Они выехали обратно на шоссе в полном молчании.
– Д-ж-е-д, – пропел радостно Джед, не улавливая атмосферы в кабине машины.
Джи Ди незаметно взглянул на девушку, сидевшую рядом. Ее спина была прямой и твердой. Она прижалась к детскому сиденью так, чтобы ее нога не касалась его. Расстояние между ними было не больше толщины листа бумаги, и он ощущал исходившее от нее мягкое тепло.
Джи Ди точно знал, что было сделано неправильно. Он дал ей слишком много и слишком быстро. Это все равно, что протянуть бокал шампанского десятилетнему ребенку. Один-два глотка еще можно, он не потеряет способности управлять собой. Больше – нет.
Тэлли разозлилась. Если ей удастся сохранить в себе эту злость, он уже не сможет пробиться сквозь броню. Она читала Джеду истории из книжки и старательно игнорировала все попытки Джи Ди рассмешить ее или хотя бы заговорить. Они остановились только раз – купить гамбургеры. Джед пытался практиковаться в умении написать свое имя на парковке ресторана, за что Джи Ди заработал наказание – молчание на все время пути до Дансера.
Как же ему завершить свою миссию? Он отправился домой и лежал без сна, планируя новые способы расковать Тэлли и заставить смеяться. Думал о том, как она покраснела, когда он сказал, что у нее никогда никого не было. И ломал голову над вопросом, обязан ли он ради своего сына избавить Тэлли от брака без любви.
Разумеется, единственный способ сделать это – пробудить в ней страсть к нему, Джи Ди. С любой другой это был бы интересный эксперимент, но, увы, мисс Смит – не любая другая. И, как подозревал Джи Ди, при внешней колючести – гораздо более ранимая. Нельзя обольстить такую женщину и с чистой совестью бросить ее, какими бы благородными мотивами вы ни руководствовались. В этом он был уверен.
Запутавшийся и измученный Джи Ди, наконец, поднялся, приготовил кофе, включил радио и достал стопку бумаги. Сел за стол в кухне и довольно долго смотрел на лист, прежде чем написать заголовок вверху: «Что следует знать женщине». И ниже:
«Во-первых, женщина должна понимать, что лучше предаваться необузданной страсти, чем обустраивать свой дом кухонным оборудованием из нержавеющей стали». Впрочем, подумал Джи Ди, я еще не вполне уверен относительно первого пункта.
«Во-вторых, – написал он, – женщина должна знать, что слишком много правил – это вредно для духовного воспитания мальчишки. Да и любого другого человека». Он поставил небольшую галочку рядом с этим пунктом.
«Третье. Микробы редко бывают смертельны. Поцелуй собаки – одна из радостей жизни. Идеальное место для тех, кто страдает микробофобией, – это грязевое болото».
«Четвертое. Маленьким мальчикам, впрочем, и большим тоже, необходимо иногда возиться в грязи».
«Пятое. В жизни нужны сюрпризы».
Он перечитал написанное и подумал, что на две недели этих задач вполне хватит. И все же Джи Ди не мог отложить ручку. Она как бы сама по себе двигалась по странице:
«Шестое. Женщина, выходящая замуж ради безопасности, мало смеется, впадает в депрессию в среднем возрасте и превращается в старую засохшую сливу».
Он должен поставить Тэлли перед фактом: если она выйдет замуж за человека, не оценившего прелесть черного платья, то страшно подумать, какой она может стать. И это, в конце концов, скажется на Джеде. Да, он, Джи Ди Тернер, обязан остановить Тэлли. Всего шесть правил, которым он должен ее научить за две недели. Времени мало. Надо начинать прямо сейчас. Он посмотрел на часы. Полночь. Каким из пунктов можно заняться в такое время?
И тут голос по радио объявил:
– Напоминаем: в Северной Дакоте можно будет наблюдать потрясающее явление – метеоритный дождь, он ожидается в час ночи.
