Джастин сам удивился тому, что его так обрадовало известие о визите старшего брата Александра в Тальвар с половиной своего войска для того лишь, чтобы помочь непутевому братцу похитить Сенета. Перебирая в уме все, рассказанное Изабель, Джастин понял, чего стоило его старшему брату подобное решение. Не в привычках Александра громогласно изъясняться в любви и преданности близким – он предпочитал свои чувства доказывать делом. С тех пор как Джастину стало известно, какую неблаговидную роль сыграл в его судьбе Александр, добившийся, чтобы он, его младший брат, потерял право выступать на воинских турнирах, они почти не общались. Джастин поддерживал отношения только с Хью, поскольку от того было не так-то просто отделаться. Со времени своего отстранения от участия в турнирах Джастин ни разу не говорил со старшим братом и лишь обменивался короткими посланиями. Новость о том, что непреклонный властитель Гайра добровольно прибыл на помощь братцу, буквально потрясла Джастина, и он искренне сожалел, что, находясь в отъезде, не смог повидаться с Александром.
Было совершенно ясно, что Изабель весьма высокого мнения о суровом брате своего мужа. Рассказывая Джастину о визите лорда Гайрского, она с восхищением отзывалась об Александре.
– Он понимает, – сказала она, – как следует распоряжаться деньгами, и знает им счет. Мы договорились наладить переписку через курьеров между замками всех Болдвинов, включая и Сир, а я стану советчицей твоим братьям во всех финансовых предприятиях, требующих вложения значительных капиталов. – Джастин расхохотался, а Изабель упрямо добавила: – Клянусь, мы с лордом Гайрским отлично поладили, и совсем скоро ты станешь одним из богатейших людей во всем английском королевстве. Вот увидишь!
Джастин тихонько посмеивался, припоминая эту сцену, и с нежностью поцеловал жену в лоб. Его мало интересовала возможность обогащения, однако если Изабель нравится играть с деньгами и капиталовложениями, если это сделает ее счастливой – пускай забавляется. Ему хотелось лишь одного: чтобы в Тальваре ей жилось по-настоящему счастливо, чтобы все радовались жизни и были довольны участью, которую даровал им Господь. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на пустые сетования и сожаления, а Джастин был твердо настроен наслаждаться каждым отпущенным ему днем.
– Вот твоя постель, – проговорил Кейн, указывая на соломенный тюфяк рядом со своим.
Сдержанно кивнув, Сенет опустил подушку, которую сжимал в руках, на тюфяк и развернул одеяло, что дала ему Гайза. Он смертельно устал после долгой, изматывающей скачки, продолжавшейся целый день, желудок его отяжелел от непривычно вкусной и обильной пищи за праздничной трапезой, а кожа горела огнем после того, как Гайза и Мег в четыре руки надраили его щелоком, стремясь вытравить вшей и блох. Сенет едва держался на ногах, но упрямо не позволял себе улечься. Вот уже несколько лет он не спал в настоящей постели, а как часто он мечтал о мягком матрасе и теплом одеяле! И сейчас Сенет просто не в силах был поверить такому чуду. Вернее, целой веренице чудес, что обрушились, на него за последние несколько дней. Сенет решил не спешить, а наслаждаться всем по очереди. Тогда, если все вдруг исчезнет, оказавшись сном, он, по крайней мере, сможет припомнить все до мельчайших подробностей, чтобы оценить удобства человеческой жизни, чего ему не нужно было делать в далеком прошлом.
Остальные ребята занимались своими делами: кто-то аккуратно раскладывал одежду, другие, блаженно вздыхая, растянулись на своих тюфяках.
– До чего же славно вернуться домой, – услышал Сенет голос Ральфа.
– И поесть, как следует тоже совсем неплохо, – откликнулся Эрик. – Ну и угостились мы сегодня!
– Да уж, – подтвердил Кейн.
– А почему сэр Джастин и леди Изабель так быстро ушли? – зевая, поинтересовался Недди. – Они, почитай, и не ели ничего. Даже сладких пирожков не стали дожидаться.
Эрик лукаво хмыкнул.
– Клянусь, им хотелось вовсе не сладких пирожков, а кое-чего другого.
– Угадал, – со смехом откликнулся Джон и писклявым голосом принялся подражать звонкому голосу Изабель: – Не желаете ли еще эля, милорд? – Затем он заговорил басом, за Джастина: – Нет, благодарю вас, миледи, мне не хочется эля. Собственно говоря, мне хочется лишь встать из-за стола и удалиться. – Джон снова расхохотался. – Тут он подхватил ее под ручку, и только мы их и видели, верно? Ни словечка нам больше не сказали! И разве наша добрая леди Изабель не покраснела как маков цвет? А сэр Джастин ухмылялся до ушей, ну ни дать, ни взять – кот, что объелся сметаны.
– Эх, и болтун же ты! – пробормотал Ральф, но остальные ребята дружно засмеялись.
