Качество удивило, рекомедую всем
Неприятное ощущение, когда не до конца понимаешь, что происходит. Уж лучше неприятная правда, чем томительное ожидание.
— Вы все еще не можете понять, где находитесь? — спросила Инна.
— Да.
— Подойдите к окну.
Только тут я понял, что правая стена коридора не металлическая, а стеклянная, только серая, матовая, непрозрачная. Закрытая снаружи какими-то ставнями?
— Смотрите…
Инна что-то делала с наручными часами. Хотя — часы ли это были? Широкий браслет, большой экран…
Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Захотелось, как это ни нелепо, выкрикнуть: «Не надо!».
Но было уже поздно — стекло стало прозрачным. Никаких ставней не было, наверное, само стекло было поляризованным.
За стеклом была бездна.
А в бездне — звезды.
Яркие — такие яркие, что казались огромными, хоть глаз и не чувствовал размера. Немигающие — не было воздуха, который заставляет их мерцать. Разноцветные — желтые, красные, белые, синеватые…
А где-то на самом краю окна переливалось и кружилось радужное свечение — будто северное сияние скомкали, подвесили в пустоте и закрутили вокруг оси. У меня перехватило дыхание — это было и красиво, и одновременно жутко.
Я оперся обеими руками о стекло, то ли стараясь убедиться, что между мной и космосом есть преграда, то ли чтобы удержаться на ногах.
— Теперь верите? — В голосе Инны послышалось сочувствие.
— Это же… не экран? — спросил я. — Это настоящее?
— Более чем.
Стекло снова помутнело.
Я повернулся к Инне — девушка смотрела на меня с любопытством и, кажется, с уважением.
— Некоторые начинают вопить, — сказала она. — Некоторые лезут в драку. А некоторые рыдают как дети.
— Почему вы покрасились? — спросил я.
— Чего? — Первый раз она растерялась.
— Почему вы выкрасили волосы?
— Я их не красила. Я блондинка. — Она вдруг покраснела, сильно и стремительно.
— Но… на Земле…
— Я крашу волосы в темный цвет, понятно? Потому что каждый идиот, который носит брюки, уверен, что блондинки — дуры и не думают ни о чем, кроме как о постели!
— А здесь?
— А здесь просто нет краски для волос! — Инна замолчала. Спросила: — Слушайте, Валентин, к чему был этот вопрос?
— В себя пытаюсь прийти, — честно сказал я. — А это лучше всего делать, задавая странные вопросы.
Инна фыркнула.
— Оригинальничаете? Идемте, у меня дел по горло. Вас никто не ждал, набор пилотов завершен неделю назад…
— Спасибо, мне уже сообщили.
— Слушайте! — Инна вдруг оживилась. — Вы всерьез хотите туда? — Она кивнула на стену. — Вам что, приключений хочется? Так приключения, знаете ли, часто бывают с печальным исходом.
— Что, есть варианты?
— Есть. — Инна кивнула. — Повар нужен позарез. Готовить умеете? Вы вообще-то кто по специальности?
— Журналист.
— Боже, ну и подвалило счастье. — В голосе Инны прозвучало разочарование. — Акула пера…
— Не любите журналистов?
— При чем тут любишь — не любишь? Нет у нас тут потребности в журналистах… Врачи, повара, техники… Машина есть?
— Есть, — признался я и зачем-то добавил: — «Рено».
— Да хоть бы и «роллс-ройс». Любите в железках возиться, чинить там чего-нибудь?
— Я карбюратор от аккумулятора не отличу.
— Ну и мужики пошли. — Вот теперь Инна выглядела удовлетворенной. — Похоже, руками что-то делать только китайцы могут. А вам… или летать и стрелять, или всякой дурью заниматься. Неделю назад скрипача прислали, представляете?
— Скрипач не нужен?
— Не нужен, но пристроили… куда ему в космос-то. Теперь в баре пиликает. Хорошо хоть скрипка с ним была… Нет, ну вы представьте, домашний мальчик восемнадцати лет из хорошей семьи, по имени Леонид Левинсон поссорился с мамой и завербовался к нам. В иллюминатор посмотрел — и грох в обморок! Скрипку, однако, перед тем как упасть, бережно прижал к животу.
— Инна, я очень люблю тех, кто много говорит, — сказал я. — Но если бы вы вначале ответили на мои вопросы, нам обоим было бы проще.
Девушка замолчала. Испытующе посмотрела на меня, кивнула:
— Хорошо. Заслужили крепкими нервами. Профессиональное, наверное? Идемте, сядем спокойно, я вас угощу кофе и отвечу на все вопросы. Поверьте, скрытничать никто не собирается… так же как и возиться с вами…
* * *
Если бы не иллюминатор, я бы решил, что нахожусь в обычной однокомнатной квартире. Стены оклеены обоями — желтенькими в полосочку, потолок вроде как пластиковый, натяжной, но самый обычный, матово-белый, в центре свисает лампа на три рожка из мутного стекла. На полу темно-серый линолеум, расцветка «мечта лентяя». Мебель простенькая, как из ИКЕИ, но вполне обычная — в углу диван-кровать, рядом гардероб, посередине стол и три стула, у стены шкаф с полупустыми полками: немного книг, маленький музыкальный центр, немного дисков, немного всякой мелочевки, что всегда накапливается на полках. Одна дверь, наверное, в ванную комнату. Другая, открытая, на крошечную кухоньку.
