Его отход от нее отнюдь не был бесплодным, — не только потому, что участие в политической борьбе отвечало его самым глубоким личным стремлениям, но и потому, что гражданская война, революция и наступившая после нее реакция дали ему огромный духовный опыт. Выше приведены публицистические высказывания Мильтона, которые близки мыслям, выраженным впоследствии в поэтической форме. Мильтон-публицист — не антипод Мильтона-поэта. Их связывает единство мировоззрения, но есть существенное различие между настроением Мильтона в годы республики и после того, как она была повержена. Поэту пришлось переосмыслить кое-что в свете поражения революции.
Еще в ранние годы Мильтон вознамерился написать большую эпическую поэму. Тогда он хотел создать нечто подобное шедевру английской гуманистической поэзии эпохи Возрождения — «Королеве фей» Эдмунда Спенсера (XVI в.). Героем своего эпоса он хотел сделать легендарного короля Артура в молодости, представив его как образец нравственного человека. Теперь замысел Мильтона изменился до неузнаваемости. Он положил в основу своих последних произведений библейские сюжеты. В 1663 году, когда ему исполнилось пятьдесят пять лет, Мильтон закончил «Потерянный Рай» и напечатал его в 1667 году. Четыре года спустя вышли в свет поэма «Возвращенный Рай» и драматическая поэма «Самсон-борец». За год до смерти Мильтон подготовил к печати сборник своих ранних стихотворений на английском, латинском и итальянском языках.
Скончался Мильтон 8 ноября 1674 года, шестидесяти шести лет от роду. Ему не пришлось вкусить плоды своей литературной славы, которая пришла уже посмертно. Но он расставался с жизнью, сознавая, что великий замысел, который должен был сохранить потомству память о нем, ему удалось осуществить.
Мильтон — поэт мысли, раздумий о сущности жизни, о природе человека. Его поэзия с самого начала была серьезна и целомудренна. Совсем молодым человеком он переложил в стихи благочестивые псалмы, написал оду «Утро рождения Христа», элегии, скорбные эпитафии. Среди набожных размышлений о бедах и бренности жизни только однажды попадутся читателю иронически-шутливые поминальные стихи об университетском вознице. Хотя по ним можно видеть, что юмор не совсем был чужд Мильтону, но других свидетельств об этом не сохранилось. В целом стихи говорят нам о серьезной настроенности молодого поэта. Пушкин с полным основанием применил к нему эпитет «суровый».
Мильтон написал в молодости сравнительно немного. Слабых стихотворений среди этого немногого нет. Молодой поэт удивляет редким владением формой. Слово, ритм, мелодия стиха — все отработано, отшлифовано.
Поражает в молодом поэте полное отсутствие любовных мотивов. Его лира не настроена на этот лад. Но он отнюдь не отшельник и видит мир во всей его красочности. Об этом лучше всего говорят два шедевра молодого Мильтона — его диптих «L'Allegro» и «Il Penseroso». Кое-что в сельских пейзажах здесь взято из книг, из античных буколик и ренессансных пасторалей, но есть в этих картинах и живое чувство природы.
Почти вся поэзия молодого Мильтона проблемна, как только что названные две поэмы, противопоставляющие два мироощущения. Молодого Мильтона волнует вопрос — как жить не бесплодно, каким быть, чтобы не посрамить высокого назначения человека? Хотя поэт беспристрастно и даже с сочувствием рисует облик L'Allegro, ему явно ближе Il Penseroso.
Эти две поэмы — переход от жизнерадостной поэзии Возрождения к раздумчивой, подчас меланхолической поэзии, приходящей ей на смену. Такой же переходный характер имеет пьеса-маска «Комос». Читая ее, нельзя не вспомнить «Сон в летнюю ночь» и «Как вам это понравится» Шекспира. И здесь и там герои оказываются в лесу. Но у Шекспира они ищут освобождения от помех своему счастью и находят его. И счастье это — в любви, радостном соединении молодых людей с любимыми существами, удовлетворении естественных стремлений молодости. Совсем другое у Мильтона. Его лес — аллегория запутанности жизни, ловушек и силков, которыми грозят человеку его страсти. Комос утверждает все то, чего добивались когда-то гуманисты: реабилитации плоти, следования естеству, утверждения силы и красоты страстей. Но у Мильтона Комос воплощение соблазнов, ведущих к бесчестию и к греху. Идеал поэта нравственная чистота, и она торжествует в этом произведении.
Мильтон отнюдь не ханжа. Жажда чистоты — реакция на то, во что практически выродился ренессансный идеал в дворянском обществе, где он стал оправданием грубой чувственности, аморальности, полного презрения к нравственным ценностям.
