом по злокачественным
новообразованиям.
Двери кабинета открылись перед полной, беловолосой девушкой в очках в
красной оправе, сдвинутых на лоб. В руках она несла кипу документов и
чашку кофе.
- Еще немного бумаг, доктор Хьюз. Я еще подумала, что вам нужно
что-то и для разогрева.
- Спасибо, Мэри, - он открыл папку, которую она принесла, и громко
потянул носом. - Иисусе, что за мерзость? Консультант я здесь или бумажная
крыса? Знаешь что? Забери все это и дай доктору Риджуэю. Он любит бумаги.
Любит их больше, чем тела и кровь.
Мэри пожала плечами.
- Доктор Риджуэй сказал передать это вам.
Хьюз встал. В плаще он напоминал Чарли Чаплина в "Золотой лихорадке".
Он махнул папкой, переворачивая свою единственную "валентинку", которую -
он знал это - прислала ему мать.
- Ну, хорошо, посмотрю это позже. Я спущусь к доктору Мак-Ивою. У
него появилась какая-то пациентка, и он хочет, чтобы я осмотрел ее.
- Это надолго, доктор? - спросила Мэри. - Не забудьте, что в 16:30 вы
должны быть на собрании.
Он устало посмотрел на нее, как будто раздумывал, кто это перед ним.
- Долго? Нет, не думаю. Ровно столько, сколько будет нужно.
Он вышел из кабинета в коридор, освещенный неоновыми лампами.
Госпиталь Сестер Иерусалимских был дорогой частной клиникой, и в нем
никогда не пахло ничем таким функциональным, как карболка или хлороформ.
Коридоры были покрыты толстым красным плюшем, а на каждом углу стояли
свежие цветы. Госпиталь казался скорее отелем, одним из тех, куда
высокопоставленные чиновники средних лет возили своих секретарш на
уик-энды для мучительной возни в грехе.
Хьюз вызвал лифт и спустился на пятнадцатый этаж. Смотря на свое
отражение в зеркале, он пришел к выводу, что выглядит более больным, чем
некоторые из его пациентов. Может, ему стоило куда-нибудь поехать в
отпуск? Мать всегда любила Флориду. Они могли бы навестить его сестру в
Сан-Диего.
Он прошел две пары маятниковых дверей и вошел в кабинет Мак-Ивоя.
Доктор Мак-Ивой был невысоким коренастым мужчиной, чьи все до единого
накрахмаленные халаты неизбежно были ему узки подмышками, напоминая жилы,
подвязанные для операции. Напоминающее полную луну лицо украшал
миниатюрный плоский ирландский нос. Он играл в футбольной команде
госпиталя, пока в крепкой стычке у него не лопнула коленная чашечка. С
того времени он хромал - отчасти даже специально.
- Рад, что вы пришли, - улыбнулся он. - Этот случай на самом деле
удивительный, а я знаю, что вы - лучший специалист в мире.
- Преувеличение, - ответил Хьюз. - Тем не менее, благодарю за
комплимент, спасибо.
Мак-Ивой всадил палец в ухо и задумчиво, как коловоротом, покрутил
им.
- Снимки должны быть готовы через пять-десять минут. До этого не
знаю, чем вас и занять.
- Могу ли я увидеть пациентку? - спросил Хьюз.
- Естественно. Она сидела в приемной. На вашем месте я бы снял плащ,
иначе она может подумать, что я притащил вас к ней с улицы.
Хьюз повесил в шкаф свою потрепанную одежду и направился за Мак-Ивоем
в ярко освещенную приемную. На креслах лежали пестрые журналы, а в
аквариуме плавали тропические рыбки. Через жалюзи вливался необычный
металлический отблеск выпавшего после полудня снега.
В углу, читая номер "Сансета", сидела стройная темноволосая женщина.
