Гуров -


«Долларовый эквивалент»: Эксмо; Москва; 2006
ISBN 5-699-19036-8
Аннотация
Непредсказуема работа опера. Лев Гуров идет по следу. Причем в самом прямом смысле этого слова: полковник преследует уходящего лесом бандита. А все начиналось с перестрелки на борту прогулочного катера «Викинг», принадлежащего банкиру Бардину. В итоге катер затонул, а дочь банкира, веселившуюся в компании друзей на «Викинге», похитили. Соответственно был назначен и долларовый эквивалент за легкомысленную девицу. Банкир решил вызволить дочь своими силами, но лишь схлопотал пулю и сильно осложнил оперативную ситуацию. Бандиты, как говорится, бросились врассыпную. И теперь полковник Крячко работает в «каменных джунглях», а Гуров бежит по ночному лесу, гадая, из-за какого дерева хлестнет автоматная очередь...
Николай Леонов, Алексей Макеев
Долларовый эквивалент
Глава 1
– Вы просто не представляете себе, что это было! – патетически воскликнул человек, сидевший по другую от полковника Гурова сторону казенного стола. – Настоящий ад! Кошмар! Только подумайте – тихий вечер, нарядно одетые люди, белый пароход, ивы шепчут над водой, и вдруг – этот чудовищный взрыв, пламя, треск выстрелов… – На длинном худом лице человека появилось преувеличенно трагическое выражение, а глаза едва не выскочили из орбит.
– А вы случайно не поэт, Викентий Демьяныч? – перебивая плавную речь, добродушно спросил полковник Крячко, который все это время прохаживался по кабинету, с любопытством поглядывая на рассказчика.
– Конечно, нет, – оборачиваясь, с досадой сказал тот. – Я – распорядитель на прогулочном судне, Кривошеев Викентий Демьяныч. Вот, в повестке все написано. Вы сами вызывали меня на допрос, а теперь смеетесь. А что я сказал смешного?
– Абсолютно ничего смешного, Викентий Демьяныч, вы не сказали, – успокоил его полковник Гуров, бросая укоризненный взгляд на своего коллегу. – Полковник Крячко просто отдает дань вашему искусству рассказчика. Очень живо получается. Как будто своими глазами смотришь. Продолжайте, пожалуйста.
Кривошеев быстро заморгал глазами, нервно пригладил зачесанные назад светлые волосы и с обидой покосился на Крячко.
– На моей работе без искусства нельзя, – заметил он с достоинством. – Я как раньше массовик-затейник в санатории. Только еще хуже. Потому что сейчас два притопа, три прихлопа – это не пройдет. Нынче в моде все экстремальное. Чтобы адреналин в крови. Молодежь сегодня искушенная. Я вам даже больше скажу – с закидонами молодежь. Болезнь двадцать первого века.
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался полковник Гуров.
Кривошеев махнул рукой. Кисть у него была узкая, с выхоленными ногтями.
– Вы и сами прекрасно знаете, – сказал он. – Что у них на уме? Пробиться в жизни? Да ничего подобного! За них уже родители пробились. Вот и сходят с ума от безделья – тут и наркотики, и секс, и кое-чего похуже.
– Ну, наверное, не у всех же родители пробились, – заметил Гуров. – Кому-то и самому приходится?
– Не исключаю, – кивнул Кривошеев. – Но таких среди моих клиентов мало. Золотая молодежь, одно слово!
– Вообще-то два, – не удержался полковник Крячко.
– Что – два? – не понял Кривошеев.
– Слова, говорю, два, – разъяснил Крячко. – Золотая молодежь – два слова получается. Но вы сказали – секс, наркотики и кое-чего похуже. А чего уж хуже?
Кривошеев покачал головой.
