– Каких гильз? – машинально переспросил Антон. – Вы внутри почти не стреляли.
– До нас постарались, – вступил в разговор Кот. – Здесь как минимум год кто-то тренируется. Только не пойму, – майор вдруг задержался в дверях «Форда» и повернул голову в направлении дома, – а где они мишени устанавливают?
– Кто? – Антон проследил за его взглядом. – Здесь впервые занятия провели. Только на прошлой неделе наконец городок по документам перестал существовать. И то, если бы не возникла необходимость в инфраструктуре для показухи, век бы здесь ему стоять нетронутым.
– Я в этом сомневаюсь, – неожиданно возразил Лаврененко и снял с плеча ремень «АКС».
– Стоп! – Антон поднял руку вверх. – Давайте по порядку. Дрон!
– На всех этажах гильз от стрелкового оружия по щиколотку. – Василий забросил на плечо «Винторез» и, словно ища поддержки, посмотрел на Кота. Заместитель Антона передумал забираться в микроавтобус и вновь развернулся к нему спиной.
– Не утрируй. – Кот потер рукой в беспалой перчатке подбородок. – Но гильз прилично.
– Между прочим, есть и от «вальтера», – заметил Банкет и нахмурился. Все вдруг замолчали.
Действительно, поначалу никто не придал значения, что повсюду попадаются следы интенсивных тренировок. Каждый вдруг что-то вспомнил. У столовой полно небольших воронок. Рядом с остатками волейбольной площадки – сколоченные из фанеры щиты, на которых черной краской нарисованы фигуры, просвечивающие от множественных пулевых отверстий. В здании кучи гильз. У магазина валяются пеналы от вышибных зарядов РПГ. Обрывки бинтов...
– Осмотреть территорию. – Антон вынул из кармана разгрузочного жилета трубку спутникового телефона. – Доклад через десять минут.
Он отвернул антенну, посмотрел на высветившиеся цифры часов. Генерал проехал лишь треть пути. Докладывать или нет? Некоторое время колебался. В кулуарах ГРУ ходили разговоры о возможности существования в окрестностях крупных городов баз подготовки террористических групп. Антон относился к ним скептически, хотя с подобными вещами ему уже приходилось сталкиваться. Он еще раз посмотрел на недавно взятое штурмом здание. Теперь оно выглядело зловеще. С укоризной глядя провалами оконных проемов на возвращающихся для осмотра местности спецназовцев, пятиэтажный дом будто пытался загипнотизировать их и заставить повернуть назад. Антону даже показалось, что он чувствует некий мистический холод, исходивший от него.
Больше не раздумывая, он решительно надавил на кнопку автоматического набора номера.
– Слушаю тебя, – не представляясь, ответил Родимов.
– Мы задержимся.
– Причина?
– Есть мнение, что на базе этого городка кто-то проводит интенсивные тренировки с боевой стрельбой из стрелкового оружия.
– Ну и что? – хмыкнул генерал. – Сейчас огромное количество самых разных охранных структур, школ телохранителей. Взяли, приехали, постреляли, чтобы не платить за использование реального полигона.
– А если это националисты? – уперся Антон. – Или бандиты?
– Тебе-то какое дело? – Генерал вздохнул. – Расскажи Линеву. Пусть их контора разбирается. Это кухня кого угодно, только не наша. У нас – что, мало своих проблем? И почему не было доклада от тех, кто готовил ученья? Они там неделю возились. Мишени устанавливали, площадку готовили, дорожки песком посыпали...
– Я уже отправил офицеров осмотреть местность. – Антон огляделся по сторонам, словно кто-то из подчиненных мог игнорировать приказ и остаться рядом. Он прекрасно знал: этого быть не могло. Любое его распоряжение воспринималось со всей ответственностью. Кот тут же, без напоминания, разделил городок на сектора и в каждый назначил человека. Быстро проинструктировал, на что обратить внимание. Хотя все и так знали. Сейчас облазят все: от чердаков до канализации, запомнят серии на стреляных гильзах и название сигарет на окурках.
– Ну, смотрите, – сдался генерал и отключился.
Антон задумался.
Данила Линев, о котором говорил Родимов, был представителем ФСБ в объединенном контртеррористическом штабе. Он организовывал взаимодействие между ведомствами, обеспечивал, в отдельных случаях, информацией. Нередко коренастый русоволосый подполковник принимал участие в операциях в составе группы.
– Шеф, – ожил наушник переговорного устройства голосом Дрона, – я нашел листочки из блокнота. На них схемы дистанционных взрывателей. Такие в Чечне применяют.
– Так, неси сюда. – Антон насторожился. Это уже серьезная улика, говорившая о том, что здесь далеко не в «Зарницу» играли.
– Вся беда в том, – вздохнул Василий, – что ими кто-то зад подтирал.
