А всяким носителям мнений иных
Мы здесь заявляем сурово,
Что нет у Стриженова глаз голубых,
И нет ничего голубого.

Припев:

И возражать вы нам не смейте, братцы!
Как старожилы нашего двора, ура, ура!
Уж в голубом мы можем разобраться –
Мы в этом тоже мастера! Ура! Ура!


Чтоб съездов решения в жизнь воплотить,
Не вышел ни кожей ни рожей.
Не мог он, увы, телогрейку носить
И робу слесарную тоже.


Сыграть комбайнера –
Героя труда Олегу не выпала доля.
И есть в его жизни одна лишь Скирда 2. Супруга Олега Стриженова – актриса Лионелла Скирда.

,
И та не с колхозного поля.

Припев:

Нет премий Ленинских, ну и не надо,
Все эти премии для нас мура, мура, мура!
Не получать от Родины награды
Мы все большие мастера! Ура! Ура!


Но, как говорится, всему свой черед,
И это известно народу,
Его непременно, найдет,
Какие Стриженова годы.


Хороший у песни сложился конец,
Под стать окончанью эпохи,
Стриженов – гигант, красавец-молодец,
И мы тоже, в общем, неплохи.

Припев:

И завершив торжественное рондо,
Мы прокричим Стриженову – Ура! Ура! Ура!
Подарок лучший – песня «Генофонда»
Мы в этом деле мастера! Ура! Ура!

Здесь я хочу обратиться к тем, кто пишет капустники. Если вы любите это дело и, главное, если у вас получается, – прежде чем это обнародовать, подумайте хорошенько. Потому как после этого вас замучают, и вы будете обречены писать бесперечь всем и каждому, дальним и ближним! По ночам вам будет сниться рифма "поздравляем – желаем!". Благосостояние ваше будет падать с каждым днем, потому что платить за создание капустника никому не приходит в голову – это считается чисто дружеской услугой… Правда, популярность будет расти! Благодарные современники будут кидаться вам на шею, говорить о вашем немыслимом таланте приносить людям радость… и между делом напомнят про близящийся их собственный юбилей. Далее – прочтите весь этот абзац сначала!
Так что старания для «Генофонда» – только малая часть моей капустной вечной повинности. Вот вам еще несколько сочинений, вынутых из огромной пачки почти наугад.

Юбилейный концерт
замечательного иллюзиониста
Рафаэля Цитолашвили

1997 г.
В соавторстве с М. Борисовым
Поскольку мы «фокусно» появлялись из испанского танца, то и капустник написали на музыку "Песни о Дон-Кихоте" ("На турнире, на пиру иль на охоте…")

Нас для этого сегодня пригласили,
Чтобы мы вам по-испански объяснили:
Все то, что каждый час
Творится среди нас,
Все это фокусы Цитолашвили!


Всей стране полгода денег не платили –
То ль забыли, то ли в банках прокрутили.
А как же мы живем
И с голоду не мрем?
А это фокусы Цитолашвили!


Сексуальные меньшинства разрешили –
Однополые друг друга полюбили.
А как же каждый год
Рождаемость растет?
А это фокусы Цитолашвили!


Если вас в железный ящик посадили
Прострелили и на части распилили,
Ты думаешь, разбой?
Ошибся, дорогой:
Все это фокусы Цитолашвили!


Президент, положим, дышит еле-еле –
Кто же нами управляет, в самом деле?
Кто-кто? Чубайс в пальто?
Или вообще никто?
А это хитрый фокус Рафаэля!


Дорогие, мы, конечно, пошутили,
На маэстро зря мы бочку накатили!
Из тех, кто круглый год
Дурит родной народ,
Ей-Богу, всех честней Цитолашвили!!


