Брехт Бертольд
Трехгрошовая опера
Бертольд Брехт
Трехгрошовая опера
В сотрудничестве с Э. Гауптман, К. Вейлем
Перевод С. Апта
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Maкхит, по кличке Мэкки-Нож.
Джонатан Джеремия Пичем, владелец фирмы "Друг нищего".
Селия Пичем, его жена.
Полли Пичем, его дочь.
Браун, шеф лондонской полиции.
Люси, его дочь.
Дженни-Малина.
Смит.
Кимбл, священник.
Филч.
Уличный певец.
Бандиты.
Нищие.
Проститутки.
Констебли.
ПРОЛОГ
Баллада о Мэкки-Ноже.
Ярмарка в Сохо
Нищие нищенствуют, воры воруют, гулящие гуляют.
Уличный певец (поет).
У акулы - зубы-клинья,
Все торчат, как напоказ,
А у Мэкки - нож, и только,
Да и тот укрыт от глаз.
Если кровь прольет акула,
Вся вода кругом красна!
А у Мэкки - нож, и только,
Не ищи на них пятна.
Как над Темзою-рекою
Косит смерть людей подряд!
Ни при чем чума и оспа:
"Мэкки бродит", говорят.
Если вдруг на Стрэнде людном
Тело мертвое найдешь,
Знай, что ходит где-то рядом
Руки в брюки Мэкки-Нож.
Мейер Шмуль бесследно сгинул,
Мейер Шмуль - богач-старик,
Деньги Мейера у Мэкки
Против Мэкки нет улик.
Слева направо через сцену проходят, прогуливаясь, Пичем с женой и дочерью/
Нож в груди у Дженни Таулер.
Содрогнулся стар и млад
Мэкки-Нож с невинным видом
Совершает променад.
И на смерть Альфонса Глайта
До сих пор не пролит свет.
Расспросить бы надо Мэкки,
Но ведь он не скажет, нет.
И пожар в районе Сохо
Семь детишек, старый дед,
А в толпе все тот же Мэкки,
Но его не спросят, нет.
И растленье малолетней,
Той, чье имя здесь вокруг
Всем известно! Как же, Мэкки,
Вам такое, сходит с рук?
Проститутки смеются, от них отделяется человек и, пересекая площадь, торопливо уходит.
Дженни-Малина. Вот он - Мэкки-Нож!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
I
Ввиду возрастающей человеческой черствости коммерсант Пичем открыл заведение, в котором несчастнейшие из несчастных могли бы приобрести
внешность, способную тронуть все более и более ожесточающиеся сердца.
Заведение Джонатана Джеремии Пичема.
УТРЕННИЙ ХОРАЛ ПИЧЕМА
Вставай, человече, вставай,
Бесчинствуй, не тешься досугом!
Увидев, что ты негодяй,
Воздаст тебе бог по заслугам.
Жену продавай ни за грош!
Не брезгай ничем и нигде!
От бога, подлец, не уйдешь:
Заплатишь на Страшном суде.
Пичем (публике). Нужно придумать что-то новое. Мое дело слишком сложно, ибо мое дело - это возбуждать человеческое сострадание. Есть вещи, которые могут потрясти человека, их немного, очень немного, но вся беда в том, что, если часто их применять, они перестают действовать. Ибо человек обладает ужасной способностью становиться бесчувственным, когда ему вздумается. Вот и получается, что, впервые увидев на улице нищего с культей вместо руки, испуганный прохожий готов пожертвовать ему десять пенни, во второй раз он ограничится пятью, а в третий, пожалуй, преспокойно позовет полицейского. Точно так же обстоит дело и со средствами духовного воздействия.
С колосников спускается большой щит с надписью: "Давать слаще, чем брать".
Что толку в прекраснейших и проникновеннейших изречениях, даже мастерски намалеванных, если они так быстро изнашиваются? В Библии можно найти четыре - от силы пять трогательных изречений, но стоит их израсходовать - и ты гол как сокол. Вот, например, плакат "Дающему воздается" устарел за какие-нибудь несчастные три недели. Хочешь не хочешь - придумывай что-то новое. Тут вся надежда на Библию, но надолго ли ее хватит?
