– Я просто хотел пройтись по вашему городу.
– Нормальные приезжие обычно не слоняются без толку по улицам, а идут в музеи.
– А кто тебе сказал, что я нормальный приезжий?
– Это точно, – согласилась Елена.
– Ну так как? Поедем?
– Но сначала я все-таки зайду к себе. Мне нужно переодеться и надеть другою обувь.
– Покажи мне окна твоей комнаты, – сказал Геракл.
– Думаешь как-нибудь наведаться в гости? – кокетливо спросила Елена.
– Нет, просто хочу знать, где тебя искать, если ты пропадешь.
Не найдя, что на это ответить, Елена задрала голову и показала спутнику на два окна на четвертом этаже.
– Я подожду тебя внизу, – произнес Геракл.
– Может зайдешь?
Герман качнул головой в знак отрицания. Елена скрылась в подъезде, а он остался стоять внизу. Большой Город оказался не совсем таким, каким он представлял его себе. Чувство разочарования, возникшее еще в квартире у старухи, становилось сильнее. Да, это был пестрый, оживленный мирок, в котором постоянно царила сутолока. Но уже после первых нескольких километров, пройденных по грязным улицам, он понял, что ему здесь скучно. Люди, спешащие в разные стороны, казались ему марионетками, заведенными однажды каким-то великим кукловодом, и с тех пор никак не могущие остановиться, чтобы перевести дух и взглянуть на себя со стороны. Это было мелко и ужасно скучно. Вдруг пришла щемящая тоска. Ему захотелось вернуться туда, откуда он прибыл.
Кто-то рядом громко засмеялся. Он повернул голову и увидел обнимающуюся парочку. Оба, и парень и девушка, выглядели абсолютно счастливыми. В нем снова шевельнулось раздражение.
„Все не так“, – пронеслось у него в голове.
Возникло желание бросить эту глупую курицу, прицепившуюся к нему у старухи, и уйти отсюда. Выбраться за город и вдохнуть в себя соленый воздух моря. Но он знал, что не сделает этого. Не сделает, потому что его миссия еще не завершена.
Елена вышла из подъезда даже быстрее, чем он рассчитывал. Она натянула потертые брюки из джинсовой материи и ярко-красный джемпер. Ноги женщины были обуты в кроссовки. Елена собрала свои светлые длинные волосы в хвост на затылке и стала выглядеть гораздо моложе и, на взгляд Германа, привлекательнее.
– Ну как я тебе? – спросила она.
Герман не преминул высказать Елене свои наблюдения. Женщина была польщена и не скрывала этого.
– Не знаю, зачем я с тобой еду? – задала она вопрос, оставшийся без ответа.
– Ты умеешь водить автомобиль? – спросил Герман.
– Умею. Я два года назад выучилась на права. Но машины у меня нет.
– Ты не знаешь, где ее можно раздобыть?
– Что ты имеешь в виду? Взять напрокат или купить?
– А что проще?
– Проще, конечно, купить. Да и прокаты сейчас уже закрыты. Время, между прочим, позднее.
– Я это заметил. Значит, купим. Где это можно сделать?
– Уж, конечно, не в магазине, – засмеялась Елена, – у меня есть один знакомый, Виталька, который торгует подержанными тачками. Они, естественно, не бог весть какие, но если я попрошу, он выберет для нас сносную. А оформит за пять минут по генеральной доверенности.
– Отлично, поедем к нему.
Елена не двигалась с места.
– Сама не понимаю, чего ради я с тобой время теряю.
– Тебе со мной плохо?
Она пожала плечами.
– Мне с тобой как-то не по себе. Иногда ты меня пугаешь, иногда смешишь. Но все дело в том, что ты мне очень нравишься. Я никогда не видела таких красивых мужиков, как ты. Ты прямо будто из Голливуда. Видел, как на нас все оглядываются?
Герман молчал. Елена, приняв заговорщицкий вид, встала на цыпочки, чтобы приблизить губы к его уху и тихонько сказала:
– Мне страсть, как хочется тебя попробовать.
От неожиданности Герман шагнул назад.
– Ой, – спохватилась Елена, – я и забыла, что ты все не так понимаешь. Я хотела сказать, что хочу переспать с тобой.
– Ты могла бы и не говорить этого. Я это сразу понял, как только тебя увидел.
Елена была уязвлена.
– А ты, что, не хотел меня?
– Хотел, – просто ответил Герман, – я и теперь тебя хочу… попробовать.
Елена засмеялась и снова стала выглядеть довольной жизнью.
Они сели в машину и проехали к ее приятелю, который продал им старую „Ниву“, запросив за нее 1000 баксов.
– Торгуйся, – прошипела Елена и сама накинулась на приятеля с требованиями уступить пару сотен.
Герман достал деньги и протянул их продавцу.
