Я хочу проснуться рождественским утром и увидеть на подушке рядом со мной твое лицо. Потому что… Есть еще тысяча этих проклятых «потому что». Но в конце концов они сложились в одно. Я вышел из себя, потому что ты отняла у меня единственное место, где я чувствовал близость к тебе. Мне нужна эта кровать, Алекс.
С неожиданным рыданием она уронила тарелку обратно в раковину и, повернувшись, спрятала лицо на его груди так же, как когда-то, когда искала – и всегда находила – утешение.
– О, Дэйв, – прошептала она, давая выход слезам, – я так несчастна!
– Знаю, – вздохнул он, прижимая ее к себе и нежно поглаживая по спине.
Наконец, всхлипнув последний раз, она затихла. Дэйв взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. Она безропотно подчинилась.
– Моя мать убьет меня, если увидит тебя в таком виде, – сокрушенно сказал он. – Один взгляд на твое лицо – и она обвинит во всем меня, даже не выслушав.
Алекс невольно улыбнулась: во всех спорах Дженни неизменно принимала сторону Алекс независимо от того, была та права или нет.
– Прощаешь меня? – спросил Дэйв, нежно отодвигая светлый растрепанный завиток от ее мокрой щеки. – Давай заключим мир, Алекс, – торопил он. – Пусть это Рождество будет добрым. Черт, я даже готов уступить эту проклятую кровать твоим родителям, если это сделает тебя счастливой!
– Кто сказал, что это сделает меня счастливой? – возразила она, залезая в карман его брюк за носовым платком. Ее рука в поисках платка скользнула вниз вдоль его бедра, и Алекс почувствовала, как он вздрогнул от легкого прикосновения ее пальцев.
– Ах ты, дерзкая плутовка! – воскликнул Дэйв. Эта позабавившая его случайность напомнила ему о прежней проказнице Алекс, которую, как ему казалось, он потерял навсегда. – Мир, Алекс, – взмолился он. – Пожалуйста!
– Ты назвал детей надоедливыми отпрысками! – сурово напомнила она.
– Неужели я такое сказал? – очень правдоподобно ужаснулся он.
– И не только!
– Не понимаю, как это ты не запустила в меня чем-нибудь, – сокрушенно пробормотал он. – Ну прости меня, и заключим мир?
Алекс обдумывала это предложение, наслаждаясь тем, что пальцы Дэйва нежно ласкали ее лицо и шею.
– Ты действительно миллионер? – с любопытством спросила она.
– А что, я и это сказал? – Он поднял брови. – Я, должно быть, на время потерял рассудок.
– И все-таки? – настаивала Алекс.
– Если я скажу «да», это добавит мне немножко уважения? – с иронией поинтересовался он.
– Возможно.
– Тогда да, – кивнул он. – Ты видишь перед собой миллионера. С несколькими миллионами. Я добавил это только для того, чтобы повысить свой рейтинг, как ты понимаешь.
Это было сказано легко и небрежно, почти шутя, но тем не менее задело что-то в глубине души Алекс. Она знала, что это было правдой, что ее муж действительно очень богат, но никогда не осознавала этого. Для нее он был просто Дэйв – мужчина, которого она любила.
– Мир? – спросил он, наклоняясь и нежно касаясь губами уголка ее рта.
– Да, – пробормотала она, закрыв от удовольствия глаза.
Дэйв поднял голову.
– Из-за моих миллионов?
– Конечно, – улыбнулась она. – Какие у меня еще могут быть причины для примирения?
Он засмеялся. Если он хоть что-нибудь знал наверняка об Алекс, то это то, что она лишена корысти. Он запечатлел поцелуй у нее на макушке и потянул за собой к двери.
– Пойдем, поговорим, пока я буду переодеваться, – предложил он, и они пошли наверх.
Спальня была залита теплым светом. Дэйв бросил тоскливый взгляд в сторону кровати.
– Мы можем остаться здесь на эту ночь, – небрежно заметила Алекс, получив в ответ легкий шлепок, и, смеясь, они оба прошли в ванную.
Это было чудесное Рождество, счастливое, веселое и беззаботное, но оно быстро прошло. Пришло время решать, будет ли Алекс продолжать занятия в классе Зака. Дэйв ничего не говорил, но его мнение об этом было легко прочесть по его лицу каждый раз, когда он заставал ее с альбомом в руках. Алекс не заводила разговор на эту тему просто потому, что хотела принять решение самостоятельно.
Постепенно между ней и Дэйвом снова стал возникать барьер: они опять превратились в двух осмотрительных незнакомцев, живущих под одной крышей. Алекс не могла не признать, что на девяносто девять процентов это связано с их неудовлетворенностью в постели. Дэйв был очень чувственным мужчиной, и ее неспособность отдать ему всю себя задевало его мужское самолюбие. Он ненавидел те ограничения, на которых она настаивала, – темнота, тишина и ее нежелание без оглядки следовать инстинктам. Алекс опасалась, что, если ничего не изменится, он отправится искать удовлетворения где-нибудь еще.
