Это место он уже перед тем увидел в необычном для себя ракурсе, когда при раздевании мать наклонилась, снимая расстегнутый купальник через ноги. Владика поразила овальная поросшая русыми волосками выпуклость, которая вдруг стала видна под ягодицами между бедер. Это было самое сокровенное место Инны Семеновны - ее половые органы. Эта буйная поросль вьющихся волосков на женских гениталиях была хорошо видна, но Владику хотелось разглядеть ЭТО получше, и он взял в руки бинокль. Несколько секунд он любовался тайным достоянием своей матери, разглядывая светло-русые заросли, которые в окулярах выглядели на расстоянии вытянутой руки (казалось, до них можно дотянуться и потрогать), и срамные губы, которые проглядывали сквозь волосы, затем женщина выпрямилась. Купальник упал к ее ногам, и она стряхнула его, сначала с одной ноги, затем с другой. Половая щель при этом уже была не видна Владику, но он видел густую поросль волос на ней (так называемую киску), когда мать поднимала ноги. Сбросив с себя купальник, Инна Семеновна улеглась загорать снова в той же позе, что и раньше, навзничь, и снова накрыла лицо широкополой соломенной шляпой. Она лежала, как и ранее, ногами в сторону Владика, так что ему было хорошо видно то, что он так жаждал увидеть, когда на женщине еще был купальник. Теперь ему ничто не мешало со сладострастным замиранием сердца разглядывать обнаженное лоно. Инна Семеновна к тому же легла с широко раздвинутыми ногами, стараясь подставить солнечным лучам внутренние стороны бедер, так что Владик видел не только большой треугольник светло-русых волос, но и проглядывающие сквозь волосы срамные губы, эти две неровные розовые полоски. Над ними виднелся валик клитора, который слегка проглядывал сквозь завитки лобковых волос, увенчанный маленькой, с горошину, головкой. В бинокль Владик во всех подробностях рассмотрел гениталии Инны Семеновны, они были прямо перед глазами, казалось так близко, что можно потрогать рукой, он видел каждый волосок на лобке и на промежности, видел каждую неровность бахромы срамных губ, видел родинку на промежности, где волосы были тонкой полоской, видел молочно-белые шары ягодиц. . . Правая рука Инны Семеновны вдруг легла на лобок, и два пальца - большой и средний - раздвинули срамные губки, в то время как указательный принялся ласкать головку клитора. Она мастурбирует! - это открытие было самым потрясающим для Владика. Теперь он знал не только интимные тайны тела своей матери, но и стал свидетелем того же занятия, за которое она несколько раз унизительно стыдила его самого. Властная твердыня пала окончательно: теперь мать не имела в его глазах никакого авторитета, она словно стала для него девочкой - одноклассницей, которую можно уличить в мастурбации и у которой можно невзначай поднять юбку. Он с удовольствием наблюдал за пальцами Инны Семеновны, теребившими и поглаживавшими ее гениталии, за все более набухавшими от возбуждения валиками срамных губ, которые Инна Семеновна то растягивала в стороны, раскрывая перламутрово блестевшие внутренние стенки половых губ, между которыми виднелся темным отверстием вход во влагалище, за напрягшейся пуговкой клитора, за бесстыдно разведенными бедрами и белеющими внизу под гениталиями шарами ягодиц... Женщина, правой рукой лаская свое лоно, левой принялась пощипывать себя за соски, и скоро Владик увидел, как ее промежность увлажнилась и вслед за этим все тело Инны Семеновны напряглось, выгнулось вверх, словно лук, выпятив русоволосый островок на лобке, и обессиленно снова опустилось. Полностью расслабившись, с разведенными в стороны ногами и с обеими ладонями на гениталиях, женщина несколько минут лежала в сладостной истоме. Владик продолжая во все глаза смотреть на то место, которое прикрыли ее пальцы (указательный палец правой руки был слегка погружен в лоно, остальные, утопая во вьющихся волосках, бессильно лежали рядом с отверстой щелью), вздрогнул (а его мать вздрогнула куда сильнее!) от неожиданности, услышав чей-то голос:
- Привет, Инна!
