Она . Нет, инсинуации.
Он . Нет.
Она . Да.
Он . Нет.
Она . Если это не инсинуации, то что это?
Он . Чтобы утверждать, что это инсинуации, надо знать, что такое инсинуации. Дай мне определение инсинуации; я требую определения.
Она . Смотри, они спустились вниз и увели с собой верхних соседей. Они уже не кричат. Что с ними сделали?
Он . Наверное, горло перерезали.
Она . Интересная мысль, хотя нет, совсем не интересная, а почему им горло перерезали?
Он . Не пойду же я спрашивать. Не те обстоятельства.
Она . А может, вовсе и не перерезали горло. Может, с ними как-нибудь иначе обошлись.

На улице крики, шум, стены содрогаются.

Он . Слышишь?
Она . Видишь?
Он . Видишь?
Она . Слышишь?
Он . Они все заминировали.
Она . Скоро мы снова окажемся в подвале.
Он . Или на улице. И ты простудишься.
Она . Нет, уж лучше в подвале. Туда можно отопление провести.
Он . Там спрятаться можно.
Она . Туда они не придут.
Он . Почему?
Она . Подвал слишком глубокий. Они не подумают, что люди вроде нас или не совсем вроде нас могут жить в бездне, как звери.
Он . Они все обыскивают.
Она . Так ведь ты можешь скрыться. Я тебя не держу. Подыши воздухом, воспользуйся случаем изменить свое существование. Посмотри, существует ли иное существование.
Он . Момент неподходящий. Холодно, и дождь идет.
Она . Ты же говорил, что только мне холодно.
Он . А теперь мне холодно. Холодный пот прошибает. Имею же я на это право.
Она . Ну, конечно, ты на все имеешь право. Это я ни на что права не имею. Даже сказать, что мне жарко. Посмотри, что за жизнь ты мне устроил. Взгляни хорошенько. Посмотри, каково мне тут, в твоем обществе. (Указывает на закрытые ставни, на дверь, задвинутую шкафом).
Он . Это какой-то бред, не будешь же ты утверждать, будто все эти ужасы происходят по моей вине.
Она . Я только считаю, что ты должен был это предвидеть. Во всяком случае, сделать так, чтобы это случилось не при нас. Ты воплощение невезения.
Он . Хорошо. Исчезаю. Дай мне шляпу. (Собирается идти за шляпой).

В это время сквозь закрытые ставни влетает граната и падает на пол посреди комнаты.
Они рассматривают гранату.

Она . Смотри, панцирь черепахи-улитки.
Он . У улитки нет панциря.
Она . А что у нее есть?
Он . Раковина, наверное.
Она . Это одно и то же.
Он . Ой! Да ведь это граната!
Она . Граната! Она сейчас взорвется, затопчи фитиль!
Он . У нее нет фитиля. Смотри, не взрывается.
Она . Прячься скорее! (Прячется в угол.)

Он направляется к гранате.

Тебя убьет. Осторожно, безумец.
Он . Не оставлять же ее посреди комнаты. (Берет гранату, выбрасывает ее в окно).

За окном раздается взрыв.

Она . Вот видишь, взорвалась. Наверное, в доме она бы не взорвалась, здесь кислорода мало. А на свежем воздухе взрывается. Вдруг ты кого-нибудь убил? Ты убийца!
Он . Ну, там такое делается, что никто и не заметит. Во всяком случае, мы и на сей раз уцелели.

На улице сильный шум.

Она . Теперь наверняка начнутся сквозняки.
Он . Закрыть ставни — мало. Надо еще окна матрасом заткнуть, давай сюда матрас.
Она . Почему ты не продумал все заранее; ты всегда находишь выход, когда уже поздно.
Он . Лучше поздно, чем никогда.
Она . Философ, безумец, обольститель. Поворачивайся, давай матрас. Помоги мне.

Они снимают с кровати матрас и загораживают им окно.

