— Не знаю,— повторила Дэйна, судорож­но сглотнула, вывернулась из рук Молдера и быстрым шагом направилась обратно.
Обалдевший Фокс зашагал следом, гото­вый перехватить ее, если окажется, что Скал­ли в приступе умопомрачения собирается вер­нуться. И, видимо от обалдения, умудрился задать второй подряд идиотский вопрос:
— С тобой все в порядке?
Ответом послужил мучительный горловой звук. Дэйна согнулась, и ее желудок вывер­нуло наизнанку.
Большинство « родственников » остались внизу, только сестра Абигайль и четверо старших братьев продолжали подниматься по ступенькам, стремительно и неумолимо. Дверь в комнату Эндрю была открыта нарас­пашку, а сам мальчишка по-прежнему стоял у стены. Он был очень бледен.
— Что ты скажешь, брат Эндрю, в свое оправдание? — голос сестры Абигайль был ледяным, как белая глиняная взвесь, застыв­шая на коже.
— Мне не надо оправдываться, — тихо, но твердо ответил он. — Все обеты испол­нены, кроме последнего. Мы должны воссо­единиться. Раньше я знал место, где оказался наш брат. Оно очень большое. Намного боль­ше, чем Стивстон. Теперь будет проще. Брата Мартина найдет эта женщина. А я найду ее.
Сестра Абигайль с силой втянула в себя воздух. Глаза ее сверкали. Юноша не отво­дил взгляда. Игра в «гляделки» грозила за­тянуться, поэтому Эндрю заговорил снова:
— Исход близок. Я должен срочно по­пасть в место, которое называют Германтаун. И мне понадобится помощь братьев.
Прошло еще несколько долгих, как молит­ва, секунд. Наконец сестра Абигайль шум­но выдохнула. Четверо за ее спиной рассла­бились.
— Хорошо, - сухо сказала она. Четверо, немного замешкавшись, вышли за дверь и затопали вниз по лестнице. Жен­щина не двигалась с места, дожидаясь, пока затихнут их шаги.
— Ты солгал в главном, — тихо произне­сла она. — Ты хотел согрешить.
— Это не имеет значения, — устало отве­тил Эндрю.
Глаза Абигайль снова полыхнули гневом. Однако угрюмый молодой человек уже ниче­го не боялся:
— Кто я такой, чтобы судить брата мо­его? Кто ты — чтобы судить меня?
— Ты Познающий.
— Да. — Он все еще не двигался. Только черная челка качнулась, закрыв на секунду его глаза. — И если ты без греха, ты кинешь камень. Но я не верю, что ты без греха. — Он помедлил. — Я знаю, — с нажимом вы­говорил юноша, — что это не так.
На этот раз долгое молчание нарушила женщина:
— Когда наш заблудший брат снова бу­дет с нами, наказание будет снято с тебя, Познающий.
— Ты уже сняла с меня наказание, стар­шая сестра. И это тоже не имеет значения. Я сделаю то, что должен.
— Ты сделаешь то, что должен, — после паузы отозвалась она и вышла.
Стивстон, штат Массачусетс
Третий день
Поздний вечер
Призрак остановился у придорожного кафе. Пока Дэйна приводила себя в порядок, он наскоро перекусил — понимая, что она сей­час на еду и смотреть не сможет, — потом взял два стаканчика кофе и вернулся в ма­шину. Скалли уже сидела на своем месте. Лицо по-прежнему было измученным и отек­шим, но, по крайней мере, его выражение стало осмысленным.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Молдер, сразу отводя взгляд в сторону.
— Лучше. — Она отхлебнула кофе, при­слушиваясь к ощущениям в желудке. Нет, позывы к рвоте прекратились. — Вообще-то, мне немножко неловко.
— Почему? — стараясь говорить совер­шенно нейтрально, отозвался Фокс. — Ведь ты же ничего не помнишь, правда?
— Ну, какие-то обрывки смутно помнятся...
