В кильватере седоватого следовали три бритых викинга.
Разговор продолжался недолго – парень из «мерседеса» развел руками, словно извиняясь, седоватый сел в свою роскошную тачку и укатил.
Семин выбрался из недостроенной семиэтажки, не зная, что и думать. Он полагал, что майор Прашкевич будет брать бандитов со стрельбой и спецназом. Седовласый обитатель белоснежного «БМВ» походил на спецназовца не больше, чем Семин на голливудскую старлетку.
Спустя три часа они встретились с Прашкевичем на том же месте, в дешевой забегаловке. Прашкевич меланхолично курил одну сигарету за другой, стряхивая пепел в тарелку с нетронутыми разваренными сосисками.
– Думаю, что больше вас не тронут, – сказал Прашкевич.
– Вы их арестовали – рэкетиров?
– Нет, – голос мента был равнодушным и ровным, как асфальт на американском хайвее. – Их бы выпустили, а они бы вас убили. Просто есть люди, которые мне кое-что должны.
Семин кивнул и полез в карман за бумажником.
– Я вам очень обязан, – сказал Виктор, – вы не возражаете?
На стол лег пухлый белый конверт. Из конверта, как комбинашка из-под слишком короткой юбки, выглядывал зеленый корешок доллара.
– Возражаю, – сказал Прашкевич, – убери деньги, спекулянт.
Поднялся и пошел к выходу.
Тогда Семин еще не знал всех значений слова «спекулянт», и он решил, что милиционер назвал его так по старой советской привычке. Только впоследствии Семин понял, что Прашкевич употребил это слово безо всякого осуждения, в том значении, в котором его использовали воры, для которых весь мир делился на «воров», живших по закону, «бандитов», живших по понятиям, и «спекулянтов», занимавшихся бизнесом.


***

Прашкевич позвонил Семину спустя неделю.
– Надо встретиться, – сказал майор. На этот раз местом встречи оказался городской парк, с запущенными дорожками, усыпанными желтой листвой вперемешку с первым снегом, и покосившимися плакатами в честь XXVII съезда КПСС. Мент, скорчившись, сидел на скамейке возле пустой детской площадки и курил сигареты одну за другой. Семин не ждал от этой встречи ничего хорошего. Ему не нравилось, что опер не взял денег.
– Я тут покопался в твоем случае, – сказал мент, – и думаю, тебе не мешало бы это знать.
«Начинается», – подумал Семин. Он не знал еще, что именно начинается, но понимал, что это что-то нехорошее. Не зря опер не взял денег.
– Парень, который из «мерседеса», – его зовут Сергей Вырубов. Погоняло Малюта. Погоняло вполне соответствует характеру. Не судим, не пьет, не курит. Бывший спортсмен. Когда ему было шесть лет, мать умерла по пьянке. Отец был в колонии. Его взяла к себе тетка, очень приличная женщина, доцент Нарымского университета. Он так и рос в семье тетки вместе с ее сыном. Сына звали Игорь. Игорь Тахирмуратов.
Слова отдались тупой болью где-то в низу живота.
– Вы что хотите сказать, – спросил после некоторого молчания Семин, – что мой партнер навел на меня своего двоюродного брата?
– Просто считаю, что вам следует знать эту информацию, – ответил майор.
Поднялся, чтобы уйти, щелчком сбросил сигарету в детскую песочницу.
– Можно еще вопрос? – задержал его Семин.
– Да.
– Кто в нашем городе ездит на белом «БМВ»? Новом?
Мент внимательно оглядел коммерсанта.
– Вор в законе по кличке Дорофей, – ответил он. – Смотрящий над краем.


***

Игорь Тахирмуратов прилетел с омским рейсом следующим утром. Ночью внезапно ударил отчаянный тридцатиградусный мороз, и новенькая «девятка» Семина никак не хотела заводиться, когда он поехал в аэропорт встречать Игоря.
Это сейчас казалось смешным, чтобы Семин ездил встречать в аэропорт кого-то, кроме, допустим, премьера. А тогда он должен был ехать сам, на «девятке», и ему пришлось два раза спускаться и подниматься на самый верх девятиэтажки за сменным аккумулятором.
Тахирмуратов был двадцатисемилетний смешливый толстячок, пухлый, как пряник, и веселый, как канарейка. Кроме звания доцента, полученного полтора года назад, он имел два ценных преимущества: он был секретарем комитета комсомола университета и зятем директора Яснобогучанского трубного завода.
Яснобогучанский завод производил трубы для нефтяной промышленности, и благодаря этому обстоятельству партнеры надеялись потихоньку влезть в нефтяной бизнес. Семин и Тахирмуратов поставляли бы трубы на нефтеперерабатывающий завод, тот бы расплачивался трубами за нефть, а нефть Семин и Тахирмуратов собирались продавать на АЗС, которые они благодаря связям Семина взяли бы в аренду у «Нарымнефтепродукта».
Тахирмуратов был доволен поездкой: он порешал все проблемы на НПЗ и даже договорился о времени поставки первой бочки.
– А как у тебя дела? – спросил наконец Тахирмуратов.
– На меня наезжали, – сказал Семин.
– Господи? Кто?
– Бандиты. Главного зовут – Сергей Вырубов.
Игорь вздрогнул.
– А как он выглядит, этот… Вырубов?
– Ты знаешь, как он выглядит, лучше меня. В милиции считают, что это ты его навел на фирму. Знаешь, что он делает, чтобы запугать коммерсанта? Он режет ему палец.
– Я не виделся с Сережей восемь лет, – сказал Игорь. – И я не знаю, как он выглядит.