Рядом с Инной Семеновной стоял высокий широкоплечий красавец - владелец соседней дачи. Владик, слегка напрягшись, вспомнил, что зовут его Сергей Львович. Мужчине можно было по его цветущему виду дать лет тридцать. Стало быть, он немного помоложе матери, мелькнуло в голове Владика. Впрочем, Владик тут же забыл, о чем он только что думал, потому что Инна Семеновна, которая при виде мужчины слегка смутилась и попыталась прикрыть свою наготу лежащей на песке накидкой, на которой она только что загорала. Для этого ей пришлось встать и поднять накидку перед собой. Теперь они оба - она и Сергей - стояли к Владику боком, и ему было видно в профиль лицо матери, ее стройная шея, округлые груди с торчащими красными остриями сосков, плоский живот и небольшая шапочка русых волос под ним (он знал, что скрыто под этой шапочкой притягательная для взора расщелина, обрамленная снаружи розовыми валиками срамных губ и ярко - красная внутри, - и ему было сладко в своем воображении представлять, как эта расщелина выглядит), упругие бедра, напряженные стройные голени. Сергей определенно хотел овладеть Инной, потому что, быстро шагнув к ней, он обнял ее за плечи и, покрывая ее лицо и шею поцелуями, добился того, что женщина после двух секунд слабых попыток сопротивления от его жарких поцелуев, которые постепенно опускались от шеи к грудям, вдруг ослабевшими руками не могла более держать на уровне плеч разом потяжелевшую накидку и, уронив ее на песок, упала в объятия Сергея. Тот сноровисто сбросил с себя одежду - и Инна Семеновна принадлежала ему в самых разных позах: сначала он уложил ее на песок навзничь и лег сверху, потом овладел ею сзади (женщина стала на локти и на колени, приподняв зад и прогнув спину, а Сергей стоял сзади на одном колене), наконец, он вонзил свое орудие в ее задний проход (при этом он стоял в полный рост, а Инну заставил тоже встать на полусогнутые ноги и низко, до песка, наклониться). Владик видел, как Сергей поливал всякий раз тело своей партнерши спермой: джентльмен, он обеспечивал ей безопасный секс. Перед взором Владика прошло все: как Сергей ласкал груди Инны, целуя и вылизывая ее соски, как он затем стал ласкать ее живот, как постепенно от поцелуев пупка перешел к поцелуям густо поросшего женского лобка, как обеими руками широко развел Инне бедра и безраздельно завладел ее гениталиями, лаская их пальцами, языком, покрывая их поцелуями. Сергей, судя по его действиям, был в этом опытен, потому что в те моменты, когда он целовал, покусывая, клитор, женщина вздрагивала всем телом и постанывала. Так же она стонала и тогда, когда его вездесущий язык глубоко погружался ей во влагалище и затем выскальзывал обратно, старательно лаская всю поверхность открытой навстречу сокровенной женской расщелины. Поцелуи Сергея щедро сыпались и на промежность Инны, ее ягодицы, внутренние стороны бедер. Ей, очевидно, эти ласки доставляли большое наслаждение: она порывисто прижимала обеими руками голову Сергея к своему телу, гладила его плечи и руки. Когда Сергей кончил ей в анус, оба любовники обессиленно опустились на песок, и силы вернулись к ним только через несколько минут. Тогда они побежали купаться, после чего Инна еще ласкала натруженный член своего любовника, обсасывая его красную с синим отливом головку и высасывая из нее по каплям остатки спермы.
Владик с трудом оторвался от приятных воспоминаний об увиденном на речном пляже: строгий голос учительницы был обращен к нему. Заметив, что он замечтался, она попросила его не отвлекаться. Сладкий туман грез растаял, но это, впрочем, вовсе не значило, что Владик сосредоточился на уроке. Нет, его мысли через минуту снова было далеко от литературы: он сидел за самым первым столом в классе, наискосок от учительского стола, учительница сидела вполоборота к столу, и взор Владика - о, конечно же, случайно! - упал на ноги учительницы. Эти ноги, ноги тридцатилетней женщины, были обтянуты прозрачной тканью колготок. Колготки были так прозрачны, что создавалось обманчивое впечатление, что их, колготок этих, и нет вовсе. Воображение Владика, рагоряченное эротическими воспоминаниями, быстро дорисовало то, чего не было видно под строгой черной юбкой, которая была предписанной неписаными учительскими правилами длины: прикрывала колени. Владик мысленно уже видел эти круглые колени, за ними (взгляд его скользил дальше) упругие бедра, а там, где юбка была скрыта полами жакета, там... О-о-о, там у Натальи Петровны должен быть заветный треугольничек волос. А в самом деле, подумалось Владику, она ведь такая же женщина, как и все остальные, не бесполая же она! Интересно, какого цвета у нее трусики - белые или голубые? А может быть, их, трусиков этих, и вовсе нет под юбкой? От этой крамольной мысли у Владика стало горячо и мокро в его собственных трусах. А мысли неудержимо несли его дальше, туда, где кроется интимная теплота женских гениталий, туда, где под трусами теснятся завитки тонких