Уже находясь в зените славы, продюсер всемирно известной группы “Мумий Тролль” как-то разоткровенничался: “Слушай, Кушнир! Если я когда-нибудь буду писать про тебя книгу, то точно назову ее „Майский чай“”.
…Выпив чаю без сахарку, мы перешли к делу. На демо-записи меня зацепили три песни: “Кот кота”, “Делай меня точно”, а также написанная Бурлаковым “Новая Луна апреля”. По правде говоря, ни “Утекай”, ни “Забавы” меня не впечатлили – какие-то унылые дворовые монологи под гитару. Но больше всего мне не понравилась стоящая на кассете первой “Вдруг ушли поезда”. Я Леню просто достал вопросами: “Что за фигня? Какие поезда? Куда ушли? И зачем ты эту шнягу включаешь в альбом?”
Бурлаков обиделся, но виду не подал. Только спросил резко: “Короче, мы будем вместе работать? Будем группу раскручивать?”
Я сбавил обороты. Еще раз скептически посмотрел на кассету. “У нас в запасе еще восемь хитов”, – гласила надпись на обратной стороне обложки. “Какие наглые, – с возмущением подумал я и не без сарказма спросил: – А если у вас столько хитов, значит, вы, наверное, великая группа?” “Конечно”, – с приморским спокойствием ответил Леня. “Ну и где же эта великая группа была раньше?” – подумал я, внезапно вспомнив, что когда мы с Бурлаковым познакомились и он задарил меня кассетами владивостокского рока, пленки “Троллей” там и близко не было. Но по законам гостеприимства доставать человека не стал. Тем более, после столь сытного завтрака.
Несмотря на раннее утро, во мне каким-то странным образом проснулась способность рассуждать: “Боже мой, какой-то сюрреализм, честное слово. Безумный взрослый мужик бегает по Москве, сует по утрам какие-то деньги и еще хочет раскручивать никому не известную группу. Тут вся страна взахлеб слушает Чижа, „Серьгу“ и Таню Буланову, а мы – какой-то „Мумий Тролль“. Полный бред”.
Но мне было интересно. Только вчера я впервые услышал от русского человека слово “раскрутка”. Я не знал, что такое “маркетинг”, “мониторинг” и “позиционирование”. Не догадывался, что означает термин “систематизированная пресс-поддержка” и что стоит за фразой “продвижение бренда на рынок”. Я не был теоретиком. Скорее – практиком. Провел некоторое количество пресс-конференций, музыкальных семинаров, презентаций. Организовал несколько рок-фестивалей и концертов, написал пару книг.
Жизненный опыт подсказывал, что предложенная затея – авантюра чистой воды. “А откуда у вас деньги на запись в Лондоне?” – перешел я к голой конкретике. Ответ Бурлакова меня, честно говоря, озадачил: “Я продал квартиру во Владивостоке. И одолжил немного денег у мамы. И у бабушки”.
Я не на шутку задумался. С одной стороны, никто не предлагал мне продавать квартиру на Шаболовке, в которой мы только что пили чай. С другой стороны, меня явно прессинговали и приглашали на ответный “майский чай”. Только заварка здесь будет покруче. И ответственности побольше.
Стартовые условия следующие. Группа из Владивостока существует более десяти лет с некой локальной востребованностью. И вдруг, прямо средь бела дня, школьные приятели Леня Бурлаков и Илья Лагутенко решаются поставить на карту всё. Типичная русская рулетка. Только романтичная. Один живет в Лондоне, второй – то ли во Владивостоке, то ли в Москве. Финансирования – ноль. Связей – ноль. Опыта – ноль. По идее, можно и не рыпаться. Вариантов нет. В современной художественной литературе это называется “искать приключения на свою задницу”…
Но я понял кое-что еще. Даже не понял, а почувствовал кожей. Что это – мое. И я сказал: “Да”. По большому счету, с этого все и началось.
Глава II Борис Гребенщиков
При нормальной системе жизни в обществе существует масса людей, для которых возможность заработать деньги одновременно совпадает с удовольствием отрекламировать продукцию любимого артиста.
И на Beatles, и на Rolling Stones работала целая команда, которой было небезразлично, что музыканты делают. Для них удовольствие это рекламировать, удовольствие сделать так, чтобы все остальные люди узнали о новых работах этих групп…
Реклама выходящего в свет произведения искусства нормальна и необходима. Это украшает жизнь. Меня с детства устраивала система, при которой в день выхода нового альбома любимой группы все бегут в лавку и его покупают. Мне хочется заранее знать, когда появится конкретная пластинка, хочется знать, какого числа по этому поводу у меня будет праздник. Для меня это естественная форма поведения.
Если бы я вырос на музыке “Аквариума”, то тоже, естественно, хотел бы знать, когда у группы появится новый диск. И точно так же побежал бы его покупать – это делает интересной мою жизнь, как покупателя.