– Всякие случаи бывают, – сдержанно ответил он. – Вот, например, месяца четыре назад сын одного уважаемого человека совершил, как говорится, противоправное деяние. Двойное убийство, и суд не нашел смягчающих вину обстоятельств. И даже большие деньги не помогли. А в прошлом месяце сын другого уважаемого человека совершил на папином «Мерседесе» наезд, каковой закончился гибелью целой семьи. Вы не хуже меня это знаете. А слухи насчет того, что сын самого… ну вы понимаете, о ком я, – замешан в торговле героином?..
– Минуточку, – сказал Гуров. – Пока мы окончательно не заговорили о слухах, давайте попробуем сосредоточиться на том деле, из-за которого мы, собственно, тут и собрались. Люди мы все занятые, так что не будем терять времени. Вы начали рассказывать о том, что произошло в минувший вторник на речном пароходе, который вы обслуживали. Вот давайте об этом поговорим, по возможности подробнее.
– Извините, – сказал Кривошеев. – Отвлекся. Со мной это бывает. Я увлекающийся человек, хотя по моей внешности этого не скажешь. Из-за того и страдаю. Ваш покорный слуга теперь безработный. И это еще цветочки. Пока Бардин меня только уволил, но кто знает, что ему стукнет в голову завтра? Ведь его чадо до сих пор не нашлось. Я-то, конечно, не виноват, но у господина Бардина может быть на этот счет другое мнение…
– Про мнение господина Бардина мы тоже послушаем, – поторопил его Гуров. – Но давайте по порядку.
– А по порядку – в понедельник вызвал меня Лагутин – заместитель Бардина по всяким там презентациям, пикникам и прочему, и поставил в известность, что на завтра планируется речная прогулка на теплоходе. Я думал, кого-то из деловых людей встречают, а оказалось, что это дочка господина Бардина – Лариса – на воде оттянуться захотела. У кого-то из ее компании день рождения, вот она и решила подарок сделать.
– То есть господин Бардин нанял теплоход для своей дочери и ее друзей? – уточнил Гуров.
– Да как сказать, нанял? – пожал плечами Кривошеев. – Теплоход, между прочим, тоже ему принадлежит. Обыкновенный «ОМ», только кое-что переделали. Ну, понятное дело, внутренняя обшивка из дорогих пород дерева, бар современный, комнаты отдыха, наверху просторный салон. Можно столы поставить, а можно дискотеку устроить с иллюминацией. Молодежь ее и устроила. Изначально рассчитывали на узкий круг, человек тридцать-сорок, а набилось не меньше семидесяти. Дым коромыслом. Из-за этого, я считаю, и нападение прокараулили…
– А вы ждали нападения? – спросил Гуров.
Кривошеев испугался.
– Упаси бог! – воскликнул он. – Что вы такое говорите! Я, наверное, неправильно выразился. В смысле, если бы музыка играла потише и кричали поменьше, так можно было заметить за бортом что-нибудь подозрительное.
– Но вы ничего не заметили.
– Абсолютно, – подтвердил Кривошеев. – Только когда рядом заревел мотор катера, я удивился. Все-таки вечер. На реке почти никого не было, и вдруг – катер. Я даже подумал, что какие-то пьяные гуляки возвращаются домой. Возникли опасения, что могут врезаться нам в борт. Они шли без огней, и мы не видели их до последней минуты.
– А что случилось в последнюю минуту?
– Да вот то и случилось, – трагически сказал Кривошеев. – Они сбавили обороты, и вдруг как грохнет! Наше судно буквально ходуном заходило, а вскоре и вообще стало крениться набок. Сначала никто ничего не понял, а потом сразу началась паника. Представьте себе полсотни ничего не соображающих, перепуганных идиотов. Они все метнулись на тот борт, где была пробоина. Просто чудо, что мы не перевернулись. Капитан и команда тщетно пытались их образумить. Крики, визг, выпученные глаза…
– А вы? Что в этот момент делали вы? – спросил Гуров.
