Говард Ф.Лавкрафт.
Переживший человечество

I
На плоской вершине утеса лежал человек. Он зорко всматривался вдаль,
пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни на просторах
раскинувшейся перед ним равнины. Но ничто не нарушало мертвенного покоя
безотрадной, выжженной пустоши, вдоль и поперек изрезанной пересохшими
руслами рек, по которым некогда мчались бурные потоки, омывая юное лицо
Земли. Теперь же этот мир был почти лишен растительности заключительная
ступень затянувшегося пребывания человечества на планете. В ходе
бесчисленных тысячелетий страшные засухи и пыльные бури поражали и
опустошали страны и континенты. Леса и рощи зачахли и выродились в
низкорослые скрюченные кустарники, сохранившиеся благодаря своей
неприхотливости; но и те, в свою очередь, уступали место жестким, как
проволока, травам и невиданным прежде сорнякам с упругими волокнистыми
стеблями.
По мере приближения Земли к Солнцу его лучи безжалостно иссушали и
сжигали все живое. Однако катастрофа произошла не в одночасье; многие
тысячелетия понадобились для того, чтобы пагубные изменения начали ощутимо
сказываться на жизни планеты. И в продолжение всех этих тысячелетий
податливый организм человека претерпевал медленные мутации, приспосабливаясь
ко все более раскаляющейся атмосфере. Затем наступил день, когда люди уже не
смогли выносить зной своих городов и начали покидать их медленно, но
неудержимо. Прежде всего опустели поселения, расположенные близ экватора;
потом пришел черед и остальных. Человеческий организм, ослабленный и
изнуренный, не мог более противостоять неумолимо нараставшей жаре. Эволюция
его происходила слишком медленно, не успевая вырабатывать новые формы
защиты.
Все вышесказанное не означает, что большие города экватора были так
просто, без сожаления, отданы во власть пауков и скорпионов. Среди людей
нашлось немало таких, кто не торопился покидать обжитые места, а старался
возродить в них жизнь, мастеря хитроумные щиты и доспехи для защиты от
невыносимого зноя и смертоносной суши. Эти бесстрашные головы возводили над
отдельными городскими кварталами специальные купола, предохранявшие от
посягательств солнца, и таким образом создавали своего рода миры в
миниатюре, где можно было жить без защитных костюмов. Они проявляли чудеса
изобретательности, благодаря чему могли безопасно существовать в своих
жилищах в надежде на то, что зной когда-нибудь да спадет. Ибо далеко не все
верили прогнозам астрономов многие надеялись на возвращение прежнего
умеренного климата. Но вот однажды жители Нияры, молодого города в стране
Даф, попытавшись связаться с Юанарио, древней столицей страны, не дождались
ответа от тех немногих жителей, что еще там оставались. Разведчики,
посланные в этот невообразимо древний город башен и соединявших их арочных
мостов, не обнаружили там ни людей, ни даже их гниющих останков, ибо юркие
ящерицы эти известные пожиратели падали, во множестве сновавшие у
разведчиков под ногами, потрудились на славу.
И только тогда до людей окончательно дошло, что города эти потеряны
навсегда и что они должны добровольно уступить их природе. Смирившись перед
неизбежностью, человечество оставило свои форпосты в жарких странах, и за
высокими базальтовыми стенами многих тысяч опустевших городов воцарилась
могильная тишина. Веселые шумные толпы, многообразная кипучая деятельность
все это осталось в далеком прошлом. Отныне только потрескавшиеся от зноя
шпили покинутых зданий, заброшенные фабрики да прочие теперь уже не ясно для
чего предназначавшиеся сооружения уныло маячили посреди безводных пустынь,
раскаляясь под лучами не знающего пощады солнца.
По счастью, пагубное влияние зноя распространялось очень медленно, и
беженцы с экватора нашли приют в тех странах, куда он еще не добрался. По
прошествии многих столетий на удивление благополучной и беспечной жизни
печальная участь, постигнувшая города экваториальной зоны, понемногу была
вытеснена из памяти живущих фантастическими домыслами и преданиями. Мало кто
думал о их полуразрушенных башнях, нагромождениях расседающихся стен,
зловещем безмолвии пустынных улиц, заросших кактусами и сорняками...
