Бои будут продолжаться до утра.
Я свищу, чтобы взять на поводок собаку. Собачий патруль по праву завоевал власть в ночных кустах и подвалах, поэтому я хочу почтить патрульных, не давая Чернышу их гонять. Мы направляемся к подъезду. 23.50.
Необходимое снаряжение: сумка поясная с лакомством, мячик на шнуре, привязь для собаки, часы.
Наилучшее время: собака отлично себя чувствует рано утром и в сумерках, но нужно, чтобы и проводник чувствовал себя комфортно. Поздно вечером работается великолепно, нет лишних раздражителей, стоит помнить, что днём так же надёжно, как ночью собака может не работать — много всякого болтается перед носом.
Наилучшее место: можно сказать, собачья площадка, да только хорошие площадки рядом с домом — утопия, а мы можем позаниматься где угодно, хоть и возле парадного. Ведь именно здесь нам потребуется особенное послушание.
Рабочий режим индивидуален для каждого пса, обязательно одно — лишение ощущений — периоды проводимые собакой на привязи или в изоляции. Тридцать — сорок минут работы, с одним перерывом для выдержки на десять, пятнадцать минут — обычный оптимальный вариант.
Другие рекомендации отложим на потом, их так не мало!
С — ЗАЩИТА
Мы едем на защиту. Пёс об этом хорошо знает. Каждое воскресенье, утром мы около сорока минут добираемся на метро к месту проведения занятий. Собака спокойно лежит на полу вагона, изредка подымая ко мне морду. Иногда пёс тыкается мне в колени, требуя внимания и ласки. Я глажу и хлопаю его ласково, тогда он может даже лизнуть меня в лицо от избытка чувств. Поднимая глаза от собаки после такого плотного «контакта» я ловлю на себе посветлевшие взгляды сограждан, и вагон наполняется теплотой забытого детского ожидания счастья.
Редко кто из сидящих со мной в метро не мечтал, будучи ребёнком, о верном любящем защитнике и друге. Видя моего пса, пассажиры вспоминают забытые свои мечты, отрываясь от мрачных повседневных забот. Они дарят мне открытые светлые улыбки в обмен на мимолётное ощущение детства.
Не всякому придёт в голову, что спокойная, ласковая собака, подчиняющаяся по взгляду своему хозяину, каждое соревнование по защите восхищает видавших виды судей мировых чемпионатов своим темпераментом в борьбе и стремительностью действий.
Наконец мы почти на месте, До места от станции метро несколько сот метров по зоне отчуждения вдоль линии метрополитена. Собака идёт длинным челноком впереди меня, пытаясь заставить двигаться быстрее. Бедняга, ему столько ещё ждать своей очереди поработать.
Вот и площадка с укрытиями для обыска. Я привязываю собаку во рву за площадкой. Зачем лишние переживания? Первое упражнение на испытаниях — обыск укрытий, но оно не первое при воспитании собаки. Первое упражнение при отработке — хватка, оно используется с раннего возраста, с трёх месяцев, когда мы любое нужное нам действие поощряем хваткой за игрушку и борьбой со щенком, в которой он всегда выходит победителем.
Сбываются мечты Черныша, пришла его очередь работать. Мы отправляемся на исходную позицию, от нетерпения собака движется короткими рывками, в нём конфликтует бешеное желание броситься на поиски врагов с отработанным навыком движения у ноги. Я слежу, чтобы собственные желания собаки ею контролировались, подсказывая ей верное поведение короткими управляющими рывками.
Собака по команде бросается на обыск, и почти сразу устремляется к месту, где обычно стоит помощник. Помощника на месте нет, пёс допустил ошибку, ведь отрабатывается обыск, а не задержание. Награду на защите — борьбу с помощником — вот так, тупым наездом, не добудешь. Упражнение начинаем сначала, парень, наконец, понимает, что, не выполнив предложенных формальностей, желаемого не достигнешь и красиво бегает вокруг укрытий, возвращаясь ко мне, после каждого обхода.
Верное выполнение нужно отметить, и в очередной раз оббегая укрытие по команде, Черныш находит незаметно пробравшегося туда помощника. Плотно подсев к нему пёс начинает его облаивать.
Вот тут и скажется, отучали ли собаку становиться лапами на хозяина, и других или нет. Если отучали, наступая на пальцы задних ног, придерживая руками передние, так советуют некоторые пособия, собака, помня такое подлое поведение людей, не будет держаться вплотную к противнику, что даст ему дополнительные шансы. Если развивали у щенка недоверие к посторонним, щипая за нос или хлопая по морде, или просто наказывая за интерес к чужим, собака будет отбегать от помощника, оглядываясь на хозяина, или вообще уйдёт к проводнику, обнаружив кого-нибудь в укрытии.
