Ее выписали на три дня раньше срока. И еще она принесла половину виноградоарбуза. И я улыбнулся. Больше не было страшно. Мама ведь со мной.
Детство вернулось.
20.10.2211
– А еще… Еще мы видели Титан. И Мимас. И Прометей. И в верхние слои атмосферы Сатурна спускались…
Пашка захлебывался, торопливо пересказывая мне все события, произошедшие с ним во время экскурсии. Его резкие и короткие фразы наполняли меня горячим чувством зависти. Я еще ни разу не был в космосе. И в отличие от Пашки не умел летать.
– Было здорово. Я разговаривал с внеземельщиком. Из руководства ПНГК. Он живет на Титане. Здорово.
И Пашка все рассказывал и рассказывал. За окном медленно падали первые снежинки. Матрица визора показывала какое-то живое шоу. Звуковое сопровождение было отключено.
Но я не видел матрицы и ленивого снега. Передо мной оживали картины путешествия. Медленно вращались в черной пустоте спутники Сатурна. Сверкал в лучах далекого Солнца иней на гермошлеме внеземельщика. Опоясанный кольцом неповоротливый гигант занимал почти полнеба, а на серебристых строениях танцевали его причудливые зеленоватые отблески.
Хотел бы я родиться в Первом Независимом Государстве Космоса. Хотел бы жить на другой планете, а не на этой скучной Земле!
Через несколько дней таможня должна была вернуть Пашкины вещи вместе с фото– и видеозаписями. Тогда можно будет посмотреть, как на самом деле выглядят поразившие Пашку гидропонные теплицы на Рее и корабельные верфи около Фебы.
Как же все-таки повезло моему другу!
До вечера мы проболтали, потом я пошел домой и, поужинав, лег спать раньше обычного. Мама осталась в гостиной смотреть какой-то исторический фильм по визору, а я включил у себя в комнате тихую музыку и, приглушив свет, взялся за книгу.
Следуя за сюжетом, я унесся в прошлое почти на двести лет. Мир тогда только начинал оправляться после Нашествия. А у мутантов открывались доселе неизвестные людям способности.
Наверное, Пашка тоже мутант. У него каким-то образом модифицировались гены. Или как там это называется?
Я читал дальше. Следил за приключениями отважных героев, что сражались и с роботами, и с людьми, и с остатками армии инопланетных захватчиков. Они были такими смелыми, этот парень и девушка, так лихо выходили из любых тяжелых положений, что мне тоже хотелось быть похожим на них.
А потом жутко захотелось спать. Я решил, что дочитаю повесть потом. Выключил свет, взбил подушку и твердо решил уснуть.
Но сон не шел. Вместо сражений с роботами и руин городов в мозгу все вертелись мысли о звездах. Об иных солнечных системах. О кораблях, что быстрее света несутся сквозь абсолютный космический холод…
«Дорога до звезд под ногами – поди одолей!» – услышал я однажды в старой песне. Слова запали мне в душу. Казалось бы, просто: сделал шаг – и прикоснулся к мигающим точкам других светил. Но нет – за этим шагом, за подпространственным скачком стоит многолетний труд ученых, исследователей, испытателей. Жертвы. Неудачи. И в конце концов – победа, успех!
С такими мыслями, с гордостью за человечество и жаждой оказаться за пределами Земли, я и уснул. И снились мне искрящиеся поля, непонятные роботы, что норовили убить меня, а сам я летел над выжженной ядерными взрывами равниной и силой мысли расшвыривал взбунтовавшихся киберов.
А рядом со мной, конечно же, летела Наташа.
21.10.2211
Наутро снег растаял. Мама что-то напевала, вычищая ковер бесшумным вакуумным пылесосом. Я сонно жевал бликерсы и смотрел на мокрый садик с взъерошенными кустами смородины. На карнизе то и дело собирались тяжелые капли, набухали, а затем обреченно срывались вниз.
