— Слышал новости о своем брате?
— Да, вечером. — Новости принес Конви со своими новобранцами и в трапезной об этом только и говорили. Джон сам толком не знал, как к этому отнестись. Робб — король? Его брат, с которым он играл, сражался, разделил свою первую чашу вина? Но не материнское молоко. «Поэтому Робб будет пить летнее вино из драгоценного кубка, а я — хлебать талую воду из ручьев, сложив руки ковшом». — Робб будет хорошим королем, — проявив лояльность, сказал Джон.
— Да ну? — Кузнец посмотрел ему в глаза. — Надеюсь, что так, парень, однако когда-то и о Роберте говорили то же самое.
— Это ведь ты ковал ему боевой молот? — вспомнил Джон.
— Да, я был его человеком, человеком Баратеонов, кузнецом и оружейником в Штормовом Пределе, пока не лишился руки. Я так стар, что помню лорда Стеффона до того, как его взяло море, а его трех сыновей знал с тех пор, как им дали имена. И скажу тебе — Роберт стал совсем не тот, когда надел корону. Некоторые люди — как мечи, они созданы для боя. Повесь их на стенку — я они заржавеют.
— А его братья? — спросил Джон. Оружейник поразмыслил немного:
— Роберт — это чистая сталь. Станнис — чугун, черный и прочный, но хрупкий. Он ломается, но не гнется. А Ренли — это медь. Она блестит и приятна для глаз, но в конечном счете немногого стоит.
«А из какого металла сделан Робб?» — подумал Джон, но спрашивать не стал. Раз Нойе человек Баратеонов, он скорее всего считает Джоффри законным королем, а Робба изменником. Среди братьев Ночного Дозора существовал негласный уговор — не копать в таких делах слишком глубоко. Люди прибывают на Стену со всех Семи Королевств, и былую любовь и преданность забыть нелегко, какие бы клятвы ты ни принес… кому это знать, как не Джону. Взять Сэма — его дом присягнул Хайгардену, чей лорд, Тирелл, поддерживает короля Ренли. Лучше о таких вещах не говорить. Ночной Дозор ничью сторону не держит.
— Нас ждет лорд Мормонт, — сказал Джон.
— Раз так, не буду задерживать. — Нойе хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Да будут с тобой завтра боги, Сноу. И привези с собой своего дядю, слышишь?
— Привезем непременно.
Лорд-командующий Мормонт поселился в Королевской башне после того, как пожар уничтожил его собственную. Джон оставил Призрака с часовыми за дверью.
— Опять ступеньки, — уныло пробурчал Сэм. — Ненавижу лестницы.
— Ну уж в лесу их точно не будет.
Не успели они войти в горницу, ворон сразу углядел их и завопил:
— Сноу!
Мормонт прервал свою беседу.
— Долго же вы проваландались с этими картами. — Он расчистил место на столе, где стояли остатки завтрака. — Давайте их сюда. Я посмотрю их позже.
Торен Смолвуд, жилистый разведчик со слабым подбородком и еще более слабым ртом, укрытым в жидкой бороденке, смерил Сэма и Джона холодным взглядом. Он был из прихвостней Аллистера Торне и не любил их обоих.
— Место лорда-командующего должно находиться в Черном Замке, откуда он и отдает приказы, — сказал Смолвуд Мормонту, не обращая внимания на них. — У меня такое мнение.
— Такое, такое, такое, — захлопал крыльями ворон.
— Вот станешь лордом-командующим и будешь поступать согласно своему мнению — но я как будто еще не умер и братья не избрали тебя на мое место.
— Теперь, когда Бен Старк пропал, а сир Джареми убит, Первым Разведчиком стал я, — упорствовал Смолвуд, — и вылазкой командовать тоже должен я.
Но Мормонт остался тверд.
