Она... была с ним – как бы сказать – чересчур любезна. Они сбежали вдвоем.– Откуда ты знаешь, что вдвоем?– Пол, я, конечно, не знаю наверняка. Но подумай сам: я прихожу домой, их обоих нет, их вещей – нет, ее машины – тоже. Мой дружок всегда нравился женщинам. А Лоррейн в последнее время была какая-то странная.– Странная?– Много пила, держалась очень вызывающе. Вообще, если честно, наша семейная жизнь давно дала трещину.– Детей нет?– Нет.– А у меня четверо, и пятый на подходе.– Наверное, у нас все могло сложиться иначе, если бы Лоррейн могла родить. Она просто не знала, на что убить свободное время.– Теперь по поводу этого Бискэя. Сколько ему лет?– Примерно наш ровесник.– Женат?– Вроде нет.– Как зарабатывает на жизнь?– Я точно не знаю, но он говорил, что работает кем-то вроде помощника какого-то латиноамериканского промышленника.– Как вы познакомились?– Во Вьетнаме. Он был моим командиром в подразделении “зеленых беретов”. Потом мы много лет не встречались, а в апреле он меня разыскал и прогостил здесь пару дней. Сказал, что скоро ложится на операцию. Что-то с плечом. Вскоре после его отъезда у меня возникли разногласия с Малтоном, и я уволился с работы. Поехал улаживать кое-какие свои дела и натолкнулся на Винса. Он только что выписался из больницы и был не в лучшей форме, поэтому я и пригласил его к себе.– Где ты его нашел?– В одной... он снимал квартиру в Филадельфии.– Какой адрес?– Я уже не помню. Улица называлась... что-то вроде... то ли Каштановая, то ли Ореховая... или Кленовая. Какое-то деревянное название. Он дал мне адрес, когда был здесь в апреле.– И просил к нему приезжать?– Нет. Винс приезжал ко мне с деловым предложением. Но оно меня заинтересовало. И он сказал, что если я вдруг передумаю, то могу написать ему в Филадельфию.– В чем заключалось предложение?– Какое-то дельце в Южной Америке. Мне показалось, что там не сосем чисто. Это на него похоже. Он... довольно рисковый тип. Я не совсем понял, о чем шла речь, по-моему, он собирался вступить в конфликт с законом. А это не в моем стиле.Он попросил описать Винса, и я постарался сделать это как можно подробнее.– Как ты считаешь, он когда-нибудь привлекался к судебной ответственности?– Я не знаю.– Ладно. Попрошу ребят в Вашингтоне проверить, нет ли в банке данных его отпечатков пальцев. Если он в розыске, у меня будет повод задержать с ним и твою жену.– Вряд ли она будет довольна.– Зато будет доволен ее отец. Опиши, пожалуйста, ее машину. Я описал и назвал регистрационный номер.– Машина на ее имя?– Да. И технический паспорт она взяла с собой. Машина шикарная, и она вполне может ее продать.– Не знаешь, куда они могли поехать? Может, есть какие-нибудь предположения на этот счет?– Дай подумать. Он явно не был стеснен в средствах. Возможно, решил вернуться в Южную Америку. Я, конечно, могу только догадываться, но у меня почему-то такое чувство, что их уже нет в Штатах.Нахмурившись, он листал свою записную книжку.– Рад, что она уехала, Джерри? – Он бросил на меня быстрый испытующий взгляд.– В каком-то смысле – да. Наша семейная жизнь в последнее время совсем не клеилась. Я даже начал подумывать о разводе. С другой стороны, теперь я по ней скучаю.– Да, банальная история. Жена изменяет с лучшим другом. Немало людей было застрелено в припадке ревности.– Я не способен на такие решительные действия.Он ухмыльнулся.– Помнится, раньше ты был довольно решительным парнем.– Скажи, Пол, а как пойдет расследование?