Нужно было идти в школу. Сегодня занятия с виртуальным учителем не предусмотрены.
Пришлось надевать тяжелые демисезонные ботинки, утепленную куртку и шапку, брать с собой электронный блокнот и вчерашнюю книжку, а потом топать по размякшей от воды дорожке к зданию школы.
Вскоре я нагнал Пашку. Приятель, как всегда, был каким-то рассеянным, задумчивым. В руках он крутил тонкую соломинку.
– Привет! – крикнул я, поравнявшись с ним.
– Привет, – ответил Пашка. – Смотри, чего я умею.
Приятель подбросил вверх соломинку. Она завертелась в воздухе… и замерла. Пашка закусил губу, нахмурился. Соломинка еще пару секунд повисела, а потом упала в подставленную моим другом ладонь.
– Да-а, – протянул я.
– А ты так можешь? – хвастливо поинтересовался он.
– Никогда я так не смогу и даже пробовать не стану, – ответил я, хотя знал, что теперь, придя домой, буду просиживать целые часы, пытаясь силой мысли заставить соломинку повисеть хоть чуть-чуть.
– Только никому ни слова! Помнишь уговор?
Я кивнул.
Мы почти подошли к зданию школы – невысокому пластиковому строению темно-серого цвета. На входе компьютерная система считывала личные карты учеников и только после этого пропускала их внутрь. В базу школы заносилось время прихода человека. При желании родители всегда могли узнать, был ли я в школе в такой-то день.
Пройдя систему контроля, мы вышли в вестибюль. Справа здесь находилась лестница с широкими ступенями, слева – гардеробная. В последней одежда хранилась сжатой в пакетах с вакуумом – так вещи занимали меньше места.
Я окликнул Пашку, когда тот задержался около Ромы – председателя писательского кружка. Пашка отмахнулся. Ему было интересно рассказать об экскурсии кому-то еще, кроме меня.
Я подошел, поздоровался с Романом, но в разговор не включился – стал смотреть на скопившихся в вестибюле ребят. Когда мама болела, школу я не посещал – проходил программу с виртуальным учителем на дому. Поэтому мне и было любопытно, кто пришел на занятия сегодня.
Взгляд блуждал по лицам и фигурам учеников. Многих ребят я знал.
Евгений с умным видом листал бумажный учебник физики, высокий Андрей стоял рядом и что-то говорил ему, то и дело заставляя окружающих смеяться, Олег громко рассказывал о баскетболе, Леша скакал с парой ребят по помещению и, размахивая палкой, изображал мушкетера.
И вдруг. Среди примелькавшихся за эти годы лиц одно знакомое и свежее, словно соленый морской ветер. Наташа. Смуглое худое личико. Карие глаза, аккуратный, чуть вздернутый нос, высокий лоб.
Я тряхнул головой. Наташа затерялась среди школьников. Мне даже показалось, что ее на самом деле там и не было.
Но немного позже, в аудитории, учитель объявил, что в нашем классе теперь будет новая девочка. Нервно теребя электронный блокнот, в центр полукруглого зала вышла Наташа.
– Здравствуйте! – я впервые услышал ее голос. Он оказался немного ниже, чем мне представлялось, и в нем присутствовал едва заметный акцент.
– Хех… Соседка, – ткнул меня в бок Пашка. – Внеземельщица!
Я ничего не ответил. Молча, до конца не веря в происходящее, наблюдал, как Наташа, повинуясь жесту учителя, идет между рядами прямо ко мне. Девочка действительно села на соседнее место слева.
– Гы… Точняк, соседка! – глаза Пашки прямо лучились весельем. Вся его утренняя задумчивость испарилась.
Девочка оказалась на удивление общительной. Спустя минуту она уже прошептала мне:
– Меня Натой зовут, а тебя?
– Сережа, – ответил я.
Пашка высунулся у меня из-за плеча:
– А я – Паша!