— Я уже послал за Стену Бена Старка, а до него сира Уэймара. Я не намерен посылать еще и тебя, а после сидеть и неизвестно сколько ждать твоего возвращения. Кроме того, Старк остается Первым Разведчиком, пока мы не будем знать с полной уверенностью, что он умер. И если этот день настанет, его преемника назначу я, а не ты. А теперь довольно занимать мое время. Ты не забыл, что мы выезжаем чуть свет?
Смолвуд встал с места.
— Как прикажете, милорд, — сказал он и сердито глянул на Джона, словно это была его вина.
— Первый Разведчик! — Старый Медведь воззрился на Сэма. — Уж скорее я назначу Первым Разведчиком тебя. Он имеет наглость говорить мне в лицо, что я слишком стар, чтобы ехать с ним. А как по-твоему, парень, — стар я или нет? — Казалось, что волосы, покинувшие пятнистый череп Мормонта, переместились в косматую седую бороду, ниспадающую на грудь. Мормонт запустил в нее руку. — По-твоему, я дряхлый старец?
Сэм только пискнул что-то — Старый Медведь наводил на него ужас.
— Нет, милорд, — поспешно вмешался Джон. — Вы крепки, как… как…
— Нечего меня умасливать, Сноу, — ты знаешь, что я терпеть этого не могу. Давай-ка глянем на ваши карты. — Мормонт бегло просмотрел их, ворча себе под нос. — Это все, что ты смог найти?
— Т-там есть еще, м-милорд, — промямлил Сэм, — но б-беспорядок…
— Это все старые, — сказал Мормонт, и ворон подхватил:
— Старые, старые.
— Селения могли исчезнуть, но холмы и реки остались на месте, — заметил Джон.
— И то верно. Ты уже отобрал воронов, Тарли?
— М-мейстер Эйемон хочет с-сам отобрать их вечером, после к-кормежки.
— Мне нужны самые лучшие птицы. Умные и сильные.
— Сильные, — сказал его собственный ворон, охорашиваясь. — Сильные, сильные.
— Если случится так, что нас всех перебьют, пусть мой преемник знает, где и как мы умерли.
Сэмвел Тарли от таких слов лишился дара речи. Мормонт подался вперед:
— Тарли, когда я был наполовину моложе тебя, моя леди-мать сказала мне: не стой с открытым ртом, иначе ласка примет его за свою норку и залезет тебе прямо в горло. Если хочешь сказать что-то, говори, если нет — остерегайся ласок. — Он махнул рукой на них обоих. — Ступай прочь, не до тебя. Мейстер уж верно найдет тебе какое-нибудь дело.
Сэм сглотнул, попятился и устремился прочь так быстро, что чуть не поскользнулся на тростнике.
— Что, этот парень и правда такой дурак, каким кажется? — спросил лорд-командующий, когда он ушел.
— Дурак, — заверил ворон. Мормонт не стал дожидаться, когда Джон ответит.
— Его лорд-отец занимает высокий пост в совете короля Ренли, и я подумал было, не послать ли к нему сынка… но решил, что не стоит. Ренли не станет слушать этого толстого нытика. Пошлю сира Арнелла. Он не в пример круче, а мать у него из Фоссовеев зеленого яблока.
— Не скажет ли милорд, что он хочет получить от короля Ренли?
— То же самое, что от них от всех, парень. Людей, лошадей, мечи, доспехи, зерно, сыр, вино, шерсть, гвозди… Ночной Дозор не гордый, мы берем что дают. — Мормонт побарабанил пальцами по грубо обтесанной столешнице. — Сир Аллистер, если ветры будут благоприятны, доберется до Королевской Гавани к перемене луны… но не знаю, будет ли прок от этого мальчишки Джоффри. Дом Ланнистеров никогда не был другом Дозору.
— Торне покажет им руку упыря. — Жуткую бледную руку с черными пальцами — она и в склянке шевелилась, как живая.
— Жаль, что у нас нет другой — мы бы послали ее Ренли.
— Дайвен говорит, за Стеной можно найти что угодно.