В укрытии кусаться нельзя — я, подойдя к псу, оттаскиваю его немного, чтобы дать помощнику выйти из укрытия и, наконец-то, помощник выбегает из укрытия — можно кусаться! Высокий прыжок хватка на уровне не ниже головы помощника, борьба! В борьбе обретёшь ты счастье своё! Это девиз самых совершенных в мире существ — собак.
После хорошо сделанной работы — заслуженный отдых во рву.
Облаивание вызвать у самоуверенного пса достаточно трудно, ведь лай — в основном, реакция страха. Я для вызова лая у Черныша, привязывал его и ещё одну собаку на небольшом расстоянии друг от друга и играл со второй собакой. Ревнивый лай своего пса, я закреплял отдачей игрушки и борьбой с ним. Впоследствии он научился требовать борьбу у меня и помощника на защите настойчивым лаем.
Зачем прагматичные немцы ввели в нормативы по защите облаивание? Ведь владелец лающей без толку собаки постоянно платит штраф за нарушение порядка — так положено в цивилизованной стране. Дело в том, что не всегда нужно кусать попавшего в поле зрения человека, тем более, если человек не предпринимает угрожающих действий. Для городской собаки это просто жизненно необходимый навык, ведь в цивилизованном мире собака, укусившая невиновного человека, подлежит усыплению. Кроме того, один из способов устранить лай в обычной жизни, это научиться вызывать его в определённых ситуациях. Нет сигнальной ситуации — нет и лая.
Начинался слабый дождик, площадка, на которой я работал с собаками, была отделена от застройки рвом, заполненным водой и насыпью, почти в человеческий рост. Эти фортификации, оставленные городским строительством, гарантировали меня от всяких неприятных неожиданностей. Вернее, я думал, что гарантировали.
Для проникновения на площадку пришлось даже возвести мост через ров из стального швеллера и прокопать проход в насыпи.
И так, начинался дождик, тёплый весенний дождик, я возился с подростками и их щенками, а две огромные кавказские овчарки — тогда жившие со мной, лежали рядышком у насыпи, получив команду «МЕСТО» из популярного тогда ДОСААФовского курса послушания. Тут в пяти, шести шагах от моих кавказцев из — за насыпи выбрался рыбачек, он добирался до ближайших озёр из городской застройки. Как и другие сограждане, он не слишком задумывался о последствиях, воспользовавшись моим мостом, не взирая на афишу с предупреждением о работе собак. Краем глаза я заметил, как он взобрался на насыпь повыше, для удобства обзора окрестностей. Я замахал ему руками — он успокоительно замахал мне. От меня до места, где лежали собаки и стоял на насыпи рыбак было шагов тридцать. Кричать или бежать к месту событий я побоялся, предвидя неадекватную реакцию собак. Я попросил подростков придержать щенков, а сам аккуратно двинулся к собакам. Рыбачек вынул из рюкзака лист полиэтилена повернулся к нам спиной и смешно оттопырив попку встряхнул полиэтиленовую плёнку, чтобы стряхнуть капли дождя и мусор.
Хлопок плёнки прозвучал, как выстрел, собаки кинулись на оттопыренный зад, рыбак в испуге замер, я кинулся на собак. Как я пожалел, что мои собаки не научены были облаивать! Хорошо, доставшееся им место было мягким, сломать там ничего нельзя было, оно не содержало также жизненно важных центров. Собак я оттащил достаточно быстро. Все остались живы, рыбачек запил приключение припасённой на случай изрядной бутылкой самогона, осторожно трогая изодранный зад, я помог ему добраться до шоссе, идущего вдоль застройки, и отправился восвояси, держась за сердце.
Сегодня моя собака умеет облаивать неожиданно попавшего в её поле зрения человека. Я очень рекомендую всем владельцам служебных собак научить этому своих питомцев, ведь такой навык — основа социализации рабочей собаки.
Защита — раздел, в котором огромную роль играет помощник по защите или фигурант. Это первый номер в работе. Конечно, не будь предварительной подготовки, и фигурант не сможет получить от собаки хорошей работы, но большая часть успеха собаки на защите заключается в умении фигуранта чувствовать возбуждение собаки и верно построить приём. Необходим также и контакт фигуранта с хозяином собаки, иначе фигурант, собака и проводник будут мешать друг другу несогласованными действиями.
Снова приходит очередь Черныша сражаться с фигурантом. На этот раз упражнение называется вход в укрытие. Я оставляю собаку в десяти метрах напротив помощника в укрытии сам становлюсь между ним и собакой, придерживая поводок. По команде пёс бросается на фигуранта, и возле самых его ног я останавливаю его поводком — в укрытии кусаться нельзя. Затем после облаивания оттаскиваю собаку: побег, хватка, борьба. Повторяем то же самое, но теперь работает только фигурант, резким неожиданным движением предотвращая хватку. После нескольких повторений пес, наконец, понимает требование и выполняет всё достаточно чисто.
