5. Существенный признак проституции представляет публичное или достоверно известное занятие профессиональнымразвратом. При этом безразлично, заключается ли эта публичность в прогуливании по улице, так называемом «отлете»,или же она достигается посещением театров, концертов, балов,скачек, курортов, других собраний и увеселительных мест; илиже клиенты привлекаются из окна, путем рекламы, раздачей объявлений прохожим, рекомендацией отелей, или частным образом, при помощи газетных объявлений, например, под прикрытием «массажа» и т. д.
6. Равнодушие к личности субъекта, желающего вступитьв половое сношение, и отсутствие всякой индивидуальной душевной связи между проституткой и ее клиентом характеризуют вполне развитую форму проституции.
Крайнее равнодушие к личности мужчины, желающего вступить в половое сношение, развивается на низших ступенях развратного промысла с течением времени. Половые сношения со многими, часто меняющимися партнерами, постепенно притупляют всякие индивидуальные чувства симпатии, внешнего расположения, даже простого сексуального желания и приводят к той безнадежной пассивности и к равнодушию, которые представляют затем характерный признак старых проституток.
7. Существенный признак проституции составляет нетолько совокупление, но и половые сношения в более широкомсмысле слова.
Уже римское право довольно ясно обозначило, что женщина отдается и в том случае, когда дело даже не дошло до совокупления, а последовало удовлетворение полового инстинкта клиента другими развратными действиями и актами. Речь идет, следовательно, не только о совокуплении, но и обо всяком другом виде полового возбуждения и полового удовлетворения.
Это прямо установлено также двумя решениями имперского суда. Первое гласит:
«Под развратом в смысле параграфа 180 уголовного уложения нужно разуметь не только совершение внебрачного соития, но и всякий другой акт в сфере половых отношений между несколькими лицами, оскорбляющий чувство скромности и нравственности. Потому под эту статью может быть подведено и установленное в основах решение, служащее для целей разврата поведение кельнерш, которые позволяли гостям сажать себя на колени и трогать себя поверх и под платьем; а в том обстоятельстве, что обвиняемый постоянно содействовал такому образу жизни, признанному судом развратным, создавая подходящий для того случай, можно усмотреть наличность сводничества».
Во втором решении сказано:
«Разврат в смысле параграфа 361 номера 6 уложения о наказаниях обнимает, наряду с совершением совокупления, такие деяния особы женского пола, которые, в противоречие с законами скромности и нравственности, имеют целью возбуждение или удовлетворение чужого полового инстинкта путем действия собственным телом.»
В случае, подавшем повод для этого определения, уголовный суд считал доказанным, что обвиняемая Б. за плату состояла со свидетелем К. в «извращенных половых отношениях» и что свидетель К. неоднократно платил обвиняемой Б. за то, что она его массировала, причем массаж производился таким образом, что у К. наступало истечение семени.
Согласно изложенному, не подлежит, следовательно, сомнению, что женщина, занимающаяся развратным массажем, флагелляцией, мазохистскими процедурами, развратными позами и т. д. как промыслом, с целью вызвать у неопределенного количества мужчин половое возбуждение или дать им половое удовлетворение, точно так же должна считаться проституткой, как и женщина, занимающаяся совокуплением как профессией. Притворные «массажистки» и «строгие воспитательницы», следовательно, не что иное, как настоящие проститутки.
Таким образом, если всякого рода профессиональные предложения полового возбуждения и удовлетворения другим лицам составляют существенный признак проституции, то собственное половое возбуждение отдающегося субъекта несущественно для понятия «проституция». Невозможно, конечно, сомневаться – как допускало уже римское право, – что небольшая часть женщин систематически отдается неопределенному количеству мужчин из одной только чувственности и что многие отдающиеся за деньги женщины, в особенности вначале, испытывают при этом половое удовлетворение и ч.астью действуют по мотивам полового характера.
Тем не менее, в общем остается верным то положение, что для большинства проституток половое удовлетворение при выполнении ими своего ремесла не играет роли и что в большинстве случаев они ищут его у сутенеров или у других любовников.
8. Принадлежность к женскому полу не есть существенный признак проституции.
Как мы уже указали выше, римское право применяло понятие «проституция» только к лицам женского пола, как в отношении собственно проституции, так и в отношении сводничества. К этому взгляду присоединились также каноническое и германское право. Все они не знают мужской проституции и сводничества, ни лесбийской любви между женщинами. Для них проституция возможна лишь между лицами разного пола.
Такой взгляд на вещи сохранился и до новейшего времени и ясно выражен в уголовном законодательстве различных стран. Определение проституции всюду распространяется только на женщин. Этот пробел еще, следовательно, предстоит заполнить в будущем.
9. Понятие о вполне развитой проституции предполагает постоянство в типе и образе жизни отдельных проституированных индивидуумов, главным образом приобретенное благодаря развратному промыслу, а в меньшей доле зависящее от врожденного предрасположения.
В дальнейшем мы познакомимся с тем фактом, что известные характерные свойства проституток типичны для них и встречаются всюду и во все времена. Эти типичные особенности проституток, совокупность которых создает известное постоянство типа каждого индивидуума в отдельности, несмотря на смену различных явлений проституции, составляют главным образом продукт развратного промысла и всей вообще среды, в которую очень скоро попадает проститутка. Благодаря общественному давлению, психическому заражению и подражанию, она все больше и больше приспосабливается к этой среде, пока совершенно не растворится в ней. Так объясняется в большинстве случаев биологический феномен проституированной женщины с удивительным постоянством ее признаков. Гораздо меньшую роль играет в этом постоянстве врожденная склонность к проституции.
Но что она существует, доказали Ломброзо и Тарновский.
В результате критического исследования отдельных признаков проституции мы получаем следующее исчерпывающее (насколько это вообще возможно) определение проституции:
Проституция есть определенная форма внебрачных половых отношений, отличающаяся тем, что вступающий на путь проституции индивидуум постоянно, несомненно и публично отдается, более или менее без разбора, неопределенно большому числу лиц; редко без вознаграждения, в большинстве случаев промышляя продажей своего тела для совокупления или других половых деяний с этими лицами, или вообще провоцируя их половое возбуждение и удовлетворяя его; причем проституированный субъект, вследствие своего развратного промысла, приобретает определенный постоянный тип.
Таково определение проституции в ее существенных чертах и в ее совершенном развитии. В этом смысле ни «связи», ни «содержанки» – как это само собой вытекает из нашего изложения – ни в юридическом и социологическом, ни в биологическом отношении не принадлежат к проституции. Эти формы внебрачных отношений должны быть выделены из понятия «проституция». Но тем самым отнюдь не исключается их тесная связь с проституцией при современных социальных условиях. Как предпосылки, предварительные ступени и переходные формы проституции, они должны приниматься во внимание в описании ее, хотя, согласно строго научному определению, и не принадлежат к ней.
С другой стороны, благодаря подбору слов «вообще доставляя им и удовлетворяя их половое возбуждение и провоцируя его», в общее понятие «проституция» включается также сводничество, к которому в известном смысле принадлежит и способствующее развитию проституции и провоцирующее ее сутенерство. Действительно, и то, и другое можно назвать косвенной проституцией. Римское право, как мы уже видели, тоже причисляло сводниц к проституткам.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ПЕРВИЧНЫЕ КОРНИ ПРОСТИТУЦИИ