— Да, говорит. Он говорит также, что в последнюю свою вылазку видел медведя пятнадцати футов вышиной. — Мормонт фыркнул. — Моя сестра будто бы взяла медведя себе в любовники — скорее уж я поверю в это, чем в зверя пятнадцати футов ростом. Впрочем, когда мертвые встают… и все-таки нет, человек должен верить только своим глазам. Я видел, как встают мертвые, а вот гигантских медведей еще не видел. — Он вперил в Джона долгий, испытующий взгляд. — Кстати, о руках. Как там твоя?
— Лучше. — Джон стянул перчатку и показал руку Мормонту. Шрамы покрывали всю нижнюю часть предплечья, и новая розовая кожица была еще тугой и нежной, но дело шло на поправку. — Только чешется. Мейстер Эйемон говорит, что это хорошо. Он дал мне мазь, чтобы я взял ее с собой в поход.
— Ожоги не помешают тебе орудовать Длинным Когтем?
— Нет, не думаю. — Джон согнул и разогнул пальцы, как велел ему делать мейстер. — Я должен каждый день разрабатывать пальцы, чтобы они оставались гибкими, — так сказал мейстер Эйемон.
— Эйемон хоть и слепой, а дело свое знает. Я молюсь, чтобы боги даровали ему еще лет двадцать. Ты знаешь, что он мог бы стать королем?
— Он говорил мне, что его отец был королем, — удивился Джон, — но я думал, что сам он — младший сын.
— Так и есть. Отцом его отца был Дейерон Таргариен, второй этого имени, присоединивший Дорн к государству. Договор предусматривал его женитьбу на дорнийской принцессе. Она родила ему четверых сыновей. Мейекар, отец Эйемона, был самым младшим из них, а Эйемон — его третьим сыном. Имей в виду, все это происходило задолго до моего рождения, хотя Смолвуд и считает меня древним старцем.
— Мейстера Эйемона назвали в честь Рыцаря-Дракона.
— Верно. Некоторые полагают, что настоящим отцом короля Дейерона был принц Эйемон, а не Эйегон Недостойный. Но как бы там ни было, наш Эйемон не унаследовал воинственной натуры Рыцаря-Дракона. Как говорит он сам, меч у него был медлителен, зато ум скор. Неудивительно, что дед отправил его в Цитадель. Тогда ему было лет девять или десять… и на очереди к престолу он был тоже не то девятым, не то десятым.
Джон знал, что Эйемон отметил больше сотни своих именин. Трудно было представить дряхлого, сморщенного, слепого мейстера маленьким мальчиком не старше Арьи.
— Эйемон корпел над книгами, — продолжал Мормонт, когда старший из его дядей, наследный принц, по несчастной случайности погиб на турнире. Он оставил двух сыновей, но и они вскоре последовали за ним в могилу после великого Весеннего Мора. Король Дейерон тоже умер, и корона перешла ко второму сыну короля, Эйерису.
— К Безумному Королю? — Джон совсем запутался. Эйерис царствовал перед Робертом — значит, не так уж давно.
— Нет, к Эйерису Первому. Тот, кого низложил Роберт, был второй этого имени.
— Как давно было то, о чем вы рассказываете?
— Лет восемьдесят назад или около того — и все-таки я еще не родился, когда Эйемон уже выковал с полдюжины звеньев своей мейстерской цепи. Эйерис женился на своей родной сестре, как было заведено у Таргариенов, и правил лет десять или двенадцать. Эйемон между тем принял обет и оставил Цитадель, чтобы служить при дворе какого-то мелкого лорда… а его дядя-король умер, не оставив потомства. Железный Трон перешел к последнему из четырех сыновей Дейерона — к Мейекару, отцу Эйемона. Новый король призвал ко двору всех своих сыновей и Эйемона тоже хотел ввести в свой совет, но тот отказался, не желая незаконно занимать место, по праву принадлежащее великому мейстеру. Вместо этого он стал служить в замке своего старшего брата, другого Дейерона. Брат этот тоже умер — кажется, от оспы, которую подхватил у какой-то шлюхи, оставив после себя только слабоумную дочь. Следующим по старшинству братом был Эйерион.
