Людмила Кулагина
Радость и грусть бытия
Стихотворения

Два света

Мой читатель, мой друг, визави,
На досуге прочтёшь мою душу,
Где хватает печали, разлук и любви, –
Потрясла меня жизнь, словно грушу.
Пусть пронзит твоё сердце стрела
Состраданья, любви и разлуки:
Как я вынести столько смогла
В жизни счастья, и боли, и муки.
Не суди, не ругай, а раскрой-отвори
Для прощения сердце, как окна
Открываю и я для вечерней зари,
Где созреет последний мой кокон.
Бедолага и я на земле, как и все,
Кто свой век и свой грех отбывает.
Кто по утренней, кто по вечерней росе,
Все убудем из местного «рая».
И душа моя бабочкой в небо вспорхнёт,
Отлетит, обретя свои крылья.
Кто-то близкий вослед ей слезинку смахнёт
И застынет в молчанье бессильном.
Но пока на земле мы вдыхаем её
Воздух жизни, не ?тнятый Л?той[1],
Только светом любви в этом мире живём, –
Пусть мой свет с вашим встретится светом.
9 мая 2007 г.

Чистый голос жизни

Не люблю толкаться и «крутиться»,
Чтоб под солнцем место застолбить.
Собираю счастье по крупицам,
Чтобы жизнь, как птицы, полюбить.
Мне всё меньше в этой жизни надо,
Чтобы солнцем мир вокруг светил,
Пахнул яблоком заоблачного сада,
С?рином[2] про счастье голосил.
Сердце мне шестым и древним чувством
Говорит про жизнь: любить спеши!
Песней каждый день встречать – искусство
Птичьей нестяжательной души.
Разве это жизнь: в конторах-клетях?
Разве это жизнь: купи-продай?
Все мы, как завистливые дети:
– Я хочу такое же, отдай!
Мне теперь не нужно «прибамбасов»[3], –
Я сторонник жизни простоты:
Всё, чем Божий мир душе прекрасен,
Вряд ли в магазинах купишь ты.
Кот на солнце греется – блаженство!
Селезень, как принц, плывёт красив!
Лист осенний – просто совершенство!
Здесь не надо пропусков и «ксив»[4].
Всё бесплатно, всё доступно глазу, –
Наслаждайся, впитывай, внемл?.
Здесь сверкают капли, а не «стразы»[5],–
Бриллианты солнечной земли.
Ничего, что бедность свои гнёзда
Всем небесным певчим птицам вьёт, –
Звонче, и пронзительней, и звёздней
Жизнь в них чистым голосом поёт!
29 октября 2007 г.

Сирень на улице Гоголя в мае

Полыхала улица сиренью,
Неземным дохнул блаженством край!
В дивное цветения мгновенье
Приоткрылся смертным вешний рай.
Засветилась улица родная
Аметиста к?пенным огнём,
Будто райских птиц слетела стая
На кусты сирени майским днём.
Пламенела улица, и пахло
Счастьем так в сиреневом раю!
Шёл народ по улице, не ахал,
Там, где я с открытым ртом стою.
У народа – беды и заботы,
Шёл, минуя он призыв сирен,
Шёл на рынки, речку и работы,
А меня взяла в полон сирень.
Я стояла, ошалев от чуда,
В проходном сиреневом раю.
Шла куда, не помню, и откуда,
Слыша лишь, как Ангелы поют.
Может, рядом ехали машины,
Может быть, звучал собачий лай…
Я не слышала ни лай, ни шорох шины, –
Пел сиреневую песню тихий май.
Если петь придётся жизни время,
Как смогу цвет мая обойти:
Сочиню я оду всем сиреням,
Раз в году дышавших раем на пути.
Пусть нестоек цвет и запах мая, –
Отцветёт, увянет, облетит.
Но сиреней бело-розовая стая
В облаках души моей летит.
28-29 мая 2007 г.

Вечерний дождь

Дождь, как голубь, клюёт подоконник
За холодным вечерним окном,
Непогодник, весенник, бессонник
Запустил к ночи свой метроном.
Дождал?сь. Наконец-то закапал
На обиженный зеленью лес,
Подкатился на тучке закатной
По агату погасших небес.
Он до нас целый день добирался,
Хмурил брови и ликом темнел,
Видно, плакать не раз собирался,
Но зачем-то до ночи терпел.
А когда над подушкой витали
Полун?чные первые сны,
И затихли шумы, слышны стали
Потаённые всхлипы весны.
Голубь-призрак клюёт капли-крошки:
Клюв-клюв-клюв, как-кап-кап – моросит,
Мокрым клювом стучится в окошко.
Тише, дождик, народ уже спит…
В ночь с 1 на 2 мая 2007 г.