Современная проституция по своей организации и по тем общественным формам, в которых она проявляется, представляет в общем пережиток классической древности. Но первичные корни ее уходят в первобытные времена.
Рядом с высшей культурой, с быстро прогрессирующей цивилизацией, с ростом духовного развития отдельных личностей проституция представляет архаически-примитивное явление, в котором ясно заметны остатки свободной и необузданной жизни первобытного человечества, находившейся под исключительным влиянием инстинкта – той элементарной сексуальности, которую Платон (428-348 до н.э.) обозначил как вечно живое «животное в человеке», независимое от культуры и духовного развития.
Первобытная история человека дает скудные сведения о половой жизни, в которой коренится проституция и последний пережиток которой она составляет. Главными нашими знаниями по этому вопросу мы обязаны сравнительной этнологии, объектом которой служат как культурные, так и первобытные народы.
Особенно важный материал для суждения о первобытных условиях половой жизни дает нам сравнительная история нравов и права. Она указывает остатки первобытного состояния в новейших учреждениях, обычаях и нравах и обнаруживает их преемственность в течение тысячелетий. Преемственность же эта, в свою очередь, дает возможность сделать обратные выводы относительно доисторических условий и связять их с немногими фактами, установленными для половой жизни первобытных времен. Таким путем удается доказать непрерывную связь явлений первобытной половой жизни от доисторического периода до наших дней.
Вопрос о первобытных половых отношениях занимал еще поэтов древности, и для нашей темы небезынтересно проследить их поэтические фантазии в этой области. Так, римский поэт Лукреций (I в. до н.э.) в пятой книге своего знаменитого дидактического стихотворения «О природе вещей» дает художественное изображение лишенного еще культуры первобытного человека, который бродит, подобно животным, разыскивая себе пищу, живет в пещерах и влачит свое существование, не зная ни одежды, ни огня:

Люди еще не умели с огнем обращаться, и шкуры,
Снятые с диких зверей, не служили одеждой их телу;
В рощах, в лесах или в горных они обитали пещерах
И укрывали в кустах свои заскорузлые члены,
Ежели их застигали дожди или ветра порывы.
Общего блага они не блюли, и в сношеньях взаимных
Были обычаи им и законы совсем неизвестны.
Всякий, добыча кому попадалась, ее произвольно
Брал себе сам, о себе лишь одном постоянно заботясь.
И сочетала в лесах тела влюбленных Венера.
Женщин склоняла к любви либо страсть обоюдная, либо
Грубая сила мужчин и ничем неуемная похоть,
Или же плата такая, как желуди, ягоды, груши.

(Книга V. Пер. Ф.Петровского)

На заре рода человеческого поэт уже допускает, кроме чисто физической любви между полами (libido), еще и своего рода душевную склонность (cupido) и отмечает также первые намеки на проституцию, продажную любовь.
По Горацию (65-8 до н.э.), вначале не было брака. Происходила только страстная борьба за половые наслаждения, во время которой более сильный оставался победителем и убивал остальных.

…Но смертью те погибали безвестной, которых
При беспорядочном и скотском утолении страсти
Сильный так убивал, как бы это делает в стаде.

(Книга I, сатира 3-я. Пер. А.Фета)
Оба поэта допускают, следовательно, первобытное состояние половой жизни, соответствующее примитивному состоянию человечества. Только с развитием культуры возникло, по их мнению, брачное сожительство. Тем самым они, несомненно, гораздо более приблизились к истине, чем третий римский поэт, высказавшийся на этот счет, – Ювенал (ок. 60 – ок. 127) Он верит в райскую невинность и целомудрие, в мирное брачное сожительство, которые выродились лишь впоследствии, под влиянием культуры. В начале своей знаменитой сатиры, описывающей это вырождение, он следующим образом изображает половую жизнь доисторических времен:

Думаю, что при царе Сатурне долго Стыдливость
Явно жила на земле, когда в пещере холодной
Помещался и крошечный дом, и огонь, и святыня.
И скоты, и хозяева в той же сени заключались:
Как лесную постель у горца жена настилала
Из ветвей и стеблей, да шкур с окрестных животных.
Ни с тобою, о Цинтия, не сходна, ни с тобою,
Коей смерть воробья омрачила блестящие очи!
А приносившая груди кормить детей здоровенных,
И грубее подчас желудьми пресыщенного мужа.

(Сатира VI. Пер. А.Фета)

Далее поэт описывает постепенное исчезновение целомудрия и падение нравов позднейшего времени. В противоположность приведенным выше двум поэтам, Ювенал является, таким образом, типичным представителем сторонников «доброго старого времени» и теории вырождения, полная несостоятельность которой доказана новейшими исследованиями. А потому мы должны считать описания Лукреция и Горация более соответствующими реальной действительности, чем описание Юве-нала. Однако они также представляют лишь плод фантазии, точные доказательства в них отсутствуют.
Закон развития имеет силу и для половой жизни. Насколько велико различие между современным культурным человеком и человеком ледникового периода, настолько же отличается его половая жизнь от половой жизни неандертальца.
Не подлежит сомнению, что в первых своих начинаниях человек действовал как существо, подчиняющееся только инстинкту и что его половой инстинкт еще не обнаруживал тогда никакой дифференциации, никакого разделения на телесное и духовное.
1 2 3 4 5 6 7 8