– Я не собираюсь больше терпеть твои выходки, – продолжил между тем Маршалл. – Мое великодушие тоже имеет свои пределы. Или ты выходишь замуж, или я лишаю тебя финансирования. Хватит уже слоняться без дела. Пора устраиваться на работу и начать зарабатывать собственные деньги.
– Что-то маму это не очень беспокоит, учитывая, что она присосалась к твоему кошельку, как пиявка, – обидчиво поджав розовые губки, проговорила Аманда.
– Это дело только мое и твоей матери. Не тебе решать, как мне поступать в этой ситуации.
– Ну да, конечно. С дочкой, значит, можно не церемониться.
Она и не заметила, как выказала застарелую обиду, которую питала к своему отцу. Еще ходя к психоаналитику, Аманда пришла к выводу, что ревнует отца к работе и к ушедшей от них матери. Да, да! Несмотря ни на что, он долгое время горевал о жене, совершенно не замечая дочь с ее сначала детскими, а затем и юношескими проблемами. И как только она это уразумела, то сразу же отказалась от высокооплачиваемых сеансов. Ни к чему выносить сор из избы. Так она думала в то время. Однако потом злость и обида, не находящие выхода перевоплотились в протест, который она испытывала к методам его воспитания. А точнее, к их отсутствию.
Отец предоставил ей полную свободу. И что бы Аманда ни делала, что бы ни совершала, сколько бы ни вызывал его директор школы, сколько бы ни меняла она колледжи, он всегда ограничивался разовым чтением нотаций и снова возвращался к своим делам. Почему так было? Она не знала ответа на этот вопрос. Лишь став взрослой, догадалась, что отец видел в ней воплощение матери, которая бессердечно бросила его. И просто спасался от неприятных воспоминаний. Но, осознав это, она не простила его. Потому что куда деть эти долгие годы взросления, когда чувствуешь себя ненужной и отвергнутой?
– Если ты не заметила, я долго выжидал, – спокойным твердым голосом заметил Дональд.
Побарабанил пальцами по столу. Он и не подозревал, что сегодняшний разговор будет даваться ему с таким трудом.
– В общем, так, – подытожил он беседу, – ты слышала, что я сказал. Так что – решай. Выбор за тобой, Аманда.
– Я не выйду замуж за Стива! – в сердцах воскликнула она, досадуя на предательские слезы, выступившие на глазах. – Меня тошнит от него. От одного только его слюнявого рта!
Отец загнал ее в угол, и с этим ничего нельзя было поделать. Она сопротивлялась из последних сил.
Дональд понимал, что это последние всплески попавшейся в сети свободолюбивой пташки. Но другого выхода не было. Нужно было, во что бы то ни стало заставить ее вести себя в соответствии с тем положением, которое их семья занимала в обществе. Иначе это грозило большими проблемами и так уже испытывающему трудности бизнесу Маршалла.
После спада начала девяностых Дональд неожиданно для всех продал два свои ресторанчика, которые приносили вполне стабильный, но все-таки не такой высокий, как ему хотелось, доход, и вложил все деньги в новую компанию по программному обеспечению, разглядев в этой отрасли развития перспективное будущее. Его ожидания и плодотворный труд увенчались успехом. Конечно, вначале было тяжело.
И, не выдержав трудностей, его жена уехала с первым встречным, заявившим ей, что он без пяти минут звезда и имеет свою виллу в Лос-Анджелесе. Вилла оказалась небольшим домиком в небогатом районе города, а пять минут длятся до сих пор. Но предательство со стороны близкого человека не сломило Дональда, и он уверенной рукой вел свое предприятие к вершине. Ведь у него была дочь, которую необходимо поставить на ноги. Теперь же, с высоты проделанной работы, он мог спокойно взирать на прошлые годы, когда денег порой не хватало даже на оплату счетов и приходилось выискивать скрытые резервы.
Как только его жена узнала о том, что дела брошенного мужа пошли в гору, она тут же подала на развод, надеясь на солидное содержание. Разумеется, если учесть, что это она бросила его, Дональд мог ничего не давать ей и выиграл бы суд. Но он пошел ей на уступки и подписал все требования. Такой широкий жест Маршалл вполне мог себе позволить. После чего вновь с головой окунулся в работу. Аманда беспокоила его, но он совершенно не представлял, как повлиять на свою взбалмошную дочь. И самоустранился в надежде, что та повзрослеет и остепенится. Не повзрослела. Не остепенилась. Надо было срочно брать ситуацию в свои руки. И, наконец, собравшись с силами, он сделал это. Как ни больно было подрезать крылья собственному чаду, другого выхода Дональд Маршалл просто не видел.
– Хорошо. Но тогда выйдешь за того, кого я найду тебе. И точка, – заявил отец, решительно глядя на дочь, на лице которой застыло стоическое выражение.
– Надеюсь, он не будет лысым и толстым коротышкой, – недовольно пробурчала та.