Борис Гребенщиков, 1995 год
В самом начале 90-х вокруг “Аквариума” постоянно витало напряжение. “Аквариум” распался. “Аквариум” собрался. Опять распался. Вроде бы навсегда. Как Beatles. По-настоящему.
Бесчисленные “последние концерты”. Вот звучит “Пригородный блюз” – перекрашенный в угарного блондина вокалист “Аквариума” падает на колени перед нереально трезвым Майком. Сорванный голос, растоптанные в хлам барабаны, разбитые гитары. Это конец, my friend. Это конец…
Еще не существовало толстых книг про “Аквариум”, видеофильмов, юбилейных концертов, антологий, сайтов, DVD. Утонул в Волге Саша Куссуль, но еще были живы Дюша, Курехин и Миша Из Города Скрипящих Статуй. Еще не эмигрировали Титов и Фагот, а Мик Тэйлор не нарезал на гитаре “Таможенный блюз”. Вилли Усов уже не клеил на картонные коробки “Аквариума” черно-белые обложки, а обдолбанный The Band еще не догадывался, что будет записывать “Лилит”. Список можно продолжить…
Во главе всей этой глыбы стоит Борис Гребенщиков. К этому человеку всегда было много уважения и любви. Whole Lotta Love. Возможно, это рассказ о любви.
1. Реальный “Аквариум”: между мифом и легендой
Древние мудрецы верно говорили: внутри человека должен быть покой. Только в таком состоянии можно что-то реально сделать.
Борис Гребенщиков
Зимой 93 года с опозданием в несколько лет я впервые увидел Гребенщикова вблизи. В два часа дня в полупустом нетопленом зале ДК Горбунова реанимированный после очередного распада “Аквариум” общался с прессой. Не считая посмертного “Черного альбома” группы “Кино”, это была первая профессиональная пресс-конференция отечественных рок-музыкантов. Информационным поводом для брифинга стала концертная презентация “Русского альбома”, которую проводила фирма “Фили”.
Акцию вела моя хорошая знакомая Оля Немцова, в недалеком прошлом – редактор культурологического рок-журнала “ДВР”. Как человек, воспитанный в лучших традициях филфака Дальневосточного университета, Оля не тянула одеяло на себя и давала возможность музыкантам раскрыться во всей красе. Красы хватало на всех.
Бардачный “Аквариум” нарисовался в зале с получасовым опозданием. Самые кайфовые в мире представители “поколения дворников и сторожей” с легким грохотом сели на стулья, стоявшие перед сценой. Все правильно – глаза в глаза с журналистами, разместившимися в первых рядах партера. Только через несколько лет я начал врубаться, что зрачки у “президиума” и прессы должны быть на одном уровне. А тогда это выглядело хоть и интуитивно, но очень органично. На уровне волн, флюидов, вибраций, если хотите.
На пресс-конференцию, как мне помнится, не было никакой аккредитации. Кто захотел, тот и пришел. Источник информации – народная молва. Не было раздаточных материалов, мерчендайзинга или хотя бы скромного фуршета. Не было микрофонов – ни у музыкантов, ни у журналистов, ни у ведущей. Зачем? Ведь это не концерт! Люди пришли пообщаться. Негласно подразумевалось – мол, кто хочет услышать, может услышать. Так сказать, имеет шанс.
…Гребенщиков сел аккурат между двух Алексеев – по-видимому, чтобы исполнялись желания. Слева от БГ восседал гламурный Леша Рацен – хоть сейчас вешай на стенку его постер в духе “идеальный барабанщик в стиле new wave”. Справа находился гитарист Леша Зубарев, невинный кудрявый ангел в круглых ленноновских очках. Рядом окопался выходец из древней Казани – настоящий пришелец из астрала, дипломированный римлянин и флейтист Олег Сакмаров. На его черной футболке красовался ультрарадикальный слоган “No Sex”. Периодически Сакмаров закатывал глаза к небу и общался с прессой исключительно в эзотерическом ключе. Весь этот колхоз расположился на фоне задника с изображением входа в одну из коломенских церквей – по словам Гребенщикова, “психофизический вектор, магнетически воздействующий на зал”.
После дежурных приветствий Гребенщиков подвинул стул поближе к народу, и… рок-н-ролл стартовал. “Рок-музыка – чудовищное изобретение человечества”, – с философским выражением лица изрек БГ, и стало понятно, что “Аквариум” захватил инициативу. Вопросы не имели для Гребенщикова никакого значения, а это уже признак высокого класса.
“„Аквариум“ – не образ жизни, а знамение. – Борис Борисович достал из запасников весь арсенал заготовок, отточенных им за годы общения с журналистами. – Мы – бурлаки. Это серьезно. Из Небесного Иерусалима вытекает Небесная Ганга. Вдоль ее берегов мы и бурлачим. Кроме того, в каком-то измерении Небесная Ганга пересекается с Волгой”.