1997 год. Декабрь

Елена подъехала к служебному входу в универмаг в два часа. Охранник с омоновскими нашивками отставил в сторону автомат, поелозил пальцем по толстому затрепанному гроссбуху, насупился и сказал:
– Вас в списках нет.
Елена пожала плечами и повернулась, чтобы уйти. Охранник, зажав трубку между плечом и пятнистым беретом, крутил диск телефона.
Елена вышла из универмага и стала копаться в сумке, ища ключи. Она уже садилась в машину, когда охранник вылетел из дверей.
– Извините, Елена Сергеевна, – сказал он, – Сергею Павловичу позвонили и сказали, что вы не придете. Но он здесь и просит вас подняться.
Одна из секций универмага, на третьем этаже, была отдана под небольшой, но отлично оборудованный спортзал: именно туда-то и провели Елену.
Вырубов, в старых тренировочных штанах, лежал навзничь на тренажере и выжимал штангу со сверкающей пирамидкой стальных дисков на обоих концах. Над Вырубовым стоял телохранитель, ловя движения босса и готовясь подхватить штангу, когда тот устанет или, не дай бог, уронит ее.
Малюта пожал штангу раз десять, телохранитель подхватил ее и осторожно закрепил на специальных бороздках, предусмотренных в тренажере. Вырубов вскочил с места и подошел поближе.
– Извини, что в таком виде, – сказал Вырубов, – мне сказали, ты не придешь.
Он слегка переминался с ноги на ногу, как крадущаяся рысь, и косился на тренажеры, как мальчишка косится на лоток с мороженым. Он был без майки, в одних чистых холщовых штанах, и Елене невольно бросилась в глаза чеканная мускулатура Малюты. Руки и грудь у Малюты были покрыты ровным загаром и почти совершенно лишены волос – крайне нехарактерная черта для европейца. Уже потом Елена вспомнила, что полукровка Игорь Тахирмуратов – двоюродный брат Малюты. Малюта стоял довольно близко, чуть ближе, чем обычно водится между интеллигентными людьми, и Елена учуяла дразнящий запах свежего пота.
– Ничего, если я закончу тренировку? – спросил Малюта.
– Ничего, – сказала Елена. – А сколько в этой штанге килограмм?
– Сто пятьдесят, – ответил Вырубов. Прищурился и осведомился:
– А Семин сколько вытягивает?
– Семин со штангой – это такое же невероятное зрелище, как вы с томиком Иммануила Канта, – ответила Елена. Вырубов засмеялся и, отойдя к середине зала, легко сел в поперечный шпагат. Елена ждала еще минут двадцать, сидя на стульчике в углу. В спортзал зашло еще несколько человек, и среди них красивый двадцатилетний парень со свернутым на сторону носом. Вырубов остался разминаться на тренажерах, а один из его друзей принял боксерскую стойку и начал драться с парнем.
Елена встала и пошла бродить по универмагу. Она не любила драк.
Принадлежавший Вырубову универмаг в центре города был одним из самых странных и, в общем-то, безобразных зданий Нарыма. Его задумал в конце двадцатых годов знаменитый российский архитектор-конструктивист Фатеев. Косая пирамида из стекла и стали, по замыслу архитектора, должна была стать новейшим социалистическим дворцом, в котором работали, жили и творили будущее партийные руководители края. Стеклянные панели кабинетов должны были подчеркивать прозрачность и доступность рабоче-крестьянской власти; в другой половине пирамиды располагались крошечные жилые комнатки и огромные столовые и спортзалы. Предполагалось, что партийное руководство не будет тратить время на единоличное приготовление пищи, и кухни в квартирах отсутствовали начисто. Лестниц в здании не было: вместо них были широкие пандусы. На самом верху здания располагалась личная вилла секретаря крайкома, к которой тот подъезжал на большом черном авто.
Секретарь крайкома прожил в своей вилле полтора месяца, после чего в один прекрасный день к самым дверям его пентхауса подъехала черная машина, но не с личным шофером, а с чекистами. Секретаря увезли, а спустя неделю забрали зачем-то и архитектора. Здание в центре города долго мокло под снегом, а потом его отдали под дом быта и универмаг. Все четыре входа украсили безобразными стеклянными дверьми, на этажах грубо исказили первоначальную планировку. Центральную галерею, пронизывавшую дом и отделявшую жилые помещения от служебных, выложили цветным с прожилками мрамором и украсили на всякий случай статуей вождя мирового пролетариата Лениным.