Гимн Весне

Какая славная пора –
Весенне-майское цветенье!
Мне не узнать квадрат двора:
Так ярок свет, контрастны тени.
И детвора, как мошкара,
Роится около песочниц,
И жёлтого песка гора
Впитала солнечную сочность.
Копилками сидят коты,
Русалочьим поводят глазом.
Пышны, роскошны их хвосты,
И так сверкает глаз алмазом!
А одуванчиков желтки
Гурманы-пчёлы облепили,
Их лапки, рыльца, хоботки,
Как в пудре, все в цветочной пыли.
Шуршат воробышки в песке,
Купаясь в нём, как в речке гуси.
А я иду собрать в леске
Гирлянду ландышевых бусин.
Черёмухи миндальный дух
Волной душистою накроет,
И, словно утренний петух,
На счастье жизнь мою настроит.
В зелёных кущах парков, рощ
Повсюду соловьи уж свищут
Во всю их соловьину мощь!
И комары вкушают пищу.
Комар присел попить кровцы,
Пришлось прихлопнуть: мал, да злостен.
Звенят зорянки и скворцы –
Весны порхающие гости.
Щедра кукушка на года.
А водяной к болотцу тянет,
Где пучеглазая вода
Поёт в слиянье Инь и Яней.
Синичка тенькает в тени,
Мелькая чёрненькой береткой.
И близко – руку протяни –
Сверкает луч в авоське ветки.
В просвете вынырнет река,
И в ней – деревьев продолженья.
Волна качает их, легка,
И заставляет отраженья
В зигзаге водных молний жить,
В воде посверкивают искры,
И дождь из «зайчиков» бежит
По веткам ивы золотистый.
Плывёт, подчёркивая плоть
Лесной кудесницы зелёной,
Чьей так души аморфна водь,
На волнах цвет, слетевший с клёнов.
Вдруг катер выскочит, и чёлн
Качается в «хвосте павлиньем»,
С русалкой в яркой майке в нём.
И пляшет солнце в вихре линий!
А на полянке, вся в цвету,
Среди берёз – невеста-груша.
Душистый ветер веет тут
И мендельсонно шепчет в уши.
Взойдёшь на луг, как на алтарь,
Боясь ногой задеть фиалку.
Здесь года два, не так, как встарь,
Косарь не косит тр?вы. Жалко
Мне было раньше луг в цвету, –
Его красу на корм косили,
Где пчёлки были на лету,
И смолка, и клубника в силе.
Теперь ин?че. Луг лежит,
Косой безжалостной не тронут,
И ветерка волна бежит,
По травам, словно по затону.
Тропинка вьётся, зелена
У подорожника в ладошках.
Навеселе, как от вина,
Иду, куда ведёт дорожка.
В углу полянки – царь-лопух,
И дух такой стоит крапивный!
Душист мой майский райский луг.
Но как зудит комар противный!
В чащобе, средь кустов малин
Я куст смородины «обрящу»,
Но, как ужаленный павлин,
От комаров сбегу из чащи.
Нежданно – парочка в кустах.
И вновь крапива-недотрога.
И созревает на устах
Хвала создавшему всё Богу.
Везде звенит чив-чив, чив-чив!
Вдруг соловей подпустит трелей!
Пускает и душа лучи,
Звучит волшебною свирелью.
Так ей отрадно, так светло,
Так Божий мир блаженством пахнет,
Черёмухой, рекой, ветлой, –
Душа порхает вешней птахой!
19-20 мая 2007 г.