Сорокалетний Гребенщиков изящно уходил в сторону от вопросов о пиратстве (“у меня нет юридического сознания”), а затем переносился в область рок-н-ролльной мифологизации: “Русского рока не существует, а Россия слишком отличается от всего того, что происходит вокруг. Страна управляется чудесами, и наша музыка должна быть мистической и религиозной”.
С необычайной легкостью лидер “Аквариума” демонстрировал окружающим свою высокую степень погружения в дзен. Похоже, он действительно впервые прочитал “Дао дэ цзин” в 15-летнем возрасте. Поэтому неудивительно, что вскоре игра с представителями масс-медиа пошла в одни ворота.
“А с кем из ваших коллег-музыкантов вы больше всех общаетесь?” – спросил кто-то из любознательных журналистов. “Очень мало с кем, – задумчиво произнес БГ. – Мы же монахи...”
Ближе к финалу пресс-конференции откуда-то из-за кулис к группе подвалил басист “золотого состава 80-х” Саша Титов – с бутылочкой воды в руках, эдакий снисходительный Раймонд Паулс от ленинградского рок-н-ролла. Он конечно же опять банально проспал, но выглядело это как бы символично – “я, мол, снова с „Аквариумом“, но пока еще не на все сто”. Как будто оставлял себе ходы для отступления… Я спросил у него что-то про “Колибри”, дебютный альбом которых Тит активно продюсировал. Басист “Аквариума” что-то ответил.
Гребенщиков не без интереса наблюдал за беседой, а затем как-то торжественно изрек: “Когда восстанет король Артур, это будет для нас сигналом”, и пресс-конференция завершилась на самой жизнеутверждающей ноте – словно лучшие песни Соловьева-Седого.
Я не помню подробностей, но впечатления от общения с “партизанами полной Луны” оказались сильными. Получалось, что в устах Гребенщикова любая фраза начинала приобретать эпический характер – словно высеченная золотом на мраморе. И еще я почувствовал, какая громадная дистанция отделяет его компьютерные мозги от всего внешнего мира. Включая присутствующих на пресс-конференции.
…После окончания акции мне удалось пройти в гримерку и перекинуться с музыкантами парой слов. Олег Сакмаров, к примеру, даже обиделся – мол, почему Титову задали вопрос про “Колибри”, а ему – не задали. “Большой грех такой завершенный образ портить”, – выкрутился я, вручив Олегу толстый глянцевый журнал с моим развернутым материалом по “Русскому альбому”. Еще один экземпляр был презентован директору “Аквариума” Мише Гольду.
В это время Борис Борисович сидел в позе лотоса в углу гримерки и бормотал себе под нос какие-то заунывные мантры. У меня к нему накопилась масса вопросов, но врываться с мирской суетой в этот оазис гармонии было попросту грешно. И я решил не рушить ауру.
…После пресс-конференции стало очевидно, что в медийной плоскости большинство русских артистов находятся по сравнению с “Аквариумом” в каменном веке. А годы подполья, перестройки и пресловутый “американский этап” подарили Гребенщикову психологическую устойчивость к любому мифотворчеству. Мне жутко захотелось покопаться во всем этом Клондайке и по возможности добраться до сути и истоков явления.
Прежде всего я поехал в Питер – с целью пообщаться с креативным окружением БГ. Наиболее продуктивно мы поговорили с автором большинства обложек “Аквариума” 80-х Вилли Усовым. Он был по-питерски гостеприимен и на все вопросы отвечал максимально обстоятельно.
“С самого начала Гребенщиков играл серьезную рок-музыку. – Вилли сидел в уютной фотомастерской на Васильевском острове и не без удовольствия вспоминал времена “золотого состава” “Аквариума”. – Иногда творчество раннего БГ напоминало Боба Дилана, иногда – Боуи. Примечательно, что на одном из первых концертов Гребенщиков пел „Across the Universe“ не в канонической версии Beatles, а в аранжировке Боуи. Для Бориса творчество и имидж Дэвида Боуи были словно фантом. Но при этом вокалист „Аквариума“ являлся человеком, который, помимо своих очевидных достоинств – глубокой поэзии, свободного английского, интуитивного вокала, – всегда умел быть притягательным для окружающих и мог создать из песен какую-то тайну. Чтобы вопросы сыпались у слушателей один за другим: „а почему?“, „как это?“, „а что?“, „а зачем?“”.
Впечатлившись общением с Вилли, я, вернувшись в Москву, по самую макушку влез в домашние архивы, пытаясь восстановить прерванную связь времен. Листая пожелтевшие от времени самиздатовские журналы, я понял, что лидер “Аквариума” – опытный пиарщик с активной практикой саморекламы лет эдак в тридцать. В 1977 году он был идеологом и одним из создателей первого подпольного рок-журнала “Рокси”. Также выяснилось, что именно Борис Борисович стал автором первого в России музыкального пресс-релиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10