В эфире раздался смешок.
– Ты хочешь, чтобы я пришел? – Антон разозлился. Пытаясь отыскать Василия взглядом, огляделся.
– Я за зданием котельной, – словно прочитав его мысли, ответил Дрон. – Мужики, у кого есть полиэтиленовый пакет?
– Филин, это Банкет. – Голос майора был встревоженным. На фоне казуса Дрона с листками, которые использовали в качестве туалетной бумаги, тон этого подчиненного насторожил Филиппова. Он прижал к губам указательным пальцем микрофон и поправил наушник.
– На связи.
– Я в здании насосной. Тебе стоит посмотреть.
Теряясь в догадках, Антон направился между домами. Одноэтажное кирпичное сооружение без крыши было сильно захламлено. С трудом пробравшись внутрь через засыпанный перекрытиями проход, Антон очутился в помещении с узкими, похожими на бойницы окнами. Скудный свет освещал остовы насосных узлов и бетонные основания для электромоторов с торчащими обрезками труб. Треть зала занимала бетонная прямоугольная яма. Там тоже были какие-то металлические конструкции, от которых наверх тянулись кишки труб. Когда-то здесь располагалась станция, обеспечивающая городок водой.
Банкет стоял у дверного проема, ведущего в другую часть здания. Антон уловил сладковатый запах разлагающейся плоти.
– Чего у тебя? – уже догадавшись, что его примерно ждет в следующем помещении, спросил он.
– Полюбуйся. – Банкет проскользнул в двери. Антон прошел следом. Трупный запах усилился. Можно сказать, он стал невыносим.
Эта половина станции скорее служила складом. Среди остатков стеллажей в полу был устроен прямоугольный люк. Крышка немного сдвинута. Антон сразу обратил внимание на бурые следы волочения. Мухи в буквальном смысле выбивали глаза. В углу прошмыгнула здоровенная крыса.
Почти не дыша, он направился к яме. Банкет, обгоняя его, на ходу вынул из кармана разгрузочного жилета и включил небольшой фонарь. Антон остановился у кромки и посмотрел вниз. Банкет встал напротив и направил луч в прямоугольный смердящий провал. Взору открылись самые настоящие врата ада. Зрелище не для слабонервных. Там, на трехметровой глубине, лежали в неестественных позах трупы мужчин. Сколько, разобрать было невозможно. Одно было ясно: все они находились в разной стадии разложения, но погибли в течение последних нескольких месяцев. Антон отчетливо разглядел на некоторых лицах с леденящими душу оскалами огнестрельные и колото-резаные раны.
– Эти убийства здесь не в один день произошли, – ошарашенный увиденным, пробормотал Антон.
– Менты нас долго проклинать будут, – выдавил из себя Банкет.
– Такое побоище – дело скорее для ФСБ. – Антон развернулся к выходу. – Пошли. А то сейчас натопчем, потом греха не оберешься.
Они вышли наружу. Здесь, у выхода, уже собралась почти вся группа.
– Судя по вашему лицу, шеф, вы только что увидели дьявола, – попытался сострить Дрон. – Можно пройти насладиться тем, что произвело на вас такое впечатление?
– Там гора трупов. – Антон пропустил его слова мимо ушей. – Лучше не топтать. Что у вас?
– На первом этаже крайнего дома нечто похожее на борцовский зал. – Лаврененко показал большим пальцем себе за спину. – Все в крови. С десяток обыкновенных гимнастических матов. Пара боксерских мешков. Планшеты...
– Химическая лаборатория, – заговорил Москит, сразу, как только прапорщик замолчал. – Вернее, стол, на котором остатки различных реактивов, пара разбитых колб, пробирки, ступа. Коробка с селитрой, на полу рассыпана алюминиевая пудра... Повсюду следы марганца.
– Ясно, учились делать из подручных средств взрывчатку, – кивнул Антон.
– Не только. – Доктор разжал ладонь и осторожно развернул медицинскую салфетку, которую до этого держал в руке. На ней лежали несколько красных таблеток, пара маленьких и одна большая ампула.
– Что это?
– В принципе абсолютно безвредные лекарства, – стал пояснять Москит. – Однако если их в определенных пропорциях смешать, получится яд.
– За казармой я нашел четыре пусковых трубы от РПГ-18 «Муха», – заговорил Банкет. – Номера переписал. Трогать особо не стал.
– Этот городок стали готовить к ученьям неделю назад. – Кот закатил глаза к небу.
Итоги осмотра превзошли все ожидания. По всему выходило, что здесь тренировались какие-то неведомые бойцы, причем очень долго и с большим размахом.