Если бы не иллюминатор…
Пока он был задернут шторами, я ничего и не замечал. Но Инна усадила меня за стол и отдернула занавеску.
А за ней было круглое окно диаметром в метр, за окном — черный космос и разноцветные звезды.
— Настоящий иллюминатор, между прочим, не экран, — бросила Инна мимолетно. — Большая редкость в жилых помещениях.
— Удобно, всегда можно проветрить, — мрачно сказал я. Девушка засмеялась.
— Нет, вы мне положительно нравитесь… Такая невозмутимость… Валентин, давайте для начала покончим с маленькой формальностью?
— Какой?
— Мне нужен ваш анализ крови.
Инна полезла в ящик стола, извлекла оттуда пузырек с прозрачной жидкостью, комок ваты, заткнутую пробкой пробирку, иголку в прозрачном пакетике (память вдруг выдала слово «скарификатор»).
— Зачем? — настороженно спросил я.
— Ее выпьют инопланетные монстры. Нет, не так. Безумные ученые будут проводить над ней генетические эксперименты. Нет, лучше мы используем ее для заговоров и ворожбы… Да что вы напрягаетесь, Валентин? Нам нужно знать вашу группу крови — мало ли что может случиться?
— Я и так ее знаю. Вторая положительная.
— Простите, но мы доверяем только своей лаборатории. Вы боитесь уколов?
Вздохнув, я протянул руку. Инна мазнула по пальцу смоченной в спирте ваткой, быстро кольнула иглой. Было почти не больно.
— Держите палец над пробиркой… мне нужно всего пару капель.
Зажав укол ваткой, я смотрел, как Инна закрывает пробирку, уносит на кухню, там прячет в какой-то белый шкафчик. Холодильник? Очень похож.
Я смотрел на нее через открытую дверь. Инна наполнила из пластиковой бутыли чайник — тоже вполне обычный с виду, включила. На кухне была крошечная мойка, маленькая электрическая плита и совсем уж крохотный столик, под которым пряталась табуретка. Одному можно и на кухне позавтракать, вдвоем уже не уместишься.
— Нет, вы точно решили запастись компонентами для «Кровавой Мэри».
— Все шутите?
— Это с перепугу…
— Знаете, с перепугу себя ведут иначе. Я тут, как-никак, два года… Вам покрепче?
— Если можно.
Инна хмыкнула, открыла маленькую баночку и аккуратно отмерила в большую чашку две ложки растворимого кофе.
— Можно… в честь прилета. Молока не предлагаю, кончилось… Сахар?
— Нет, спасибо. — Я поймал себя на том, что упорно кошусь в иллюминатор, и перевел взгляд. А фигурка у нее хорошая… даже идиотский мешковатый комбинезон не портит…
— Не смущайтесь, с сахаром проблем нет.
— Я не смущаюсь.
Инна вернулась, поставила на стол чашки, вазочку с печеньем. Подперла голову руками, задумчиво посмотрела на меня.
— Итак? — спросил я, пробуя кофе. Вполне нормальный кофе, ничего необычного.
— Три года назад я устроилась на работу в агентство «Звездный час», — сказала Инна. — Там как раз сменился владелец, и набирали новый персонал. Выглядело все немного странно: объяснили, что агентство теперь занимается набором персонала для компьютерных игр. Но люди же и впрямь любят играть, я подумала, что это интересное направление бизнеса… а зарплату пообещали очень хорошую, никаких выплат «в конвертах», никаких испытательных сроков… В общем, я согласилась. Мы въехали в новый офис, ничего необычного там не было, кроме запасного выхода. Там была смонтирована какая-то специальная дверь, с кучей замков, даже со сканером сетчатки. Хозяин объяснил, что это для создания атмосферы игры — всех, кто подписал контракт на «работу» пилотом, надо выпускать через эту дверь. Мы должны были всем объяснять, что, пройдя через дверь, человек как бы раздвоится. Один отправится к себе домой, а другой — перенесется в глубины космоса на космическую платформу, которая служит базой для космических кораблей.
— А кто у вас хозяин?
— Его звали Аркадий Самойлов. — Инна пожала плечами. — Да вы пейте кофе, остынет… Обычный человек. Такой… бизнесмен средней руки. Ездил на новеньком «БМВ», одевался со вкусом, ходил иногда с охранником, а иногда и без. Очень вежливый, с девчонками вроде как немного флиртовал, но руки не распускал, с мужиками мог постоять, покурить, потрепаться о футболе, анекдот рассказать. Хороший начальник, на самом деле… И вот когда он демонстрировал нам эту дверь, я его и спросила: а кто там, на этой «платформе», встречает наших клиентов? Он засмеялся, говорит: «Уместный вопрос! А давайте вы будете их встречать?» И я, как полная дура, хихикнула и пошла в дверь, крутя попой…
В голосе Инны прорезалась горечь.