Стук в дверь. Пичем отворяет; входит молодой человек по имени Филч.
Филч. Пичем и компания?
Пичем. Пичем.
Филч. Вы владелец фирмы "Друг нищего"? Меня к вам послали. Да, вот это плакаты! Это же капитал! У вас, наверно, целая библиотека таких изречений? Вот это я понимаю! Откуда у нашего брата возьмутся идеи? Образования у нас нет, а без него дела не поставишь.
Пичем. Ваше имя?
Филч. Видите ли, господин Пичем, мне с юных лет не везло. Мать у меня была пьянчужка, отец - игрок. С детства предоставленный самому себе, лишенный материнской ласки, я все глубже скатывался в болото большого города. Я не знал ни отцовской заботы, ни семейного уюта. И вот - вы видите перед собой...
Пичем. Я вижу перед собой...
Филч (смущенно). ...человека без средств, жертву собственных страстей.
Пичем. Разбившийся о скалы корабль и так далее. Скажите-ка мне, обломок крушения, в каком районе вы исполняете эти детские сказки?
Филч. Не понимаю, господин Пичем.
Пичем. Надеюсь, вы произносите эту речь публично?
Филч. Видите ли, господин Пичем, вчера как раз произошел неприятный случай на Хайлэнд-стрит. Я тихо и грустно, со шляпой в руках, стою на углу, не подозревая ничего дурного...
Пичем (листая записную книжку). Хайлэнд-стрит. Совершенно верно. Ты, стало быть, и есть тот мерзавец, которого застукали вчера Хони и Сэм. Ты имел наглость приставать к прохожим в Десятом районе. На первый раз мы ограничились небольшой взбучкой, предположив, что ты действуешь по неведению, но, если ты еще раз сунешься, мы пустим в ход пилу, ясно?
Филч. Позвольте, позвольте! Но что же мне делать, господин Пичем? Эти господа избили меня до полусмерти, а потом вручили мне вашу визитную карточку. Если я сниму пиджак, вы увидите, что я весь в синяках.
Пичем. Ну, друг мой, если для этого нужно еще снять пиджак, значит, мои люди чертовски нерадивы. Этот молокосос воображает, что стоит ему только протянуть лапу, как дела его будут устроены. Интересно, что бы ты запел, если бы лучшую форель из твоего пруда вылавливали соседи?
Филч. Видите, ли, господин Пичем, у меня нет пруда.
Пичем. Так вот, лицензии выдаются только профессионалам. (С деловитым видом показывает Филчу план города.) Лондон разделен на четырнадцать районов. Всякий желающий заниматься нищенством в любом из этих районов должен выправить лицензию у Джонатана Джеремии Пичема и Кo. Иначе отбоя не будет от жертв собственных страстей.
Филч. Господин Пичем, от полного разорения меня отделяют несколько шиллингов. Имея при себе два шиллинга...
Пичем. Двадцать шиллингов.
Филч. Господин Пичем! (Умоляющим жестом указывает на плакат: "Не будь глух к чужой беде".)
Пичем указывает на занавеску, прикрывающую застекленный стенд. На занавеске
надпись: "Дающему воздается".
Десять шиллингов.
Пичем. И пятьдесят процентов выручки еженедельно. С экипировкой семьдесят процентов.
Филч. А в чем состоит экипировка?
Пичем. Это определяет фирма.
Филч. В каком районе смогу я приступить к работе?
Пичем. Бейкер-стрит, 2-104. Это даже дешевле, всего только пятьдесят процентов с экипировкой.
Филч. Прошу вас. (Дает деньги.)
Пичем. Ваше имя?
Филч. Чарлз Филч.
Пичем. Правильно. (Кричит.) Госпожа Пичем!
Входит госпожа Пичем.
Это Филч. Номер триста четырнадцать. Район Бейкер-стрит. Я сам зарегистрирую. Понимаю, почему вы приступаете к делу перед самой коронацией: эти торжества - единственный в жизни случай более или менее прилично заработать. Экипировка В. (Отдергивает занавеску, открывая стенд, внутри которого видны пять восковых манекенов.)
Филч. Что это такое?
