Юлий БУРКИН
ОСТРОВ РУСЬ – 1.
СЕГОДНЯ, МАМА!
Анонс
"Сегодня, мама", "Остров Русь" и "Царь, царевич, король,
королевич..." - это развеселая и разудалая трилогия, сочиненная
Сергеем Лукьяненко на пару с Юлием Буркиным.
Это безудержный полет фантазии, невероятное, причудливое развитие
сюжета и, конечно, брызжущий, искрометный юмор!
Иван - дурак - отважный юноша, прибывший из глухой провинции в
Стольный град, дабы поступить на службу к Владимиру Красно Солнышко,
обретает, не без приключений, трех верных друзей - трех богатырей...
Василиса Прекрасная, супруга Владимира, дарит свои сережки тайному
возлюбленному - Кощею Бессмертному... Ивану и трем богатырям предстоит
совершить нелегкий путь в Кощеево царство, чтобы успеть вернуть
сережки и спасти честь княгини...
Вам это ничего не напоминает? Дальше будет круче!..
Иван - дурак и три богатыря - один за всех и все за одного!
- Сыновьям Константину и Станиславу -Ю. Буркин
- ... и всем остальным детям. -С. Лукьяненко
Любое несовпадение имен и ситуаций является случайным.
Предисловие.
О маминых кошках, папиных инопланетянах, и о том как мы учили
древнеегипетский
Я проснулся, когда Ирбис - красный персидский кот - заворочался на
подушке и ткнул меня в нос хвостом. Хвост был мягкий, на самом кончике
белый и особенно пушистый.
Когда персидские коты линяют - это плохо. А если они при этом еще
и любят спать на твоей подушке, это кошмар. Я осторожно взял Ирбиса за
кончик хвоста и сделал вид, что собираюсь дернуть. Кот презрительно
посмотрел на меня медно-красными глазами и отвернулся. Чихать он на
меня хотел. Двенадцатилетние мальчики нигде не считаются священными, а
вот коты - да: в Египте.
- Стас, - тихонько позвал я. - Стас, ты дрыхнешь?
Брат не ответил, лишь сверху доносилось его сонное посапывание. Он
спит надо мной - у нас двухэтажная кровать, и мой одноклассник Валька
Мельник сказал однажды, что это как в тюрьме. Я не нашелся, что
ответить, а Стас сразу поблагодарил Вальку за информацию, потому что
мы в тюрьме еще не бывали. Вышло так, будто Валька сидел в тюрьме. Он
обозлился, обругал за это Стаса и плюнул в него. Но не попал.
- Стас! - позвал я для порядка еще раз, подхватывая Ирбиса под
теплое толстое брюхо, встал и заглянул на его кровать. Разумеется,
брат спал, подушка у него не была усыпана кошачьими волосами, и только
в ногах лежал маленький беспородный котенок, которого мама принесла
вчера вечером.
Я положил Ирбиса Стасу под щеку, чтобы коту не было скучно в моей
пустой постели, а беспородного, не имеющего еще клички котенка засунул
ему под одеяло. Котенок начал искать выход из плена, а я побежал
умываться.
В коридоре царило легкое утреннее столпотворение. Папа кормил тех
кошек, что уже соизволили проснуться, а мама, стоя перед зеркалом,
торопливо подкрашивала ресницы. Вот интересно: кошки - хобби мамино, а
возиться с ними приходится нам с папой. Но любит она кошек прямо
ненормально. Хотя вообще-то она не сумасшедшая. Просто у нее есть
"пунктики" - так папа говорит.
Однажды кошки начали беситься, чуть ли не по потолку бегать. Потом
оказалось, что кошка по имени Собака котят ждет, а в этом случае
остальные кошки психуют. Завидуют, наверное. Но мама тогда этого не
знала и решила показать их ветеринару. Приходит в ветлечебницу, и
говорит:
- Доктор, посмотрите моих кошек.
