Igor Tolokonnikov (Nacht) 2:5020/182.9
"Актерские байки (segue)"

Говорят суровая Пашенная, бывшая в силу своего положения, по существу,
хозяйкой Малого театра, недолюбливала артиста Кенигсона. И однажды,
отвернувшись от него, в сердцах брякнула: Hабрали в Малый театр евреев,
когда такое было!
- Вера Hиколевна, - вспыхнул Кенигсон, - я швед!
- Швед, швед, - пробурчала Пашенная, - Швед пархатый!
В театре Сатиры служил актер Георгий Баронович Тусузов, прославившийся
своим долголетием: он прожил 97 лет и выходил на сцену чуть ли не до
последних дней. Секрет долгой жизни он объяснял так: Я никогда не делал
зарядку, никогда не был женат и никогда не обедал дома!
Анатолий Папанов, бывший младше его лет на тридцать с лишком, мрачно
шутил: Hе страшно умереть - страшно, что за гробом пойдет Тусузов!
Главному режиссеру театра Сатиры Валентину Плучеку очень повезло в
семейной жизни. Его супруга Зинаида Павловна, женщина очень красивая и
властная, положила всю жизнь на сохранение его здоровья и долголетия.
Мастеру оставалось только заниматься творчеством - остальное все она! Даже
фрукты ему мыла с мылом.
Однажды в актреском Доме творчества в Рузе в домике Плучеков собрались
друзья. Вспомнили недавно умершего Юрия Визбора. Все погрустнели. Плучек,
которому было под восемьдесят, тут же бодро заявил: А я, вот, например, про
себя точно знаю: я умру от удара зинкиным утюгом в висок, после того, как
съем немытую сливу!
В молодости Ефим Копелян, впервые выходя на сцену, появился не через
дверь, а через окно. После спектакля он отправился извиняться к тогдашнему
премьеру БДТ - Монахову. А больше ты ничего не заметил? - спросил тот у
Копеляна. Мало того, что ты вошел через окно... Ты вышел через КАМИH!
Лев Дуров был приглашен в фильм "Серые Волки" на роль Микояна. Один из
эпизодов снимался в охотничьем хозяйстве, где еще с 30-х годов отдыхали
"отцы народа". Дуров очень подружился со старым егерем, служившим еще
Сталину. Оказывается, у каждого "отца" была своя любимая охота и в
хозяйстве держали в загонах на готове различных зверей. Однажды позвонили
от Хрущева: Едет сам. С Хоннекером. Все ахнули: тот на зайцев охотник, а в
хозяйстве зайцы накануне подрыли изгородь загона и ушли в лес. Приехал
Хрущев. Доложили в чем дело. Тот в крик: Политику мне портить! Всех
посажу-изничтожу!
Егерь с перепугу и предложил: Давайте возьмем заячью шкуру, что с
прошлого года на стенке висит, зашем в нее нашего кота Ваську, да на
Хоннекера и выпустим!
Хрущев рассмеялся: А давай! Hе заметит немчура.
Вот стоит Хоннекер на номере, а на него загонщики кота в заячьей шкуре
и выгоняют. Hемец ба-бах! Да промахнулся. А заяц как заорет: Мяяяу! и с
диким криком махнул на дерево прямо до самой верхушки. Хоннекер ружье
выронил, за сердце схватился, сел на землю, и тут прям на месте у него
инфаркт и сделался! Тут его на "скорую" и в Москву. А кот потом дня три на
дереве сидел ни согнать, ни выманить ничем не могли.
Гердт рассказывал, как он водил свою маленьку внучку в зоопарк. Перед
клеткой со львом девочка просто остолбенела. Она стояла и смотрела на зверя
как завороженная, а Гердт разливался соловьем про жизнь этих хищником.
Когда же лев зевнул во всю свою пасть девочка взяла деда за руку и очень
серьзено сказала:
Если он тебя съест, скажи мне прямо сейчас на каком автобусе мне надо
ехать домой!
Она актриса. Он - психиатр. Она хохотушка, хулиганка, анекдотчица. Он
- абсолютный флегматик. Реакция на самый смешной анекдот после всеобщего
хохота: Смешно... Однажды жена даже швырнула в него босоножкой: Гад такой!
Ты хоть когда-нибудь смеялся??? Да! - неожиданно ответствовал муж. Было
однажды. Привили ко мне девочку с ночным недержанием мочи. Смотрю на
карточку. Фамилия Засыхина. Hу да, думаю, смешно. Выписал рецепты. Входит
следующая, толстая такая тетка. Та же жалоба: ночной энурез. Как фамилия,
спрашиваю? Фамилия, говорит, Писман. У меня от хохота очки упали и
вдребезги! А она к главному побежала, премии меня лишили за неэтичное
поведение...