– Не волнуйся. Он будет другим. Но что бы ты в последствии не говорила, это будет последней поблажкой тебе. Иначе можешь не рассчитывать в дальнейшем на мою поддержку. Ты поняла? – На последних словах он повысил голос, ожидая от Аманды ответа.
– Да, папа, – смиренно ответила та, осознавая, что последней выходкой переполнила чашу его терпения, и искренне надеясь, что отец заявил все это не всерьез.
Пройдет несколько дней, он остынет, и все опять войдет в привычную колею. Аманда очень на это рассчитывала. И только это заставляло ее, печально опустив глаза, подчиниться его решению. Иначе она устроила бы такой скандал, что даже ударопрочные стены из толстого стекла не выдержали бы и разлетелись на мелкие осколки. Эта девушка на многое была способна.
Сейчас же она очень хотела, чтобы отец поскорее ушел на работу, предоставив ей возможность отдохнуть после насыщенной приключениями ночи.
Быстро же подсуетились газетчики, хмыкнула она, еще раз взглянув на свою фотографию, лежавшую на столе. Конечно, запечатлеть Аманду Маршалл во время очередного скандала было лакомым кусочком. И они не хотели его упускать. Ведь кто-то еще мог напечатать репортаж. Конкуренция в Сан-Диего процветала.
– Вот так-то лучше. – Дональд поправил галстук и застегнул пиджак. – Ладно, я отправляюсь в офис. А ты… отдыхай пока. Да, и приведи себя в порядок. Не гоже молодой привлекательной девушке ходить по дому в таком неприглядном виде.
– Меня же никто не видит, – пожав плечами, заметила Аманда, все же машинально проведя рукой по волосам.
– Даже если и так. Вдруг за домом ведут наблюдение газетчики? Ты теперь лакомый кусочек для всех. Они как акулы только и ждут, когда ты бросишь им очередной кусок мяса.
– Хорошо, хорошо. Иди уже, – проворчала Аманда. – Обещаю, как только окончательно проснусь, тут же займусь своим внешним видом. Доволен?
– Вполне, – пожал он плечами, беря кожаный портфель, с которым всегда ходил на работу. – Значит, до вечера. Если что, ужинай без меня.
– Как будто когда-то было по-другому, – фыркнула девушка, провожая его до дверей.
Почувствовав укол совести, отец обернулся к ней:
– Возможно, сегодня я и смогу освободиться пораньше. Просто не уверен, поэтому и предупреждаю тебя. На всякий случай.
– Я так и поняла папа, – ответила Аманда.
Пристально вглядевшись в ее лицо и не заметив на нем никакого сарказма, он облегченно вздохнул.
– Значит, увидимся вечером, – заключил Дональд. – Да, и очень тебя прошу, не изводи миссис Натаниони. А то никакие деньги не заставят ее остаться у нас работать.
– Постараюсь, – хмыкнула Аманда. – Просто она не всегда адекватно реагирует на мои слова.
– Значит, возьми себя в руки и не произноси их. Неужели не понимаешь, миссис Натаниони любит тебя и терпит твои выходки уже очень долгое время, но и ее терпение не бесконечно. А ведь если задуматься, ничего из того, что случилось в ее присутствии в нашем доме, не просочилось в прессу. Ты хоть понимаешь, что найти порядочную прислугу сейчас очень сложно?
– Ладно, уговорил. Честно говоря, бабуся мне нравится. И я не хочу ее менять на кого-то еще.
– И не называй ее бабусей, – напоследок обернулся к дочери Дональд, уже держась за ручку двери.
– О'кей. – Аманда с облегчением закрыла за отцом дверь и вернулась на кухню.
Спать уже не хотелось. Своими нравоучениями папаша совсем разбудил ее. Решив немного поплавать в бассейне, чтобы окончательно взбодриться, девушка отправилась к себе, чтобы стереть остатки косметики с лица. Затем она надела золотистый купальник со стразами цвета янтаря по бокам плавок и по центру нижней полоски бюстгальтера, купленный не так давно в одном из магазинов города.
Проплыв несколько раз туда и обратно, она, уставшая, вылезла на отделанный камнем широкий бордюр и легла на белый деревянный лежак, подставляя свое тело солнцу.
Аманда любила Сан-Диего. Она жила здесь с самого рождения. И ни за что не променяла бы этот город ни на какой другой. Климат здесь был мягким. Летом никогда не было слишком душно, потому что, несмотря на полоску термометра, державшуюся в районе тридцатиградусной отметки по Цельсию, жара здесь была приятной, благодаря свежему ветерку, веявшему со стороны океана. Зимой же можно было сесть в машину и поехать в горы, чтобы отдохнуть. И посмотреть на снег. Потому что увидеть снег в самом Сан-Диего даже зимой – большая редкость…
Облачко грусти набежало на ее лицо. Как же они когда-то были счастливы. Она, папа и мама. Часто ездили отмечать Новый год в горы… Родители катались с таким азартом, как будто соревновались друг с другом. А она с улыбкой наблюдала за ними, болея за обоих. Потом, когда немного подросла, стала тоже заниматься с инструктором на специальных детских площадках. Куда все это исчезло?