— А почему ты не вышла оттуда раньше?
— Понимаешь, он сказал мне, что знает, кто убийца.
— Откуда ты знаешь, что убийца — это не он сам?
Скалли помолчала. Сейчас, опомнившись, она и сама отдавала себе отчет, что при нор­мальном расследовании брат Эндрю оказался бы в списке подозреваемых на первом месте. Но у нее была уважительная причина. Дэйна честно созналась:
— Я ему поверила.
Фокс внимательно посмотрел на бледное лицо — алые припухшие губы, сверкающие глаза, обведенные синими кругами, — тяже­ло вздохнул и отвернулся. «Пей кофе. Кофе пей, идиот, куда ты, спрашивается, смотрел, когда она разговаривала с этим треклятым щенком у магазина?»
Нарушила молчание Скалли:
— И что ты там видел в своем подвале?
— Этого, как его... брата Аарона. Похо­роненного в какой-то пещере. Там такая дыр­ка в стене из глины, наверно, вручную все лепили. Похороненного заживо.
— Откуда ты знаешь, что заживо?
— Потому что я был внутри. Рядом с ним. И лицо у него было другим. У него даже во­лосы стали женскими. Такое ощущение, что он изменялся чуть ли не у меня на глазах.
— Смена пола? Ты серьезно?
— Тогда вполне можно объяснить видео­запись, сделанную в гостинице.
— Ты что, хочешь сказать, что они не люди?
— Я знаю только то, что видел, Скалли. И я видел, как ты собиралась заняться черт знает чем черт знает с кем! — неожиданно для самого себя выпалил Фокс.
Дэйна сглотнула:
— Думаешь, он хотел меня убить? Молдер ответил не сразу:
— Может быть, убивает не он сам, а секс.
— Почему же они нас отпустили?
— Не знаю, — пожал плечами Молдер. Он действительно не знал.
Включил зажигание. И выключил, пото­му что зазвонил сотовый телефон.
— Молдер... Да-да... Где?.. Да... Воз­раст?.. Рост?.. Вес?.. Внешность?.. Пока нет. Мы выезжаем.
Он сунул телефон в карман и надолго за­стыл, глядя сквозь лобовое стекло.
— Еще одна жертва? — догадалась Скалли.
— Послушай, тебе не приходило... — Мол­дер замолчал, потом начал снова: — В се­рийных убийствах жертв, как правило, что-то объединяет. Внешнее сходство, напри­мер, да?
— У наших — ничего общего.
— Кроме одного: все мужчины — высо­кие и не толстые, все женщины — среднего роста и не слишком худые.
— Хорошенькое сходство! — фыркнула Дэйна.
— Скалли, в Мэриленде убийца ушел оде­тым в костюм жертвы.
— И что нам это дает?
— Ну, не знаю... Не может же он таскать с собой сменную одежду.
Она хотела возразить, но передумала.
— Молдер, что тебе сказали?
— Еще один труп. Женщина. Снова Мэ­риленд, Германтаун. Примерно восемьсот мет­ров от гостиницы «Бавария». Похоже, наш приятель остановился.
— Значит, это не он, — убежденно сказа­ла Скалли.
Молдер покосился вправо, вздохнул сквозь зубы и тронул машину с места.
Ночной клуб « Привет, Шизофрения!»
Германтаун, штат Мэриленд
Четвертый день
22:00
На балюстраде бара, полукольцом охваты­вавшей зал дискотеки, рослый стройный па­рень разговаривал по такому же, как у Молдера, сотовику:
— Нет, я вовсе не собирался тебя игно­рировать. Конечно, я тебя видел, но просто... я тебя не узнал. Подожди секундочку... — он чуть отвернул голову от трубки и корот­ко объяснил женщине, пытавшейся привлечь его внимание: — Прошу прощения, я разговариваю.