Между людьми порой случались войны, они были кровавыми и
продолжительными, но периоды мирной жизни тянулись несравненно дольше. Между
тем Земля неотвратимо приближалась к своему огнедышащему прародителю, и
Солнце, казавшееся теперь огромным, жгло все нестерпимее. Создавалось
впечатление, что планета вознамерилась вернуться в лоно, из которого она
была исторгнута тысячелетия назад в ходе космической метаморфозы.
Шло время, и сушь, словно злокачественная опухоль, расползалась по
земной поверхности, захватывая все новые и новые территории. Сначала Южный
Ярат превратился в мертвую пустыню, затем настал черед севера. В Перате и
Бейлине, этих древних, городах, хранивших память о многих веках человеческой
истории, отныне можно было встретить лишь змей да саламандр; и только грохот
падающих шпилей и обваливающихся куполов нарушал гнетущую тишину,
воцарившуюся в Лотоне.
Безостановочным, всеобщим и неудержимым был великий исход людей из тех
стран, где издревле жили их предки. Ни одну область в пределах постоянно
ширящейся зоны бедствия не миновал этот исход, ни один человек не остался на
месте. Разыгрывалась грандиозная всемирная драма, финал которой не был
известен самим актерам им оставалось лишь покорно следовать сюжету,
заключавшемуся в массовом дезертирстве людей из их собственных городов. Все
это продолжалось не годы и даже не века, но тысячелетия, в течение которых
совершались необратимые изменения природы. И не было видно конца этому
зловещему, неотвратимому и беспощадному опустошению.
Земледелие заглохло почва стала слишком сухой, чтобы в ней могли
произрастать какие бы то ни было культуры. Правда, вскоре был найден выход,
и широкое распространение получили искусственные заменители прежних пищевых
продуктов. Не лучше обстояло дело и с великими творениями человеческих рук
их бросали на произвол судьбы, а то немногое, что удавалось спасти, рано или
поздно постигала та же участь. Величайшие произведения искусства пылились в
музеях, куда веками не ступала нога человека, и в конце концов наследие
прошлого было полностью забыто. Постепенное потепление атмосферы
сопровождалось духовным и физическим вырождением. Человечество так долго
существовало в условиях комфорта и безопасности, что исход из собственного
прошлого проходил для него весьма болезненно. Все эти события воспринимались
им далеко не хладнокровно самая постепенность происходящего вселяла ужас в
сердца людей. Распущенность и вседозво-ленность стали нормами жизни.
Правительства распадались, и целые народы бездумно скатывались в бездну
варварства.
Окончательный хаос воцарился в тот момент, когда спустя сорок девять
столетий после наступления зноя со стороны экватора последние люди покинули
западное полушарие. В финальных сценах этой впечатляющей драмы массового
переселения народов не было ни намека на порядок не говоря уже о
порядочности. На авансцену вышли безумие и ярость, а фанатики веры принялись
вопить о близости Армагеддона.
Нынешнее человечество представляло собой жалкую пародию на некогда
благородную расу; ему было впору искать спасения не только от
неблагоприятных природных условий, но и от собственного нравственного
вырождения. Все, кто только мог, устремились на север и в Антарктику;
оставшиеся прожигали жизнь в невообразимых вакханалиях, стараясь не думать о
грядущих бедствиях. В городе Борлио состоялась массовая казнь новых
пророков, неутешительные прогнозы которых не сбылись после многих месяцев
тревожного ожидания. Жители города не посчитали нужным отступать на север и
с тех пор более не утруждали себя мыслями о предсказанном конце.
Гибель этих людей, вероятно, была ужасной о самонадеянные глупцы,
вздумавшие перехитрить судьбу! Но почерневшие, опаленные зноем города хранят
о том вечное молчание...
Впрочем, печальные подробности того сложного и затяжного процесса,
каким являлась гибель человеческой цивилизации, теряются на фоне куда более
значительных событий. Долгое время пребывали в первобытном состоянии те
немногие смельчаки, что обосновались на чужих берегах Арктики и Антарктики,
где ныне господствовал такой же мягкий климат, какой в безвозвратно ушедшем
прошлом был в благословенном Южном Ярате. И все же человечество получило
отсрочку. Плодородная почва позволила возродить давно забытое искусство
земледелия, и постепенно тот образ жизни, который некогда вело человечество,
начал утверждаться на новых территориях правда, в крайне урезанном виде.