У нее было удлиненное нежное лицо. Как у эльфа, подумал Хьюз. На ней было
простое платье кофейного цвета, на фоне которого ее кожа казалась немного
землистого цвета. Лишь полная окурков пепельница и клубы дыма в воздухе
указывали на то, что девушка нервничает.
- Мисс Тэнди, - заговорил Мак-Ивой. - Это доктор Хьюз, эксперт по
болезням такого типа. Он хотел бы осмотреть вас и задать вам несколько
вопросов.
Мисс Тэнди отложила журнал и посмотрела на них.
- Конечно, - сказала она с выраженным новоанглийским акцентом. Из
хорошей семьи, подумал Хьюз. Ему не надо было угадывать, богата ли она.
Никто не приходит лечиться в Госпиталь Сестер Иерусалимских, если не имеет
наличных больше, чем может удержать в руках.
- Прошу вас наклониться, - попросил он. Девушка склонила голову. Он
отодвинул ее волосы. Точно в углублении шеи торчал гладкий шарообразный
нарост величиной со стеклянный шарик для прижима бумаги. Хьюз провел по
нему пальцем. Казалось, он имел структуру мягкого волокнистого
новообразования.
- Как давно это у вас? - спросил он.
- Два или три дня, - ответила она. - Я записалась на прием, как
только опухоль стала расти. Я боялась, что это... ну, рак или что-то
такое.
Хьюз посмотрел на Мак-Ивоя и наморщил лоб.
- Два или три дня? Вы абсолютно уверены?
- Абсолютно. Сегодня ведь пятница, не так ли? Ну так вот, я
почувствовала ее, когда проснулась во вторник утром.
Хьюз нежно нажал на нарост. Тот был гладок и тверд, но он не
почувствовал никакого движения.
- Болело? - спросил он.
- Я как будто чувствовала щекотку, но ничего больше.
- Она чувствовала то же самое, когда я пальпировал опухоль, -
вмешался Мак-Ивой.
Хьюз отпустил волосы девушки, позволяя ей выпрямиться. Он пододвинул
кресло и начал делать заметки на каком-то найденном в кармане кусочке
бумаги.
- Как велика была опухоль, когда вы впервые ее заметили?
- Очень мала. Мне кажется, не больше фасолины.
- Росла ли она все время или временами?
- Мне кажется, что только ночью. Это значит, что когда я просыпаюсь
каждым утром, то она становится больше.
Хьюз старательно нарисовал сложную загогулину.
- Ощущаете ли вы ее нормально? Это значит, чувствуете ли вы ее
теперь?
- Как и каждую нормальную опухоль. Но иногда мне кажется, что она
двигается, - в темных глазах девушки было больше страха, чем в ее голосе.
- Да, это так, - медленно говорила она, - как будто кто-то пробует
поудобнее улечься в кровати. Знаете, повертится немного, а потом долгое
время лежит неподвижно.
- Как часто это случается?
Она занервничала. Наверняка она почувствовала в голосе Хьюза
удивление и это ее обеспокоило.
- Трудно сказать. Может, четыре-пять раз в день.
Хьюз записал что-то и покусал губу.
- Мисс Тэнди, не заметили ли вы какие-то изменения состояния здоровья
в течение нескольких последних дней с тех пор, как у вас появилась эта
опухоль?
- Я немного измучена. Пожалуй, не могу хорошо спать. Но я не потеряла
в весе и не было чего-то подобного.
- Гм-м, - Хьюз записал еще что-то и с минуту приглядывался к своим
заметкам. - Как много вы курите?
- Обычно не более половины пачки в день. Я не наркоманка. Сейчас же я
просто нервничаю.
- Ей недавно делали рентген, - вмешался Мак-Ивой, - легкие чистые.
- Мисс Тэнди, - спросил Хьюз. - Живете ли вы самостоятельно? И где вы
живете?
- С теткой, на 82-й улице. Работаю помощником в фирме грампластинок.