— Дальше понятно, — сказал я.
— Ну да. Там, очевидно, я вернулась в офис и стала работать. А здесь… а здесь я стояла в том зале, откуда вас привела, и орала в голос. Минут пять, наверное. Потом вышла, дверь была открыта. Стала тут ходить. Вскоре поняла, что все всерьез… вышла прямо в главный ангар… ну, там я еще минут десять вопила. Стало совсем уж ясно, что не розыгрыш. Но это так скучно, если честно, устраивать истерику, когда нет зрителей!
Я усмехнулся. С иронией у нее все было в порядке. Может, зря на блондинок наговаривают?
— Вечером появились еще трое ребят из конторы. Затем еще двое. За несколько дней мы тут более или менее разобрались, что к чему… А потом пошел вал. Десять, двадцать, тридцать человек в день. Они, конечно, все были растеряны и перепуганы. К счастью, мы к тому моменту уже нашли арсенал, синтезатор пищи, склады. Настроили замки на себя… в общем, анархии не допустили. — Она помолчала. — Хотя пришлось и стрелять. Первый месяц дня не проходило без трупа.
— Без чего?
— Без трупа. Люди разные бывают. Некоторые, попав сюда, с перепугу начинают на всех бросаться. Но это еще ничего, их достаточно успокоить. А бывают такие, которые сразу все понимают, но решают, что законы остались на Земле, а тут будет право сильного. Приходилось объяснять, что сильный — это тот, у кого ключи управления платформой и оружие.
— Не боитесь, что я такой?
Инна мгновение размышляла.
— Нет. Я многих повидала, привыкла своему впечатлению доверять.
— Так чья это станция? Кто здесь главный?
— Обычно говорят не станция, а платформа. Еще чаще — Плюшка.
— Почему?
— Так ведь по форме похожа. — Инна улыбнулась. — А главные — мы. Те, кто здесь живет и работает.
— Но ее же кто-то создал?
— Ну да. Только нам не озаботились сообщить.
Я подумал немного.
— Инна, но здесь все очень человеческое…
— Мы обжились понемногу. Думаете, эти обои на стенах из магазина? Это не обои вовсе, это один из видов ткани, которая на платформе производится. Люстра — колбы из химической лаборатории. А если заберетесь на стул и заглянете в плафоны, то увидите, что таких лампочек на Земле не производят. Очень многое можно сделать привычным, если очень этого захотеть.
— Но если здесь есть приборы, техника… на каком языке надписи?
— Ни на каком. Все индикаторы аналоговые. Растет скорость — светящийся столбик на экране увеличивается. Что-то переключилось — загорелась пиктограмма. Как правило, понятная. — Инна усмехнулась. — Хотя только через полгода пилоты разобрались, что в кораблях есть туалет. А еще через месяц научились выбрасывать отходы в космос, не разгерметизируя весь корабль.
— Значит, все мы оказываемся на непонятно кем построенной станции… ну, на платформе, с которой можно улететь на космическом корабле?
— Ну да. Кораблей здесь хватает. И больших, и маленьких.
— А если…
— Нам забыли сообщить, в какой стороне Земля. — Она угадала мой вопрос.
— И сколько здесь народа?
— Сейчас, думаю, тысяч пятнадцать.
— Ничего себе платформа. Не тесно?
— Ну что вы, Валентин. На платформе никогда не собираются все сразу. Большая часть людей — пилоты, они в космосе проводят в десять раз больше времени, чем здесь.
— Зачем? — глупо спросил я.
— Во-первых, многим это нравится. — Она усмехнулась. — Во-вторых, жить-то надо. Или вы думаете, что у нас коммунизм?
Я пожал плечами.
— Платформа может производить все, необходимое для жизни. Кое-какие предметы роскоши нам забрасывают с Земли. Полагаю, благодарить за это надо господина Самойлова.
— Какие еще предметы роскоши?
Инна кивнула на полку.
— Диски с музыкой и кино. Проигрыватели для них, экраны… Книжки. Даже кое-что лишнее на мой взгляд — настоящий алкоголь, табак… А иногда какую-нибудь ерунду, которая вроде и не нужна, но ее здесь просто нет. К примеру, в первый же месяц нам переслали клетки с кошками.
— Чего? — Я рассмеялся. — Тут что, мыши водятся?
— Нет, Валя, не водятся. Но если бы вы знали, сколько у нас сейчас стоит самый обыкновенный котенок породы московский подвальный! Я не последний человек в администрации платформы, а позволить себе завести кошку не могу. Год назад щенков передали, ну так собака — это вообще немыслимая роскошь. А однажды прислали целый ящик плюшевых игрушек. Китайские, из синтетики, зайца от крокодила не сразу отличишь.
1 2 3 4 5 6 7