Значимое единичное явление служит для человека лишь сигналом, вызывающим в сознании некоторые нерасчлененные общие системы представлений. Под С. в широком смысле понимается стремление вернуться к прошлому, в частности в результате страха перед отпадением от целого, стремление возвратиться к тотему, к вождю, к социальному порядку. Именно это и составляет культурную основу синкретического государства, которое несмотря на отход от С. тем не менее пыталось на его культурной основе вернуться к обществу, где собственность, власть, жреческо- идеологические функции слиты в едином носителе Правды.
СКАЧОК в развитии общества - важная категория советской философии и идеологии, одно из проявлений гибридного идеала, отождествляющее инверсию понятную традиционному сознанию и элементы современной науки, точнее то, что за нее выдается. На основе этого отождествления развилось предположение о возможности родового, феодального общества при благоприятных условиях быстро перейти к социализму. В условиях перестройки это идея стимулирует идею быстрого перехода к господству рынка, товарно - денежных отношений и т. д. Однако такого рода С., акты перепрыгивания через исторические периоды не могут быть осуществлены без соответствующей смены менталитета, сдвигов в культуре, без способности воспроизводить новый тип отношений, новые культурные ценности, перейти от статичных ценностей к динамичным. Все это возможно не на основе С. т. е. инверсии, но на основе медиации, требующей деятельной творческой рефлексии, самоизменении человека, критики истории.
СКЛОКА - конфликты, носящие личностный,групповой характер, связанные с борьбой вокруг распределения благ. престижей, амбиций, конфликтов, типов поведения и т. д. В основе С. лежит представление о распределении благ как игре с нулевой суммой, пренебрежение интересами сообщества, эффективностью воспроизводства в целом, ориентация на подчинение целого локальным интересам любыми средствами, включая доносы, клевету, дискредитацию, различные формы дезорганизации и т. д. С. возможна в условиях, когда ценность личных отношений на производстве выше, чем задача повышения его эффективности. Модель С. в малой группе экстраполируется на общество в целом, что создает основу для попыток решать общегосударственные дела на основе С. Ей противостоит процедура защиты прав личности, локальных групп на основе диалога, который происходит при одновременном учете взаимопроникновения целого и части.
СЛУХИ - постоянно действующая система интерпретации событий массовым сознанием в соответствии с исторически сложившимся менталитетом. С. возникают как необходимый элемент стремления массового сознания освоить инновации на основе своей (суб)культуры, постоянно воссоздавать картину мира и переводить ее в план действия. С. - неофициальная форма связи в большом обществе, постоянный процесс освоения событий в дуальной оппозиции: комфортное - дискомфортное состояние, тайный шепот широких масс, формирующий общую духовную атмосферу в обществе, против которой бессильны как система массовой информации, так и самые крайние методы массового террора. С., достигая определенной степени интенсивности, порождают страх, фобии, дискомфортное состояние, могут превратиться в массовые действия, в неповиновение власти, в погромы и т.д., массовые движения, например бегство в "обетованные земли", паническая скупка товаров и т.д. В России человек постоянно живет в океане С., изучение которых - важнейшая проблема анализа массового сознания, необходимая предпосылка прогнозирования массового поведения.
СМЕРТНАЯ КАЗНЬ - право государства, судебной системы ликвидировать личность, существенно нарушающую закон. Это право должно опираться на господствующий нравственный идеал. Масштаб существующего в обществе массового давления против С. к. является важным показателем силы в обществе медиации, возможностей усиления, воплощения идеалов либерализма, включающего рассмотрение личности как высшей ценности. Культурные истоки С. к. коренятся в синкретическом неразличении индивида и его проступка, греха, а также в возможности интерпретации человека, нарушившего обычай, как нечеловека, как бесповоротно отпавшего от "Мы", от высшей Правды, от тотема и т.д. Эти архаичные представления служат основой для избиения оборотней, когда представления о личной вине еще не приобрели достаточно ясного смысла. Массовое стремление к избиению сил зла стимулирует государство, иногда стремящееся институциолизировать этот процесс, включить его в свою деятельность. Крайняя форма этой попытки может привести к государственному террору. Близкие тенденции существовали и в деятельности европейской инквизиции, которая действовала под мощным массовым давлением снизу. Введение С. к. в право является умеренным проявлением этой тенденции. Отсюда С. к. можно рассматривать как некоторый знак, элемент языка, на котором правящая элита, непосредственно отвечающая за соблюдение закона и всегда тяготеющая к нему, чтобы получить одобрение своих действий на массовом уровне, посылает сигнал населению, его части, тяготеющей к синкретизму, о своих ценностях. Правящая элита тем самым пытается убедить население, что она достойна доверия, так как беспощадно уничтожает мировое зло, еретиков, врагов народа, вредителей и т.д. Потеря доверия к власти в этой области в условиях мощного влияния традиционализма может привести в появлению групп, которые возьмут на себя борьбу с носителями зла, например, прибегая к погромам, терроризму и т.д. Проблема эффективности С. к. как средства борьбы с преступностью, по-видимому, играет неуловимо малую роль по сравнению с ее функцией как формы коммуникации между властью и народом.