Он . А спать на чем будем?
Она . Это ты виноват, даже второго матраса в доме нет. У моего бывшего мужа их было полно. Уж чего-чего, а этого в доме хватало.
Он . Так ведь он сам их делал, на продажу. Немудрено, что у вас их было навалом.
Она . Как видишь, в подобной ситуации это мудрено.
Он . А в других ситуациях немудрено. Веселенький у вас, наверное, был дом — всюду матрасы.
Она . Он был не просто мастер. Он был матрасник-ас. Делал их из любви к искусству. А что ты делаешь из любви ко мне?
Он . Из любви к тебе я с тоски дохну.
Она . Не большой подвиг.
Он . Это как посмотреть.
Она . Во всяком случае, это не утомительно. Лентяй ты.

Снова шум, дверь справа падает. Через дверной проем в комнату проникает дым.

Он . Ну, это уж слишком. Не успеешь одну закрыть, другая тут же открывается.
Она . Я из-за тебя заболею. Я уже больна. У меня с сердцем плохо.
Он . Или падает.
Она . Попробуй только скажи, что ты тут ни при чем.
Он . Я за это не отвечаю.
Она . Ты никогда ни за что не отвечаешь!
Он . По логике вещей так и должно было случиться.
Она . По какой логике?
Он . По логике вещей, таков объективный порядок вещей.
Она . Что с дверью будем делать? Почини ее.
Он ( выглядывая в дверной проем ). Соседей нет дома. Наверное, отдыхать уехали. А дома взрывчатку забыли.
Она . Есть хочется и пить. Посмотри, у них нет чего-нибудь?
Он . Может, попробовать выйти? У них в квартире есть дверь, которая выходит в переулок, там потише.
Она . Тебе лишь бы уйти. Подожди. Я шляпу надену.

Он выходит направо.

Ты где?
Он ( из кулисы ). Здесь не пройдешь. Стена обвалилась, я так и думал. Всю площадку засыпало. Камней целая гора. (Входит.) Тут хода нет, подождем, пока на нашей улице затихнет. Тогда шкаф отодвинем и выйдем.
Она . Пойду посмотрю. (Выходит.)
Он . Надо было мне раньше уйти. Три года назад. Или год назад, или даже на прошлой неделе. Мы с женой были бы теперь далеко. Помирились бы. Правда, она замужем. Ну, значит, с другой. В горах. Я пленник несчастной любви. И любви запретной. Будем считать, что я получил по заслугам.
Она ( возвращаясь ). Что ты там бормочешь? Опять упреки?
Он . Я просто думаю вслух.
Она . Я у них в буфете колбасу нашла. И пиво. Бутылка треснула. Где тут можно поесть?
Он . Где хочешь. Давай сядем на пол. А вместо стола возьмем стул.
Она . Боже мой, мир навыворот!

Они садятся на пол, поставив между собой стул. С улицы слышен шум. Раздаются крики и выстрелы.

Они наверху. На этот раз сомневаться не приходится.
Он . Ты же говорила, что они спускаются.
Она . Но я не сказала, что они не поднимутся опять.
Он . Можно было догадаться.
Она . Ну хорошо, что я, по-твоему, должна делать?
Он . Я вообще не говорил, что ты должна что-нибудь делать.
Она . Какое счастье, хоть что-то разрешил.

В потолке образуется дыра, через нее падает статуэтка, попадает на бутылку с пивом, разбивает бутылку и разбивается сама.