Сенет стоял, не двигаясь и не отрывая взгляда от своего тюфяка. Он напряженно вспоминал. Когда-то и он был таким же, шумливым и веселым. И он смеялся шуткам своих товарищей и беззаботно болтал с ними. Прикрыв глаза, он с трудом припоминал то время, когда жил на равных с другими воспитанниками в замке сэра Хоутона. Да, так оно и есть. Когда-то он был одним из них, и его уважали не только потому, что он был сыном благородного и могущественного дворянина, но и потому, что он считался одним из лучших учеников сэра Хоутона. Теперь он все вспомнил. Почти все. Это было так, пока он не попал в немилость. Перед глазами его кружились тени, разноцветные пятна сменяли друг друга, ему казалось, он слышит гулкие голоса, однако никак не мог ни распознать свои видения, ни разобрать невнятные слова. Сенет помнил лишь, что, пока он не превратился в раба сэра Хоутона, у него была совсем иная жизнь, впрочем, чаще всего ему казалось, что все это происходило во сне.
Точно так же ему казалось, что Изабель он тоже видел когда-то лишь во сне.
Она ведь его сестра – это он помнит точно, – но, тем не менее, он ее совсем не знает. Лицо ее ему знакомо, голос тоже, пожалуй, знакомый, однако она ему совсем чужой, непонятный человек. Он не знает, как ему надлежит держаться с ней, что говорить. Даже сэр Джастин казался Сенету более реальным и понятным, чем Изабель.
– Держи-ка, – неожиданно раздался позади него голос Кейна. – Тебе это пригодится, пока сэр Джастин не пошлет в Брайарстоун за подходящей для тебя одежкой, – он бросил на матрас плотную тунику с длинными рукавами. Сенет медленно нагнулся и взял ее в руки, одобрительно кивнув, когда попробовал на ощупь плотный теплый материал. Свою собственную, кишащую паразитами одежду он бросил на берегу речушки, где они сделали первый привал, оставив далеко позади замок сэра Хоутона. Другие юноши поделились с ним своей одеждой, которую прихватили в поход на всякий случай. В таком виде Сенет и прибыл в Тальвар, а сейчас, после купания, на нем была лишь чересчур широкая и длинная рубаха сэра Джастина. Нахмурившись, Сенет припомнил девушку, ту, что принесла эту рубаху и полотенца в комнату для мытья, где он терпеливо страдал под проворными руками Гайзы и Мег. Когда девушка вбежала в комнату, на лице ее, обрамленном непослушными кудряшками, сияла улыбка, но тут же, бросив лишь беглый взгляд на покрытую рубцами грудь Сенета, она опрометью выскочила за дверь, в ужасе прижав ладони к щекам.
– Спасибо…
Сенет еще сильнее нахмурился, услышав собственные слова, – до того непривычно было ему произносить их. Рука Кейна осторожно легла ему на плечо, но Сенет сдержался и не отшатнулся.
– Не считай себя обязанным никому из нас. Если ты будешь трудиться вместе со всеми нами, тебе никто не станет ни досаждать, ни навязываться. Мы здесь хорошо понимаем друг дружку.
– Нам всем раньше приходилось несладко, – добавил Эрик, успевший растянуться на своем тюфяке. – Тебе понадобится время, а его у тебя будет сколько душе угодно. Просто постарайся не лентяйничать, вот и все дела. Мы подчиняемся сэру Джастину, и ни у кого из нас нет причин жаловаться. Но только попробуй лодырничать – и получишь по заслугам! Мы сами с тобой разберемся.
Сенет выслушал суровое предупреждение и, что намного важнее, отметил про себя звучавшую в голосе Эрика гордость. Эта мысль успокоила его более всего иного после побега из замка сэра Хоутона. Если ему надлежит лишь работать, значит, нечего бояться. Что бы ни велел ему сэр Джастин, какое бы задание ему ни дал, Сенет с охотой выполнит все, что от него потребуется. Если эти парни полагают, что он станет им достойным товарищем, значит, он просто не вправе обмануть их ожидания.
Удовлетворенно вздохнув, он опустился на тюфяк и вытянул ноги, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Руки его все еще сжимали теплую тунику, а пальцы продолжали непроизвольно теребить ее рукав. Спустя минуту усталость одолела Сенета, и он крепко заснул, едва успев смежить веки, так и не почувствовав, что Джон укрыл его еще одним теплым одеялом.
Глава четырнадцатая
Одним дружным усилием, тяжело дыша и пыхтя от напряжения, Джастин, Эрик, Кейн и Сенет сумели, наконец, запихнуть в громадный камин большой залы гигантское полено, которое надлежало зажечь в Сочельник.
– Клянусь крестом Господним, – проговорил Кейн, выпрямляясь и вытирая руки о свою тунику. – Уж теперь-то в доме будет тепло.