Описанные упражнения — только десятая часть раздела защиты, но на одном занятии всего не сделаешь. Мы с Чернышом отправляемся домой. Я веду его на поводке, а он завистливо оглядывается на остающихся для доработки собак.
До следующего воскресенья Черныш станет мечтать о мгновениях борьбы, и ночью он не раз разбудит меня, дрыгая лапами и поскуливая, во сне переживая счастливые моменты удачных схваток.
После полутора лет работы над силой и глубиной хватки, над выпрыгиванием в момент атаки, над смелым отношением к людям, мой пёс готов к серьёзной работе по защите — он мгновенно взрывается агрессией, не боится замаха и удара. Можно теперь легко научить его бороться с человеком, не использующим дрессировочного рукава, натаскать для защиты квартиры и машины за один раз. Но я не хочу видеть в своей собаке оружия, мне на всю жизнь хватит оружия, которое у меня было в развед.роте в Афганистане.
Мы проходим в метро и едем домой, мирно, ласково общаясь, пробуждая в окружающих светлые воспоминания детства, напоминая случайным попутчикам, что они тоже люди, не смотря ни на какие повседневные заботы.
Необходимое снаряжение: мягкий ошейник, парфорс, длинный (пятиметровый) поводок. Шипованная обувь.
Наилучшее время: собака активнее всего в сумерках и рано утром, но защиту только вначале стоит привязывать к определённому времени.
Наилучшее место: конечно, оборудованная укрытиями площадка.
Рабочий режим: очень индивидуален, два, четыре периода работы за два часа, обязательны периоды отдыха. Важно качество работы, а не количество.
Главной рекомендацией следует признать совет найти хорошего, грамотного фигуранта.
ЛИРИКА И ФИЗИОЛОГИЯ
Я ЛЮБЛЮ СОБАК
Я собираюсь на работу. Около семи. Начинается ясный весенний день. Возле меня вертится изящный доберман. Моя работа заключается как раз в том, что бы сделать из этого хулигана внимательного и послушного приятеля. Я сажаю его у дверей, ведь мне нужно закончить сборы, а он, отчаянно вертя головой, как бы повторяет: «Ну, скорее же!»
Я открываю двери, осторожно выглядываю на лестничную клетку — никого нет. «Вперёд!», — сколько счастья — он идёт гулять! Но я иду работать и усаживаю его у дверей лифта. Так мы выходим во двор. Теперь будет просто надругательством над личностью, если не дать парню пробежаться.
Мой студент наматывает гигантские круги по двору. Это невероятный восторг — нестись, куда глаза глядят! «Хорошо бы всё-таки глядел под ноги. Запросто лоб расшибёт», — думаю я. Он на лету косится на меня — может, побегаем — побегаем, приятель, когда устанешь, сейчас за тобой не угонишься.
Первое возбуждение начинает спадать — значит можно работать. Для меня работа, для него — игра, правда, по моим правилам. Но что-то привлекло внимание студента — он выгибает шею лебедем, затем припадает на передние ноги и лает очень возбуждённо. Подзываю его, усаживаю (служба — службой), но что же там такое?
Проходим на противоположную сторону двора. Студент гарцует у ноги, заглядывает в глаза — словом, демонстрирует крайнее возмущение. Так вот он, виновник наших переживаний — пятимесячный щенок кавказской овчарки лежит под столбом и рыкает на проходящих. Возле малыша двое подростков. Щенок красив, ухожен, в дорогом ошейнике, но явно очень болен. Мальчики начинают выспрашивать у меня, как у дворового специалиста, что с собакой. Оказывается, заболевший щенок стал обузой для хозяев. Они вывели его во двор умирать, а мальчишки теперь решают, кто из них возьмётся за его лечение. Я рассеянно даю общие консультации. «Сколько будет стоить его вылечить?» — спрашивает мальчишка лет двенадцати. «Сотки баксов хватит», — говорю я для разговора. «Заработаю», — успокоено говорит малец, — «лишь бы предки не совались». Мне тяжело достаётся копейка, поэтому последняя реплика заставляет меня внимательно посмотреть на мальчишку. Затем я с тоской вспоминаю недавно вырезанный у супруги из ридикюля мобильный телефон и отвожу глаза, прикидывая, сколько мне это будет стоить. Может, полечить щенка самому?
Но мне нужно работать, а студенту играть, чтобы усвоить истину, одну, которую ему полагается знать — послушание проводнику — единственный источник счастья в мире. Мы расходимся, каждый по своим делам, я со студентом на собачью площадку, а маленький карманник тащит щенка на узловатой верёвке в каменные лабиринты города добывать «сотку» на лечение. Оборачиваюсь, хочется пожелать удачи несчастной парочке, но сдерживаюсь, это слишком непедагогично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11