Видимо, несмотря на некоторую старомодность
взглядов, она сочла, что я уже выросла и извлекла достаточное количество
уроков как из ее, так и из своего неудачного опыта. Мама тяжело болела и,
наверное, хотела, чтобы рядом со мной был человек, на которого можно
опереться. Ощущение надежности и защищенности возникало само собой, когда
Слава находился рядом - двухметровый гигант с широкими плечами и крепкими
бицепсами. Может быть, мою настороженную к людям маму подкупила его
откровенность: о своем семейном положении Слава сообщил ей сам в первый же
день, когда я их познакомила. Как бы там ни было, но двери нашего дома
всегда были открыты для него, а спустя несколько месяцев у Славы уже был
ключ от нашей квартиры.
Общение со Славой на многое открыло мне глаза. Мне казалось, что
оперативная работа очень опасна, что он ежедневно рискует жизнью, имея
дело с преступниками. Если он обещал прийти в 10 вечера, а приходил в час
ночи, я сходила с ума от беспокойства, рисуя в воображении страшные
картины задержаний, нападений и перестрелок. Слава же всегда был
невозмутимо спокоен.
- Ну что ты беспокоишься, дурочка? Я прошелся по территории,
посмотрел, все ли в порядке.
- Ночь ведь на дворе. Неужели ты не боишься?
Слава пожимал плечами:
- Кого мне бояться?. Добрые люди вреда не причинят, а злые - они
знают, что я, во-первых, сыщик, а во-вторых, просто здоровый мужик. Враги
не всегда среди чужих, Шурик. К сожалению, они чаще бывают среди своих.
Вот их я действительно боюсь.
Так я сделала свое первое открытие: Слава не любил "своих" и опасался.
Второе удивившее меня открытие состояло в том, что у Славы полностью
отсутствовал интерес ко всяким нашумевшим в городе криминальным историям.
Однажды мама, знавшая об этой его особенности, все-таки решила спросить о
том, что волновало в то время всю Москву.
- Скажи, Слава, а что с тем маньяком, который убил двадцать женщин в
красном? Его еще не поймали?
Слава поморщился.
- Это слишком преувеличено. На самом деле - две, и одна из них
действительно была в красном. А маньяк ли он - трудно сказать. Поймаем -
узнаем.
Периодически город потрясали разные слухи: то обокрали известную
актрису, то убили олимпийского чемпиона. На все мои вопросы Слава
отшучивался, никаких комментариев не давал. Первое время я обижалась.
- Ты что, скрываешь от меня профессиональные секреты? Не доверяешь
мне?
- Да Бог с тобой, Шурик, ну какие тут секреты? Людям нравится
обсуждать кровавые убийства и миллионные ограбления. Ты пойми, меня
интересует только то, чем я занимаюсь. Все остальное меня не касается. Это
для вас убийство народного артиста - сенсация, у меня же на территории
убивают не таких знаменитых людей, но каждый случай одинаково важен,
потому что это случилось у меня. Мне некогда интересоваться тем, что
случается у других, если это не имеет отношения к моей непосредственной
работе.
Поводом для третьего открытия послужила моя ревность. Как-то накануне
8 Марта я увидела Славу на улице в обществе молодой женщины. Спутница
Славы была одета элегантно, в дорогие наряды. И я вдруг увидела себя рядом
с ней: советские джинсы, старый свитер, жалкие немодные сапожки...
Несколько дней я дулась на Славу, потом не выдержала:
- А что это за дама была с тобой на Калининском проспекте? - Я
старалась, чтобы мой голос звучал холодно и равнодушно.
Слава долго молчал. Потом ответил:
- Это моя ошибка. Я должен был предупредить тебя сразу. Никогда не
подходи ко мне на улице или в любом общественном месте. Никогда не узнавай
меня. Ты поняла?
- Нет, - мне очень хотелось быть гордой. - Ты стыдишься меня?
Боишься, что на работе узнают? Может быть, мы прекратим наши отношения,
если для тебя это так обременительно?
Слава обнял меня, погладил по плечу.
- Девочка моя, я работаю 24 часа в сутки, за исключением того
времени, когда я у тебя или дома. Если ты подойдешь ко мне на улице, это
могут увидеть люди, которым вовсе не нужно знать, что мы с тобой знакомы.
Каждый близкий мне человек - это брешь в моей защите. Я не боюсь за себя.
Но я не хочу, чтобы кто-нибудь пытался делать больно мне, сделав больно
тебе.
Много позже, оглядываясь назад, я поняла, что Слава так и остался мне
чужим. Он ничего не рассказывал мне не только о работе, что было бы вполне
понятно, но и о своих друзьях. Не знаю даже, были ли они у него. Да и с
моими приятелями знакомиться не хотел. Теперь я понимаю, что все это ему
было не нужно. Просто был дом, где ему всегда были рады, не задавали
никаких вопросов и ничего не требовали, где ему было тепло и спокойно.
