Николай ЛЕОНОВ
ЛОВУШКА


ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ
Водитель остановил машину у подъезда и, не поворачиваясь, спросил:
- Ждать или вызовете?
Старший инспектор МУРа Лев Гуров взглянул на водителя с удивлением.
За последние годы Лева привык, что водители оперативных машин, зная его в
лицо, обращаются к нему персонально, одни по имени, другие по фамилии, но
с некоторым интересом и уважением. Гуров только сейчас сообразил, что он
тоже не знает водителя; в сущности, какая разница, знают они с водителем
друг друга или нет, но сейчас это вызывало досаду. Сегодняшний день не
ладился изначально, и необходимо было вырваться из круга невезения. Всю
дорогу Лева решал вопрос, почему на несчастный случай, пусть даже со
смертельным исходом, полковник выслал оперативную группу управления во
главе с ним, Гуровым, хотя он сегодня после дежурства в отгуле.
- Пожалуйста, поезжайте в гараж. Я позвоню.
Гуров мельком заметил довольную гримасу шофера, вышел из машины и
присоединился к врачу и эксперту научно-технического отдела, которые со
своими чемоданами уже направились к подъезду.
Войдя вслед за ними, Гуров увидел цифровой замок и нажал красную
кнопку вызова дежурного. Ответа не последовало.
- Открыть, Лева? - спросил эксперт.
Гуров не успел ответить, как в подъезд ворвались
ребятишки-дошкольники: один из них, приподнявшись на носки, потыкал
грязным, ободранным пальцем в кнопки замка и распахнул дверь. Бесцеремонно
оттолкнув представителей власти, ребятишки с визгом разлетелись по
большому прохладному вестибюлю.
Гуров прошел следом и огляделся.
Справа просторная комната дежурного, виден даже длинный стол, но
самого дежурного не было. Гуров взглянул налево, на доске объявлений
мелькнули буквы ЖСК. Значит, кооператив, и за тем столом собирается
правление. Пока они поднимались в чистом просторном лифте, Гуров успел
подумать, что дом очень дорогой, следовательно, достаток жильцов выше
среднего - профессура, актерская элита, возможно, директора магазинов.
Дверь нужной им квартиры была открыта, на площадке никого. Гуров с
товарищами вошел в холл, который сразу, казалось, наполнился народом,
будто кто-то им вышел навстречу.
Лева не сразу сообразил, что противоположная стена холла сплошь
зеркальная. Он помедлил, кашлянул, произнес:
- Добрый день! - и тут же понял, что такое приветствие звучит нелепо:
приехали к покойнику.
Из боковой двери вышел атлетически сложенный мужчина.
- Милиция? Мы вас ждем, проходите.
Лева заглянул в комнату, увидел на полу тело, повернулся к товарищам:
мол, проходите, приступайте. Процедура осмотра была точно предусмотрена
законом и выверена многолетним опытом. Сначала подойдет врач, установит
факт смерти, затем своими делами займется эксперт-криминалист. И если факт
несчастного случая не вызовет сомнения, то Лева может на тело даже не
смотреть, так он обязательно и поступит. Разговоры о том, что с годами
можно привыкнуть к виду смерти, к Леве не относились, он твердо знал: на
него лично это не распространяется.
- Прошу!
Лева кивнул и прошел за атлетом на кухню.
- Пожалуйста. Расскажите все по порядку. Я старший инспектор
управления МУРа Гуров Лев Иванович.
Атлет отстранил протянутое Гуровым удостоверение, сдержанно
поклонился.
- Сергачев Денис Иванович... Живу в квартире напротив. Сосед.
Кухня была большая, вероятно, служила и столовой. Гуров мельком
отметил, что все очень богато, сел за стол и тут же увидел прямо перед
собой девушку. Она спрятала лицо в ладони, но по джинсам, обтягивающим
узкие бедра, пестрой кофточке на острых плечах, главное же, конечно, по
рукам, которые старятся в первую очередь и выдают возраст женщины, и
непрофессионал мог бы безошибочно определить, что девушке лет двадцать, не
более.
Усаживаясь, Лева вопросительно взглянул на Сергачева.
- В недавнем прошлом спортсмен, а сейчас чем занимаетесь, Денис
Иванович?
- Журналист. - Денис Иванович не принял дружеского тона.
- Рассказывайте. - Лева пожал плечами: мол, не хотите, как хотите,
станем говорить языком протокола.
Денис, соглашаясь, кивнул, взглянул на часы, заговорил спокойно,
делая короткие паузы:
- Сейчас пятнадцать двенадцать. В четырнадцать десять, время я
отметил точно, так как знал, что вы о нем спросите. - Он взглянул на
Гурова, ожидая одобрения, не дождался и продолжал: - В мою дверь
позвонили. Я открыл. На пороге стояла, - Денис кивнул на застывшую
девушку, - Вера. Вид у нее был, прямо сказать... всклокоченный. Вера
довольно бессвязно стала объяснять, что Лена... Елена Сергеевна Качалина
упала, ударилась виском и... в общем, плохо. Я прибежал и увидел, что Лена
- я немножко врач - мертва. Я позвонил в "Скорую", в милицию. "Скорая"
уехала перед вами.