– Ты прав, – со смехом согласился Джастин. – Думаю, нам станет даже жарко после обильной трапезы и захочется поваляться в снегу.
– Небось до самой Двенадцатой ночи гореть будет, – резонно заявил Эрик.
– Уж это наверняка. – Джастин хлопнул парня по плечу. – Может, даже дольше. Ты молодец, что выбрал это дерево, Эрик. – Юноша покраснел от удовольствия, а Джастин добавил: – И спасибо всем вам, вы молодцы, без вас я один ни за что бы не справился. А теперь ступайте и хорошенько вымойтесь перед сегодняшним праздником. Наша хозяйка не слишком-то обрадуется, увидав нас за праздничным столом такими чумазыми, – он осмотрел свою собственную перепачканную одежду и состроил гримасу.
Час спустя, умывшись и переодевшись, сэр Джастин отправился разыскивать свою жену. Дом был щедро украшен ветками остролиста и омелы: Изабель и Оделин потрудились на славу.
За прошедшие шесть месяцев Изабель разительно переменилась. Теперь она была полна энергии, всегда весела, оживлена и до того хороша собой, что каждый раз, увидав ее, Джастин чувствовал, что у него от внезапного восторга перехватывает дыхание. Воспитанники его также не могли устоять перед очарованием супруги наставника, и Джастин иногда подумывал, уж не влюблены ли Кейн и Эрик чуть-чуть в свою хозяйку. Гайза, Мег и Оделин считали Изабель воплощением совершенства, и, хотя еще совсем недавно полновластным хозяином Тальвара был Джастин, теперь его место, несомненно, заняла Изабель.
Джастин выяснил, где она находится, и прошел прямо в рабочий кабинет – именно там Изабель предпочитала теперь заниматься делами. Изабель сидела за письменным столом, и Джастин осторожно посмотрел на нее сквозь приоткрытую дверь, а затем тихонько прислонился к притолоке, с наслаждением наблюдая, как ее перо бойко выводит в большой книге какие-то мудреные подсчеты. В небольшом камине весело потрескивал огонь, обогревая комнату, и поневоле хотелось задержаться тут подольше. Изабель следила, чтобы в кабинете всегда было чисто прибрано, и распорядилась поставить в комнате лишь самую необходимую мебель: большой письменный стол и четыре удобных кресла. На стене появились полки, где лежали ее книги, тетради и таблицы для сложных расчетов, а в большом деревянном сундуке хранились чернила, перья, воск для печатей и запас пергамента. Благодаря широкому окну в кабинете всегда было светло днем, а иногда, решая в уме особенно замысловатые уравнения, Изабель любила устремлять свой взор на открывающийся из этого окна вид. Джастин не раз находил ее возле окна, и, хотя она, казалось, смотрела на природу, он научился распознавать ее отрешенно-сосредоточенный взгляд, означавший, что она не расслышит ни единого слова, пока не найдет решения какой-нибудь таинственной математической загадки.
После визита Александра, так неожиданно посетившего Тальвар полгода назад, Изабель ежедневно несколько часов в день проводила в своем кабинете, обдумывая планы вложения капиталов, сводила вместе расходы и доходы и была, похоже, совершенно счастлива. Джастин припомнил один-единственный день, когда Изабель выказала неудовольствие результатами своей финансовой стратегии. Она зашла в кузницу и, увидав, что он старательно кует новый меч, остановила его возмущенным восклицанием:
– Джастин Болдвин! Да ведь вы, милорд, уже богаты!
В первую минуту ему показался комичным ее гнев, но, застав его за столь важным занятием, Изабель была явно огорчена, что раньше толком не объяснила ему: ведь состояние его уже увеличилось настолько, что теперь он вполне мог позволить себе покупать, а не самому ковать оружие. Джастин поспешил отбросить в сторону инструменты и заключил ее в объятия. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось заставить Изабель забыть о ее огорчении, и тогда он, как примерный супруг, доказывая ей это, постарался на славу. Когда несколько часов спустя они покинули кузницу, они не могли даже вспомнить, чем занимались до встречи, и лишь поздно ночью Джастин, вздрогнув, проснулся и сообразил, что так и не завершил свою работу.
Мысль о том, что состояние Джастина намного увеличилось, помогла Изабель освоиться и чувствовать себя более уверенно. Похоже, она больше не думала, будто он похитил ее с единственной целью воспользоваться ее математическими талантами, и Джастин был этому несказанно рад. Однако до сих пор между ними все еще существовала какая-то преграда, подобная занавесу, за который время от времени предпочитала ускользнуть Изабель. Эта преграда мешала ей полностью довериться ему. Иногда Джастин думал, что она любит его, ведь каждый раз при его появлении лицо ее озарялось радостной улыбкой. Изабель приветствовала его так, словно он был ее повелителем и властелином мира, не говоря уже о том, что Изабель без всяких возражений отдавалась ему. И не только в постели. Теперь она стала на редкость щедрой и умелой любовницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41