– Даже не знаю. В том, что жена тебя бросила, нет ничего противозаконного. Она не оставила на произвол судьбы никаких детей и даже не забрала твою машину. Поэтому у нас нет оснований ее задерживать. Единственное, что я могу сделать, – это раскопать что-нибудь на Бискэя и получить ордер на его арест. Это должно здорово испортить ей настроение. И она может вернуться домой. Отец ее будет рад. А ты – нет?– Пожалуй, не очень.– Может быть, ты потом передумаешь?– Вряд ли.– Где ты нашел ее записку?– В спальне.– Можно туда подняться?– Да, конечно.Я проводил его наверх и положил записку на туалетный столик. Ее можно было заметить от самой двери.Развалистой походкой он прошелся по спальне, тихонько насвистывая и внимательно озираясь по сторонам.– Уютное гнездышко, – заключил он.– Слишком большое для двух человек.– Ты останешься жить здесь?– Пока – да. По крайней мере, на первых порах.Он приоткрыл дверцу ее шкафа.– А она оставила много шмоток.– И забрала столько же с собой. Моя жена накупала шмотки вагонами.– А в какой комнате жил Бискэй? Я показал.– В каком он был состоянии? Передвигался свободно?– Рука на перевязи и довольно сильно хромал.– Почему он хромал?– По-моему, ему делали операцию и на бедре.– Но ты точно не знаешь?– Пол, ты разговариваешь как на допросе. Винс был не из тех людей, которые любят делиться своими проблемами.– Друг его приютил, а он увел у него жену. Порядочная скотина.– Я не ожидал от него такого свинства.– Бывают такие люди, которые ходят по головам.– Да, Винс из таких.Мы спустились в гостиную, он нахлобучил свою шляпу и пошел к двери.– Мистер Малтон дал нам несколько ее хороших снимков. Если мы раскопаем что-нибудь на Бискэя, то отыскать их не составит большого труда. Очень уж заметная машина и очень яркая женщина. Я видел ее пару раз в городе, но не знал, что она твоя жена, пока не увидел фотографии. Она выглядит прямо как кинозвезда. Элизабет Тейлор.– Все так говорили, и ей это нравилось.– Ну, рад был тебя повидать, Джерри. Может, как-нибудь попьем вместе пивка.– С удовольствием, Пол.– А тебе так и не выправили нос после той игры, я смотрю.– Да, это Проктор тогда постарался.– Хороший он защитник. Трудно было его остановить. Ладно, пока. Еще увидимся.Он сел в машину и, отъезжая, помахал мне рукой. Я вздохнул с облегчением, как будто целый час находился без воздуха. Ничего, все обойдется. Вряд ли возникнут какие-нибудь сложности. Я чуть было не попался на вранье про Филадельфию, но он вроде бы ничего не заподозрил. А главное – он не взял с собой записку Лоррейн, только переписал ее в свой блокнот. Подумав о том, что они легко могут определить возраст чернил, я взял, порвал обе записки, да и спустил их в унитаз. И в тот момент, когда они исчезли в потоке воды, я с ужасом понял, что ведь никем еще пока не доказано, что записка написана ее рукой. Глава 10 После ухода Пола Хейсена, дождавшись вечера, я в сумерках отправился в коттедж “Сутсус”. Взял оттуда черный чемодан и привез домой. Разобрав поленницу, я достал свою долю, запихнул ее в чемодан и запрятал его на прежнее место. Было приятно осознавать, что все деньги теперь у меня. От вида огромной массы туго перевязанных пачек сладко замирало сердце.В понедельник утром я поехал на Парк-Террэс и попросил Реда Олина помочь мне сдать кое-какие вещи на хранение. Он отдал распоряжение плотнику сколотить большой прочный ящик. К тому времени, когда я закончил обычный осмотр строительной площадки, ящик уже лежал у меня в машине. Он был сделан из толстой фанеры и скреплен по бокам досками и шурупами. По дороге домой я купил бечевки и плотной коричневой оберточной бумаги.