Арчилу Гомиашвили

К 70-летию
Ресторан "Золотой Остап", 1999 г.
В соавторстве с М. Борисовым

Известный бизнесмен Артем Тарасов уже давно живет в Лондоне. Он бы и рад появиться в России, да мешают давние разногласия с властями во взглядах на бизнес. Поэтому на день рождения к своему другу Арчилу Гомиашвили он прибыть не смог, но прислал в подарок коньяк, которому столько же лет, сколько Арчилу. Мне и ведущему "Русского лото" Михаилу Борисову велено было вручить подарок. Таким образом, в ресторане "Золотой Остап" у Арчила появились два лихих "англичанина", которые на мотив военного марша из к/ф "Мост через реку Квай" исполнили следующие куплеты:

Evening, наш дорогой Арчил!
This is Артем нам поручил
Звездный отметитъ birthday,
Вручить подарок, что в London купил!


Сам он сказал: "Excuse me, please!
Дома вопрос давно завис!"
Дома… здесь для Артема,
Увы, готовят ужасный сюрприз.


Чтоб не смогли иметь его
Прямо in Sheremetjevo,
С нами, его послами,
Общаться будешь ты вместо него.


Труден был путь далекий наш:
Вместе пересекли Ла-Манш,
Вместе не спали в Бресте,
Чтоб на таможне не сперли багаж.


Вот он, подарок дорогой!
Странно, но он ровесник твой!
Дата была когда-то
Его рожденья: год двадцать шестой.


Что же хотел сказать Артем?
Все же подарка смысл в чем?
Литр, сюда залитый,
С годами лучше и крепче притом!


Darling, и ты живи вот так,
Чтобы не постареть никак!
Сила пускай Арчила
С годами крепнет, как этот коньяк!


К 10-летию театра
Григория Гурвича
"Летучая Мышь"

1999 г.
В соавторстве с М. Борисовым
Обращаясь к Директору Центрального Дома Актера Маргарите Эскиной
(На мотив песни "Помнишь, мама моя, как девчонку чужую")

Львович и Борисов:

Помнишь… мама моя! Как мальчишку чужого
Привели к тебе в дом, у тебя не спросив.
Тихо глянула ты на него… на такого,
И заплакала вдруг, обо всех позабыв,
И про нас позабыв!


Ты его окружила теплом и заботой,
Для него свое сердце рвала на куски.
Целовала его за любую работу,
Ну а нам хоть друг друга целуй от тоски,
От зеленой тоски.

На мотив трио из оперетты "Белая акация":

Мы тоже в старом зале
И пели, и плясали,
Мы тоже сочиняли,
Капустники писали,
Нам тоже был любимым старый дом.


Но ты ценила выше
Всегда творенья Гриши,
Не Бори и не Миши,
А лишь творенья Гриши,
А нас воспринимала ты с трудом.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Всех детей я одинаково любила, как могла,
Но Гриша так пишет,
Я невольно за репризы ему сердце отдала
Слух ходит в народе
Будто Гурвича в «капусте» я нашла.

Львович и Борисов:

А после в Гнездниковском
При зрителе Московском,
При зрителе Московском,
Внезапно в Гнездниковском
Он театром прогремел на всю страну.


Мы сами режиссеры,
В профессии матеры,
В профессии матеры,
Мы тоже режиссеры,
А с театром до сих пор ни тпру ни ну.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Было время – народилось театров целый миллион!
Ходила, просила,
Помогать таланту надо – это для меня закон.
Их много, ей-Богу,
Но летучим оказался только ОН!

Львович и Борисов:

Так в жизни не бывает –
Кто этого не знает!
Кто этого не знает –
Так в жизни не бывает,
Чтоб без завода тикали часы!


Ведь мы его не хуже
И в талии не уже!
Мы в талии не уже –
Ничем его не хуже,
Усы у нас такие ж и носы!

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Что же делать – я открою вам заветный свой секрет!
Пусть люди не судят –
Ведь об этом говорю я первый раз за десять лет!
Скажу я: люблю я!
Для меня средь вас дороже Гриши нет!

Львович и Борисов рыдают.
Борисов (вытирая слезы):

По законам жанра, когда слов больше нет…

Львович:

…Герои танцуют!

