Поэтому я должен выяснить, что значит сознавать целостно. До тех пор, пока я воспринимаю жизнь с определенной точки зрения, смотрю на нее сквозь призму определенного опыта, которым я особенно дорожу, опираюсь на накопленные мною определенные знания, поскольку все это составляет мою объективную основу, мое «я», до тех пор я не могу видеть целостно. Я установил интеллектуально, на уровне слов, с помощью анализа причину моей зависимости, но все исследования, ведущиеся мыслью, неизбежно являются фрагментарными; поэтому увидеть что-либо целостно я могу только в том случае, если мысль не вмешивается.
Только тогда я вижу факт моей зависимости, я вижу действительно то, что есть. Я смотрю на это без всякого «нравится» и «не нравится», я не стремлюсь избавиться от этой зависимости, быть свободным от ее причины. Я наблюдаю ее, и когда происходит такое наблюдение, я вижу всю картину в целом, а не отдельные ее фрагменты, а когда ум воспринимает целостную картину — это есть свобода. Теперь я выяснил, что там, где имеется фрагментирование, происходит рассеяние энергии. Я установил подлинный источник растраты энергии.
Вы, быть может, считаете, что не происходит растрачивания энергии, если вы подражаете, если вы подчиняетесь авторитету священника, ритуала, догмы, партии или какой-либо идеологии, но следование, подчинение идеологии, независимо от того, хороша она или плоха, преисполнена она святости или нет, — есть фрагментарная деятельность и, следовательно, причина конфликта. А конфликт неизбежно будет возникать до тех пор, пока будет разделение на то, что должно быть, и то, что есть, и всякий конфликт есть растрачивание энергии. Если вы спрашиваете себя: «Как мне освободиться от конфликта?», вы создаете новую проблему и, следовательно, усиливаете конфликт. В то время как если вы воспринимаете его, как факт, смотрите на него, как вы смотрели бы на какой-то конкретный объект, ясно, непосредственно, тогда вы поймете самую важную истину — поймете, что существует такая жизнь, в которой вообще нет конфликтов.
Давайте взглянем на это по-другому. Мы всегда сравниваем то, какие мы есть, с тем, какими мы должны быть. То, какими мы должны быть, есть проекция нашей мысли о том, какими нам следовало бы быть. Противоречие возникает и когда мы сравниваем себя не только с кем-то или чем-то, но и с тем, какими мы были вчера. Следовательно, существует конфликт между тем, что должно быть, и тем, что есть. То, что есть, существует только тогда, когда нет сравнения вообще. А жить с тем, что есть, означает пребывать в состоянии спокойствия, мира. Только тогда вы можете отдать все ваше внимание, ни на что не отвлекаясь, тому, что внутри вас, будь то отчаяние, тревога, уродливость, жестокость, одиночество, и жить со всем этим; тогда не существует противоречия и, следовательно, нет конфликта.
Но мы все время себя сравниваем с теми, кто богаче, кто более удачлив, более умен, более любим, более известен, более это и более то. Это «более» играет необычайно важную роль в нашей жизни. Это оценивание нас в сравнении с чем-то или с кем-то является самой первой причиной конфликта.
Но почему вообще происходит сравнение? Почему вы сравниваете себя с другими? Нас учили этому с детства. В каждой школе А сравнивается с В, и А губит себя для того, чтобы быть похожим на В. Когда вы не сравниваете вообще, когда нет идеала, нет противоположного, нет фактора двойственности, когда вы больше не ведете борьбы, чтобы стать иным, чем вы есть, что тогда происходит с вашим умом? Ваш ум перестает создавать противоположное и становится в высшей степени мудрым, в высшей степени сенситивным, способным на огромную страсть, потому что усилие есть расточение страсти, той страсти, которая есть жизненная энергия, а вы ничего не можете совершить без страсти.
Если вы не сравниваете себя с другими, вы будете тем, что вы есть. С помощью сравнивания вы надеетесь развиваться, расти, стать более разумным, более красивым. Но вот только станете ли? Фактом является то, что вы есть, и при сравнивании происходит фрагментирование факта, что означает пустую трату энергии. Восприятие себя таким, как вы есть, без какого-либо сравнивания, дает вам громадную энергию, чтобы видеть. Если вы можете смотреть на себя без сравнивания, то вы окажетесь выше сравнивания, что не означает, что ваш ум застыл в самодовольстве. Таким образом, мы видим, как ум впустую, в сущности, растрачивает энергию, которая так необходима для понимания целостности жизни.