Ирена уже ушла. Я запер все двери и упаковал деньги по четыре пачки в оберточную бумагу, обвязав ее бечевкой. Получилось семнадцать коричневых свертков. В каждом свертке по двести тысяч долларов, за исключением последнего, в котором было четыреста тысяч банкнотами по пятьсот долларов. Я плотно уложил пачки в ящик. Они заполнили его почти доверху. Я с трудом перетащил ящик в гостиную и доложил оставшееся пространство книгами. Привинтив шурупами фанерную крышку, я написал на ней красным фломастером свое имя.Потом отыскал в телефонной книге номер склада и позвонил. Они выразили готовность принять мой ящик и пообещали тут же прислать грузчиков. Через час двое дюжих парней погрузили ящик на грузовик и увезли, оставив мне маленькую оранжевую квитанцию с мелко напечатанным на обороте текстом. Я внимательно прочитал каждое слово. Там была указана сумма страховки на каждый кубический фут. Мой ящик был размером два на три. Значит, в случае утери я получу шестьдесят долларов. Что ж, ладно.Теперь нужно было придумать, куда спрятать квитанцию. Я долго бродил по дому, пока не нашел хорошее место. Однажды Лоррейн решила, что ей непременно нужно научиться играть на флейте. Она приобрела хорошую флейту и самоучитель. Десять дней в доме раздавались душераздирающие скорбные звуки, после чего она оставила эту затею навсегда. Я отыскал кожаный футляр, вытащил мундштук, засунул туда свернутую трубочкой квитанцию, вставил мундштук на место и положил футляр на полку.Покончив со всем этим, я развалился в кресле, вытянул ноги и закинул руки за голову, мысленно анализируя свои действия. Вроде все чисто. Остается только ждать, пока улягутся страсти, и тогда...Внезапно я почувствовал на себе взгляд Лоррейн. Она смотрела на меня со стены, выглядывая из рамки чеканного серебра. Я вскочил и снял со стены ее портрет. Это была черно-белая фотография, снятая на Бермудах во время нашего медового месяца. Она стояла, держась за руль английского велосипеда, и улыбалась совсем как живая. Казалось, сейчас вскочит на велосипед и умчится, послав мне на прощание воздушный поцелуй. Ах, какой у нас был медовый месяц на Бермудах!Глядя на фотографию, я внезапно почувствовал дурноту. Голова кружилась. Я был весь во власти какого-то холодного ужаса, словно стоял на снежной вершине, а под ногами не было ничего, кроме страшной, ледяной пустоты. Дрожащими руками я поскорее перевернул фотографию лицом вниз. Но она продолжала смотреть на меня. Я отступил в сторону, но она все равно продолжала смотреть. И улыбаться. Это была странная улыбка. Как будто она знала то, о чем я забыл.Черный чемодан! Ну, конечно. Спасибо тебе, Лоррейн.Я вытащил его из подвала и, потопав хорошенько ногами, поехал на городскую свалку. Убедившись, что за мной никто не следит, бросил чемодан в груду всякого хлама.Субботний день тянулся нудно и бесконечно. К вечеру я напился в одиночку и рано пошел спать. Так рано, что, проснувшись в восемь утра в воскресенье, даже не страдал от похмелья. Бодро одев джинсы и футболку, я приготовил завтрак и уселся читать воскресную газету.Предстоящий день обещал быть таким же пустым и нескончаемым. Я и раньше не любил проводить воскресенья дома с Лоррейн, но тогда мне все же было, чем заняться.