Отметим, что в «Комосе» есть не только моральная проблематика, но и открыто выраженное недовольство тяжким положением народа.
«Люсидас» — признанный шедевр английской пасторальной поэзии, поэма о поэте, его высоком назначении и вместе с тем о хрупкости человека перед лицом стихий. Размышления о безвременно погибшем юноше перемежаются у Мильтона раздумьями о том, успеет ли он сам свершить свое земное назначение как поэт. Обращает на себя внимание противопоставление идеально настроенного поэта и тех своекорыстных «пастухов» (в этой поэме — синоним поэта), «кто не о стаде, о себе радеет», — иносказательное, но безусловное признание общественного назначения поэзии.
В первый период уже пробиваются ростки тех взглядов и настроений, которые расцветут в позднем творчестве Мильтона. Участие в общественной жизни оторвало Мильтона от поэзии, но и в годы революции он написал ряд стихотворений. Некоторые из них были откликами на современные события, другие отражали личные переживания. Форма сонета, избранная Мильтоном для своих стихов, была еще одним свидетельством как его связей, так и отталкивания от поэзии английского Возрождения. Сонеты Мильтона принадлежат к числу вершинных явлений в этом жанре.
Все написанное Мильтоном за сорок лет, при несомненном мастерстве, меркнет по сравнению с его величайшим творением — поэмой «Потерянный Рай». Здесь во всей мощи проявилось поэтическое мастерство Мильтона. Рядом с белым стихом драм Шекспира в английской поэзии стоит белый стих «Потерянного Рая», как образец высшего совершенства. Но между ними, конечно, есть важное различие. Шекспир приближал стих к живой разговорной интонации, сочетая ее с поэтической образностью и метафоричностью. Мильтон сохраняет эпическую торжественность певца-рапсода, неторопливую повествовательную интонацию. Грандиозности сюжета должен соответствовать величавый строй поэтической речи. Но она не становится мертва. В ней звучат живые интонации, только это не живость повседневного разговора, а пафос оратора, проповедника, пророка. Мильтон живет в преддверии эпохи, когда появится реалистический роман. Он пишет «Потерянный Рай», когда уже родился Дефо, который проложит путь для утверждения века прозаического романа. Уже появилась первая почти реалистическая драматургия — комедия периода Реставрации, где персонажи говорят языком светских людей аристократических салонов и гостиных. Мильтон — последний могикан эры поэзии, последний бард в ее мировой истории.
Форма эпоса, избранная им, когда-то была самой естественной для поэзии. Но первобытные эпические времена давно кончились, формы поэзии изменились. Тем не менее величайшие образцы эпоса — поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» продолжали чаровать своей поэзией. Поэтому, хотя жизненная почва для эпоса исчезла, поэты продолжали прибегать к этой форме, надеясь, что сила искусства преодолеет противодействие новых жизненных условий и нового, совсем не эпического мироощущения.
Мильтон знал все образцы эпической поэзии — естественные и органичные, как «Илиада», и искусственные, книжные, как «Энеида» Вергилия и «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо или «Королева фей» Э. Спенсера. Его вдохновляли на попытку создать нечто подобное не только литературные образцы. Вместе со всей страной, с народом пережил он эпоху грандиозных событий. Было сотрясено и повергнуто в прах сооружавшееся веками здание феодальной монархии, произошел переворот гигантского размаха. Подлинно эпическая масштабность пережитого страной была глубоко осознана Мильтоном. Для него было естественно именно в такой форме воплотить свое видение, ощущение, дух отошедшей эпохи. Мильтон создавал «Потерянный Рай» в обстановке, лишенной какого бы то ни было героизма. Наступило время жадной погони за удовольствиями. Многие устали от напряжения революционного периода, от настойчивых требований пуритан быть добродетельными. Словом, создавая поэмы, Мильтон шел против воцарившегося духа времени. Он жил прошлым, хотел, чтобы память о нем не умерла, мечтал о возрождении общественных идеалов, о восстановлении личной нравственности. Это он и воплотил в «Потерянном Рае».
Но и революционное прошлое виделось Мильтону иначе, чем тогда, когда он был в самом центре борьбы. Противоречия внутри самой пуританской «республики» он начал ощущать уже в последние годы ее существования. Поэт не только понимал, но и оправдывал самые радикальные меры борьбы против врагов республики. Но он не мог понять, почему нужно было продолжать ту нее политику беспощадности после победы. Его последний политический трактат, написанный уже после смерти Кромвеля, был отчаянной и безнадежной попыткой напомнить о возможности так и не испробованного путине монархия, не военная диктатура, а настоящая демократия, хотя бы и умеренная на первых порах.