– Машинка – блеск! – обрадовано заговорил знакомый Елены Виталий. – Хоть до Москвы, хоть до Калининграда…
Не дослушав его, Герман обратился к Елене.
– Она в порядке?
– Обижаешь, братан! – встрял Виталий. – Я своим близким друзьям и подругам, – он панибратски хлопнул Елену по спине, – фуфла не предлагаю.
– На том и стоим, – добавила женщина, – но мог бы и сбросить по дружбе пару сотен.
– Сочтемся, – тихо ответил ей Виталий, думая, что Герман его не слышит.
Елена подмигнула в ответ и больше о деньгах не заикалась. Герман сделал вид, что ничего не заметил.
– Тысячу лет за рулем не сидела, – сказала повеселевшая Елена, заводя мотор, – прокатимся с ветерком.
– Ты знаешь дорогу? – поинтересовался Герман.
– К заливу? Еще бы! Я в этом городе уже двенадцатый год живу, вдоль и поперек его изучила.
Герман удовлетворенно кивнул.
– Давай у супермаркета тормознем, купим чего-нибудь пожевать, – предложила Елена.
– Ты проголодалась?
– Пока нет, но на свежем воздухе аппетит прямо волчий становится.
– Тогда давай.
Елена притормозила у ближайшего большого магазина и резво выскочила из машины. Смеркалось. Прохожих на улицах становилось меньше. В воздухе повеяло прохладой, желание сбросить с себя одежду было уже не таким острым. И все-таки больше всего он теперь хотел снова оказаться на берегу моря, услышать шум прибоя, ощутить на коже холодные брызги пенящихся волн. К вечеру поднялся ветер, значит, волны будут большими. Закрыв глаза, он представил себе пустынный берег и расстилающееся на сколько хватает глаз бушующее море.
Наверное, Хозяин был прав, когда говорил, что он не создан для такой жизни. Ничего другого нельзя было сказать о слабаке, не выдержавшем и дня в Большом Городе. Он возненавидел этот мегаполис всей душой и стремился выбраться отсюда. Скоро он сможет это сделать. Совсем скоро.
ГЛАВА 3
Так повелось еще в далекие курсантские годы. Кто-то из его приятелей как-то назвал их службу Управлением Удачливых Умников или просто УУУ. Это забавное, хотя и детское название, быстро прижилось и вскоре Секретчик в откровенных разговорах и в собственных мыслях не называл себя иначе, как удачливым умником. В общем-то у него были все основания для этого. Ему действительно всегда везло. Завистники так прямо и говорили, что он родился в рубашке. Он только посмеивался, хотя на сей счет у него имелась собственная точка зрения.
Он и впрямь был убежден, что ему повезло с самого начала. Но везение заключалось не в том, что он всегда оказывался в нужном месте в нужное время (хотя и этой способности у него было не отнять). На самом деле ему повезло в том, что он всегда умел находить единственно правильные решения, в какой бы ситуации он не оказался. Секретчик был слишком умен и проницателен, чтобы понимать, что удача заключается как раз не в этих двух качествах. Разумеется, они являются совершеннейшей необходимостью для человека, выбравшего такой путь, как он. Точно так же как человеку, решившему посвятить себя футболу, нужны ноги, а человеку, желающему заняться боксом, – соответственно, руки.
Природа одарила Секретчика еще одним качеством, которое он считал своей главной удачей в жизни. Об этом, пожалуй, не догадывалась ни одна, даже самая близкая душа. Сам он осознал наличие у себя этой особенности уже далеко не в юношеском возрасте. В молодости в связи с недостатком жизненного опыта, он, подобно окружающим, заблуждался, считая, что ему просто-напросто везет и порой опасался, что колесо Фортуны, как это с ним часто бывает, в один прекрасный момент начнет вертеться совсем в другую сторону. Но после того, как он понял, что именно является основной движущей силой, компасом, с помощью которого он так лихо мчится вперед, все встало на свои места.
Этим качеством, данным ему свыше, очевидно, при рождении, была интуиция, не подводившая Секретчика никогда. У него было очень много случаев, подтверждавших это убеждение и практически ни одного, который мог бы поставить его под сомнение. Лишь однажды в жизни шестое чувство оказалось задремавшим в такой момент, когда ему стоило бы проявиться во всю мощь.
Это было с десяток лет тому назад, или немного меньше, когда он пренебрег сообщениями об ученом, которым заинтересовались спецслужбы одной из западных держав. Разумеется, он проверил сообщение, убедился, что информация яйца выеденного не стоит и отбросил в сторону. Он очень быстро осознал свое упущение, но, увы, единственная минута была безнадежно упущена. Ученого перехватили люди из „конкурирующей организации“ – так Секретчик иронически называл Безопасность.