Звездопад! Божественное вмешательство! Тэлли, возможно, сочла бы неуместным созерцание звезд в час ночи, но ведь это – по ее правилам, а их следовало поломать (смотри пункт 2). Насвистывая, Джи Ди приготовил и залил в термос горячий шоколад. Потом схватил куртку и направился к двери.
Несколько минут спустя он был в «Палмтри корт» и стучал в дверь. Тэлли открыла, посмотрела настороженно. Она была одета, как в прошлый раз, – в ночную рубашку с высоко застегнутым воротником и длинными рукавами. Волосы распущены – длинные, красивые, струящиеся. Вот бы она всегда так их носила.
– Что? – спросила девушка. – Что за ночные визиты? На вас опять нашло прозрение?
С ней еще работать и работать, а времени мало. По виду спала она не больше, чем он.
– Привет, – сказал Джи Ди бодро. – (Она молчала.) – Я только что слышал по радио. Скоро ожидается звездопад. Думаю, Джед не должен это пропустить.
– Джеду четыре года, – фыркнула она. – В такое немыслимое время он смотрит сны, а не разгуливает.
– Разгуливает? Вы серьезно?
Ясное дело, серьезно. Джи Ди охотно преподал бы ей несколько уроков разгула, но он подождет другой ночи.
– Можно завернуть его в одеяло и усадить мне на колени. Такое интересное событие – и проспать! Помните кино, где ребенок видит русскую ракету, пролетающую над домом, и это навсегда меняет его жизнь?
– Значит, эта ночь может навсегда изменить жизнь Джеда?
Ее слова были полны скепсиса, но взгляд смягчился. Наверное, этот фильм ей тоже понравился. А может, она показывала его всему пятому классу, чтобы пробудить в детях интерес к науке?
– Может быть, – сказал Джи Ди. – Я принес горячий шоколад, – добавил он, увидев, что она колеблется.
– Наверное, одна ночь без сна не повредит. Как ночь перед Рождеством.
– Вот именно, – произнес он осторожно, боясь слишком давить. – Я поставлю стулья.
Джи Ди заторопился, чтобы она не передумала. Он кое-что понял. Ее защитная реакция по ночам слабела.
В «Палмтри корт» стояли пластмассовые стулья перед каждым домиком, он взял два и поставил их в центре площадки для автомобилей. Вернувшись, тихонько постучал и вошел. Тэлли была на маленькой кухне и разбавляла горячий шоколад для Джеда молоком. Она натянула на ночную рубашку большой свитер; на любой другой это смотрелось бы ужасно, но на ней – почему-то нет.
– Возьмите Джеда, – прошептала она, – а я понесу какао.
Джи Ди посмотрел на лицо спящего сына. Его охватило чувство столь сильное, что едва не свалило с ног. Чувство любви, желание защитить, желание изменить мир, чтобы уберечь этого мальчика от обид и страданий. Тэлли подошла и встала рядом.
– Он – прелесть, правда? – сказала она мягко и благоговейно.
Джи Ди взглянул на нее, и в нем возникло к ней то же чувство, с каким он смотрел на сына. Это ошеломило его. Она же колючая! Как дикобраз. Скованная. Начисто лишена чувства юмора. Но теперь, в мягком свете гостиничного номера, он с ясностью увидел ее настоящую. Такой она была, когда надела черное платье, когда угнала его грузовик и когда смеялась.
Колючесть была маской, защитой. На самом деле Тэлли – совершенно другая. Ему захотелось сделать какую-нибудь глупость, наклониться к ней, дотронуться губами до кончика ее носа, сказать, что все будет хорошо. Вместо этого он поплотнее завернул Джеда в одеяло и взял на руки. Мальчик был до боли легким. Как может создание с таким незначительным весом изменить целый мир человека, образ его мыслей?
Во дворике Тэлли села рядом с ними и посмотрела вверх.