СМЕХ - СЕРЬЕЗНОСТЬ - понятия, составляющие дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности: важнейшие элементы любой культуры, ее рефлективного характера, механизм поиска комфортного состояния. Смех - отрицание посредством утверждения и одновременно утверждение посредством отрицания. Смысл смеха в том, что он эмоциональная форма, выявляющая господство человека над внешним явлением, над бытием; смех в скрытой или явной форме в оппозиции "Я" и "не - Я" выявляет приоритет "Я". Смех снижает сложившуюся ценность, престижность того или иного явления, некоторого "не - Я", показывает его зависимость от "Я". Смех помогает человеку подняться над собственной ограниченностью. Смех - форма инверсии, но инверсия эта странная. Смех связан с активизацией в сознании рефлективного уровня дуальной оппозиции, переход на ее уровень активности субъекта. Следовательно, "Я" побеждает "не - Я" в сфере культуры, эмоции, ценностей, одновременно удерживая в сознании существование и другого уровня дуальной оппозиции, непосредственно связанного с реальными социальными отношениями. Однако в свете рефлективного уровня дуальной оппозиции исходная оппозиция становится другой, по крайней мере в свете возможностей. Смех - эмоциональная реакция на парадоксальность ситуации, позитивная реакция на полноту мира, который, вопреки несовместимости полюсов дуальной оппозиции, несет в себе возможность их совместного существования. Смех это взрыв удивления по этому поводу. Смех противостоит насилию, так как он не стремится к ликвидации одного из полюсов, но нацелен лишь на изменение его оценки в шкале ценностей. С. открывает путь срединной культуре, так как он - акт переоценки сути "не - Я" через свой новый взгляд на него, через переосмысление своего "Я". Но тем самым смех - не только феномен культуры, но одновременно основа для возможного массового социального действия, для коллективного праздника, где переосмысление "Я" и "не -Я" становится предметом массового общения. Серьезность требует от человека некоторой заданности, привычки к ритуалу, закону, т.е. некоторой навязываемой и одновременно дисциплинирующей его логики. Серьезность в оппозиции "Я" - "не - Я" выявляет приоритет "не - Я", т.е. необходимость для "Я" следования внешнему порядку. Само существование "Я" зависит от его способности ему следовать. Для серьезности безразлично, следовать ли неизменному порядку или изменению, важен лишь некритически принимаемый принцип. Серьезность открывает возможность насилия, так как всегда есть нечто, что не укладывается в принцип, положенный в фундамент последовательности. Серьезность приобретает форму сложных социальных институтов, явлений, которые концентрируют в себе необходимость следования оправдавшему себя накопленному опыту. Бахтин указывает на весь официальный мир как на воплощение серьезность. Власть официальной идеологии воплощает необходимость определенного порядка, который может казаться незыблемым, существующим вечно. Эта институционализированная серьезность противостоит карнавальному разгулу, снижающему смеху. Смех и серьезность - две стороны культуры, существуют, лишь переходя друг в друга. Серьезность переходит в смех, так как выявляется относительность всякого основополагающего принципа. Человек может существовать лишь тогда, когда он смягчает серьезность своих идеалов, идолов, тотемов, идеологов, вождей и т.д. смехом, анекдотом. Человек уцелел во всех бедствиях истории, так как он не следовал до конца за своими тотемами, что можно рассматривать как зачаточную форму критики истории. Смех переходил в серьезность, так как в конечном итоге смех приводил к некоторому результату, к некоторому, возможно, новому соотношению между старыми оппозициями. Смех приводит к некоторому переосмыслению сложившегося багажа культуры, который может стать основой нового порядка, новых принципов и т.