- А где они? - спрашивает тот.
- Здесь, - отвечает мама, кладет на стол чемоданчик, и открывает
его. А там лежат восемь кошек, по стойке смирно. Лапы связаны и морды
забинтованы - чтобы не орали. Только хвосты - туда-сюда,
влево-вправо...
Вся больница бегала посмотреть...
Так вот, вышел я в коридор, а мама, накрашиваясь, увидела меня в
зеркало и сказала:
- Хухер-мухер, <Доброе утро (возможно др. -егип.)> Костя.
- Хухры-мухры, цурюка, <И тебе доброго утра, подружка (возм. др.
-егип.)> - торопливо пробормотал я.
Мама оторвалась от зеркала, повернулась ко мне и с возмущением
переспросила:
- Цурюка? Зап ардажер, сердев, ынау-мынау! <Подружка?! Я твоя
мать, сын пустынного шакала! (возм. др. -егип.)>
- Эй! - возмутился папа, переставая раскладывать корм по мискам. -
Я тоже немного язык знаю! Это кто же тогда ынау-мынау? Я?
- Ардажер, хухры-мухры, мухры-хухры, - затараторил я. - Зап Сет
тага горк минерап. Зап шердап. Лапсердюк. Ыкувон, генекал ардажер.
Ынау-мынау ардажер ук. Зап ынау-мынау. (Ну, сможете сами перевести?
Слабо? Позор... "Мама, доброе утро два раза подряд. Сет <Сет -
довольно неприятный др. -египетский бог (прим. авторов)> отуманил мой
разум во сне. Я кривоязыкий. Мое уважение огромно. Папа, не ругайся с
мамой; пустынным шакалом мама назвала меня. Я пустынный шакал.")
- Вот так-то, - миролюбиво сказала мама, переходя на русский.
Из-за легкого узбекского акцента казалось, что она с родного языка
перешла на иностранный. Мама выросла в Ташкенте. Во время
землетрясения ее родители пропали, и она жила в детдоме. Но
рассказывать об этом не любит. Зато о Ташкенте может часами говорить.
Если ее послушать, то на свете нет города красивее и солнечнее. И люди
там особенные, и персики там, и вообще... Это ее пунктик N2 - после
кошек. Нет, N3, второй - это древнеегипетский.
На самом-то деле никто не знает, как древние египтяне говорили,
ведь их язык сохранился только в древних надписях, и одни специалисты,
например, считают, что пустынный шакал произносится "ынау-мынау", а
другие - "еня-меня". Но если уж маме пришло в голову учить нас
древнеегипетскому... Мы со Стасом сначала бунтовали, но потом
передумали; никто этого языка не знает, и у нас будет свой секретный
шифр.
Проскользнув в ванную, я принялся ожесточенно чистить зубы.
Хорошо, что сегодня суббота. Не надо учить уроки, особенно английский.
А то у меня все перепуталось. В среду был пересказ текста, и я два
раза "школу" вместо "скул" назвал "цурах" <Школа (возм. др. -егип.)>.
Хорошо еще, что глуховатая Елена Константиновна, наша учительница,
больше внимания обращает на уверенный тон, чем на то, что говоришь.
Бормоча детскую считалочку: "Каргаз, ушур, нердак тушур" (раз,
два, третий - крокодил), в ванную вошел Стас. На плече у него,
вцепившись когтями в майку и вздыбив шерсть, сидел безымянный котенок.
Первым делом Стас пихнул меня, оттесняя от раковины, и начал
намазывать зубную щетку, не переставая нудить: "Нердак тушур, перум,
южур..."
- Будешь пихаться, схлопочешь, каракуц болотный, - предупредил я.
Стасу всего одиннадцать, но все время приходится напоминать ему, кто у
нас старший. - Отпусти котенка, ему же страшно.
- Хухер-мухер, - невинно сказал Стас. - Ничего ему не страшно.
- Он кот или кошка? - поинтересовался я.