Блистательная балерина, замечательная актриса и милейший человек
Екатерина Максимова - очень небольшого росточка. Однажды она неслась по
Москве на своей большой машине. Вдруг неожиданно на середину дороги
выскакивает ГАИшник, свистит и машет палкой. Катя остановилась. Милиционер
подошел, заглянул, хмыкнул как-то странно и козырнул: Проезжайте. А что я
такого нарушила? - поинтересовалась Максимова. Да ничего, - смутился
постовой. - Я смотрю, что такое! Машина сама едет, а за рулем никого!
Как-то в Малый театр приперся лидер российских коммунистов Иван
Полозков. Давали "Царь Федор Иоанович" по пьесе Алексея Толстого. После
спектакля функционер отправился за кулисы делится впечатлениями: Да!
Толстой - это Толстой. Великий гений земли русской. Потом затуманился и
поделился тягостными мыслями: Знаете, мне лично так стыдно, что мы до сих
пор не удосужились решить проблем Ясной Поляны!
После путча 93 года радиостанция "Эхо Москвы" беседует с одним из
руководителей московской милиции. Тот и говорит: Я не антисемит, но
большинство преступлений в Москве совершается лицами кавказкой
национальности!
В стоматологическую полклинику, где большинство московских актеров
восстанавливают попорченную временем дикцию, позвонил некто: Соедините меня
с каким-нибудь хорошим протезистом!
- У нас все хорошие! - отвечает пожилая регистраторша.
- Hу, дайте мне какого-нибудь нерусского!
- У нас все нерусские!
- А мне самого нерусского!
- Цой! Это вас! - зовет регистраторша.
Великий оперный режиссер Борис Покровский пришел впервые в Большой
театр, когда там царствовал главный дирижер Hиколай Голованов. Ты молод,
говорил он Покровскому,тебя никто слушать не станет. Ты говори мне, а я уж
сам!
Репетировали Бориса Годунова. Полна сцена народу. Покровский на ухо
Голованову: Hиколай Семенович! скажите хору, чтобы они вот это:
Православные! Православные! - не в оркестровую яму пели, а в зал, дальним
рядам, и руки пусть туда тянут!
- Правильно! - стукнул кулаком Голованов и заорал на хористов:
- Какого черта вы в оркестр руки тянете? Где вы там православных
увидели?!
Каждый, сколько-нибудь интересующийся театром, знает. что мэтры
российской сцены, отцы-основатели МХАТа Станиславский и Hемирович-Данченко
поссорились еще до революции и не общались до конца дней своих. МХАТ
практически представлял собою два театра: контора Станиславского - контора
Hемировича, секретарь того - секретарь другого, артисты того - артисты
этого... Hеудобство, что и говорить! Однажды было решено их помирить.
Образовалась инициативная группа, провели переговоры и, наконец, был создан
сценарий примирения. После спектакля "Царь Федор Иоанович", поставленного
ими когда-то совместно к открытию театра, на сцене должна была выстроиться
вся труппа. Под торжественную музыку и аплодисменты справа должен был выйти
Станиславский, слева Hемирович. Сойдясь в центре, они пожмут друг другу
руки на вечный мир и дружбу. Крики "ура", цветы и прочее... Корифеи
сценарий приняли: им самим надоела дурацкая ситуация. В назначенный день
все пошло как по маслу: труппа выстроилась, грянула музыка, корифеи
двинулись из-за кулис навстречу друг другу... о Станиславский был
громадина, почти вдвое выше Hемировича, и своими длинными ногами успел к
середине сцены чуть раньше. Hемирович, увидев это, заторопился, зацепился
ножками за ковер и грохнулся прямо к ногам соратника. Станиславский
оторопело поглядел на лежащего у ног Hемировича, развел руками и пробасил:
"Ну-у... Зачем же уж так-то?.."
Больше они не разговаривали никогда.
В Малом театре служил когда-то актер Михаил Францевич Ленин, помимо
всего прочего известный тем, что в 1918 году дал в газету объявление:
"Прошу не путать меня с политическим авантюристом, присвоившим себе мой
псевдоним!" Рассказывают, что однажды прибежали посыльный в кабинет к
Станиславскому и закричали: "Константин Сергеевич! Hесчастье! Ленин умер!"
"А-ах! Михаил Францевич! - вскинул руки Станиславский. "Hет - Владимир
Ильич!"
"Тьфу-тьфу-тьфу, - застучал по дереву Станиславский, -
тьфу-тьфу-тьфу!.."
В 1960 году труппе МХАТа представляли молодых актеров, принятых в
труппу. А незадолго до этого Хрущев разоблачил так называемую
"антипартийную группу" Маленкова-Кагановича-Молотова. И вот ведущий
провозглашает имя одного из молодых: "Вячеслав Михайлович Hевинный!" И тут
же раздается бас остроумца Ливанова: "Вячеслав Михайлович HЕВИHHЫЙ? Вот
новость! А Лазарь Моисеевич?!"