Мое платье! Самое лучшее. Единственное платье. На мне хотел жениться знаменитый модельер.
Он ( собирая осколки статуэтки ). Это копия Венеры Милосской.
Она . Надо будет подмести. И платье вычистить. Кто теперь его покрасит? Все вокруг воюют. Для них это отдых. (Глядя на осколки статуэтки.) Это не Венера Милосская, это статуя Свободы.
Он . Ты же видишь, что у нее нет руки.
Она . Рука сломалась при падении.
Он . Ее и раньше не было.
Она . Что это доказывает? Ничего не доказывает.
Он . Говорю тебе, это Венера Милосская.
Она . Нет.
Он . Да посмотри же.
Она . У тебя везде одни Венеры. Это статуя Свободы.
Он . Это статуя Красоты. Красота — это моя любовь. Я мог бы быть скульптором.
Она . Она прекрасна, твоя красота.
Он . Красота всегда прекрасна. За редким исключением.
Она . Исключение — это я. Ты это хотел сказать?
Он . Не знаю, что я хотел сказать.
Она . Вот видишь, опять оскорбления.
Он . Я хотел тебе доказать, что...
Она ( прерывая его ). Хватит с меня доказательств, оставь меня в покое.
Он . Это ты меня оставь в покое. Я жажду покоя.
Она . Я тоже жажду покоя. Да разве с тобой дождешься!

Сквозь стену в комнату влетает осколок бомбы и падает на пол.

Сам видишь, не дождешься.
Он . Да, покоя здесь ждать не приходится; но это от нас не зависит. Это объективно невозможно.
Она . Мне надоела твоя страсть к объективности. Займись лучше гранатой, она взорвется... как та...
Он . Да ведь это же не граната. (Трогает осколок ногой.)
Она . Тихо, мы из-за тебя погибнем, и всю комнату разнесет.
Он . Это осколок бомбы.
Она . А бомба должна взрываться.
Он . Осколок — это уже результат взрыва. И больше нечему взрываться.
Она . Перестань издеваться.

Влетает еще один осколок и разбивает зеркало на туалетном столике.

Они мне зеркало разбили, разбили зеркало.
Он . Тем хуже.
Она . Как теперь причесываться? Ты, конечно, опять скажешь, что я кокетка.
Он . Ешь лучше колбасу.

Наверху снова поднимается шум. С потолка сыплется. </strong> прячутся под кровать. Шум на улице становится громче. Слышны пулеметные очереди и крики «Ура!». Мужчина и женщина сидят под кроватью лицом к публике.

Она . Когда я была маленькая, я была ребенком. Дети моего возраста тоже были маленькие. Маленькие мальчики, маленькие девочки. Мы были разного роста. Были самые маленькие, самые большие, блондины, брюнеты и ни блондины, ни брюнеты. Мы учились читать, писать, считать. Учили вычитание, деление, умножение, сложение. Потому что мы ходили в школу. Некоторые учились дома. Невдалеке было озеро. Там плавали рыбы, рыбы живут в воде. Не то что мы. Мы не можем жить в воде, даже пока мы дети; хотя должны бы. Почему бы нет?
Он . Если бы я изучал технику, я стал бы техником. Делал бы разные штуки. Сложные штуки. Очень сложные штуки, все сложнее и сложнее, это облегчило бы мне жизнь.
Она . Ночью мы спали.

С этого момента потолок начинает осыпаться. В конце пьесы не останется ни потолка, ни стен.
Вместо них взору зрителя предстанут лестницы, силуэты, возможно, знамена.

Он . Радуга, две радуги, три радуги, Я их считал. Иногда бывало и больше. Я задавал себе вопрос. Надо было отвечать на вопрос. Какой вопрос я себе задавал? Не помню. Но чтобы получить ответ, должен же я был задавать себе вопрос... Вопрос. Как можно получить ответ, если не задан вопрос? Итак, я задавал вопрос, несмотря ни на что, я не знал, что это за вопрос, но все же задавал его. Это было безобиднейшее занятие. Тот, кто знает вопрос, хитрец... Спросим себя, ответ зависит от вопроса или вопрос зависит от ответа. Это другой вопрос. Нет, тот же самый. Радуга, две радуги, три радуги, четыре...
Она . Жульничество все это!

Он прислушивается к шуму, наблюдая, как сверху сыплется штукатурка и как через всю комнату проносятся совершенно немыслимые метательные снаряды: осколки чашек, чубуки от трубок, головы кукол и т. д.