Стас скосил глаза на котенка и сказал:
- Не знаю. Он еще маленький. И пушистый. Признаки пола не
выражены.
- Это у тебя не выражены, дубина пушистая, - разозлился я. - Его
же назвать как-то надо!
- Назовем Валей, - беззаботно предложил Стас. - Это и мужское имя
и женское.
- А почему именно Валей? - удивился я.
- Мельнику назло. А то плюется, как курдеп, <Верблюд (возм. др.
-егип.)> - буркнул Стас, изучая в зеркало свою белобрысую физиономию.
Он весь в папу, а я как мама - черноволосый и худой.
Я вытерся полотенцем и съязвил:
- Что, усы ищешь?
Стас неожиданно покраснел и зашипел:
- Каваока Сет шенгар! <Рот Сета, вымазанный гнилой едой (возм. др.
-егип.)>
- Окавака Сет шенгар! <Нецензурно.> - не остался я в долгу.
Дверь открылась, и вошел папа. Как раз в ту минуту, когда мы
готовились вцепиться друг в друга. Папа снял котенка со стаськиного
плеча и спросил:
- Чего-то не поделили, полиглоты?
- Нет, папа, - дуэтом ответили мы.
- Точно? - усомнился папа. - Не ссорьтесь. Чтобы драться не
пришлось.
Держа котенка за шкирку, он вышел. А мы со Стасом понимающе
переглянулись. Если папа начал говорить "с уточнениями" ("выключи
свет, чтобы темно стало", "позови Стаса, чтобы пришел"), значит он
погружен в обдумывание...
- Опять инопланетян ищет, - обреченно сказал Стас.
- Точно, - любимым папиным словечком ответил я. - Чтобы жить
веселее было.
Папа у нас тоже не сумасшедший. Честное слово. Он археолог, так
же, как и мама. Просто папа верит в палеоконтакт. Знаете, что это
такое? Те, кто верит в палеоконтакт, думают, что на Землю прилетали
инопланетяне. Только не сейчас, а давным-давно, еще в первобытные
времена. И если покопаться хорошенько в древних развалинах или просто
в земле, то можно найти скелет инопланетянина, его любимый бластер или
даже целый космический корабль. И это вовсе не для того, чтобы
прославиться. Просто папа считает, что когда имеешь перед собой такую
трудную задачу, то жить веселее и интереснее. Я с этим согласен. Жить
веселее. Особенно окружающим. Стас немного помолчал, потом неохотно
сказал:
- Ладно, Костя, кеп-хур-ушурбац. <Мир; точнее -
"время-между-войнами" (возм. др. -егип.)>
- Кеп-хур-ушурбац, - согласился я.
И мы пошли завтракать.
Папа ел молча, о чем-то сосредоточенно размышляя, а мама первая
никогда говорить не начинает. Она у нас сдержанная и невозмутимая.
"Так и должна вести себя женщина Востока, - говорит она, - это
традиция". А папа шутит: "За это я тебя и полюбил". А дело было так.
Когда папа учился на четвертом курсе Ленинградского археологического,
а мама - на первом, они на практике вместе попали на раскопки
старинной мечети. И папа там выкопал инопланетный череп. Нужно было
срочно бежать за фотоаппаратом и фиксирующим раствором, но начался
дождь. Папа испугался, что пока он бегает, череп будет поврежден
водой. Тут только он и заметил первокурсницу, которая молча копалась
возле него.
- Вас как звать? - спросил он.
- Галина, - ответила наша будущая мама.
- Вот что, Галя, - сказал он, - идите сюда. Чтобы помочь. Это
очень важно. - Он указал на череп. - Я сейчас вернусь, а вы постойте.
Чтобы сберечь. Вот так, - и он продемонстрировал, встав над черепом на
четвереньки.