Женщина, даже не подумав обидеться, обошла его со спины и накрыла своей уз­кой рукой пальцы парня, нервно бараба­нившие по подлокотнику кресла. Через не­сколько секунд парень забыл о телефонной собеседнице, рука с трубкой невольно опус­тилась, и чуть слышный высокий голос на­прасно выкрикивал: «Майк! Майк, ты меня слышишь? Майк, чтоб тебя, куда ты про­пал...»
Парень осторожно, чтобы не разрушить лавиной нарастающее возбуждение, повер­нулся к незнакомке, потянулся ее поцело­вать, но она отступила, и он двинулся сле­дом, уже не думая ни о чем, кроме того, что его машина припаркована совсем недалеко, на углу квартала, и надо только добраться туда...
Перевертыш:
Марти прекрасно помнил, чем опасно пре­вращение из меньшего тела в большее. Пер­вый же полученный им урок был настолько болезненным, что не усвоить его было невоз­можно. Он ведь чуть не умер тогда, в лесу близ Стивстона. То, что было мешковатым платьем для женщины, превратилось в смер­тельную ловушку для мужчины. Грубая ткань легко выдержала напор раздавшегося внутри одежды тела. Он не мог шевелить руками, он едва мог дышать. Когда Эндрю нашел бра­та, тот уже посинел от удушья. Платье пришлось надрезать у ворота, зацепив кожу, ина­че не получалось. И возвращался Мартин в общину босиком, а Эндрю, который плел­ся следом, тихо шептал благодарственные мо­литвы: за то, что нашел, за то, что успел, за то, что на ногах у брата оказалась кожаная обувь, а не деревянная, которую пришлось бы состругивать...
Зато теперь перевертыш ни разу не ошиб­ся, выбирая игрушку. Угадать размер обуви, конечно, трудновато, но ошибка на размер-полтора — всего лишь мелкая временная не­приятность. До гостиничного номера можно и дохромать. Марти сразу решил для себя, что не будет зря шататься по улицам. Менять гостиницу раз в два дня — вполне достаточ­ная мера предосторожности. Вещей у него было немного: два комплекта одежды и обу­ви и кое-что на память. Тоски по общине перевертыш не испытывал, просто каждый раз, касаясь шершавого края простой белой чашки, он снова видел над собой низкий по­ристый свод и ощущал, как липкий холод охватывает его тело.
Это помогало сдерживаться. Вокруг все кишело соблазном.
Полицейский, дежуривший рядом с ноч­ным клубом имени шизофрении, наметан­ным глазом разглядел характерное шевеле­ние в салоне автомобиля. Посветил внутрь фонариком — так и есть: на откинутом назад водительском сиденье полулежал парень, ко­торого оседлала энергичная шалава с длин­ными волосами, зато в коротком, да еще за­дравшемся платьице.
— Замечательно! Молодцы, ребята. Ну-ка выходи из машины.
Девчонка выбралась наружу, одергивая одежду.
— Простите, офицер.
— И ты тоже выходи, — окликнул поли­цейский парня и снова осветил удлиненное лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. Лицо было, как это ни странно, не­знакомым.
— Профессионалка? — на всякий случай уточнил полицейский.
Из машины донесся хриплый крик, в ко­тором отчетливо слышалась боль.
— Что такое?
Водитель, хватаясь за грудь, бился в кор­чах. Прежде чем полицейский сообразил, что дело неладно, девчонка, размахнувшись, уда­ром в челюсть сбила его с ног. Злополучный любовник протер запотевшее от жаркого ды­хания стекло и успел увидеть, как девчонка второй раз свалила поднявшегося было ко­па, обернулась... Это был мужчина! Исчезли длинные волосы, изменилось лицо, заострил­ся подбородок, короткое платье теперь едва достигало талии. Оборотень несколько дол­гих мгновений пронзительным взглядом бу­равил стекло, а затем опрометью бросился бежать. Майкл, хрипя и кашляя, смотрел вслед. Он еще не понимал, что ему неве­роятно повезло и бдительный полицейский, вмешавшийся так не вовремя, на самом деле спас ему жизнь.