Видимо, сыщику необходим такой дом. Но один ли? Я не раз задавалась этим
вопросом, после того, как однажды обратила внимание на его ключи. Это была
тяжелая связка, кроме ключей, на ней были печать и жетон.
- Зачем ты таскаешь с собой такую тяжесть? - удивлялась я. - Неужели
все эти ключи нужны тебе каждый день?
- Ну, смотри, - иногда Слава был удивительно терпелив со мной, как с
неразумным ребенком. - Это ключ от кабинета, этот - от сейфа, эти два - от
моей квартиры, вот этот - от почтового ящика, а этот - узнаешь? - твой.
- А вот эти?
- А., да так, тоже от разных нужных дверей, - он махнул рукой.
Вопрос об этих "нужных" дверях долго еще не давал мне покоя.
Слава обладал удивительным качеством - он умел не отвечать на
вопросы. Так же, как и его сосед по кабинету, Михаил Дмитриевич. То есть
на самом деле на заданный вопрос обязательно следовал ответ по существу.
Но уже через две-три секунды я понимала, что мне так и не ответили.
Михаил Дмитриевич Волков был первым коллегой Славы, с которым я
познакомилась. Произошло это так. Примерно через две недели после нашего
знакомства Слава вдруг исчез. Я ждала его звонка, сначала недоумевая,
сердясь. Потом не на шутку испугалась и решила позвонить ему на работу.
Мне ответил вежливый мужской голос:
- Вячеслав Николаевич вышел. Ему что-нибудь передать?
- Вы не знаете, когда он вернется?
- Как только позволит оперативная обстановка. Сам жду его с минуты на
минуту. Если хотите - оставьте телефон, по которому он сможет вас найти.
- Передайте, пожалуйста, что звонила Маринина из МГУ. Он знает мой
телефон.
- Непременно передам, Александра Борисовна. Всего вам доброго.
Я сидела у телефона и слушала короткие гудки в трубке, забыв, что с
ней надо делать. Может быть, я подвела Славу? Вдруг на работе узнали про
нас? Может быть, у него из-за этого неприятности?..
Несколько минут я пережевывала эту мысль, разглядывая телефонную
трубку. Как только я положила ее на рычаг, телефон зазвонил.
- Шурик, детка, у тебя все в порядке? Ты что, меня ищешь? Случилось
что-нибудь?
Я обомлела. Тогда мне это показалось верхом наглости. Заикаясь, я
начала лепетать что-то о том, как я беспокоюсь за него, жду...
Слава моментально прервал:
- Не обо мне речь. У тебя ничего не случилось? Я сейчас работаю.
Освобожусь - позвоню, - и повесил трубку.
Через несколько дней мы встретились, и я поинтересовалась:
- А с кем я разговаривала, когда звонила тебе? И откуда он меня
знает?. Слава улыбнулся.
- Разговаривала ты с великим человеком. Это человек-легенда. Михаил
Дмитриевич Волков. Самый хитрый и самый больной сыщик Москвы и Московской
области. То, что он самый хитрый - это правда. А то, что самый больной -
легенда. Из болезней него только язва, из-за нее он не пьет. Зато курит
как паровоз.
- Так при язве же курить тоже вредно...
- Михаил Дмитриевич говорит, что он не может лишать себя последнего
удовольствия, а язва умрет вместе с ним.
- А почему ты назвал его великим человеком?
- Этот человек работает в розыске тридцать пять лет. Дольше, чем я на
свете живу. Через его руки прошло много людей. И представь себе, за
тридцать пять лет он не нажил врагов. Я сначала не понимал, как у него так
получается. Потом он мне объяснил, что у него есть правило: вести себя
так, чтобы каждый человек, вышедший из его кабинета, захотел в этот
кабинет вернуться. Преступления он раскрывает в основном по телефону. И
хотя живет он очень скромно, у него пол-Москвы в "должниках". Ему я
доверяю.
- Поэтому и про меня натрепался?
- Не натрепался, а предупредил, что если будешь, звонить, то меня
нужно найти. Он знает, как это сделать. Мы работаем в паре. Ты входишь в
круг лиц, для которых меня ищут в первую очередь.
- И велик ли этот круг? - извинительно спросила я. - Много ли в нем
дам?
- Дурочка ты все-таки, - засмеялся Слава.
Когда бы я ни звонила Славе на работу, Михаил Дмитриевич всегда был
ко мне любезен, спрашивал про учебу, про здоровье мамы, и у меня создалось
впечатление, что он радуется мне, как родной. Однако ни разу я не могла
узнать у него ничего конкретного о том, где находится Слава и когда
вернется, если его не было на месте.