— Эйерион Чудовище? — Сказка о Принце, Который Возомнил Себя Драконом, была одной из самых страшных историй старой Нэн и очень нравилась маленькому брату Джона Брану.
— Он самый, хотя он себя величал Эйерионом Пламенным. Однажды, будучи в подпитии, он влил в себя сосуд дикого огня, сказав своим друзьям, что это превратит его в дракона, но боги по милости своей превратили его в труп. Неполный год спустя король Мейекар погиб в битве с мятежным лордом.
Джон имел кое-какое понятие об истории государства — их винтерфеллский мейстер об этом позаботился.
— В тот же год состоялся Великий Совет, — сказал он, — и лорды, минуя младенца-сына принца Эйериона и дочь принца Дейерона, вручили корону Эйегону.
— Верно, но не совсем. Сначала они негласно предложили ее Эйемону. Он сказал им, что боги предназначили его служить, а не править, и отказался нарушить свой обет, хотя сам верховный септон предлагал разрешить его. Делать нечего. Ни один разумный человек не желал видеть на троне отпрыска Эйериона, а дитя Дейерона, будучи женского пола, страдало к тому же слабоумием, поэтому лордам не осталось иного выбора, как отдать корону младшему брату Эйемона Эйегону, пятому этого имени. Этого короля прозвали Эйегон Невероятный, ибо он родился четвертым сыном четвертого сына. Эйемон знал — и был прав, — что, если он останется при дворе, люди, недовольные правлением его брата, захотят его использовать, и поэтому удалился на Стену. Здесь он и оставался, пока его брат и сын его брата, а там и внук всходили на престол и умирали — и пока Джейме Ланнистер не пресек род Королей-Драконов.
— Король, — каркнул ворон, перелетел через горницу и сел Мормонту на плечо. — Король, — повторил он, переминаясь с лапы на лапу.
— Видать, ему нравится это слово, — улыбнулся Джон.
— Его легко произнести — и полюбить тоже легко.
— Король, — повторила птица.
— По-моему, это он вас хочет короновать, милорд.
— В стране и без того три короля — чересчур много, на мой вкус. — Мормонт почесал ворона под клювом, не сводя глаз с Джона Сноу. Тот почувствовал себя странно.
— Милорд, для чего вы рассказали мне историю мейстера Эйемона?
— Разве для всего должна быть причина? — Мормонт хмуро поерзал на стуле. — Твоего брата Робба провозгласили Королем Севера, и это связывает тебя с Эйемоном. У вас обоих братья короли.
— Нас связывает не только это. Мы оба дали обет.
Старый Медведь громко фыркнул, и ворон, снявшись с него, описал круг по комнате.
— Дайте мне по человеку на каждый нарушенный обет, который я видел, и у Стены никогда не будет недостатка в защитниках.
— Я всегда знал, что Робб будет лордом Винтерфелла.
Мормонт посвистал. Птица вернулась к нему и села на руку.
— Лорд — одно дело, король — другое. — Он достал из кармана горсть зерна и дал ворону. — Твоего брата Робба оденут в шелк, бархат и атлас ста разных цветов, ты же будешь жить и умрешь в черной кольчуге. Он женится на прекрасной принцессе, и она родит ему сыновей — у тебя жены не будет, и ты никогда не возьмешь в руки родное дитя. Робб будет править, ты — служить, и люди будут звать тебя вороной, а его — ваше величество. Певцы будут славить каждый его чих, твои же подвиги останутся невоспетыми. Скажи мне, что все это тебя не волнует, Джон, и я скажу, что ты лжешь, — и не погрешу против истины.
Джон напрягся как натянутая тетива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18