– Я тоже испугался, – признался Кривошеев. – Но не потерял головы. Я попытался найти Ларису. До остальных мне не было дела. А за дочку Бардин душу вытрясет.
– Вы что же, лично отвечали за ее безопасность?
– Не то чтобы лично, – ответил Кривошеев с досадой. – Строго говоря, при девчонке постоянно находятся охранники. Они даже в сортир за ней ходят. Бардин этот вопрос решил для себя раз и навсегда. Ничьи возражения, даже самой Ларисы, не принимались. Но и я в какой-то степени тоже за нее отвечал. И капитан, поскольку она находилась на судне. Во всяком случае, Бардин смотрит на дело именно таким образом. Думаете, почему меня уволили?
– Мы вам сочувствуем, – сказал Гуров. – Но господина Бардина тоже можно понять. Ведь его дочь пропала – возможно, погибла. В такой ситуации люди часто поступают жестоко.
– Я не жалуюсь, – сказал Кривошеев. – Могло быть хуже. Бардин до сих пор не верит, что Лариса погибла. В противном случае мне не поздоровилось бы.
– Хорошо, что же было дальше? – спросил Гуров, решив не углубляться в отношения современного работодателя и наемного работника. В конце концов, трудовые споры не входили в компетенцию старшего оперуполномоченного по особо важным делам.
– А дальше вообще было что-то жуткое, – передернувшись, ответил Кривошеев. – Эти мерзавцы подошли к нам – борт к борту – и взяли нас на абордаж, как самые настоящие пираты. Они забросили на поручни «кошки» и поднялись на палубу, принялись палить из своих автоматов. Знаете, такие коротенькие, похожие на игрушку. Но грохот стоял неимоверный! А тут еще плюс женский визг, крики… Все попадали на палубу. Некоторые, обезумев, начали прыгать в воду… Одним словом, настоящий ад!
– Понимаю, – сказал Гуров. – Ну, а дальше?
Кривошеев слегка покраснел.
– Дальше вы знаете, – сказал он. – Когда все кончилось, кто-то вызвал по мобильному телефону милицию. Не сразу, потому что не ладилось со связью. А рацию на судне бандиты попросту расстреляли. Как и капитана, это вы тоже знаете.
– Да, это мы знаем, – подтвердил Гуров. – Но чем занимались бандиты на судне? Вы видели?
– Откровенно говоря, нет, – с усилием ответил Кривошеев. – Я успел скрыться в одном из туалетов и запереться там. Считаю, что только это и спасло мне жизнь. А вы считаете, что я должен был, как герой, бегать под пулями?
– Ну что вы! – невозмутимо сказал Гуров. – Нам просто хочется уточнить все детали. Значит, что произошло в тот момент с Ларисой Бардиной, вы не видели?
– Не видел, – хмуро сказал Кривошеев. – Ни с Ларисой, ни с кем-либо еще. Бывают такие минуты, когда приходится прежде всего заботиться о себе. И вы не можете меня за это осуждать.
– Упаси бог! – вступил в разговор полковник Крячко. – У нас и в мыслях не было! Как говорится, против лома нет приема. И долго вы, гм… отсиживались?
– Не знаю! Может быть, десять минут, может, пятнадцать, – с раздражением сказал Кривошеев. – В то время никто не смотрел на часы. Но, по моим ощущениям, все это продолжалось совсем недолго, хотя и говорят, что неприятности имеют свойство растягиваться. Эти чертовы пираты не стали обыскивать судно. Не прельстились даже выбором напитков, а там было все по первому разряду. Обобрали людей, находившихся на палубе, а потом смылись. Я услышал, что трещат лодочные моторы, и вышел наверх.
– Моторы? – переспросил Гуров. – Вначале вы сказали, что был один катер.