Я не хочу знать, с кем я в конфликте. Меня не интересуют мои частные периферические конфликты. То, что я хочу знать, — это почему должен существовать конфликт вообще. Когда я задаю себе этот вопрос, я вижу основную проблему, не имеющую ничего общего с периферическими конфликтами и их решением. Обращаясь к центральной проблеме, я вижу (вы, быть может, тоже видите?), что сама природа желания, если она не понята должным образом, неизбежно ведет к конфликту.
Желание всегда противоречиво. Я желаю самых противоречивых вещей, что не означает, что я хочу уничтожить желание, подавить, контролировать или сублимировать его. Я просто вижу, что само желание по сути своей противоречиво. Противоречивы не объекты желания, но сама природа желания как таковая. Я должен понять природу желания, прежде чем смогу понять конфликты. Внутренне мы находимся в состоянии противоречия, и это состояние противоречия вызвано желанием; желанием, являющимся, как мы уже говорили, погоней за удовольствием и стремлением избежать страдания.
Итак, мы видим, что желание — основа всякого противоречия, желание чего-то или нежелание этого является двойственным. Когда мы делаем нечто приятное, в это совсем не включено усилие, не правда ли? Но удовольствие приносит страдание, и тогда возникает борьба, чтобы избегать страдания. А ведь это снова потеря энергии. Почему у нас вообще существует двойственность? В природе, конечно, имеется двойственность: мужчина и женщина, свет и мрак, ночь и день; но почему в нас существует двойственность внутренняя, психологическая? Прошу вас, продумайте это вместе со мной, прошу вас, не ждите, чтобы я сказал вам ответ. Чтобы выяснить это, вы должны заставить поработать ваш собственный ум. Мои слова лишь зеркало, в котором вы должны наблюдать самих себя. Почему в вас существует эта психологическая двойственность? Не потому ли, что нас с детства всегда учили сравнивать то, что есть, с тем, что должно быть? Мы обусловлены тем, что правильно и неправильно, что хорошо и что плохо, что морально и что неморально. Не возникла ли эта двойственность в связи с тем, что мы верим, будто мышление в понятиях противоположных таким понятиям, как насилие, зависть, ревность, низость, поможет нам от всего этого избавиться? Не используем ли мы противоположное в качестве рычага как средство избавиться от того, что есть? Или это бегство от действительности? Не пользуетесь ли вы противоположным, как средством убежать от действительности, с которой вы не знаете, как быть? Или это происходит от того, что вам на протяжении тысячелетий внушали, что вы должны иметь идеал, противоположный тому, что есть, чтобы справиться с настоящим? Когда у вас имеется идеал, вы думаете, что он поможет вам избавиться от того, что есть, но этого никогда не происходит. Вы можете проповедовать ненасилие до конца своих дней, и все же постоянно сеять семена насилия. У вас есть представление о том, каким вы должны быть, как вы должны действовать, но между тем вы действуете совсем иначе; итак, вы видите, что принципы, верования и идеалы должны неизбежно вести к лицемерию, к нечестной жизни. Именно идеал создает противоположное тому, что есть, и поэтому, когда вы знаете, как поступить в отношении того, что есть, противоположное уже не нужно.
Стремление походить на кого-то другого или соответствовать вашему идеалу — одна из главных причин противоречия, смятения и конфликта. Ум, находящийся в смятении, что бы он ни делал и на каком бы он ни был уровне, будет оставаться в смятении. А всякое действие, рожденное смятением, ведет к дальнейшему смятению. Я вижу это очень ясно. Я вижу это так же ясно, как непосредственную физическую опасность. И что же тогда происходит? Я больше не действую в состоянии смятения. Таким образом бездействие становится целостным действием.
Глава VIII

Свобода. Мятеж. Одиночество. Чистота ума. Принимать себя такими, как мы есть.
Ни муки подавления, ни жестокая дисциплина приспособления к идеалу еще никого не приводили к истине. Чтобы придти к истине, ум должен быть совершенно свободен, без малейшем искажения.