Пичем. Это пять основных типов убожества, способных тронуть человеческое сердце. При виде их человек приходит в то противоестественное состояние, в котором он готов расстаться с частью своих денег.
Экипировка А: жертва развивающегося транспорта. Веселый калека (демонстрирует), всегда жизнерадостный, всегда беззаботный. Впечатление усиливает культя руки.
Экипировка Б: жертва военного искусства. Нервная дрожь на почве контузии. Докучает прохожим. Работает на отвращении. (Демонстрирует.) Отталкивающее впечатление ослабляют нагрудные знаки.
Экипировка В: жертва промышленного подъема. Несчастный слепец, или высшая школа нищенства. (Неуверенной походкой слепого шагает прямо на Филча. Подходит к нему вплотную.)
Филч в ужасе вскрикивает.
(Тотчас же прекратив демонстрацию, удивленно глядит на Филча и неожиданно кричит.) Он сердобольный! Из вас же никогда в жизни не выйдет нищего! Быть прохожим - это для вас предел! Стало быть, экипировка Г. Селия, ты опять пила! Ты ничего не соображаешь. Сто тридцать шестой жаловался на свою ветошь. Сколько раз я тебе говорил, что джентльмен не станет носить грязную одежду. Сто тридцать шестой заплатил за совсем новый костюм. Для возбуждения жалости надо было только растопить стеариновую свечку и нанести несколько пятен. Ни о чем ты не думаешь! Все приходится делать самому! (Филчу.) Раздевайся и надень вот это, только смотри носи аккуратно!
Филч. А что будет с моими вещами?
Пичем. Они переходят в собственность фирмы. Экипировка Д: молодой человек, видавший лучшие дни или, если угодно, никак не думавший, что дойдет до жизни такой.
Филч. Ах вот как, вы это используете? Но почему бы мне самому не выступать с историей о лучших днях?
Ничем. Потому что человеку никто не верит, когда он жалуется на собственные горести, сын мой. Если у тебя болит живот и ты будешь каждому это сообщать, всем станет противно, только и всего. И вообще тебе не положено задавать вопросы, надевай это барахло, и дело с концом.
Филч. По-моему, оно немного грязновато.
Пичем пронзает его взглядом.
Простите, ради бога, простите.
Госпожа Пичем. Поторопись-ка, сынок. Я не собираюсь стоять с твоими штанами до второго пришествия.
Филч (с неожиданной горячностью). Имейте в виду, ботинок я не сниму! Ни в коем случае. Лучше я вообще откажусь. Это единственный подарок моей бедной матери, и, как бы низко я ни пал, я ни за что...
Госпожа Пичем. Не болтай глупости, я же знаю, что у тебя грязные ноги.
Филч. А где же мне и мыть их? Зимой-то!
Госпожа Пичем уводит его за ширму, потом садится в левой части сцены и
проделывает манипуляцию с костюмом, стеарином и утюгом.
Пичем. Где твоя дочь?
Госпожа Пичем. Полли? Наверху!
Пичем. Вчера этот человек снова был здесь? Он приходит всегда, когда меня нет дома!
Госпожа Пичем. Не будь таким подозрительным, Джонатан. Лучшего джентльмена не найдешь. Господин капитан неравнодушен к нашей Полли.
Пичем. Вот как.
Госпожа Пичем. И если у меня есть хоть на пенни ума, то Полли тоже находит его очень милым.
Пичем. Селия, ты швыряешься своей дочерью так, словно я миллионер! Уж не хочешь ли ты выдать ее замуж? Да ведь если эти мерзавцы, наши клиенты, будут видеть только наши ноги, лавчонка не протянет и недели. Жених! Вот кто сразу же приберет нас к рукам! Еще бы! Неужели ты думаешь, что в постели твоя дочь будет держать язык за зубами лучше, чем ты?
Госпожа Пичем. Ты, оказывается, прекрасного мнения о собственной дочери!
Пичем. Самого скверного. Самого низкого. Сплошная чувственность, и больше ничего!
Госпожа Пичем. Ну, это уж у нее не от тебя.