– О-о, – сказала она, – потрясающе красиво!
Так и было, хотя главное событие еще не началось. В этот момент, сидя в «Палмтри корт» на пластмассовых стульях, с ребенком на коленях и красивой загадочной женщиной рядом, под звездами, мерцающими на черном бархате неба, Джи Ди ощутил, что все другие прекрасные моменты его жизни как бы обесценились. Даже те, которые он проводил с Эланой, распевая песнь любви.
Джед зашевелился и открыл глаза.
– Джи Ди, – радостно сказал мальчик.
Как Джи Ди до сих пор жил без этого?
– Привет, малыш, мы собираемся посмотреть на звезды.
– Песик здесь?
– Нет, я оставил его дома.
Джед, засунув в рот палец, посмотрел вверх.
– Очень класиво, – объявил он, не вынимая пальца изо рта.
Глубоко внутри у Джи Ди возникла песня – для сына.
«Телка Аннабель славилась в стаде своей красотой».
– Здолово, – похвалил Джед, когда Джи Ди допел.
Тэлли улыбалась.
– Будет звездопад, – сказала она и пустилась в научные объяснения.
Джи Ди понимал, что на самом деле она говорила о том, как людям время от времени нужны встречи с чудесами. Это именно то, что он чувствовал. Словно жизнь решила подарить ему чудо, хотя он и недостоин этого.
Может, его миссия не в том, чтобы изменить ее? Может, надо изменить что-то в себе? Почему он не в силах до сих пор сказать «да» самому великому чуду из всех? Мягкая шелковистость воздуха, поздний час и несколько ночей почти без сна – и в результате в голову лезут глупости.
– Вы знаете названия каких-нибудь созвездий? – спросила Тэлли.
– О, конечно, – сказал он с облегчением, отвлекшись от своих мыслей. – Самые простые. Большая Медведица, Малая Медведица, Орион.
– Вот бы сюда телескоп, – протянула Тэлли мечтательно.
Глотнула горячего шоколада, и у нее появились маленькие усики. Она слизнула их, и он почувствовал, как горячий поток пронизал его.
Они по очереди искали созвездия и пытались показать их Джеду, но тот не проявлял интереса к названиям. Мальчик просто ждал чуда. И тут начался звездопад.
Глаза Джеда округлились. Он благоговейно умолк, глядя, как блестящие точки плясали, гонялись друг за другом и падали на землю. Мастера спецэффектов и фейерверков позавидовали бы.
Когда все кончилось, они сидели очень тихо.
– Джед спит, – сказал он.
– Я думаю, он никогда этого не забудет, никогда, – откликнулась Тэлли. – Спасибо вам.
У Джи Ди было ощущение, что и он этого никогда не забудет. Он мог бы сейчас все испортить, если бы воспользовался внезапной нежностью ее взгляда, ослаблением защиты. Но ведь у него и в мыслях не было менять свою жизнь навсегда. Его жизнь ему нравилась, спасибо. Цель – изменить жизнь Тэлли.
И он понял, что, если задержится здесь еще на минуту, все пойдет не по его плану. Тогда мужчина встал, передал спящего ребенка Тэлли и, не обращая внимания на ее удивление, произнес:
– Ну, было интересно. До завтра. Спите.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«Ну, было интересно. До завтра. Спите».
Тэлли посмотрела вслед грузовику Джи Ди, отъезжающему от стоянки для машин, и захлопнула открытый от изумления рот.
Ну и парень! Ночь была такой чудесной, такой волшебной! И так уйти?
В офисе мотеля зажегся свет, разгоняя последние остатки волшебства. Она чувствовала себя очень странной, сидя среди ночи на стоянке со спящим ребенком на коленях. Тэлли Смит – и странная? Девушка, всегда старавшаяся казаться нормальной!
– Все в порядке, мисс Смит?
Просто прекрасно. Великолепно. Лучше быть не может.
Вслух же она объяснила:
– Мы просто наблюдали звездопад.