Избавится ли она когда-нибудь от этого страха? Дэйв сожалел о своем увлечении так же, как и она. Но боязнь того, что он действительно может уйти, лишала ее той уверенности, в которой она так нуждалась. Она жила в постоянной тревоге, почти ощущая ее физически. Все это отражалось на ее нервной системе и даже на желудке, который продолжал беспокоить Алекс все последние месяцы. Месяцы, которые так изменили ее жизнь…
10
Была среда, два часа дня. Дэйв складывал в стопку документы, которые он подготовил для совещания, когда зазвонил телефон на его столе.
– Мистер Мастерсон, вам звонит леди, которая представилась как миссис Мастерсон.
Неприятный холодок пробежал по его спине. Алекс никогда не звонила сюда. Несчастный случай? С кем-то из детей?
– Соедините, – скомандовал он.
Десятки мрачных предположений пронеслись в его голове. Но взволнованный голос, раздавшийся в трубке, не был голосом Алекс. Дэйв тряхнул головой, чтобы прийти в себя.
– Повтори все сначала, мама, – попросил он эту другую миссис Мастерсон. – Я ничего не понимаю.
Через несколько минут он уже был в машине и на огромной скорости мчался домой. Мать открыла дверь, как только он подъехал.
– Она там, – встревоженная Дженни указала сыну на гостиную. – Она так расстроена, Дэйв!
Дэйв подошел к двери, открыл ее и увидел Алекс, съежившуюся на уголке дивана. Она сидела, уткнувшись лицом в диванную подушку, ее хрупкая фигурка сотрясалась от рыданий. Он осторожно приблизился к ней, сбросив пиджак и ослабил узел галстука; его руки слегка дрожали.
– Алекс? – негромко окликнул он, присев перед ней и нежно дотронувшись до вздрагивающего плеча.
– У-уходи-и, – прорыдала она в подушку.
Дэйв нахмурился, озадаченный и слегка испуганный. Он никогда не видел ее в таком состоянии. Поглаживая ее плечо, он пытался сообразить, что же могло так ее расстроить? Зак Колэм! Догадка переполнила его гневом. Если этот ублюдок довел ее до такого состояния, если эта свинья посмела так обидеть ее, когда она только-только оправилась от той обиды, которую нанес ей он сам…
– Алекс… – Дэйв придвинулась ближе, провел дрожащими пальцами по ее волосам и почувствовал, что она пышет жаром. Интересно, сколько времени она сидит здесь и плачет? – Ради всего святого, – взмолился он, – ответь мне! Скажи, что случилось?
Алекс затрясла растрепанной головой. Дэйв напряженно сглотнул, не зная, что делать. Затем с мрачной решимостью поднял ее и устроил у себя на коленях вместе с подушкой. Она не оттолкнула его, а прижалась к его груди, по-прежнему прижимая к лицу подушку и продолжая плакать.
– Э-это твоя ошибка-а… – неожиданно донеслось сквозь рыдания.
Его ошибка? Дэйв вздохнул, возвращаясь мысленно на несколько дней назад и пытаясь понять, что такого он сделал на этот раз, что могло вызвать такой стресс. Ему казалось, что он был особенно дипломатичен в последнюю неделю. Он не сказал ни слова по поводу этих дурацких занятий! Он не давил на нее и старался держаться в стороне, насколько мог…
– Т-ты должен бы-ыл позаботиться об э-этом…
– Позаботиться о чем? – спросил он.
Рыдания усилились, угрожая задушить ее, если она не успокоится. Дэйв вздохнул и решил взять контроль над ситуацией в свои руки. Он усадил Алекс прямо и решительно отнял подушку от ее разгоряченного лица. Место подушки немедленно заняли ее ладони.
– Успокойся, – твердо скомандовал он.
Послушно подчиняясь суровому тону, Алекс попыталась взять себя в руки. Дэйв достал носовой платок и, убрав ее ладони от лица, аккуратно промокнул опухшее от слез лицо. Он стянул с нее теплый шерстяной джемпер, и она поежилась, почувствовав сквозь тонкую блузку прохладный воздух.
– Теперь давай поговорим, – предложил Дэйв. – Если я правильно понял, я сделал что-то не так?
Она посмотрела на него глазами, полными слез. Ее губы дрожали, и Дэйв едва сдержал улыбку, потому что она смотрела на него совсем как его дочь, когда ей не удавалось заставить его сделать то, что она хотела. Но это вовсе не Кейт, напомнил он себе, это Алекс, которая никогда не вела себя как капризный ребенок. Она всегда была сильной и храброй, несмотря на свой хрупкий вид.
– Только не надо больше плакать, – нетерпеливо произнес он, увидев, что слезы снова потекли у нее из глаз. – Алекс, ради Бога, ты должна мне сказать, что случилось, и чем я могу помочь?
– Ты не сможешь помочь! Никто не может помочь! Я беременна, Дэйв! Беременна! – выкрикнула она и, прислонившись к его плечу, снова начала плакать. Потом стукнула его в грудь сжатым кулаком. – Это твоя ошибка! Ты говорил, что позаботишься об этом!