Последний раз Елена была в этом универмаге лет пятнадцать назад. Тогда вдоль прилавков слонялись сонные продавщицы, а в отделах продавались стопки льняного белья производства Нарымской ткацкой фабрики и дорогие индийские вазы. Сейчас универмаг представлял собой нечто среднее между торговым центром и блошиным рынком. Вокруг статуи Ленина обосновались мясные и фруктовые ряды.
Малюта нагнал Елену на первом этаже: она стояла, прислонившись к колонне, и не без иронии смотрела вверх, на стеклянную дверь салона, где продавались «мерседесы». Прямо у двери начинался прилавок с китайскими резиновыми тапочками.
– Осторожней, – сказал Малюта, – а то сумку порежут.
От Малюты теперь пахло дешевым мужским одеколоном; он был в черных брюках и черной рубашке, а сверху накинул какой-то серый пиджак.
Справа от Ленина был установлен здоровенный аквариум. Вокруг аквариума толпился народ, но Вырубов как-то удивительно легко прошел сквозь толпу, как нож сквозь масло, и через мгновение Елена оказалась около аквариума.
Рыбки, плававшие в аквариуме, были какие-то мелкие и невзрачные.
– Пираньи, – сказал Сергей.
Елена с интересом посмотрела на рыбок.
– А чем их кормят? – спросила она.
– Курами. Живыми курами. По две куры на рынке каждый день покупают. Ты думаешь, чего толпа-то стоит?
Елену слегка передернуло.
– А куры… с перьями? – спросила она почему-то.
– Перья потом убирают, – пояснил Сергей. – Как же с нее с живой перья можно драть?
Вырубов посмотрел на часы.
– Как раз через десять минут кормежка. Посмотришь?
Елена покачала головой.
Спустя десять минут Вырубов и Елена как раз шли по второму этажу. Вырубов услышал истошный куричий крик и подошел к балюстраде. Один из петухов, предназначенных к кормежке, каким-то чудом вырвался из рук охранников и теперь летал над собравшейся на зрелище толпой. Толпа хохотала и норовила петуха словить, а Вырубов в полном восторге влупил кулаком по балюстраде и заорал:
– Лови его, б…! Врешь, фраер, не уйдешь!
Они все-таки пообедали вместе в небольшом ресторанчике, расположенном тут же, в здании универмага. Ресторан назывался «Оранжерея» и действительно утопал в зелени: у него были большие, во всю стену, окна, и стеклянный купол вместо крыши. Столики стояли между пальм и мандариновых деревьев со сморщенными зелеными плодами.
Это был знаменитый ресторан: полтора года назад, когда Вырубов завтракал в нем с каким-то бизнесменом, по ресторану стреляли из гранатомета. Стекла в окнах были пуленепробиваемые, но на гранатомет они не были рассчитаны. Бизнесмен был убит на месте, и пострадало несколько людей Вырубова, сидевших за соседним столом. После этого в городе началась война. К Елене и Сергею подошел полный, улыбчивый официант и принял заказ. Елена попросила салат и суп, а Вырубов – только водичку со льдом.
– Есть после тренировки не хочется, – объяснил он. Подумал и прибавил:
– Видела парня, с которым пацаны дрались? Миша Стариков. Между прочим, призер чемпионата Европы. Мой воспитанник. Третья спортивная школа.
– И много вы на него потратили?
– Мы на спорт много тратим, – серьезно сказал Вырубов, – надо помогать детям. Я везде говорю – пусть лучше занимаются спортом, чем пьют водку. Слыхала?
– Слыхала, что вы выращиваете новую смену бандитов, – ответила Елена.
– Про меня много всяких глупостей рассказывают, – спокойно сказал Вырубов. – Разве я похож на бандита?
Елена промолчала. Самое удивительное, что Вырубов был действительно непохож на бандита, – такого, каким его рисуют бульварные книжки и фильмы.
– Так как тебе универмаг? – спросил Малюта.
– Честно говоря, если из него убрать китайские тапочки и оставить одни «мерседесы», это может быть потрясающе, – проговорила Елена. – Кстати, я не понимаю, почему Виктор не покупает машины здесь.
Малюта расхохотался, как школьник, попавший в окно из рогатки.
– Они же все паленые, – сказал Малюта.


***

Елена забрала с собой строительную документацию и договорилась встретиться с Вырубовым через неделю. В следующий четверг Вырубов заехал к ней в офис посмотреть наброски, глянул и сказал:
– О! Класс! То, что надо.
Но Вырубов куда-то торопился, и у него не было времени договориться по срокам и по деньгам, и он предложил пообедать завтра в два. Елена сказала, что согласна. Ей льстило внимание Малюты. Он чем-то походил на ее мужа.
Эта история случилась, когда Елена уже кончала отделывать семинскую квартиру. Там не хватало только каких-то мелочей, тяжелых бархатных портьер да позолоченных кранов в ванной.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3