- Значит, вы сами не видели, как Качалина упала? - Лева привычным
жестом достал блокнот, начал делать короткие записи.
- Я лично не видел, но это ясно, - Денис взглянул на стенку, за
которой произошла трагедия и где сейчас трудились врачи и эксперт.
- Вера - дочь, член семьи?
- Она одна из наших дежурных. Сутки работает, трое отдыхает.
- Вы, Денис Иванович, и Вера будете понятыми. - Лева взял девушку за
руку. - Как вы себя чувствуете, Вера?
Неожиданно резко девушка оттолкнула Леву, встала и вышла из кухни. Он
ощутил острый, неприятный запах алкоголя.
Денис впервые взглянул на Гурова сочувственно и понимающе, после
паузы, явно принуждая себя, сказал:
- Хорошая девочка, но принимает, особенно в последнее время.
- Работает здесь давно?
- С прошлой осени. Тривиальная история: приехала поступать,
провалилась... сами знаете.
- ВГИК? ГИТИС? - спросил Лева.
- ВГИК. - Денис взглянул на Леву с интересом. - Успели разглядеть?
Лева кивнул и улыбнулся, призывая к установлению дружеских отношений.
Денис приглашение принял, тоже кивнул и сказал:
- Есть ситуации, встречающиеся так часто, словно жизнь их штампует.
Провинциальная красотка приезжает покорять столицу. Сентиментальная
история, повторяющаяся бесконечно, словно одна и та же операция на
конвейере...
Старше меня немного, прикинул Лева. В прошлом отличный спортсмен, но
и сейчас следит за собой. Гуров непроизвольно начал составлять словесный
портрет Сергачева. Лет примерно... тридцать шесть. Рост - сто восемьдесят
пять, вес - около девяноста, волосы русые, стрижены коротко, глаза карие,
нос прямой... Особые приметы: перед тем как улыбнуться - морщится.
Безусловно, контактен, с людьми ладит, пользуется успехом у женщин...
Гуров слушал вполуха, разглядывал Дениса Сергачева, не понимая, что его
настораживает в этом открытом и обаятельном человеке.
- Вы меня не слушаете? - Сергачев вынул из кармана сигареты, взглянул
вопросительно.
- Курите, курите. - Лева, словно хозяин, подвинул Сергачеву
пепельницу. - Но прежде посмотрите, как себя чувствует девушка. К
сожалению, мне необходимо...
- Девушка себя чувствует великолепно! - В этот момент Вера вошла в
кухню, быстро села за стол, облокотилась, положила круглый, с чуть
заметной ямочкой, подбородок на ладони и посмотрела на Гурова широко
открытыми, лихорадочно блестевшими глазами. - Елена умерла, - Вера
некрасиво скривилась, тяжело вздохнула.
"А она сейчас хлебнула, - непроизвольно отметил про себя он. - Вчера
пила, сейчас добавила, ее может развезти..."
- Меня зовут Лев Иванович, Вера. Извините за казенные слова,
расскажите, как произошло несчастье.
- Я знаю? Поскользнулась, упала.
- Вас в комнате не было? Вы что, были здесь, в кухне?
- Вот еще! - Вера почему-то возмутилась. - Я внизу сижу, в стекляшке.
- Подождите, подождите. Так вас не было в квартире, когда Качалина
упала?
- Скажете! Я же вам говорю, мое место внизу, в аквариуме. - Вера
взяла у Сергачева сигарету, закурила.
Лева пытался быстро перестроиться. Значит, свидетелей несчастного
случая нет, есть только труп. Лева встал, направился было в комнату,
обернулся и недоуменно спросил:
- Как же вы попали в квартиру?
- У меня ключ. - Вера дернула плечиком. - Я здесь прибираю.
- Вы пришли и увидели...
Вера возмущенно фыркнула, повернулась к Сергачеву.
- Дурак какой-то! А еще москвич, наверное, с высшим! Нет! - Она
удостоила Гурова взглядом, которому безуспешно пыталась придать
высокомерие. - Я не пришла и не увидела! Я влетела в окно на метелке... -
Вера выскочила из кухни, чуть не налетев на Леву, и он услышал, как в
ванной что-то упало и полилась вода.
Гуров взглянул на сидевшего неподвижно Сергачева, который курил,
глядя в окно. В неподвижности его было что-то неестественное и тревожное.
Мне сообщили, что с соседкой случилось несчастье, рассуждал Лева. Человек
умер нелепо, не совсем чужой, все понятно. Но этот парень держится из
последних. Почему? Лева подвесил вопрос и перешел в комнату, где работали
эксперт и врач.