(Канкан. Исполняется руками!)


Несколько
коротких дифирамбов
симпатичным людям

Роману Карцеву:

Ты на кого другого посмотри –
Такой большо-ой – вчерашний и на три…
А вот выходит Карцев выступать –
Малэсенький – сегодня и на пять!

Александру Михайлову:

И сам большой, и твой талант большой,
И так поешь, что мог попасть в Большой…
Но ты всегда был очень скромным малым,
И потому довольствуешься Малым!

Александру Панкратову-Черному:

Не езжай ты, Саша, в Голливуд,
В логово расизма распроклятого:
Там при первом крике: «Черных бьют!»
Тут же все рванут лупить Панкратова!

Алле Суриковой:

Мне говорил знакомый рэкетир,
Мешок боксерский колотя, бывало:
"Пособия нам лучше не найти,
Чем драки в фильмах Суриковой Аллы!


Караченцев Ярмольнику – в мурло!
У Табакова нож торчит в лопатке!..
Не-ет, мы, когда наедем на кого,
Ей сумками отстегиваем бабки!"

Махмуду Эсамбаеву:

Талант, успех и славы торжество,
И золото на лацкане сияет,
И целый мир глядит и понимает:
«Есть что-то под папахой у него!»

Олегу Ефремову:

За этот шанс, однажды провороненный,
Ефремов должен сам себя винить:
В «Трех тополях…» поладил бы с Дорониной
Глядишь, и не пришлось бы МХАТ делить!

Ирине Грибулиной:

Ах, бабы, бабы, не гневите Бога!
Вот Ирка счастье сглазила свое:
Все пела: «Недотрога, недотрога…» –
Теперь никто не трогает ее!

Михаилу Грушевскому:

С таким талантом – на свободе!..
И как парнишке удается.
Вожди приходят и уходят –
Один Грушевский остается!

Анатолию Ромашину:

Неплохо прожил жизнь совсем
И вдаль не смотрит мрачно:
Он был женат раз шесть иль семь
И все разы – удачно!

Вячеславу Бутусову:

У нас от старца до юнца безусого
Никто в парижской жизни не силен,
Но каждый точно знает – от Бутусова:
«Ален Делон не пьет одеколон!»

Маргарите Эскиной, директору Центрального Дома Актера:

Чем Эскина сегодня знаменита?
Тем, что и Мастер вы, и Маргарита!


"…Москва –
актерская столица
страны
с названием Кино!"

Фестивальный пролог, сочиненный Борисом Львовичем и Сергеем Крамаренко к открытию кинофестиваля "Созвездие"
Дом Кино, 1997 г.

Действующие лица и исполнители:
Аполлон – Борис Львович
Муза Кино – Наталья Крачковская
Музы:
Эрато – Любовь Полищук
Мельпомена – Римма Маркова
Талия – Наталья Харахорина
Терпсихора – Анна Фроловцева
Клио – Татьяна Конюхова
Полигимния – Зинаида Кириенко
Эвтерпа – Светлана Тома
Калиопа – Светлана Светличная
Урания – Елена Кондулайнен
Юрий Долгорукий – Борис Химичев
Филька – Сергей Варчук
Председатель жюри:
Евгений Матвеев – Евгений Матвеев
Евгений Жариков – Евгений Жариков

Аполлон:

С утра, размяв мускулатуру,
Бог златокудрый Аполлон
В дела искусства и культуры
Был, как обычно, погружен.


Особых мыслей не имел он,
Но тем-то был и знаменит,
Что удивительно умел он
При этом делать умный вид.


Сидел спокойно и беспечно
И твердо помнил лишь одно:
Что Богом избран он навечно,
А, значит, времени полно.


Свой слух кифарой услаждая,
Душою уносился ввысь…
Как вдруг, охранников сметая,
К начальству музы ворвались.