Он . Некоторые не хотят умирать сами. Они предпочитают, чтобы их убивали. Им не терпится. А может быть, им это нравится.
Она . Может, тогда им кажется, что это еще не настоящая смерть.
Он . Так, наверное, проще. Так веселее.
Она . Это и называется обществом.
Он . Они приканчивают друг друга.
Она . Сначала приканчивают одни, потом другие. Одновременно это никак не получится.
Он ( снова погружаясь в воспоминания ). Я стоял на пороге. Я смотрел.
Она . У нас там был лес, а в нем деревья.
Он . Какие деревья?
Она . Которые росли. Росли быстрее нас. С листьями. Осенью листья опадают.

Невидимые снаряды пробивают стену, оставляя большие дыры. С потолка сыплется на кровать.

Он . Ай!
Она . Что с тобой? Ты же не ранен!
Он . Ты тоже не ранена.
Она . Так что с тобой?
Он . Меня могло ранить.
Она . Очень на тебя похоже. Всегда ворчишь.
Он . Это ты всегда ворчишь.
Она . Не кивай на других, ты всегда боишься за свою шкуру. Вечно боишься, чтобы не сказать трусишь. Лучше приобрел бы профессию, было бы на что жить. Профессионал всем нужен. А во время войны он не подлежит призыву.

Сильный шум на лестнице .

Она . Возвращаются. Теперь уж это к нам.
Он . Видишь, я не зря беспокоюсь.
Она . Обычно зря.
Он . Но не в этот раз.
Она . Как всегда, хочешь доказать мне, что ты прав.

Снаряды больше не пролетают.

Он . Кончилось.
Она . Наверное, передышка.

Они вылезают из-под кровати. Рассматривают пол, усыпанный снарядами, проломы в стене, которые все время увеличиваются.

Может быть, здесь можно пройти? (Показывает на пролом в стене.) Куда она выходит?
Он . На лестницу.
Она . На какую лестницу?
Он . На лестницу, которая выходит во двор.
Она . На лестницу, которая выходит в какой двор?
Он . Выходит на лестницу, которая выходит во двор, который выходит на улицу.
Она . Который выходит на какую улицу?
Он . Который выходит на улицу, где идет бой.
Она . Итак, мы в тупике.
Он . Значит, лучше никуда не ходить. Не надевай шляпу. Шляпу надевать не стоит.
Она . Ты всегда находишь неудачный выход. Почему ты собираешься выйти там, где выхода нет?
Он . Я собирался выйти, если выйти возможно.
Она . Тогда не надо рассматривать возможность выхода.
Он . Я не утверждал, что рассматриваю возможность выхода. Я утверждал, что рассматривал бы ее только в том случае, если возможность была бы возможна.
Она . Мне не нужны уроки логики. В логике я посильнее тебя. Всю жизнь тебе это доказываю.
Он . Ты слабее.
Она . Я сильнее.
Он . Слабее.
Она . Сильнее, гораздо сильнее.
Он . Замолчи.
Она . Ты мне рот не заткнешь.
Он . Лучше замолчи и послушай.

Крики на лестницах и на улице.

Она . Что они делают?
Он . Они поднимаются... поднимаются, их много.
Она . Они посадят нас в тюрьму. Они меня убьют.
Он . Мы ничего не сделали.
Она . Мы ничего не сделали.
Он . Потому и посадят.
Она . Мы не вмешивались в их дела.
Он . Вот потому и посадят, я же говорю.
Она . А если бы мы вмешались, они бы нас убили.
Он . Тогда мы были бы уже мертвы.
Она . Это утешает.
Он . Все же мы пережили бомбежку. Бомбежка кончилась.
Она . Они поднимаются.
Он . Поднимаются.
Она . Они поют.

Сквозь проломы в стене видны силуэты поднимающихся людей, слышно пение.

Он . Бой закончился.
Она . Это пение победителей.
Он . Они победили.
Она . Кого победили?
Он . Не знаю. Но они выиграли битву.
Она . Кто выиграл?
Он . Тот, кто не проиграл.
Она . А тот, кто проиграл?
Он . Тот не выиграл.
Она . Остроумно. Я и сама об этом догадывалась.
1 2 3