Марти забился в первую же попавшуюся дыру — дверь подъезда была приоткрыта, — кубарем влетел в подвал и, подвывая, стал стягивать с ног женские туфли. Так по-ду­рацки попасться! И что теперь делать полу­голому парню в чужом доме? Он долго раз­минал сведенные судорогой ступни, прежде чем смог успокоиться и проанализировать си­туацию. Полуголый мужчина в чужом доме. В его любимых журналах такая ситуация по­падалась. Теперь надо сообразить, насколько она реальна и какие слова следует использо­вать, чтобы подойти к новой женщине доста­точно близко, чтобы взять ее за руку...
Муниципальный госпиталь
Германтаун, штат Мэриленд
Четвертый день
23:50
Скалли и Молдер разговаривали с постра­давшим в больнице уже после полицейского допроса.
Он лежал под капельницей, перепуганный, растерявший самоуверенность.
— Внешность — если по шкале от одного до десяти — примерно на троечку. Но что-то в ней было такое.
— Она дотрагивалась до тебя? Вступала в физический контакт? — спросила Скалли. Напарники сегодня, похоже, специализиро­вались на идиотских вопросах. — Я имею в виду, как-то еще, — поправилась она.
— Ее прикосновение было... как удар то­ка. Но все, что было потом, я помню только очень и очень расплывчато.
— А что вы помните?
— Нет, не могу. Не получается.
— Попытайтесь вспомнить, Майкл. Поли­цейский, который был там, подтвердил вашу версию. Но может быть, вы заметили в этой женщине нечто необычное. Нечто такое, что вам было неудобно рассказывать во время допроса.
— Здесь ведь мы разговариваем без про­токола?
— Совершенно верно.
— Что вы видели, Майкл? — почти одно­временно произнесли напарники. Парень решился:
— После того как она вылезла из маши­ны, она там дралась с полицейским... я посмотрел... и увидел, что в ее одежде стоит не она... Она выглядела как мужчина, — парень растерянно улыбался. Если бы не шланг от капельницы, он, наверное, схватился бы ру­ками за голову.
Напарники обменялись взглядами. Дэйна уточнила:
— Она была мужчиной?
— Как же раньше легко было снимать де­вок в этом клубе! — фыркнул пострадав­ший. — А теперь... даже не знаю. Только никаких протоколов!
— Честное скаутское, — Молдер торжест­венно приложил два пальца к виску.
В больничном коридоре напарники немед­ленно заспорили:
— Нельзя исключать, что мы ищем трансвестита.
— По-моему, этот Дон Жуан прекрасно знает разницу между мужчиной и женщи­ной.
— Я не хочу игнорировать очевидный факт: как, интересно, женщина смогла бы завалить двухсотфунтового полицейского?
— Потому что она была он, — объяснил Фокс совершенно очевидный для него факт.
— Тебе не кажется, что мое объяснение проще?
— Кажется. У него есть только один не­достаток: оно ничего не объясняет. А у на­шего убийцы на счету уже шесть с половиной трупов. Этому балбесу сказочно повезло. Ес­ли добавить прошлогодний труп из Стивстона — семь.
Трупов было уже восемь, но знать этого агенты никак не могли. Женщина, которая сейчас, скорчившись, лежала на полу меж­ду стиральными машинами в подвале дома № 735 по Кэтерин-стрит, еще четверть часа назад была живой, более того — переживала самое романтическое в своей жизни приклю­чение с юношей, сбежавшим в женской одеж­де от разгневанного мужа.
— Во всяком случае, теперь твои подозре­ния насчет Эндрю можно окончательно вы­бросить. Или ты опять будешь спорить?
Навстречу агентам быстрым шагом шла от выхода молодая женщина в полицейской форме. Она заговорила, не здороваясь, едва подойдя:
— Агент Скалли, есть информация о кре­дитной карточке, украденной у последней ва­шингтонской жертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8