Тэлли завернула Джеда в одеяло и отнесла в дом. Уложила, откинула ему волосы с лица. Он открыл глаза, замигал, потом закрыл их опять.
– Как в сказке, – сказал он. – Класиво.
Девушка вздохнула, наклонилась и поцеловала его пухлую щеку.
– Да, очень.
Она стянула свитер и забралась в другую постель.
– Спи, – приказала себе Тэлли.
Она всегда хорошо засыпала. Но должно быть, сегодня очень устала. Тэлли не могла не думать о Джи Ди Тернере, о его лице, обращенном к звездам, о его сильных руках, обнимающих малыша, о низком, красивом тембре голоса, когда он пел. Она думала о форме его губ, о том, как его лицо золотилось в лунном свете.
Тэлли села в постели. Ты помолвлена с другим, строго сказала она себе. Нечего думать о Джи Ди Тернере! Он ей не жених. Надо реально смотреть на вещи. Реальностью для нее были Догвуд-Холлоу, преподавание в школе, Герберт Хенли и его магазин скобяных товаров. Она выбрала Герберта в качестве надежной опоры.
Тэлли решительно схватила телефон и набрала номер Герберта. В два часа ночи он всегда спит. Она чуть не положила трубку после восьмого гудка, но тут сонный голос ответил.
– Привет, Герберт, это Тэлли.
– Тэлли?
Она представляла, как он шарит вокруг в поисках очков, смотрит на часы.
– Что-то случилось?
– Нет, просто хотела услышать твой голос.
Долгое удивленное молчание.
– Да? Когда зазвонил телефон, я подумал, что-то случилось в магазине.
– Нет, я соскучилась.
– О боже!
Ну а чего она ожидала в два часа ночи?
«Я тоже очень скучаю, Тэлли»?
После долгого молчания он произнес:
– Как доехали?
Ему пришлось спросить это. И что она ответит?
«Я пережила безумный миг свободы, и, боюсь, мне это понравилось»?
– Нормально, – сказала Тэлли.
Неужели их беседы всегда настолько пресны и лишены чувств? Разумеется, нет! Но ведь она звонит в два часа ночи! Жизнь, которую она себе намечтала, приводила в отчаяние.
– Мне кажется, Герберт, мы должны назначить дату.
– Дату? – переспросил он озадаченно. – Дату чего?
– Нашей свадьбы!
Она услышала истеричную нотку в своем голосе.
– Свадьбы? А чего спешить?
Внезапно Тэлли почувствовала, что спешить надо. Иначе может произойти непредсказуемое.
– Я подумала, может, нам оформить наши отношения?
Да, очень романтично, что и говорить.
– Обсудим это в другое время, а?
Его голос звучал жалобно. Даже панически, или это ей только показалось? Как будто Герберт не хотел назначать дату! Конечно, нет. Он просто полусонный и удивленный.
– Но… Что ты думаешь насчет осени?
– Этой осенью? – прохрипел предполагаемый жених.
– Или зимой, или весной?
– Не похоже на тебя, – сказал он.
– Я знаю, – согласилась она печально.
– Может, поговорим об этом, когда вернешься?
– Отлично.
– Пока, любимая.
Герберт повесил трубку неподобающе быстро.
«Пока, любимая» – не то же самое, что «Я люблю тебя». Говорила ли она когда-нибудь Герберту, что любит его? Кажется, нет. Это было не в их стиле. И не было цветов, поцелуев украдкой, ночных звонков. Тэлли поняла, что не говорила Герберту «Я люблю тебя», так как не любила его. Он ей нравился. Она его уважала.
– Ты его используешь, – сказала она себе и ощутила волну ужасного стыда.
Но почему она должна стыдиться? Он знал, что Тэлли не сходит по нему с ума. Но знал ли Герберт, что ей просто нужен надежный дом для племянника, за воспитание которого она отвечала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14