Именно он должен был позаботиться об этом в тот первый раз, когда она забеременела близнецами! После этого она взяла эту заботу на себя – до тех пор, пока у нее не развилась аллергия на таблетки. Она перестала принимать их, ответственность снова была возложена на Дэйва, и в результате на свет появился Джеми!
– Ты ни на что не способен! – набросилась она на Дэйва. – Ты можешь руководить миллионом этих чертовых компаний, но больше ты ни на что не годишься! Мне только двадцать пять лет! – Ее голос снова задрожал. – При таких темпах ты забьешь гвозди в крышку моего гроба к тому времени, когда мне будет тридцать!
Дэйв не смог удержаться от улыбки. Он крепче прижал лицо Алекс к своему плечу, чтобы она не заметила этого.
– Тс-с! – остановил он ее. – Я пытаюсь разобраться в этом.
Но Алекс охватила ярость. Она выпрямилась и принялась выплескивать на него все то, что вызывало ее жалость к самой себе и так долго поддерживало в ней слезы.
– Я превратилась в настоящую фабрику по производству младенцев! – с обидой заявила она. – Неудивительно, что ты прячешь меня, Дэйв! Твои коллеги по большому бизнесу были бы шокированы, узнав, какую эффективную производственную линию ты наладил у себя дома! Держу пари, что эксперты по контролю за рабочим временем могли бы привлечь тебя к ответственности за злоупотребления!
– Замолчи, Алекс! – не выдержал Дейв. На этот раз у него не было желания смеяться. – Я не могу ни о чем думать, когда ты забрасываешь меня этими безумными обвинениями!
– Хорошо! – отрезала она. – Думай только об одном! О том, что я беременна и не хочу быть беременной!
– Как давно ты беременна? – спросил он после долгой паузы.
Вопрос прозвучал натянуто. Алекс увидела, что Дэйв побледнел, и тот самый нерв снова задергался у него на щеке.
– Три месяца, – ответила она, чувствуя себя полной идиоткой. Так долго не понимать, что с ней происходит, при ее-то опыте!
– Три месяца, – повторил он, и напряжение сошло с его лица. – Это значит…
Он все понял, как поняла и Алекс, когда доктор сообщил ей сегодня утром эту новость.
– Да, – подтвердила она его невысказанную догадку.
Простой арифметический подсчет. Это произошло в тот вечер, когда они впервые были вместе после того, как она узнала о Линде. Тогда они оба были немного не в себе.
– Боже. Теперь я припоминаю, я даже не подумал об этом…
Они оба молчали, поглощенные каждый своими мыслями. Она все еще сидела, свернувшись у его груди, а он машинально поглаживал ее волосы. Алекс вдруг вспомнила, что когда-то уже сидела вот так у него на коленях, и он точно так же гладил ее по волосам, переваривая новость. Он не был раздражен тогда. И не был раздражен сейчас.
– Ну что ж, – неожиданно нарушил он молчание, – теперь нам придется купить более просторный дом. В этом нет свободных спален!
С близнецами – конечно, тогда они с Дэйвом не знали, что будет двойня, эта новость поразила их позже, когда Алекс была уже на шестом месяце, – так вот, с близнецами он использовал тот же прием, чтобы объявить, что покоряется судьбе. Нам придется пожениться, сказал он тогда. Вот и вся разница. Дэйв умел спокойно принимать неизбежное.
Алекс не стала больше ходить на занятия в колледж. Это было ее собственное решение. Ей по-прежнему нравилось рисовать, но здравый смысл подсказывал, что не стоило возвращаться в класс, где преподавал Зак. И хотя между ней и Дэйвом не было сказано ни слова об этом, он начал вывозить ее куда-либо каждую среду вечером, как бы компенсируя то, что она потеряла. Тем не менее Алекс не бросила рисовать. То там, то здесь на глаза Дэйву попадались ее альбомы с беглыми зарисовками. Они начали поиски дома, но задача оказалась непростой.
– Это тот самый случай, когда каждый тянет в свою сторону и ничего хорошего из этого не выходит, – недовольно сказала Алекс Дэйву после уикэнда, проведенного в поездках по окрестностям. Каждый из предлагаемых для продажи домов чем-нибудь не устраивал одного из них.
– Ты непременно хочешь что-то очень большое! – упрекнула она его в другой раз, когда они вернулись после осмотра целого дворца, слишком величественного для того, чтобы быть удобным. – Нам, конечно, нужен дом побольше, но не такой огромный! Зачем нам все эти лишние комнаты? Чтобы принимать у себя твоих деловых партнеров?
Дэйв все еще сохранял разграничительную линию между домом и работой, и это задевало Алекс.
– Принимать кого-то у себя – трудное и неблагодарное дело, – усмехнулся он. – Но, Алекс, после всех моих тяжких трудов, в результате которых мы теперь можем приобрести практически все, что пожелаем, позволь мне подобрать нечто особенное!
Наконец они нашли идеальный вариант: старинный дом, построенный из темного красного кирпича с высокими окнами и высокими потолками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20