волосков. Кстати, а какого цвета там волосики? Владик взглянул на прическу Натальи Петровны: на голове у нее роскошные светлые локоны. Блондинка. Но брови темные, стало быть, она красит волосы, они от природы у нее более темные. Владик отчетливо представил себе непослушные завитки черных волос на лобке своей учительницы и в то же мгновение понял, что сделает все возможное, чтобы прикоснуться к этим волоскам, к этому вожделенному лобку, раздвинуть пальцами лоно, погрузить пальцы во влагалище, ласкать бесстыдно открытые женские гениталии, вогнать, наконец, туда свое мужское орудие и ощутить покорность отдающейся женщины, победно доставая ей головкой вонзенного на всю длину члена до самого зева матки. Живо представилось, как Наталья должна быть упоительна с раскинутыми ногами и задранным подолом вот этой юбки. Владик ранее как-то не задумывался, красива ли Наталья Петровна: ее побаивались все в классе за строгость и готовность ставить "неуды". Сейчас он взглянул на нее и понял: красива. Отвел глаза, встретившись взглядом с недоуменным взглядом Натальи Петровны, которая заметила, что он как-то необычно пристально на нее смотрит. Теперь он уже не мог более думать ни о какой литературе, весь поглощенный обдумыванием своего дерзкого плана. План был прост, как все гениальное: надо было напроситься к Наталье домой, якобы за какой-нибудь консультацией, и каким-нибудь способом подсыпать ей возбуждающих таблеток. А потом - как повезет, может быть, удастся трахнуть ее. Если он овладеет ею, учительской власти Натальи над ним будет положен конец. Пусть другие ее боятся по-прежнему, а он сам будет ее господином... Не терпелось увидеть Наталью голой. Ранее, если не считать его пляжных открытий, он вообще не видел голых женщин. Боже упаси, мать ему внушала, что он должен быть примерным мальчиком и не думать ни о чем этаком, стыдном. Он так и делал: не пытался проскользнуть на фильм "до 16 лет", никогда не рассматривал эротических журналов, не подсматривал за девочками, много чего не делал такого, что делают все нормальные мальчишки. Только волей случая однажды Владик увидел нечто запретное, хотя он и считался с запретами матери.
Ему тогда было четырнадцать, и, конечно, его уже интересовали одноклассницы, - у некоторых из них уже лет с двенадцати под школьной формой угадывались грудки. На перемене надумав покурить (он тогда, в четырнадцать, впервые попробовал это запретное зелье), Владик искал укромное место, где его не смогли бы застать за этим занятием. Зайдя за угол школьного здания, он увидел накрытый решеткой спуск к полуподвальному окну, там, где были раздевалки и душевые школьного спортзала. Подбежав поближе, увидел, что решетка закреплена так, что ее можно повернуть вверх. Поднял решетку, сбросил вниз несколько валявшихся тут же битых кирпичей (возле школы всегда валялся всякий хлам) - он прикинул, что на кирпичи ему потребуется встать, чтобы было легче выбраться обратно - и спрыгнул вниз. Прежде чем зажечь сигарету, стал осматриваться. Здесь царили полумрак и вековая пыль. Полуподвальное окно было наглухо закрыто щитом из досок, но Владик заметил, что в одной из досок есть маленькое отверстие, наверное, в том месте раньше был сучок, который потом выпал. Владику показалось, что в этом отверстии он заметил свет. Что там, в полуподвале? Прильнув глазом к этой дырке, он увидел такое, что сразу забыл о сигаретах: в полуподвале была раздевалка женской душевой, и в раздевалке было совсем не пусто... Видимо, у одного из старших классов только что закончился урок физкультуры, - в раздевалке было полно девчонок лет пятнадцати шестнадцати. При первом же взгляде на них Владик замер: некоторые из девчонок были еще полностью одеты, только начинали снимать трико, другие были уже частично раздеты, а третьи... Третьи были совсем ГОЛЫЕ! Владик с упоением перебегал глазами с одной девичьей фигуры на другую. Некоторых девчонок он знал просто в лицо, других по имени, а третьи были достаточно известны в школе и потому Владик знал их и по имени, и по фамилии. Вот одна красивая девчонка с раскрасневшимся от каких-то физкультурных упражнений лицом только начинает снимать трико. Она сняла черную трикотажную футболку, и под ней у девчонки оказался телесного цвета бюстгальтер, скрывавший небольшие холмики девичьих грудей. Ну ладно, чуть позже можно будет увидеть, что у нее за грудки. Взгляд Владика метнулся чуть в сторону: рядом с первой девчонкой стояла другая. Лена. Ничего себе девочка. На Лене оставались одни лишь белые трусики, но, хотя грудки у нее уже были обнажены, девочка стояла к Владику боком, и он видел лишь одну из них, левую. Конусообразная грудка, едва округлившаяся, с острым выпуклым ярко-красным соском. Ладно, Лена, продолжай раздеваться. Владик перескочил взглядом дальше, ища совершенно голых девчонок. Вот одна из них стоит к нему спиной. Стройная, отметил про себя Владик. И попа ничего себе, широкая. Рядом стоит другая голая девица.
1 2 3 4