Здесь не было ни шумных толп, ни величественных сооружений, ибо лишь жалкой
горстке людей удалось пережить эпохи гибельных перемен и расселиться
небольшими колониями, разбросанными по новым землям. Как много тысячелетий
продолжалась такая жизнь, неизвестно. Солнце не спешило приступать к осаде
этого последнего прибежища рода людского, и по прошествии многих эпох здесь
сформировалась раса сильных и здоровых людей, утративших не только
воспоминания, но и легенды о старых, навеки потерянных землях. Этот новый
народ почти не занимался мореходством и не знал, что такое летательный
аппарат. Орудия труда имели крайне примитивную конструкцию, а культура,
безнадежно деградировав, больше уже не пыталась возродиться. И тем не менее
эти люди были довольны своей жизнью и воспринимали теплый климат как нечто
обычное и само собой разумеющееся.
Простодушные, наивные земледельцы даже не nq-дозревали о тех суровых
испытаниях, что ждали их впереди, назревая исподволь в лоне коварной
природы. Поколение сменялось поколением, не ведая о том, что запас воды на
планете постепенно сокращается и что уровень мирового океана пока еще
безбрежного и бездонного понижается с каждым столетием. По-прежнему сверкали
и пенились буруны, по-прежнему бурлили водовороты, но дамоклов меч
неизбежного высыхания уже навис над океанской гладью. В распоряжении людей
не было настолько точных приборов, чтобы с их помощью можно было
регистрировать происходящие изменения, но даже если бы они обнаружили, что
размеры океана уменьшаются, то и тогда вряд ли бы поднялся большой переполох
ведь потери были такими незначительными, а моря такими безбрежными. Вода
отступала всего на несколько дюймов за столетие... но столетия сменяли друг
друга, и дюймы превращались в мили.
Наконец пришел тот день, когда океаны исчезли с лица Земли, и на
планете раскаленных гор и опаленных безжалостным солнцем равнин вода стала
величайшей редкостью. Человечество медленно рассредоточивалось по
территориям Арктики и Антарктики, а города на линии экватора, равно как и
позднейшие места обитания, были так прочно забыты, что о них не сохранилось
даже преданий.
И вновь безмятежной жизни пришел конец, ибо запасы воды на Земле
остались лишь в глубоких пещерах. Но поскольку и этих скудных источников не
хватало, люди отправлялись на поиски воды в дальние края, и многие из них
умирали в пути, застигнутые жаждой. Но эти гибельные перемены совершались
так медленно, что каждое новое поколение с недоверием относилось к рассказам
своих отцов. Люди боялись взглянуть в лицо правде и признать, что в былые
времена жара не была столь ужасной, а запасы воды такими скудными, как
теперь. Никто не хотел верить предсказаниям о наступлении худших времен,
когда засуха и зной станут непереносимыми. Так было вплоть до самого конца,
когда на Земле осталось всего несколько сот человек, задыхавшихся под
палящим солнцем: кучка жалких, опустившихся созданий, оставшаяся от тех
неисчислимых миллионов, что некогда населяли обреченную планету.
Но и эти сотни постепенно сходили на нет, пока наконец количество людей
не стало исчисляться десятками десятками несчастных, припавших к быстро
скудеющей влаге пещер и сознающих на этот раз, что конец близок и
неотвратим. Столь крохотным было жизненное пространство этих людей, что
никто из них ни разу не видел тех небольших пятен льда, что, по преданию,
еще оставались близ полюсов. Но даже если бы эти пятна существовали на самом
деле и люди знали бы об этом наверняка, то и тогда никто бы не смог до них
добраться по бездорожью бескрайних пустынь. С каждым годом и без того
немногочисленное человеческое племя неумолимо сокращалось.
Та ужасная катастрофа, в результате которой обезлюдел земной шар, не
поддается никакому описанию; размах ее слишком грандиозен, чтобы его можно
было выразить словами или хотя бы осмыслить. Из тех людей, что населяли
Землю в благополучные эпохи миллиарды лет назад, лишь немногие мудрецы да
безумцы могли бы представить себе то, чему надлежало случиться, и вызвать в
своем воображении картины безлюдных мертвых пустошей и пересохших морей.
Остальные бы просто не поверили как не верили они первым признакам грядущих
перемен и не желали замечать печати обреченности, лежавшей на человечестве.
Ибо человеку всегда было свойственно считать себя бессмертным господином
всего сущего...

II
Смерть старой женщины, последние минуты которой он облегчил, как умел,
настолько потрясла Ула, что он даже не заметил, как вышел из хижины и
очутился среди раскаленных песков.
1 2