Папа все никак не мог найти раствор, а дождь стал сильнее и
превратился в ливень. Только минут через сорок с фотоаппаратом,
раствором и зонтиком папа примчался к своей находке... и был поражен
тем, что увидел: первокурсница Галя, о которой он уже и думать забыл,
все так же, не меняя позы, стояла под проливным дождем.
Но еще больше она поразила его позже, когда в Ленинграде, в
студенческой аудитории он горячо защищал свою версию неземного
происхождения найденного черепа. Студенты и преподаватели спорили до
хрипоты, а потом кто-то спросил молчаливую девушку:
- Галя, а ты на этот счет что думаешь?
- Я думаю, это череп ишака, - ответила мама. - Даже не думаю, а
знаю. Я из Ташкента, я там их и раньше видела.
Папа вскричал:
- Что же вы раньше не сказали?!
А она ответила:
- Вы не спрашивали.
Вот тут он в нее и влюбился. Такая у нас семейная легенда...
Мы молча ели, пихаясь со Стасом под столом, а только что названный
котенок Валька думал, что это мы с ним играем и кусал нас обоих за
ноги. Вдруг папа очнулся и, торопливо дожевывая яичницу, спросил:
- Стасик, ты не знаешь, где у нас зубило?
За инструменты у нас отвечает Стас, но от этого вопроса и он
растерялся. Зубилом мы давно не пользовались.
- На балконе, в ящике с инструментами, - сказал он. И, подумав,
добавил: - Наверное.
- Спасибо, Стас, - очень ласково поблагодарил папа, - я посмотрю.
Нужно зубило, чтобы...
Папа замолчал и стал прихлебывать горячий чай. Мама как ни в чем
не бывало продолжала гладить настоящего египетского моа, улегшегося у
нее на коленях. А мы со Стасом переглянулись. Что-то явно затевалось.
Но до самого вечера все было тихо.
Мама собралась, погудела в прихожей пылесосом и ушла в музей - она
там работает старшим научным сотрудником. Через полчаса, подточив
зубило напильником, пошел на работу и папа. В тот же самый музей, где
он, как и мама, старший научный сотрудник. Только мама специалист по
Египту, а папа - по доисторическим временам и по старинному
вооружению, от австралийских боевых бумерангов до алеутских панцирей
из моржовой шкуры.
У меня почему-то были сомнения, на работу ли идет папа: если уж он
снова занялся поисками пришельцев, то на мелочи отвлекаться не станет.
Дождавшись, когда папа кончил пылесоситься и хлопнул дверью, я
выскочил в лоджию. Мы живем совсем рядом с музеем, буквально через
улицу, по диагонали от него. Но папа действительно шел на работу,
жизнерадостно помахивая портфелем. Пользуясь отсутствием прохожих (а
откуда им взяться в полседьмого субботнего утра?), папа временами
делал движения, напоминающие прием каратэ маваша-гири. Получалось у
него плохо. Папа теоретик, а не практик.
Когда за папой захлопнулась музейная дверь, я вернулся на кухню.
Стас развалился на табуретке (как на ней можно развалиться - не знаю,
это умеет только мой брат) и очищал бутерброд с кошачьим волосом от
меда. То есть наоборот, бутерброд с медом от кошачьих волос.
- Как ты думаешь, папа что нашел, бластер или космический корабль?
- задумчиво спросил Стас. Он был еще молод и не утратил оптимизма.
- Городскую канализацию, - грубо ответил я, потому что помнил
прошлогодний папин конфуз, из-за которого во всем квартале не было
воды, и соседи смотрели на нас волками.
- Да-а, - протянул Стас и поскучнел. - Что сегодня делать-то
будем?
- Не знаю, - сказал я, пытаясь сообразить, какие вообще бывают на
свете дела.
- Может, пойдем по музею пошляемся, на Неменхотепа посмотрим? -
предложил Стас.
Неменхотеп - это фараон, точнее - мумия фараона, которая лежит в
саркофаге у мамы в египетском зале.
1 2 3 4