3
15 марта 1978 г., г. Москва
- Послушай, старина, мне нравится, как ты работаешь. И поэтому именно
с тобой я бы хотел поговорить на сугубо интимную тему. И Не делай
удивленное лицо. Разговор пойдет о любви. Ты ведь любишь свою работу,
особенно ту часть, которая касается наркоты. Я это чувствую. Чувствую твое
серьезное отношение к делу. Ты на этой линии уже три года, и надо отдать
тебе должное - ты активно набираешь информацию. Не сегодня-завтра тебя
заметят люди, которые играют с наркотиками по-крупному. Тебя попытаются
купить. Под тебя попытаются "подвести" человека, тебе могут подсунуть
девку. Ты должен быть к этому готов. Ты должен определиться сейчас. У тебя
есть три пути. Первый - ни шатко ни валко вести свою работу, не вдаваясь в
особые подробности и не обостряя ситуацию. Ты будешь жить долго и скучно.
Есть второй путь. Ты еще чуть заматереешь, пару раз откажешься взять, а
потом сломаешься на сумме тысяч, эдак в тридцать-сорок и пойдешь в
"клетку". Тебя быстро и недорого продадут те, которые тебя купили, которые
еще вчера благодарили тебя и клялись в вечной дружбе и любви. Когда ты
освободишься, отбыв срок, тебе будет лет сорок. И если ты еще не
окончательно подорвешь здоровье, что вполне возможно, поскольку парень ты
крепкий, у тебя будет один путь - к тем, кто тебя купил, а потом продал.
И, наконец, третий вариант, который предлагаю тебе я. С сегодняшнего дня,
с этой минуты ты начинаешь строить мощные оборонительные сооружения вокруг
себя и очень, я подчеркиваю, очень близких тебе людей. Только хорошо
защищенным ты сможешь работать. И тебя нельзя будет "достать" из-за угла.
А работать я тебе предлагаю по разработке двух направлений. Первое -
путь ампулированного морфия от Чимкентского завода до близкого и знакомого
тебе Черемушкинского рынка. И второе - путь шприц-тюбиков с промедолом и
омнопоном со складов гражданской обороны до того же рынка. Меня, да и
тебя, наверное, интересуют не только продавцы и покупатели, но и те, кто
за этим стоит: перевозчики, хранители, производители, а главное - те, кто
финансирует эту деятельность и кому она приносит наибольшую выгоду. Тебе
это интересно?
- Да, конечно. Я думал об этом, писал об этом справку руководству...
- Тебе сказали "спасибо". Ну, может быть, и не сказали. Твоей
информацией воспользовались?
- Нет, у них что-то не получилось...
- Значит, продали с потрахами. Или ты сам недостаточно грамотно
сработал. Скорее всего твоя информация ушла к тому, кто за нее больше
заплатил.
- И что вы предлагаете?
- Я предлагаю тебе настоящую оперативную разработку. А она может быть
реализована успешно и достичь своей цели только в том случае, когда
проводится в обстановке строжайшей секретности. Никто из твоих товарищей
по работе, родственников, друзей и подружек не должен не только знать, но
даже подозревать о твоем интересе. Ты должен не только установить всех
основных лиц, стабильно и профессионально занимающихся наркобизнесом, но и
их связи, а при необходимости - и связи их связей. Знать их привычки и
интересы. Окружить их оперативным вниманием. Знать не только каждый их
шаг, не только слышать каждое их слово, но научиться их чувствовать и
предугадывать. Смею тебя уверить, на эту работу у тебя уйдет не один год.
Проводя ее, ты раскроешь параллельно массу преступлений, приобретешь
определенный авторитет у профессионалов как с той, так и с другой стороны.
Но, если хоть кто-нибудь, кроме нас двоих, узнает о той оперативной
разработке, которую ты начал, считай, что время потрачено тобой впустую. С
каждым днем эта работа будет тебе все дороже и дороже, эту ношу будет
тяжело нести и жалко бросить. Ты будешь любить и одновременно ненавидеть
ее. Ты будешь относиться к ней, как к женщине... Вот почему я назвал тему
нашего разговора интимной.
- Я согласен.
- Я в этом почти не сомневался. Потому и начал этот разговор.
Единственное требование, но очень жестокое, ни с кем не советоваться по
поводу выбранного тобой пути. Ты сам понимаешь, что от этого зависит
прежде всего твоя безопасность.
- Я должен расценивать это как угрозу или как предупреждение?
- Как напоминание об общем принципе нашей совместной деятельности.
Повод для встречи мы найдем. Место встречи менять не будем, если оно тебя
устраивает. Я это место облюбовал давно. У него масса преимуществ. Сюда
легко прийти, а главное - отсюда легко уйти. Поэтому, когда будем
договариваться о встрече, называть будем только время. Естественно, я имею
в виду только те встречи, которые будут связаны непосредственно с темой
нашего сегодняшнего разговора. Скрывать очевидность нашего знакомства и
взаимность, симпатии, я надеюсь, было бы по меньшей мере странным...
...Осенью 1979 года мама легла в больницу с очередным обострением. Я
ездила к ней почти каждый день, периодически навещал ее и Слава, но, как
правило, один, без меня.
В самом конце октября и я свалилась с ангиной. Днем пришел Слава и
принес небольшой коричневый фибровый чемодан, довольно обшарпанный. В
первую секунду сердце у меня замерло:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3