Двойственность отношения Мильтона к буржуазной пуританской революции помогает понять глубочайшую двойственность, пронизывающую весь «Потерянный Рай».
Перед нами поэма на библейский сюжет. Она начинается с изображения того, как падший ангел Сатана замышляет восстание против небесного Вседержителя. Общий дух песен «Потерянного Рая», изображающих борьбу Неба и Ада, отражает атмосферу, хорошо известную тем, кто пережил бурные годы революции. Именно атмосферу. Титанические сцены битв космических сил Небес и Ада мог написать только поэт, знавший, что такое картина всеобщей воины, в которую вовлечено все живое и мертвое. Мильтон настолько дышит духом своего времени, что забывается и вводит в свое описание битв небесных ратей артиллерию!
Но мы ошибемся, если будем искать в «Потерянном Рае» прямых аналогий с современностью поэта. Ему знакома и близка атмосфера всеохватывающей борьбы, но только этот, такой в общем неопределимый элемент, как атмосфера, и является непосредственным отражением эпохи революции. Самый же конфликт находится в иной плоскости. Мильтон взял его из Библии. Ему, пуританину, всегда представлялась главной борьба Добра и Зла в мире. Библия дала символические обобщающие образы этой борьбы в фигурах Бога и Сатаны. Пуританину Мильтону безусловно близка идея Бога как воплощения всех лучших начал жизни. Но Мильтон — бунтарь и революционер — хорошо чувствует и понимает Сатану. Когда Мильтон писал о том, как поверженные Ангелы мечтают о новом восстании и мести своим врагам, думал ли он только о Библии? Так, на протяжении поэмы очень несогласованы два мотива: утверждение Добра и Благости, воплощенных в Боге и небесном воинстве, и дух мятежа, непокорства, столь выразительно и сочувственно представленный в образе Сатаны. Мильтон, конечно, нашел формальное решение этого противоречия. У него Сатана и силы Ада посрамлены, побеждены и повергнуты во прах. Но, как и в некоторых других произведениях мировой литературы, главное впечатление определяется не развязкой, не финалом, а вершинными моментами действия, а к числу их несомненно принадлежат сцены, выражающие дух восстания.
Люцифер, издавна ставший мифическим воплощением идеи Зла, играет роковую роль в судьбе Адама и Евы. Они также — символические фигуры. Если антагонизм Бога и Сатаны выражает идею борьбы Добра и Зла, как явление всеобщего, космического масштаба, то миф об Адаме и Еве сводит проблему с небесных высот на землю и показывает, как отражается эта борьба в бытии человечества.
Библейская легенда о первых людях и их грехопадении содержит большой заряд мысли. Мильтон воспользовался ею как отправной точкой для философских раздумий. Он воспроизводит миф во всей его картинности, рисуя сначала блаженную жизнь Адама и Евы в Эдеме, а затем страдания и муки, обрушившиеся на них и на все человечество после того, как они попрали божий закон. Поэтическое повествование Мильтона полно истинного драматизма. События поэмы служат поводом для пространных рассуждений героев о судьбах человечества. Поэтические монологи и диалоги «Потерянного Рая» полны значительного философского смысла.
В поэме Мильтона выразительно противопоставлены два состояния человечества: его безмятежное существование в земном раю — Эдеме и жизнь, полная забот, испытаний и бедствий после изгнания из Рая.
Одна из древнейших иллюзий человечества — вера в то, что некогда в отдаленном прошлом жизнь была проста, изобильна и прекрасна без усилий со стороны человека, У греков идея воплощена в легенде о «золотом веке», в библейской мифологии — в представлении об Эдеме.
Почему кончился «золотой век», как случилось, что райская жизнь сменилась смертной судьбой, полной тревог и страданий? Задаваясь этими вопросами, люди древности искали объяснения опасностям, мукам и ужасам, постоянно вторгавшимся в их жизнь. Языческие религии видели в несчастиях людей проявления непонятных им решений богов. Рок тяготел над их жизнью, считали они, причем он был слеп и мог обрушивать гнев на ни в чем не повинных людей. Впрочем, бывало и так, что люди сами, по незнанию пли невоздержанности, накликивали на себя беду.
Христианская религия возложила вину за жизненные нелады на человека. Источник всех несчастий в том, что человек поддается воздействию темных сил и отступает от божеских законов. Он сам виновен в том, что лишился райской жизни. Если жизнелюбивая языческая религия в худшем случае признавала ошибку, заблуждение человека как причину его бедствий, то христианство создало понятие греха, связывая его с идеей порочности, присущей натуре человека.
1 2 3 4