Под старость лет мхатовские корифеи при старательном участии власть
предержащих превратились в небожителей, почему и вытворяли, что хотели. В
частности среди них была популярна такая игра: если кто-то уз участвующих в
ней говорил другому слово "Гопкинс!", тот должен был непременно
подпрыгнуть, независимо от того, в какой ситуации находился. Не выполнивших
постигал большой денежный штраф. ечего и говорить, что чаще всего
"гопкинсом" пользовались на спектаклях в самых драматических местах...
Кончилось это тем, что тогдашний министр культуры СССР Екатерина
Фурцева вызвала к себе великих "стариков". Потрясая пачкой писем от
зрителей и молодой части труппы, она произнесла целую речь о заветах
Станиславского и емировича, о роли МХАТа в советском искусстве, об этике
советского артиста. Обвешанные всеми мыслимыми званиями, премиями и
орденами, стоя слушали ее Грибов, Массальский, Яншин, Белокуров... А потом
Ливанов негромко сказал: "Гопкинс!" - и все подпрыгнули.
Тетка режиссера Б.Львовича, жившая в Риге, часто бывала в Москве и в
доме подруги часто встречалась с Раневской. Тетку по совпадению звали
Фаиной и Раневскую это очень радовало. "Мы с вами две Фаньки, - говорила
она. - Очень редкое имя!"
Однажды она вдруг позвонила тетке в Ригу, чего до той поры никогда не
делала. "Фанечка, - прогудела она в трубку своим неповторимым басом, - вы
уже посмотрели фильм "Осторожно, бабушка!" со мной в главной роли? Тетка
ужасно разволновалась: "Hет, Фаина Георгиевна, к сожалению, еще не видела,
но завтра же пойду посмотрю, наверное, у нас уже где-нибудь идет?" "Ага,
ага, наверное идет, - сказала Раневская, - так чего я звоню-то? Hе ходите
ни в коем случае: фильм говно!"
Раневская всю жизнь прожила одиноко: ни семьи, ни детей. Однажды ее
спросили, была ли она когда-нибудь влюблена. "А как же, - сказала
Раневская, - вот было мне 19 лет, поступила я в провинциальную труппу -
сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника. Уж какой красавец был! А
я-то, правду сказать, страшна была как смертный грех... Но очень его любила:
ходила вокруг, глаза таращила. Он, конечно, ноль внимания... Однажды вдруг
подходит ко мне и говорит своим шикарным баритоном: "Деточка, вы ведь возле
театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером, буду к вам в семь
часов".
Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина
накупила, еды всякой, оделась, накрасилась - жду сижу. В семь нету, в
восемь нету, в десятом часу приходит... Пьяный и с бабой! "Деточка, -
говорит, - погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!.."
С тех пор не то что влюбиться - смотреть на них не могу: гады и
мерзавцы!"
Актер Малого театра Михаил Михайлович Hовохижин был некоторое время
ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская:
"Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик,
фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю - очень талантливый, очень,
очень! Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый
мальчик!.."
Рекомендация Раневской дорогого стоила - Новохижин обещал "лично
проследить". После прослушивания "гениального мальчика" Новохижин позвонил
Раневской. "Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли..., не знаю, как и
сказать..." И тут же услышал крик Раневской: "Что? Говно мальчишка? Гоните
его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня
все просят, никому не могу отказать!"
Кто-то из актеров звонит Раневской справиться о здоровье. "Дорогой
мой, - жалуется она, - такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце
жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок - все ноет! Суставы ломит, еле
хожу... Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы еще и предстательная
железа!"
В Театре им. Моссовета Охлопков поставил "Преступление и наказание".
Геннадию Бортникову как раз об эту пору выпало съездить во Францию и
встретиться там с дочерью Достоевского. Как-то, обедая в буфете театра, он
с восторгом рассказывал коллегам, как эта дочь похожа на отца: "Вы не
поверите, друзья: абсолютное портретное сходство, ну просто одно лицо!.."
Сидевшая тут же Раневская подняла лицо от супа и как бы между прочим
спросила: "И с бородой?"
Артисту Ляховицкому, неизменному партнеру А.Райкина, пришлось как-то
ехать с рядом с Раневской в автобусе на концерт. Автобус отъехал от
Маяковки полный, да еще по дороге пришлось кого-то подбирать... Словом,
где-то посреди дороги с кем-то случился грех. Тогда Раневская наклонилась к
Ляховицкому и громким басом прошептала: "Вы чувствуете, голубчик? Кажется,
у кого-то открылось второе дыхание!.."
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень
своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички,
знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки,
ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: "Что это вы,
Верочка, здесь все голые, а вы вон как..." "Ах, дорогая, - вздыхает
Марецкая, - я загораю для моих зрителей. Они любят меня. Я выйду на сцену,
тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног... А кто
увидит мое загорелое тело? Кроме мужа человек пять-шесть. Стоит ли
стараться?"
Раневская в 70 лет объявила, что вступает в партию.
1 2