Петух

Зачем с зарёй народ ты будишь,
Взлетев, как пламя, на плетень,
Не зная праздников, ни буден,
Кричишь окрест: «Да будет день!»
Свинья – в хлеву, овца – в загоне,
Коровы в стойле не мычат,
В яслях и лошади и кони
Не выступают, а молчат.
Тебе лишь, крикуну, неймётся,
Чуть свет, гортань уже дерёшь.
Ужели утро не начнётся,
Коль ты свой клич не проорёшь?!
Кого зовёшь, хвостом блистая,
Как мантией златой, цари?
То ль гонишь сумрака ты стаю,
То ль кличешь радугу зари?
Ну, кто тебя уполномочил,
Тряся пурпурным гребешком,
Гнать сны пророческие ночи,
Забравшись на забор верхом?
Кто дал тебе такое право,
Чьей волей ты миссионер?!..
Как все, клевал бы просо, травы,
Не пробуждал дневных химер.
Так нет же, Петечке не спится,
Орёт своё «Ку-ка-ре-ку!», –
Как будто кто-то вставил спицу
В бок, шутки ради, дураку.
– Ступай, пол?ночный Шаляпин,
Ко-ко-корми ты кур гарем!
Придворный люд его аляпист,
А он, как Цезарь, на заре
Взобраться на трибуну хочет
И голосить: «Ку-ка-ре-ку!»
Для кур внизу, в навозе, – кочет,
Но с Солнцем – Царь он наверху.
Едва восток зарёй займётся,
Туманно-млечен, как опал,
Не спится Петечке, неймётся:
Ведь гены помнят – он летал!
Теперь живёт он жизнью сытой,
Но… пахнет супом во дворе.
Не спят в нём гены, и не спит он,
И рвётся к Солнцу на заре.
26 мая 2007 г.

Облака над полынковским
кладбищем в мае

Облака, облака, облака…
Так плывёте, близки, над погостом,
Будто кто-то нас издалека
Зазывает с небес к себе в гости.
Светозарны, воздушны, легки,
Так в отчизну зовущие рая!
По просторам лазурной реки
Вы плывёте, с мечтою играя.
И услышав небесный хорал,
Кто из нас в этой скорби юдоли
По нетленным дворцам не хворал,
Не желал иной участи-доли?..
Но печаль, что была глубока,
Станет светлой, и глаз прослезится,
Над могилкой узрев голубка,
И вспорхнёт вдруг душа голубицей.
Пусть порой моя жизнь нелегка,
Пусть судьба на меня часто злится,
Но плывут надо мной облака,
И душа моя в небо стремится.
11-12 мая 2007 г.

Обрывки детских воспоминаний

Старинный фильм. Индийское кино.
Ворованные яблоки. И прятки.
Река по пояс, в полуметре дно.
И первая влюблённость без оглядки.
Открытки памятные кинозвёзд –
«Амфибии», «Бродяги», «Мушкетёров».
Страстей любви индийской перехлёст,
Бесплотная заоблачность актёров.
Приёмник рижский. Фикус. Патефон,
Поющий «Рио-Риту» и «Голубку».
И абажур – матерчатый плафон.
И д?ши детства, рыхлые, как губки.
И очередь в подвале голубом
За молоком. И липкие конфеты –
«Подушечки», слепившиеся в ком.
Походы в лес за земляникой летом.
И сахара варёного луна,
Расколотая мамой на кусочки.
Коленки в ссадинах, как мякоть кавуна.
Игра в «синатры», «матери-и-дочки».
И дружные соседи. И лапта.
И ожиданье коммунизма втуне.
И кукурузный бум, и вся «лапша»,
Навешанная на судьбе-фортуне.
О, как была я счастлива тогда
Под музыку мечты, оркестра в парке,
Что вдруг судьба своё сказала «Да!», –
Позволив жить и мне в стране-подарке.
Что у меня два платья – не беда,
И туфельки, ободранные с носа,
И во дворе – «удобства» и вода,
И пахнут бедностью и дом, и папиросы
Соседа Сани, что был одноглаз,
Пел под гитару, всё равно что Визбор.
Из лампочек каких-то и пластмасс
Он мастерил свой первый телевизор.
А я крутилась возле, как юла,
Как вся материя со склонностью вертеться.
Я любопытно-любознательной была,
И некуда к тому же было деться.
Пустая площадь, рынок, сквер, дома.
Кинотеатр (не помню, хоть убейте).
На этажерке – странные тома.
Читать про Партию и Право? – пожалейте!
Учительница – «немка» и клеймо
Концлагеря (не нашего, чужого).
История про Золушку с Жэймо[6].
И эхо в церкви преданного Бога.
Всё это было. Поросло быльём.
И коммунизма блажь, и кукуруза.
И предприимчивым обобрана жульём,
Болеет Русь, и горько плачет Муза.
И в праздник новый города, страны,
Лишь издали вдыхая дух с шампуров,
Бредут вдоль мусорок, непраздничны, страшны,
Бомжи-бродяги, не слыхавшие Капура[7]:
«Абарайя-а-а-а-а!..
Абарайя-а-а-а-а!..».
12 июня 2007 г.