– Очень приятно, – посмотрев на меня и на приятеля, сказала девочка. – Я здесь новенькая. Будем дружить?
Я кивнул, а Пашка невпопад громко сказал:
– Будем!
Преподаватель остановился буквально на полуслове:
– …яненко – известный литератор того времени…
Наталья! Павел! Прекратите болтать!
Так мы познакомились с Наташей. Мне казалось, что для счастья больше ничего и не надо – лишь бы слева сидела девочка твоей мечты, а справа – лучший друг. Лишь бы учитель также проникновенно рассказывал о классической фантастике двадцать первого века…
Естественно, я оказался не прав. Знакомство с Наташей принесло мне много боли. С другой стороны, не будь ее – я не смог бы обрести то, что в итоге обрел. И этой истории просто не было бы. А сам я остался бы прозябать на Земле или водил бы всю жизнь межпланетные грузолеты.
07.06.2212
– Посмотри, – я указал на две цепочки тусклых переливающихся звезд.
Пашка проследил за моим пальцем.
– Вижу, – сказал он. – Это Волосы Вероники. Красивое созвездие. А посмотри-ка туда!
– Ага, – улыбнулся я. – Это Лира. Вега сегодня очень яркая.
– И Денеб тоже хорошо виден, – подтвердил Пашка.
– До него больше трехсот световых лет, – хмыкнул я. – А как светит!
– А вот Процион, – Пашка обвел рукой область неба.
– Ага, Малый Пес…
Мы засмеялись.
Совсем недавно у нас с Пашкой появилась новая забава – соревноваться в том, кто знает больше старых названий светил. Теперь мы зазубривали каждый день по нескольку статей из полной энциклопедии Экспансии. Там был целый раздел, посвященный звездному небу и старым названиям различных звезд. А каждый вечер, когда позволяла погода, мы лежали вот так на крыше, уставившись в бесконечную глубину наверху и щеголяя друг перед другом своими знаниями.
Наташа не разделяла нашей страсти. Она ничегошеньки не понимала в космологии и космогонии, но чисто по-девичьи очень хотела выбраться за пределы Солнечной системы. «Чтобы можно было потрогать звезды! – говорила она. – Мне кажется, они пушистые на ощупь».
– Чего-то Наташи сегодня нет, – сказал я.
– У нее папа приехал. Из Американского Союза.
– А, правильно! – вспомнил я. – Она, скорее всего, вообще не придет сегодня.
– Да, – подтвердил Пашка. – Будет вкусности есть. Заграничные!
– Точно, – грустно сказал я. – Везет же…
– Ты чего опечалился? Втюрился в Нату? – Пашка приподнялся на локтях и ехидно глядел на меня.
Я смешался. Перед глазами возникло Наташино лицо. Правильные очертания скул, маленький рот с красивыми губами… Вспомнилось, как она разговаривает с нами, лежа здесь – на крыше, положив голову мне на грудь, а ноги на живот Пашки. Вспомнилось легкое прикосновение ее длинных черных волос к моему лицу и запах, тонкий запах каких-то трав, который они источали.
Мне, конечно, нравилась Наташа, но влюбляться значило что-то такое, другое. Пришлось бы целовать ее и это… в общем… заниматься любовью. А это мне всегда казалось каким-то низким. Как в запрещенных фильмах в визоре. Наташа ведь такая… чистая.
Сразу же вспоминалась распутная Ирка. Вот с ней, наверное, это можно было сделать. Только совсем чуть-чуть, чтобы понять, на что оно все-таки похоже.
– Ничего я не втюрился! – почти крикнул я, раззадорив тем самым Пашку еще больше.
Он вскочил на ноги и начал бегать вокруг и тараторить:
– Втюрился! Втюрился! Хочешь обнимать! Хочешь целовать!