(С гвалтом вбегают Музы)

Аполлон:

Молчать! нетоптанные квочки!
Да что ж вы так кричите, блин.
Давайте хоть поодиночке.
Вас девять, бабы, я один.

Музы:

Так, я начну!
Нет я!
Я тоже!
За что тебе такой почет?!
Пусть Полигимния начнет!
Она погромогласней все же!

(Посовещавшись, Музы выталкивают вперед Полигимнию, которая поет на мотив "Интернационала")

Полигимния:

Пришли к тебе мы всем союзом
Официально доложить,
Не могут трепетные музы
Без финансирования жить.

(далее все хором)

Нет нашей участи печальней
Делить искусства каравай.
Начальник ты иль не начальник?

Аполлон:

Начальник!
Музы. А раз начальник, то давай!

Терпсихора:

У нас проблем набралось горы
У нас забот невпроворот!..

Урания:

Ты б танцевала, Терпсихора
Поменьше б открывала рот.

Терпсихора:

Тебе, Урания, конечно,
Легко об этом рассуждать,
Следишь за звездами беспечно,
На остальное наплевать.

Урания:

О, боги! пусть же у злодейки
Язык немедленно замрет.
На астрономию – копейки
Мне не дают десятый год.

Эрато:

Ей не дают, какая жалость,
Щас будем плакать и рыдать.
А ты, сестричка, попыталась
Сама хоть раз кому-то дать?

Аполлон:

Здесь полон зал людей, Эрато,
И речь твоя ужасный грех.

Эрато:

Как что – Эрато виновата!
Да я здесь бескорыстней всех.
Любовных песен каждый просит,
Старик, мужчина и юнец.


Коль средств Эрато не подбросят,
Придет терпимости конец.
Про всех не знаю, мне же лично
Для жизни нужен дом… публич… приличный.

Мельпомена:

Вы слышали! ей нужен дом!
А может, замок или вилла?!
Скажи спасибо, Аполлон,
Что я ее не придушила.


Мне не в чем выходить на сцену,
В театре хаос и развал.
Ты посмотри на Мельпомену,
Какой трагический финал!
Артисты при честном народе
Поют в подземном переходе!

Клио:

Позвольте мне внести поправку,
Дать историческую справку:
Во все века, чтоб быть свободным
И жить искусством лишь одним,
Художник должен быть голодным,
Холодным, нищим и больным.

Позвольте цитату: "Искусство принадлежит народу, и народ в любое время, когда захочет, может это искусство иметь, как захочет… но за деньги!

Эвтерпа (кажется, сильно выпив):

Я – муза лирики, Эвтерпа!
Я в море рифм плыву, как нерпа.
Я верила – любовь всесильна!
Ты ж Клио, тоже меркантильна,
Урания – материальна,
Эрато – просто аморальна.
Мне страшно, сестры, рядом с вами,
И обливаюсь я слезами.

Талия:

Сестрицы! я причин, поверьте,
Для горьких слез не нахожу.
Вот я! уже тысячелетья!
Святой комедии служу!


Да нужно высмеять причину
Всех наших споров, бед и зол!

(щекочет Аполлона)

Зевс на культуру деньги кинул?
Куда ж ты их девал, козел?!

Аполлон:

Так ты еще и в Зевса метишь,
Не много ль на себя взяла?
Запомни, Талия, ответишь
Ты мне за этого «козла»!


Вы от меня хотите чуда?
Да где ж я вам его возьму?
И ничего давать не буду!

(в сторону)

Мне не хватает самому!

Калиопа:

Я как эпическая муза
Должна тебе заметить, брат:
В развале нашего союза
Ты сам, бесспорно, виноват!


Тебе мы, брат, служили верно,
Ты ж с нами поступаешь скверно,
Ты подстрекаешь нас к восстанью,
Лишая средств к существованью.

Аполлон:

Совсем достали вы меня!
Послушай, муза Калиопа,
Хоть вы мне близкая родня,
Бери сестер, идите в…

(Музы визжат, кричат, заглушая последнее слово.)

Молчать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16