Я хотела снять собственное жилье, но родители решили, что будет лучше,
если я некоторое время поживу с теткой. Ей шестьдесят два года. Она
чудесная старая дева. Мы великолепно понимаем друг друга.
Хьюз опустил взгляд.
- Не поймите меня превратно, но вы наверняка понимаете, что я должен
об этом спросить. Отличается ли ваша тетка хорошим здоровьем, и чисто ли в
вашем жилище? Не возникает ли в нем угроза заражения, например, клопы,
неисправная канализация или остатки пищи?
Мисс Тэнди улыбнулась впервые с тех пор, как Хьюз ее увидел.
- Моя тетка абсолютно здорова, доктор Хьюз. Она нанимает уборщицу на
полную ставку и горничную для помощи при приготовлении пищи и для
общества.
Хьюз покивал головой.
- Хорошо. Пока ограничимся этим. Доктор Мак-Ивой, может, выясним, как
дела с рентгеновскими снимками?
Они вернулись в кабинет и сели. Доктор Мак-Ивой положил в рот
лошадиную порцию жевательной резинки.
- И что вы об этом думаете, доктор?
- Пока я ничего не думаю, - со вздохом ответил Хьюз. - Эта опухоль
выросла в течение двух или трех дней, а я еще не слышал о новообразовании,
которое было бы на это способно. Ну, и впечатление движения. Вы тоже
почувствовали, что опухоль двигается?
- Конечно. Мелкая дрожь, как будто там что-то есть под кожей.
- Может, это следствие движения шеи? Пока мы не увидим снимки, трудно
что-либо сказать.
Несколько минут они сидели молча. Со всех сторон до них доносились
больничные шумы. Хьюз замерз, был измучен и раздумывал, когда же он сможет
вернуться домой. В последнюю ночь он не спал до двух часов, расправляясь с
документами и статистикой, и сегодняшняя ночь не обещала облегчения. Он
шмыгнул носом, всматриваясь в свой поношенный коричневый ботинок.
Спустя пять или шесть минут в кабинет вошла рентгенолог, высокая
негритянка, совершенно лишенная чувства юмора. Она несла большой
коричневый конверт.
- Что скажешь об этом, Селена? - спросил Мак-Ивой, взяв у нее
конверт.
Он подошел к экрану для подсветки в углу комнаты.
- Совершенно не знаю, доктор. Ясно только одно - что это не имеет
никакого смысла.
Мак-Ивой взял черный рентгеновский снимок, прикрепил его к экрану и
включил свет. Они увидели изображение затылочной части черепа мисс Тэнди,
снятой в профиль. Опухоль была на месте - большой сероватый нарост. Внутри
его вместо типичного волокнистого разрастания был небольшой перепутанный
узел тканей и жил.
- Посмотрите сюда, - Мак-Ивой указал концом авторучки. - Выглядит как
разновидность корня, удерживающего опухоль на шее. Что же это может быть,
ко всем чертям?
- Не имею ни малейшего понятия, - заметил Хьюз. - Еще никогда ничего
подобного не видел. Это мне вообще не напоминает опухоль.
Мак-Ивой пожал плечами.
- Ну, хорошо. Это не опухоль. Тогда что это?
Хьюз присмотрелся к снимку. Маленький узелок хрящей и тканей был
слишком бесформен и невыразителен, чтобы удалось что-то распознать. Можно
было сделать лишь одно - оперировать. Вырезать это и подробно изучить. И,
учитывая темп его роста, чем скорее, тем лучше.
Хьюз подошел к столу и поднял трубку телефона.
- Мэри? Слушай, я еще внизу, у доктора Мак-Ивоя. Не могла бы ты
посмотреть, когда у доктора Снайта будет свободное время для операции? У
нас тут кое-что, что требует быстрых действий... Точно... Да, опухоль. Не
злокачественная, но если мы ее быстро не прооперируем, то могут возникнуть
осложнения.
1 2 3 4