Сознание того, что кто-то оказался впереди него, было очень и очень неприятным для Секретчика, уже начавшего привыкать к своей неизменной удачливости. Но и в этом случае он поступил так, как должен поступить по-настоящему умный человек, а именно – извлек для себя урок. Секретчик дал себе слово, что впредь, столкнувшись с каким-либо, пусть даже самым абсурдным на первый взгляд явлением, почувствует, что у него, пардон, начинают потеть яйца, он будет последним сукиным сыном, если не предпримет все возможное, чтобы разобраться, почему они это делают.
Теперь ему, кажется, представился случай взять у судьбы реванш за свою ошибку. Он шел к этому очень долго и наконец впереди забрезжил слабый свет надежды.
Как только он получил известие о том, что произошло с „Антеем“, его словно ударили обухом по голове. Почему-то первой оформившейся мыслью, всплывшей в его сознании, было воспоминание о том самом ученом и о его, Секретчика, досадном упущении.
На „Антее“ присутствовало трое его лучших людей, сопровождавших гражданских наблюдателей. Эта экспедиция имела чрезвычайно важное значение. И взрыв подлодки говорил о том, что это понимают люди из „конкурирующей организации“.
Секретчик сидел в своем кабинете и перебирал в уме то, что успел сделать. Прежде всего они стали шерстить всех и каждого, имевшего хотя бы отдаленное отношение к злосчастной подлодке. Как говорил незабвенный персонаж Конан Дойла, чтобы найти виновника преступления, необходимо доискаться до мотива содеяного.
Секретчик очень долго ломал голову, пытаясь найти этот самый мотив. Конечно, самой очевидной версией, была причастность к катастрофе западных служб. Но именно в силу своей очевидности и того, что она напрашивался первой, эта версия была отметена Секретчиком практически сразу.
Предположение, что это мог быть несчастный случай, также не выдерживало никакой критики. Секретчик слишком хорошо знал, что на таких объектах, как атомная подлодка непредвиденных несчастных случаев не может быть в принципе.
Еще он понимал, что даже если сможет докопаться до причин и отыскать тех, в чьих интересах было избавиться от гражданских наблюдателей, присутствовавших на учениях, вряд ли у него буду мало-мальски весомые доказательства. Акция была спланирована настолько четко и чисто, что никаких зацепок не обнаруживалось при самых тщательных и скрупулезных поисках.
И тут, когда стало очевидно, что обычными методами здесь не обойтись, Секретчик прибег к своему верному средству. Он сел и попытался вспомнить, какие чувства возникли у него в самый первый момент, после того, как он услышал о взрыве.
По своему богатому опыту, Секретчик знал, что именно эта первая реакция и есть самая главная и самая верная. Как только сознание начинает перекрывать эмоции, чистота восприятия безнадежно теряется. И если первый момент был упущен, то позже уже совершенно бесполезно пытаться отыскать где-то в глубинах своей души правильный ответ на трудный вопрос.
Итак, Секретчик попытался припомнить свое первое ощущение, которое он автоматически зафиксировал в памяти, как привык делать уже многие годы. Ответ пришел почти сразу – ученый с простой, ничем не выдающейся фамилией, Степанов, который занимался морскими животными. Этот ученый, представлявшийся тогда Секретчику эдаким непризнанным гением, занимался проблемами, которые казались разведчику столь же далекими от реальности, как, к примеру, какая-нибудь телепатия или ясновидение. В то же время он прекрасно помнил, что деятельностью Степанова заинтересовались сразу две спецслужбы, за которыми не водилось греха глупости. Причем одной из этих спецслужб была та самая „конкурирующая организация“, которую каждый уважающий себя разведчик мечтал, что называется, заткнуть за пояс. Когда Секретчик узнал об этом, он понял, что дал маху, попытался взять ситуацию под контроль, однако было уже поздно.
Абсурдность предположения о том, что в деле могли быть замешаны дельфины, нисколько не ослабила намерения Секретчика вплотную заняться этим расследованием. Он уже давно утвердился в мысли, что действительность зачастую бывает во сто крат абсурднее и фантастичнее любых, даже самых замысловатых выдумок писателей с нестандартным мышлением.
Он начал углубленно изучать научные разработки, связанные с этими обаятельными и популярными в народе обитателями морей. И тут оказалось, что предположение не так уж и абсурдно. Он поручил одному из подчиненных добыть информацию, относящуюся к дельфинам. Час спустя на стол перед ним положили распечатку нескольких статей из Интернета. Секретчик погрузился в их изучение.
Одна из статей, рассчитанная на широкий круг читателей, позволила Секретчику узнать немало нового об этих животных, в частности то, что дельфины – вовсе не рыбы, как он полагал раньше, а звери.
„Каждый моряк расскажет, что дельфины нередко провожают корабли в открытое море. Интересно наблюдать, как неожиданно в разных местах, словно по неслышному сигналу, эти животные парами, тройками и целыми группами выпрыгивают из воды не меньше, чем на полтора метра (дельфины вообще большие любители попрыгать).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10