В одиннадцать часов я вышел из дома и, не зная, чем бы еще заняться, стал подравнивать живую изгородь на самом солнцепеке. И тут по другую сторону ограды появилась Тинкер Вэлбисс. На ней была простенькая маечка в бело-зеленую полоску и зеленые бермуды. Волосы горели на солнце рыжим пламенем. Ее любопытный нос, уже успевший обгореть на майском солнце, был покрыт задорными веснушками. Соблазнительно покачивая бедрами, она подошла поближе.– Упражняем мускулы? – кокетливо произнесла она, пожирая меня голодными глазами.– Доброе утро.– Решила зайти проведать тебя. Сегодня ведь дата.– Какая дата? – Я действительно не понимал, о чем она говорит.– Прошлое воскресенье, глупый! Ты что, тогда спьяну все забыл? Очень мило с твоей стороны!– Ну что ты, я отлично все помню.– Ах, спасибо, очень признательна!Боже мой, мне казалось, что с того воскресенья прошла целая вечность. В прошлое воскресенье с тем, прежним Джерри Джеймисоном произошло какое-то приключение, которое я уже едва помнил.– Похоже, ты не теряла времени даром и тут же побежала к Мэнди Пирсон поделиться впечатлениями, а, Тинк?Она одарила меня взглядом оскорбленной невинности.– Ну что ты! Никому я ничего не рассказывала!– А Мэнди уже в курсе всех подробностей. Обогнув изгородь, она подошла ко мне вплотную.– Ты на меня сердишься, да? Я ей просто слегка намекнула. И вообще ты, наверное, плохо теперь обо мне думаешь. Но я просто потеряла голову, немножко перепила, и к тому же мне чертовски надоел Чарли. А вообще именно Чарли больше всех выиграл в этой ситуации. Целую неделю я вела себя с ним как ангел. Слушай, сколько событий за последнюю неделю! Не получил еще открытки от Лоррейн?– Нет, еще не получил.– По-моему, ты заработался и тебе пора присесть в тенек отдохнуть. А где же ваша мебель для улицы?– Представь себе, до сих пор лежит в подвале. Так что придется выпить на кухне. А где твой Чарли?– Он устроил себе сегодня мальчишник. Развлекается в клубе. Сначала у них там какие-то соревнования, а потом будут до ночи накачиваться пивом. А своих маленьких чертят я отправила к матери Чарли до семи вечера. Вот я и решила заглянуть к тебе и поболтать о Лорри. Ты на меня еще сердишься?– Да нет, конечно.Мы зашли на кухню. После яркого солнечного света здесь казалось совсем темно.– Хочу джина со льдом. У тебя тоник есть? Отлично. Я сама достану лед, дорогой.– Послушай, Тинк! Какого черта ты все растрепала Мэнди?– О, мы с ней такие близкие подруги. У нас нет друг от друга никаких секретов. А кроме того, я не рассказала ей, а только намекнула.– И с Лоррейн вы такие же близкие подруги?– Упаси Бог, нет! С ней можно попасть впросак. Запросто проболтается Чарли.Я начал наливать джин в высокий стакан и хотел уже остановиться и наливать второй, как вдруг она прижала горлышко пальцем и держала, пока стакан не наполнился до половины.– Это мне, – сказала она. – Терпеть не могу тоник.Мы чокнулись и отпили по глотку. Она наклонила набок голову и проворковала:– Боже мой, Джерри, перестань наконец меня стесняться! А то мне придется действовать самой.Она отобрала у меня стакан и прижалась всем телом, нетерпеливо и страстно целуя меня.– Итак. – Она снова подняла свой стакан. – Будем друзьями.– Мы и так друзья.– Очень хорошие друзья?– Угу.– К тебе никто не должен прийти?– Нет, а что?– Дорогой, давай устроим пикник.– Какой пикник?– Ты меня поражаешь. Все нормальные люди по воскресеньям устраивают пикники. Где термос для льда? Я нашел то, что она просила.– Теперь у нас будет лед, почти полная бутылка джина, так... Стаканы, сигареты, пять бутылок тоника. Собирай, собирай все в корзинку. Ну как, идешь со мной на пикник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21