Сначала давайте спросим себя, действительно ли мы хотим быть свободными? Когда мы говорим о свободе, говорим ли мы о полной свободе или о свободе от чего-то неудобного, неприятного или нежелательного? Нам бы хотелось освободиться от болезненных и неприятных воспоминаний, мучительных переживаний, но сохранить те наши идеологии, формулировки и отношения, которые могли бы дать нам удовольствие, принести удовлетворение. В то же время удержать одно без другого невозможно. Ибо, как мы видели, удовольствие неотделимо от страдания. Поэтому каждый из нас должен решить, хотим ли мы быть полностью свободными. Если мы скажем, что хотим этого, тогда мы должны понять природу и структуру свободы. Является ли свободой, когда вы свободны от чего-либо, от страдания, от какого-то рода тревоги? Или свобода по сути своей нечто совсем иное? Вы можете быть свободными от ревности, скажем, но не является ли эта свобода реакцией, и, следовательно, вовсе не свободой? Вы можете быть свободны от догмы, что довольно легко сделать, проанализировав и отбросив ее прочь, но мотив освобождения от догмы может быть по-разному обоснован, ибо он может быть продиктован желанием освободиться лишь от той догмы, которая перестала быть модной или удобной. Или вы можете желать освободиться от национализма, потому что верите в интернационализм или сознаете, что просто нет смысла продолжать цепляться за эту глупую националистическую догму, с ее знаменами и прочим вздором. Такую догму вы можете легко отбросить прочь. Или вы можете выступать против какого-либо религиозного или политическом лидера, обещавшего вам свободу в результате дисциплины или восстания, но имеет ли такой рационализм, такое логическое умозаключение что-либо общее со свободой?
Если вы говорите, что свободны от чего-то, это просто реакция, которая вызовет лишь другую реакцию, с новым приспособлением и новой формой господства. Таким путем вы можете составить целую цепь реакций, каждое звено которой вы будете принимать за свободу. Но это не свобода, это лишь продлевание видоизмененного прошлого, за которое цепляется ум.
Современная молодежь, как всякая молодежь, находится в состоянии мятежа против общества. Это само по себе хорошее явление. Но мятеж — это не свобода, а реакция, и эта реакция создает собственный шаблон, в плену котором вы оказываетесь. Вы думаете, что это нечто новое, но это не так. Это старое на новый манер. Любой социальный или политический мятеж неизбежно возвратится к доброму старому буржуазному настроению.
Свобода приходит только тогда, когда вы видите и действуете. Она никогда не бывает результатом мятежа. Видение есть действие. И такое действие происходит мгновенно. Когда вы видите опасность, тогда нет никакой умственной деятельности, никакой дискуссии или колебания. Сама опасность побуждает действовать, и поэтому видеть — значит действовать, быть свободным.
Свобода — это состояние ума. Не свобода от чего-то, но ощущение свободы, свободы сомневаться и ставить вопросы по отношению ко всему, и поэтому в ней столько силы, действенности и энергии, что она сразу отбрасывает все формы зависимости, рабства, приспособления, подчинения. Такая свобода означает бытие в полном одиночестве, наедине с самим собой. Но может ли ум, воспитанный в определенной культуре, настолько зависимый от окружения, своих собственных наклонностей, когда-либо обрести свободу, которая представляет собой совершенное одиночество и в которой нет ни руководства, ни традиции, ни авторитета? Это одиночество есть некоторое внутреннее состояние ума, которое не зависит ни от каких стимулов или знаний и не является результатом опыта или умозаключения. Большинство из нас внутренне никогда не бывают одинокими наедине с самим собой. Мы все знаем, что значит быть изолированным. Когда возводишь стену вокруг себя, чтобы не подвергаться ударам, не быть уязвимым, и когда культивируешь непривязанность, что является другой формой страдания. Или когда живешь в некоторой идеологии, призрачной башне из слоновой кости. Бытие наедине с собой — это нечто другое. Вы никогда не бываете наедине, потому что вы полны воспоминаниями, обусловленностью, вашей болтливой суетой вчерашнего дня. Ваш ум никогда не бывает ясным из-за вздора, который он накопил. Чтобы быть наедине с самим собой, вы должны умереть для прошлого; когда вы один, совершенно один, когда вы не принадлежите ни семье, ни нации, ни культуре, ни определенному континенту, у вас возникает чувство бытия вне всех. Человек, который полностью один, наедине с самим собой, обладает в этом смысле первозданной чистотой, и эта чистота освобождает его ум от печали.
Мы несем в себе груз того, что было сказано тысячами людей, груз воспоминаний обо всех бедах. Отбросить это полностью — значит быть одиноким. А ум, пребывающий в одиночестве, не только чист, но и молод — не с точки зрения времени или возраста, но молодой, ясный, живой в любом возрасте, и только такой ум может видеть то, что есть истина и что не может быть выражено в словах.
В этом одиночестве вы начинаете понимать необходимость жить наедине с самим собой, таким как вы есть, а не таким, каким, по вашему мнению, вы должны быть или являетесь. Видите ли, если вы можете смотреть на себя без какого-либо трепета, фальшивой скромности, без всякого страха, оправдания или осуждения, именно это и значит жить наедине с самим собой, таким, каков вы есть в действительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15