* * *
Элиходжаев Амирхан, высокий, хорошо сложенный чеченец, сидел в жестком, похожем на огромный стул, кресле и слушал Нусона. Его веки были слегка прикрыты. Он будто дремал. Прямой нос, слегка заостренный, отливающий синевой подбородок, высокий лоб и густые, нависшие над глазами брови. Несмотря на подернутые сединой виски, Амирхан был еще молод, но мудр и имел большое влияние в мусульманском мире. У него были обширные связи, во многих странах он мог быстро поднять и поставить под ружье сотни воинов. По-другому и быть не могло. Именно поэтому сейчас перед ним сидит этот рыжеволосый очкарик.
Сорокалетний, с нескладной фигурой англичанин мало походил на сотрудника спецслужб. Но Амирхан знал: люди, работающие в секретных организациях, – полная противоположность своим киношным прототипам с мускулистой фигурой и волевыми лицами.
Амирхан второй день находился в Берлине. Квартира в доме на Хохмейстер-штрассе принадлежала турку Сембилу, который работает в Германии уже пятнадцатый год. Амирхан впервые оказался в этом городе и был несказанно удивлен огромным количеством живших здесь мусульман. Оказалось, что столица страны, которая чуть больше полувека назад была примером самого ярого борца за чистоту расы, занимает третье место по количеству турок, после Анкары и Стамбула! До этого он был в Париже. Там тоже много единоверцев. Есть среди них и чернокожие. Амирхан был чеченцем, совершил хадж, но у него не укладывалось в голове, что негры могут быть мусульманами. Он закончил школу давно, в начавшем разваливаться Союзе, и чернокожие казались ему чем-то невероятно далеким. Амирхан ассоциировал их то с прыгающими вокруг костров дикарями, которые охотятся копьями и разрисовывают лица, то с угнетенными темнокожими жителями США. Оказывается, что среди них тоже есть приверженцы всемогущего Аллаха! Они вовсю диктуют властям европейских стран, где проживают, свои условия. Эти братья по вере – мощь, с которой считаются зажравшиеся европейцы! Попробуй в Париже оскорбить мусульманина! Они добились для себя субсидий, хороших пособий, бесплатного жилья! Они без боя завоевывают жизненное пространство. Вот что увидел в Париже, Берлине и Югославии Амирхан и совершенно по-другому стал понимать свое предназначение. Он частица огромной силы, благословленной небесами. Скоро весь мир окажется у их ног! Радость переполняла его. Здесь более благоприятный климат. Разве Эмираты станут процветающими государствами, когда там закончится нефть? Аллах дал арабам богатства, чтобы набраться сил для завоевания всемирного господства. Неверные, предавшиеся всем смертным грехам, недостойны хорошей жизни. Их удел – рабство. Они построят для мусульман города, создадут инфраструктуру, облагородят землю и вымрут как мамонты. Пройдет еще немного времени, и мусульман в большинстве европейских стран станет больше, чем коренных жителей. Повторится сербская история. Америка и Англия, которые отделены от основного мира морями, помогут в этом исламскому миру. Ведь, по сути, США боятся сильной Европы. Да, они делают вид, будто эти страны – их союзники по НАТО. Но они в первую очередь конкуренты. Совсем недавно Европа стала объединенной, а ее валюта уже стабильнее доллара! Как только развалится Россия, Евросоюз повторит историю великой Римской империи. Сейчас эти глупые люди помогают мусульманам в священной войне против русских, а потом будут кусать локти!
«Интересно, понимает ли это Нусон?» – Амирхан перевел на него отрешенный взгляд.
– В Москве большое количество мусульман, – продолжал между тем англичанин. – Миграционная служба даже примерно не может сказать, какое количество там проживает азербайджанцев, таджиков, узбеков. Надо активней делать из этих людей притесняемых. Благодаря твоим усилиям из России идут гробы с убитыми якобы на почве национальной неприязни, но этого мало.
– Я так думаю, что вы приехали сюда не для этого. – Амирхан уперся взглядом в продолжавшего стоять англичанина. Он почему-то подумал, что тот попросту еще только подбирается к основной теме, делая это постепенно, с целью изучить его реакцию.
– Ты, как всегда, проницателен. – Нусон вернулся на свое место. – Настало время снова всколыхнуть Кавказ.
– А чем, по-вашему, я занимаюсь? – фыркнул Амирхан, ожидавший чего угодно, только не этого. – С наступлением лета и по сей день мы активизировали свои действия на всех направлениях. Разве вы не видите, с экранов новостей не сходят репортажи из Ингушетии, Дагестана, Осетии...
– Не горячись, – перебил его Нусон. – Это все так. Но согласись, стреляют лишь те, кому платят. Нужно сделать так, чтобы за оружие взялись все. Для этого необходимо разбудить народ. На Кавказе много факторов, которые делают решение этого вопроса не очень трудным. Кровная месть, родство, память о депортации, традиции.
1 2 3 4 5 6 7