Пичем. Ишь ты, замуж захотела! Моя дочь должна быть для меня тем же, что хлеб для голодного. (Листает Библию.) Это сказано даже где-то в Библии. Замужество вообще ужасное свинство. Я выбью замужество у нее из головы.
Госпожа Пичем. Джонатан, ты просто неуч.
Пичем. Неуч! Как же его зовут, этого господина?
Госпожа Пичем. Все называют его "капитан".
Пичем. Вот как, вы даже не узнали его имени? Интересно!
Госпожа Пичем. Разве мы невежи, чтобы требовать у него метрику, если он такой деликатный и приглашает нас в отель "Каракатица" на танцевальный вечер?
Пичем. Куда?
Госпожа Пичем. В "Каракатицу", на танцевальный вечер.
Пичем. Капитан? "Каракатица"? Так-так-так...
Госпожа Пичем. Иначе как в белых перчатках этот господин ни ко мне, ни к моей дочери не прикасался.
Пичем. Белые перчатки!
Госпожа Пичем. Между прочим, он в самом деле никогда не снимает перчаток, белых лайковых перчаток.
Пичем. Так-так. Белые перчатки, трость с набалдашником слоновой кости, гетры, лакированные ботинки, сплошное обаяние и шарм...
Гопожа Пичем. На шее. Откуда ты его знаешь?
Филч выходит из-за ширмы.
Филч. Господин Ничем, нельзя ли подобрать для меня какой-нибудь текст? Я во всем люблю систему. Молоть что попало - это не по мне.
Госпожа Ничем. Ему нужна система, скажите пожалуйста!
Пичем. Он будет изображать идиота. Придешь сегодня вечером в шесть часов. Тебя подучат. Катись!
Филч. Большое спасибо, господин Пичем, тысяча благодарностей. (Уходит.)
Пичем. Пятьдесят процентов! Ну а теперь я тебе скажу, кто этот господин в перчатках. Это Мэкки-Нож! (Бежит по лестнице в спальню Полли.)
Госпожа Ничем. Боже мой! Мэкки-Нож! Иисусе! Приди, Иисусе, будь гостем нашим! Полли! Что с Полли?
Пичем медленно возвращается.
Пичем. Полли? Полли не приходила домой. Постель не смята.
Госпожа Пичем. Наверно, она ужинала с этим мануфактурщиком. Ну конечно же, Джонатан!
Пичем. Дай бог, чтобы это оказался мануфактурщик!
Занавес опускается.
Господин и госпожа Пичем выходят к рампе и поют. Золотистый свет. Орган освещен. Сверху на шесте спускается трехламповый светильник. На щитах
надпись:
ПЕСЕНКА "НЕ ХОТЯТ"
1
Пичем.
Не хотят
Оставаться дома и идти бай-бай.
Жаждут услад,
Говорят: "Скорее радость жизни подавай!"
Госпожа Пичем.
И вот вам луна над Сохо,
И шепот проклятый: "Милый, прижмись же ко
мне!",
И старая песня: "Куда ты, туда и я с тобой,
Джонни",
И любви начало, и встречи при луне!
2
Пичем.
Не хотят
Жить с умом, как у людей заведено.
Вкусив услад,
Опускаются, естественно, на дно.
Оба.
И где же их луна над Сохо?
Где шепот проклятый: "Милый, прижмись же
ко мне"?
Где старая песня: "Куда ты, туда и я с тобой,
Джонни"
Когда любовь ушла, а ты уже на дне?
II
В трущобах Сохо бандит Мэкки-Нож справляет свадьбу с Полли Пичем, дочерью
короля нищих.
Пустая конюшня.
Mаттиас (по кличке - Монета освещает конюшню; в руке у него револьвер). Эй, руки вверх, кто здесь есть!
Входит Maкхит и шагает вдоль рампы.
Мак. Есть кто-нибудь?
Маттиас. Ни души! Здесь можно спокойно сыграть свадьбу.
Полли (входит в подвенечном платье). Но ведь это же конюшня!
Мак. Присядь пока на ясли, Полли. (К публике.) В этой конюшне состоится сегодня моя свадьба с девицей Полли Пичем, которая выходит за меня по любви и согласна быть моей подругой жизни.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2