д. Общество может существовать, если оно находит благоприятные соотношения между смехом и серьезностью, соответствующую форму перехода, которая отвечает сути данного общества, способствует уходу от реальной опасности односторонности каждого из них. Однако далеко не всегда общество способно найти благоприятную меру между смехом и серьезностью. Сложилось общество, где смех и серьезность оказались расколотыми, разделенными по разным сферам. Смех, который не может превратится в серьезность, неизбежно деградирует, превращается в сатанинский хохот, ведущий к разрушению, погрому, алкоголизму, превращается в дезорганизующий шабаш. Карнавальное снижение власти, господствующей идеологии может стать в этом случае реальным разрушением. Смех как бы не выдерживает внутреннего напряжения и перестает удерживать в себе противоположности дуальной оппозиции, ее исходный и рефлективный уровень, вместо их соотнесения он соскальзывает к манихейству, к яростной попытке насильственного разрушения одного из полюсов исходной оппозиции. Возникает шабаш, т.е. реальная дезорганизация, сползающая к катастрофе, что воспринимается как результат действия злых сил. Саморазрушение смеха может происходить в разных формах. Смех, замкнутый в локальных мирах, не способный подняться до целого, естественно оказывается чуждым этому целому. В этом случае смех может превратиться в болезненное, не находящее реализации возбуждение, в склонности к пьянству, к уходу от реальности. Это превращает смех в форму деградации личности и общества. Серьезность, не способная перейти в смех, следует принципу, который уже потерял смысл, и приводит к саморазрушению, к дезорганизации, к катастрофе. Смех и серьезность оказываются неспособными вступить друг с другом в диалог. В расколотом обществе государственность страшится смеха, так как постоянно видит в нем потенциальную разрушительную силу. Эта борьба в России между государственной серьезностью и смеховой культурой никогда не утихала, принимая подчас ожесточенные формы. На сталинском этапе древняя борьба со скоморохами превратилась в ожесточенный террор против любого слова, которое могло быть истолковано как противоречащее абсолютной серьезности государства. Сила серьезности в том, что она собирает силы порядка, создает предпосылки повседневной жизни. Смех в расколотом обществе идет на поклон к серьезности, так как он сам не может обеспечить условия, средства и цели устойчивого воспроизводства. Отсюда отступление смеха перед серьезностью, признание ее права на господство, на власть, на высший авторитет. Серьезность ставит перед собой задачу обеспечить интеграцию общества, постоянно решать медиационную задачу. Борьба государственной серьезности и народного смеха всегда была неравной. Смех беззащитен под ударами топора серьезности. Однако смех неистребим, он везде и всюду, и топор слишком груб и неповоротлив, чтобы успеть везде. Между тем, смех постоянно подтачивает основы серьезности, рано или поздно уничтожает ее господствующую форму, заставляя смеяться всех, включая и палачей и бюрократов, открывая тем самым, что они тоже люди, личности в каждой из которых смех и серьезность постоянно решают свой спор. Серьезность в расколотом обществе в конечном итоге идет на поклон смеху, открывая себе свое банкротство. Их периодическая смена серьезна, так как является элементом циклов истории, но она достойна осмеяния до самых своих оснований, так как смех, как и серьезность безмерны, не нашли совей меры и тем самым разрушают друг друга и себя. Иначе говоря, серьезности не хватает смеха, а смеху - серьезности. Этот взаимный голод не может быть удовлетворен взаимопожиранием. Он требует диалога, медиации. Важнейшим орудием серьезности является идеология, которая решает задачу обеспечения нравственной основы интеграции общества. Идеология - высшее воплощение серьезности, необходимости решения медиационной задачи перед лицом массового смеха, перерастающего в сатанинский хохот всеобщего разрушения. Социокультурные функции идеологии - обеспечение культурных предпосылок для воспроизводства каждой личности интеграции общества. Но одновременно идеология может лишь серьезно относится к массовому сознанию, включая и то, что в нем, с точки зрения идеологии, несерьезно, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69