Через пару минут Пашка выложил в отношении меня и Наташи все тонкости половой жизни, какие только смог вспомнить, и даже стал повторяться. Все мое романтическое настроение рассеялось. Я разозлился, поднялся и тоже закричал:
– Тебе-то какая разница?! Ну, допустим, втюрился и хочу залезть ей под юбку, и что?!
Пашка состроил странную рожу и выразительно посмотрел мне за спину. Я покраснел и обернулся. В проеме двери стояла Наташа, тоже густо покрасневшая и с каким-то непонятным лицом. Стояла она здесь, видимо, уже давно.
– Привет, – только и сказала девочка.
– Привет, – опустил глаза я. – Мне тут срочно домой надо… Я… Я это… Побегу…
И я прошел мимо нее, легко сбежал вниз по лестнице и с предательски мокрыми глазами понесся прочь.
Я страдал. Я был слишком молод и глуп. Тогда еще не знал, что Наташе понравилось подслушивать наш с Пашкой мальчишеский треп.
10.07.2212
Я ушел под воду, проскользил несколько метров у самого дна, слегка касаясь грудью песка, а потом стремительно вынырнул и поплыл на середину озера.
– Паш! Догоняй!
Пашка заходил не спеша. Сейчас он стоял по колено в воде и, чуть согнувшись, трогал ее кончиками пальцев.
– Иду! – крикнул он.
Я развернулся и стал грести к приятелю. Солнце недавно село, и вода была теплой – от нее даже шел пар. Купаться в начинающихся сумерках всегда особенно приятно.
Ноги уже доставали до дна – я смог встать и теперь приближался к Пашке, делая длинные полупрыжки-полушаги. Друг заволновался:
– Эй! Ты чего это?
– Я? – делаю вид, что удивился. – Ничего!
– Плыви назад. Дай зайти!
– Ага! – сам я, конечно, и не подумал отплывать, наоборот, вышел на то место, где вода доходила до пояса и, резко выбросив руку, обрызгал Пашку с головы до ног.
Друг истошно завопил, а потом бросился за мной. Я ускользнул от его атаки и нырнул, с силой загребая руками и стараясь проплыть под водой как можно дальше.
Когда я все-таки всплыл и решил осмотреться, то увидел, что Пашка уже не сердится, а расслабленно плывет в нескольких метрах от меня, смешно фыркая и выплевывая изо рта воду.
Я тоже успокоился.
– Чего на выходных делаем?
– Не знаю, – пожал плечами Пашка. – Наташа вроде улетает. В воскресенье.
– Да? Это на Луну, что ли?
– Угу, – Пашка повернул к берегу.
Я молча поплыл за ним.
Мне все еще было неловко перед Натой за тот разговор на крыше. Между нами словно выросла прозрачная стенка. С виду все осталось таким же, как раньше, но если приглядеться, то становилось понятно – кое-что все-таки изменилось.
Я теперь не мог по-дружески трогать ее за плечи или руки, казалось, что она каждое мое прикосновение истолкует грязно. Стеснялся рассказывать ей пошлые анекдоты.
Но Наташа не чуралась меня, она вела себя по-прежнему, словно бы ничего и не произошло. Только я-то ведь знал, что теперь все иначе…
Словно отозвавшись на мои мысли, на берегу появилась Ната. Она была в коротком голубом платье. Девчонка показывала нам какую-то карточку.
Когда мы с Пашкой заходили за ней, она сказала, что не в настроении купаться и подойдет к озеру после ужина. Интересно, что у нее в руках?
Я вышел из воды.
– Лечу на Луну! – Наташа сияла, демонстрируя мне «умную карту». На пластике алел квадратик. Так вот, значит, чего она так рада!
– Круто! – Пашка тоже вылез из озера и теперь вытирался махровым полотенцем. – Жалко, нам нельзя. Не сможем вместе полетать. Как хотели.
– Что поделать, – кивнула Наташа, – у вас ни виз, ни документов даже нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9