начать нужно с двух-трех компаний, не больше. А потом пригласить и других олигархов, которые пока будут присматриваться и выжидать. Причем сделать им такое предложение, от которого они не смогут отказаться.
Вице-премьер ожидал, что проект вызовет сильное сопротивление. Противники объединения будут кричать, что вице-премьер и так захватил слишком много власти.
«Еще схему окончательно не отработали, а они уже дрожат от возмущения. Даже термин придумали – «экономический диктатор». Но это перебор! Я не отделяю себя от премьера и его стратегии. Нападающие целят в премьера. Так получается. Но не хотят в этом признаться. Крутят, изворачиваются».
Аргументы звучали убедительно, но основная слабость состояла в том, что все они были для внутреннего пользования. Не принято вслух рассуждать на столь деликатные темы.
«Обновить команду перед отчетом в Госдуме... Придумали, ловкачи. Да зачем ее обновлять? Какой сейчас может быть прессинг Думы? Сами пишут, что парламент штампует решения правительства. Отчет премьера перед депутатами пройдет без сучка и задоринки. Кто в этом сомневается? Никто. Так зачем распространять слухи и сомнительные прогнозы?»
Сазонов считал себя государственником и был убежден, что финансовая поддержка должна служить усилению его единомышленников. Они радеют за интересы государства? Значит, им и нужно помогать.
Технологии увода капиталов из страны достигли совершенства по тонкости и изощренности исполнения. Всех не проконтролируешь. Сначала нужно разобраться в человеке, его мотивах, а дальше решать вопрос о финансовой поддержке бизнеса. Можно даже вовлечь в проект ненадежных, но денежных партнеров, а потом создать им такие условия, что они сами отсеются.
«Говорят, мегакорпорация потребует сильных вливаний государственных денег, – размышлял Сазонов. – Если следовать классическим схемам, потребует. Но дыру в бюджете не пробьет. На общем фоне расходы будут терпимыми. В одиночку и по отдельности металлурги с кризисом не справятся. Нужно их объединить, а заодно провести селекцию на «чистых» и «нечистых». Да, Ноев ковчег, но в творческом развитии».
Он представлял себе мегакорпорацию как проект, выходящий за рамки одной отрасли, как испытательный полигон для новой экономической модели.
Недавно он добивался создания государственных корпораций, но конечным результатом был неудовлетворен. Эти корпорации стали жить своей жизнью, набрали долгов. Деньги портят людей. Уверовали в свою непогрешимость и могущество, вышли из-под контроля, а теперь сами страдают.
«Необходимо искать противовес. Это, кстати, стратегия премьера – система сдержек и противовесов», – добавил про себя Сазонов, придавая размышлениям завершенный вид. Он любил ясные и логичные построения.
Итак, следует объединить частные компании с государственными предприятиями. Нельзя складывать яйца в одну корзину – перебьют. Все риски сейчас не предусмотришь. Начнем процесс, а дальше посмотрим. Вот тут каждый и проявит себя во всей красе.
Очень кстати подвернулся проект, предложенный металлургическим и газовым олигархом Рашидовым. Однако в коридорах власти считали, что он играет в команде президента и служит ему «кассиром». Поэтому сближение с Рашидовым требовало предельной осторожности, и Сазонов предварительно переговорил с премьером – не будет ли он возражать против обсуждения проекта мегакорпорации.
– Разберитесь в проекте, потом обсудим, – сказал премьер.
Сазонов вздохнул с облегчением: руки развязаны. Он тут же пригласил к себе Рашидова.
Вице-премьер не боялся сложных переговоров. В конце концов, он не обязан отвечать на все без исключения вопросы, которые ему могут задать депутаты, олигархи или «друзья-соперники» в Кремле и правительстве. У него было стратегическое превосходство, которое давала близость к премьеру.
Чем ближе к премьеру, тем большую долю госбюджета ты контролируешь. А это, в свою очередь, дает возможность оценивать, отбирать и отбраковывать.
«Еще неизвестно, кто кого будет спрашивать. У нас по крайней мере вопросы найдутся», – подумал вице-премьер и поверх подчеркнутого им заголовка о «новой команде премьера» поставил большой вопросительный знак.
* * *
Спартак Рашидов был уверен: проект мегакорпорации, которую уже окрестили «Ноевым ковчегом», кардинально изменит его положение в бизнесе. Ведь пока, несмотря на титанические усилия, созданная Рашидовым компания все же отставала от ближайших конкурентов. Она была мобильной, агрессивной, но недостаточно мощной, чтобы отвечать его амбициям и планам.