Эксперт фотографировать закончил, укладывал аппаратуру: врач стоял на
коленях и, наклонившись, осматривал тело. Картина предстала перед Гуровым
жутковатая: мужская фигура без ног и головы, и из-под нее вытягиваются
обнаженные женские ноги - длинные, гладкие и абсолютно живые. Одна нога
босая, на другой атласная туфля с красным пушистым помпоном.
Гуров взглядом спросил у эксперта, где можно сесть. Тот указал на
большое лохматое кресло. Лева утонул в меховой обивке, хотел тут же
подняться, так как вновь стало жарко, да и кресло располагало к покою,
умиротворенной сонливости, а отнюдь не к размышлениям. Он подвинулся к
краю, начал осматривать гостиную - конечно, эта комната была гостиной.
Увидел открытый бар и зачем-то подумал: где же хлебнула спиртного Вера?
Сюда она, конечно, не заходила. Я что, приехал сюда накапливать ненужные
вопросы?. Он пытался разозлиться и сосредоточиться. Качалина упала и
ударилась. Обо что она ударилась? Лева увидел другое кресло, около
которого лежала женщина. Деревянное, с высокой резной спинкой,
подлокотниками с отполированными бронзовыми шарами на концах. Удобное
кресло, подумал Лева, в нем приятно сидеть, поглаживая прохладные гладкие
шары. Если упасть и удариться о такой шар виском? А зачем здесь падать?
Ковер, поскользнуться невозможно. Споткнулась? Молодая здоровая женщина,
падая, инстинктивно должна была вытянуть руки, как-то смягчить удар, а не
грохнуться плашмя. Пьяная? Лева повернулся к двери, словно хотел увидеть
Веру, перевел взгляд на открытый бар, безвольно подумал, что надо сказать,
чтобы девушка не уходила, и не двинулся с места. Начала сказываться
бессонная ночь, жара хоть немного и отпустила, но ровно настолько, чтобы
оставить его в живых, не более. Все вокруг стало раздражать. И обаятельный
атлет с заторможенными движениями и тщательно скрываемым горем. И
вымоченная в спиртном несостоявшаяся актриса, имеющая ключ от квартиры и
разыгрывающая безутешное горе. И даже мертвая хозяйка квартиры с
красивыми, совсем живыми ногами. Почему она падает, где совсем не
скользко, и со всего маха точно ударяется о бронзовый шишак? Наконец,
почему полковник Турилин послал его, Леву Гурова, старшего инспектора, раз
было заявлено о несчастном случае? Константина Константиновича попросили?
Кто попросил? Почему?
Хлопнула входная дверь. Лева мгновенно оказался в холле, желая
догнать ушедшую без разрешения Веру. Девушка стояла у зеркала, опираясь на
руку Сергачева, и они растерянно и виновато смотрели на вошедшего мужчину.
Все они и он, Лева, удвоенные зеркальной стеной холла, производили нелепое
впечатление.
- Что случилось, Денис? - спросил мужчина, не обращая внимания ни на
Веру, ни на Гурова. - Почему ты звонишь в кабинет к руководству? Что? Что
с Еленой?
- Ваша супруга, к сожалению, умерла, - более глупой театральной фразы
Гурову сложить не удалось.
Лева понял, что приехал хозяин дома и муж погибшей, Игорь Петрович
Качалин.
- Елена! - закричал Качалин и, явно не веря услышанному, пошел по
квартире в поисках жены. - Елена!
Гуров не остановил его, пошел следом. Шлейф резковатого, не
известного Леве одеколона тянулся за Игорем Петровичем.
- Денис, - почему-то Лева счел возможным назвать Сергачева по имени,
- заберите его.
- Он не вещь, - буркнул Сергачев, но остановил Качалина, который уже
шагнул в гостиную, обнял за плечи и зашептал: - Гоша, ну случилось, ну что
с этим поделаешь? Пойдем, голубчик, помочь ты уже не можешь. Там врач, не
будем ему мешать. - И повел хозяина на кухню.
Что-то противоестественное увиделось Гурову в поникшей фигуре
Качалина. Он поверил случившемуся сразу, в гостиную не вошел, глянул с
порога и отступил, безвольно подчиняясь, побрел на кухню.
- Что-то теперь будет? - Вера, прикусив опухшую губу, смотрела прямо
перед собой. Гурова она не замечала и, казалось, спрашивала себя о чем-то
жизненно важном.
Гуров не ответил, вопрос был явно не к нему, раздраженно передернул
плечами, стараясь отстраниться от прилипшей к спине рубашки.
- Вы были очень привязаны к погибшей? - осторожно спросил Гуров.
- Что? - Вера смотрела недоуменно, затем, осознав вопрос, всплеснула
руками. - Я ее обожала! Обожала! Как я теперь буду жить?
Гуров напрягся, подавил в себе раздражение, пытаясь пробраться сквозь
театральность жестов и слов и увидеть главное, что за этой театральностью
пряталось. А главное существовало, Лева не сомневался. Даже если горе
разыгрывают, то не делают этого без всякой причины.
1 2 3 4