Как же ты могла забыть все, мама? Неужели развеселая жизнь и ночные бдения в барах вытеснили из твоей памяти все то светлое, что было у тебя связано с нашей семьей? Как узнать об этом? Как понять и простить тебя, когда нет сил даже думать о том, что могло послужить причиной твоего отъезда?
Опустив на глаза большие темные очки, Аманда скрыла слезы, набежавшие на глаза. Хоть никого и не было поблизости, но она не собиралась показывать свою слабость даже деревьям, росшим в ее саду. Никому. Только иногда, оставаясь одна в своей комнате, девушка позволяла себе грустить. Но в последнее время это случалось все реже и реже. Что-то умерло внутри нее. Какая-то ниточка, которая связывала ее с прошлым. Тем прошлым, что было солнечным и беззаботным и приносило радость. Теперь же оно ушло. И девушка ловила себя на мысли, что вместе с ним ушли ее чувства.
Сердце ожесточилось, стало черствым и холодным. Она теперь подходила к жизни с ярко выраженным цинизмом, стараясь получить как можно больше удовольствия и не думая о неприятностях, которые порой доставляла окружающим. Это был ее вызов миру. Ведь никто не думал о ней, совсем маленькой девочке, когда она так нуждалась в ласке и любви. Никто. Теперь же она не будет думать ни о ком.
Резко поднявшись и оставив очки на круглом белоснежном столике рядом с деревянным лежаком, Аманда нырнула в бассейн. Только так можно было избавиться от неприятных мыслей, неожиданно нахлынувших на нее. Рассекая водную гладь, взад и вперед пересекая пространство огромного бассейна. До тех пор, пока не почувствуешь изнеможение. И пока сил не останется ни на что, кроме как выбраться наверх по железной лестнице, прикрепленной к каменному широкому бордюру, окаймляющему водное пространство.
Тяжело дыша, она опустилась на лежак, накрывшись полотенцем. Вытереться им сил уже не было. На этот раз ей повезло. Боль души отступила. Однако Аманда не была уверена, что в следующий раз ей тоже повезет. Уж лучше бы никогда не вспоминать о том, что было! К чему это все, если вернуть уже ничего нельзя? Когда же она, наконец, избавится от всего этого? Когда?
– Вы что-нибудь хотите, мисс Маршалл? – Голос миссис Натаниони вывел девушку из задумчивости.
– Нет, Донна, спасибо за беспокойство, – отрешенно пробормотала Аманда, приподнявшись и глянув на черноволосую пожилую женщину, показавшуюся на пороге дома со стороны заднего двора.
– Пойдемте, я приготовлю вам чаю, – приветливо предложила та.
– Хорошо, я скоро приду. – Девушка понимала, что лучше согласиться, иначе бабуся просто не оставит ее в покое.
Женщина, молча, покачав головой, вошла в дом. Аманда легла обратно и прикрыла глаза. Пять минут еще есть. Как раз для того, чтобы собраться с силами и подняться…
2
Николас Фокс вышел за ворота тюрьмы и вдохнул воздух свободы полной грудью. Зажмурился от яркого солнца, раздумывая о том, как ему добраться до нужного места. Восемь лет пролетели, теперь нужно было забрать свои деньги. И поместить их в легальный бизнес. Да еще так, чтобы они прошли незаметно. Операция не из легких. Но за последние годы он выработал определенный план действий…
Ему вдруг вспомнился Тони. Худощавый остроносый человечек с темными глазами непонятного оттенка. Бедняга. Сколько ему пришлось перенести, когда он угодил в тюрьму. Издевательства, насмешки и насилие. Пока Ник не взял его под свое покровительство. Уж слишком жестоко обходились с Тони необузданные заключенные. Что поделать. Это тюрьма, а не санаторий.
Однако у Ника, высокого смуглого мужчины с черными, слегка вьющимися волосами и такими же черными, словно уголь, глазами, смело смотревшими в лицо опасности, и кулаками, способными одновременно справиться с несколькими противниками, выработался статуе неприкосновенности. От него отстали, как только поняли, что с новичком шутки плохи. Конечно, пришлось потрудиться, чтобы это дошло. Но благодаря нескольким сломанным носам и ребрам, а также неукротимому духу, который всегда сопутствовал Нику, его сила и отвага заслужили уважение тех, кто сначала притеснял его, в надежде сломить.
Тони не так повезло. Весь вид этого худощавого тщедушного мужчины как бы говорил, я уже сломлен. И остальным только доставляло удовольствие усилить его страдания. Энтони поместили в камеру к Нику. Наблюдая за соседом, Фокс понял, что перед ним интеллигентный, легко ранимый человек, оказавшийся в этих стенах по чистой случайности. Ему стало жаль беднягу, ведь тот не мог противостоять толпе.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3