– А черт его знает, сколько их было на самом деле! – в сердцах ответил Кривошеев. – Темно же было. Может быть, второй подошел позже. А может, их сразу было два, просто никто не обратил внимания. Да и потом не до них было. Тут убитые, раненые, кто-то в воде едва не утонул… Да и вообще такой бедлам был! Сами понимаете, эта публика и в нормальном-то состоянии неуправляема, а тут…
– Неуправляема?
Кривошеев махнул рукой.
– Мы ходили по реке с обеда, – сказал он. – К вечеру многие уже так набрались, что «мама» сказать не могли. Тортами кидались, перетрахались все как кролики, извините за выражение…
– Так уж и все? – недоверчиво спросил Крячко.
– Из молодежи многие, – хмуро подтвердил Кривошеев. – Вообще стыд потеряли. Для того и судно просили, чтобы оттянуться на всю катушку. Вроде не на глазах – значит, все можно. Я предпочитаю, когда господин Бардин сам на теплоходе отдыхает. Он себе таких вольностей не позволяет, человек серьезный. Дочку вот совсем из рук выпустил. Кстати, нашли ее тело или нет еще?
– А почему вы так уверены, что дочь Бардина погибла? – спросил Гуров.
– Я не уверен, – возразил Кривошеев. – Но все к тому идет. Один ее охранник убит. Другой ранен тяжело. Значит, и ей досталось. Эти парни, Григорий и Вадим, от нее ни на шаг не отходили. Серьезные ребята.
– Нет, водолазы работают, но ничего пока не обнаружили, – сказал Гуров. – А кто-нибудь видел, как пострадали охранники?
– Да кто что там видел! – безнадежно сказал Кривошеев. – Я же говорю, сплошной бедлам. Сумасшедший дом на воде.
– Вы так часто упоминаете о бедламе, – заметил Крячко. – Скажите, на теплоходе в этот раз кто-нибудь употреблял наркотики?
Кривошеев сразу будто ушел в себя. Глядя в сторону, он пробормотал:
– Господи, откуда мне знать? Мое дело – общее руководство. Напитки, холодные закуски, диджей, отношения с командой. В карманы я не заглядывал. Может быть, кто-то и злоупотреблял, но это не мое дело.
– А сама Лариса Бардина? Она этим делом не увлекалась? – поинтересовался Гуров. – Что она вообще собой представляет?
– Это вопрос не ко мне, – угрюмо сказал Кривошеев. – Я ее не очень хорошо знал. До этого видел только от случая к случаю. Никакого общения, конечно. Дочь шефа – этим все сказано. Пусть они сами там разбираются.
– Дочь бывшего шефа, – безжалостно напомнил Крячко. – Теперь-то какой смысл ее выгораживать?
– А я и не выгораживаю, – сказал Кривошеев. – Просто мне нечего сказать. Обычная двадцатилетняя девчонка – с поправкой на богатство папаши, конечно. Скромницей назвать нельзя никак. Отвязная, как сейчас говорят, громогласная, нахальная – чего вы еще хотите узнать? Конечно, слухи разные ходили, но я, с вашего позволения, их повторять не стану. Вас ведь факты интересуют?
– Факты, это верно, – кивнул Гуров. – Может быть, еще что-нибудь вспомните насчет той злосчастной прогулки?
– Больше ничего, – сказал Кривошеев. – По правде сказать, у меня до сих пор в голове какой-то туман. Будто все во сне привиделось. Такая прогулка и сама по себе дело не самое простое, а когда она вот так кончается, тут уж поневоле умом тронешься.
Гуров посмотрел на Крячко и развел руками.
– Ну что же, Викентий Демьяныч, – сказал он. – Вполне понимаем ваши чувства. К сожалению, все участники вашего рейса так же скупы в своих показаниях. По разным, я думаю, причинам. Но будем надеяться, что в дальнейшем вы еще что-нибудь вспомните, что позволит нам приблизиться к истине…
Те же слова Гуров повторил и в кабинете начальника главка генерала Орлова, куда был вызван сразу, едва закончилась беседа с Кривошеевым.
1 2 3 4