Теперь я вольная птица,
или моя жизнь на пенсии

Я не из тех, кто решает о дне,
Каким ему быть, как вертеться.
Пусть он вызревает, как колос, во мне.
Каким дню быть, скажет мне сердце.
Возьмусь мыть посуду, глядишь, в голове
Какая-то строчка «гнездится»,
Пищит перепёлкой в бурьяне-траве,
Спешит на бумагу излиться.
Уборку затею – пыль вытереть с книг,
Раскрою одну-две навскидку,
И вот неотрывно читаю уж их,
Вписавшись в диван под накидку.
В окошке увижу – плывут облака
В контрастном предгрозья свеченье.
И вот, все оставив дела на «пока»,
Меняю своё облаченье.
Дианою став, я охочусь за ним –
За дивным прекрасным мгновеньем:
Снимаю я небо, и речку, и нимф,
И золотой одуванчиков нимб,
Все в зелень испачкав колени.
Вернувшись, поем, почитаю, посплю, –
Меня утомила прогулка,
Хотя быть на воздухе очень люблю,
Бродить по тропинкам, проулкам.
Ведь это я раньше, как пёс на цепи,
Работу лишь знала да кухню.
Живу теперь вольно, барж? отцепив,
С утра не вздыхаю: «Эй, ухнем!»
Как птицы, чего-нибудь да поклюю,
Пою, песней сердце латая,
И жаль только, осенью с ними на юг
Лететь не смогу, – не летаю.
14 мая 2007 г.

Узоры жизни

Сплетаю кружева волшебных слов,
Как кружевница, трогая коклюшки,
Чтоб выткался узор прекрасных снов,
Чтоб там пестрели размышленья-мушки,
И чувства-бабочки и стрекоза мечты, –
И виртуальная дней жизни пища:
Крупинки счастья, грусти, красоты,
Чтоб в будущем, когда я стану нищей,
Обобрана годами, как и все,
Могла питаться прошлого нектаром,
И в памяти – живительной росе,
Играла б жизнь цветным хрустальным шаром.
22 июня 2007 г.

Сказочное утро

Утро блещет позолотой
На шкатулке, на иконах,
И сияет за неплотной
Штор завесою оконной.
В тёмной шкафа полировке
Свет, предметы отражая,
Как обманщик прозы ловкий,
В сказку дом преображает.
За туманностью торшера
Средь цветов зеркальных джунглей,
То ль в лесу, а то ль в пещере
Огоньки сияют ?глей.
В интерьерный дубль туманный
Проникая сквозь предметы,
Сей реальностью обманной
Соблазнился взгляд поэта.
Я ныряю вглубь пространства,
С отражением сливаясь,
Сквозь предметности нюансы
В мир зеркальности внедряясь.
Не к реальности привязкой,
Не к унылости невзрачной, –
Миг побуду Феей в сказке
С её хрупкостью прозрачной.
Но изменишь взгляда ракурс, –
Пропадает ощущенье,
Что давало сердцу радость:
В сказку дома превращенье.
Из окна прохладой веет.
Блажь иллюзий исчезает.
В жизнь твою на место Феи
Будни тыквою влезают…
24 апреля 2007 г.

Голубая лагуна мечты

На утлой лодчонке по гребням-волн?м,
По бурям житейского моря
Плыву, озираясь по всем сторонам,
Я в поисках места без горя.
От горя к гор?м, от мирской суеты –
К лагунам в морскую обитель,
На лодке дырявой везу я мечты,
Себе и маяк и смотритель.
Несётся в обитель затишья мой чёлн,
К своей благодати жемчужной.
Балласт прежней жизни лежит кирпичом, –
Когда-то он станет ненужным.
Он близок уже – вожделенный тот край,
Где брошу заветный свой якорь.
Откроется взорам лазоревый рай,
Желанный и солнечно-яркий.
Мой аквамарином пронизанный рай,
К тебе я плыву сквозь ненастья.
1 2 3