В привычках Рашидов мало напоминал восточного владыку – не любил пустословия и праздности, был деловит и конкретен. Он тщательно подбирал и продумывал аргументы. Выкладывал их постепенно, приберегая козыри и самые важные доводы.
Часто ему был важен не результат – в быстрые успехи он не верил, – а впечатление от собеседника. Он стремился расшифровать тактику, психологический настрой партнера или противника, истинные намерения. Вариантов было много – от активной борьбы или вялого сопротивления до обмана, прикрытого артистичным маневрированием.
Рашидов получал от разгадки этих ребусов огромное удовольствие и энергетическую подпитку. Его излюбленный прием состоял в том, чтобы, разгребая запущенные долговые завалы, накопить «денежный кулак», а затем нанести мощный и неожиданный удар в условиях падающего рынка, по минимальной цене скупив акции конкурента. После этого тщательно «переварить» захваченное, встроить новые активы в свою корпорацию и готовиться к очередному нападению. Не завершив одну операцию, он уже готовился к следующей и в любой момент мог поменять планы, если оказывалось, что запасной проект имеет больше шансов.
Рашидов был убежден, что самое ценное для предпринимателя – не деньги и связи, а интересные идеи. Только они способны привлечь внимание к проекту, придать ему убедительность и благородные очертания. А дальше – дело техники. Будут идеи – появятся союзники и бизнес-конструкции, предусмотреть которые в начале процесса просто нереально.
Избранная тактика действовала безотказно. Но в какой-то момент он изменил ей и ввязался в политические игры. Накопленные резервы были брошены на приобретение одной из самых влиятельных газет, интернет-ресурсы и другие проекты, призванные сделать его еще более полезным и незаменимым в глазах Кремля.
Кризис ударил в самый неподходящий момент. Неожиданно и жестко. Вместо того чтобы, как в прошлом, скупать подешевевшие акции, он оказался на мели и с долгами – не запредельными, но сковывающими любую активность. Проект мегакорпорации представлялся ему спасительной гаванью, которая позволила бы не только переждать шторм, но и захватить стратегические высоты во всей отрасли. Не без помощи государства, разумеется.
– Посмотрите на китайцев. Они ничего случайно не делают, – глуховатым голосом солидно развивал свою мысль Рашидов, посматривая на непроницаемого Сазонова.
Вице-премьер питал слабость к «китайским товарищам», часто бывал в Пекине и всегда изумлялся успешности экономической системы, построенной в Поднебесной.
– Вы, наверное, видели эту информацию: бывшего руководителя китайской алюминиевой корпорации Сяо Яцина назначили заместителем председателя правительства.
– Да, я знаю Сяо Яцина, – отозвался Сазонов.
– И что важно: ему поручен только один вопрос – скупка зарубежных месторождений и акций добывающих корпораций. Кто покупатель? Китайские государственные компании. Не устаю удивляться, насколько мудро они все делают.
– Я давно говорил, что этим нужно заниматься, – согласился Сазонов.
– Этот самый Сяо Яцин выкупил у «Рио Тинто» доли в проектах по добыче меди, железной руды и алюминия на двенадцать миллиардов долларов. Теперь добавит скупленные ранее облигации и доведет китайский пакет в «Рио Тинто» до восемнадцати процентов. А это – целая империя. Вот так рвутся к мировой гегемонии!
– А мы теряем время на бесконечные согласования! Сначала уступили индийцу Митталу, теперь он владелец «Арселора». На очереди Китай. Нужно работать в условиях кризиса, а не сидеть на мешках с деньгами. Скоро от этих мешков останется одно воспоминание. – Сазонов разволновался, что случалось редко, и выжидательно посмотрел на Рашидова.
– Сергей Иванович, я уже пятый год твержу: консолидация отрасли неизбежна, – сокрушенно заметил Рашидов. – Чем раньше мы ее сделаем, тем больше будет плюсов. Чем позже – тем больше потерь. Объединение отвечает мировой практике. Китайцы это поняли, а у нас опять непонятная ситуация.
– В чем задержка? Кто мешает?
– На словах соглашаются, а на деле втягивают в тяжелые переговоры. Я еще два года назад сделал предложение Проскурову. Был план совместных действий. Результатов – ноль. Проскуров согласился, а потом начал крутить. Выдвигает дополнительные условия.
– Странно. Я сам помню, на совещании у президента он проект поддержал.
– Вот именно! На словах поддержал, а на деле сплошные возражения. Я ведь что предлагал? Объединить две частные компании с государственной корпорацией. Вполне достаточно. Проскуров заявил, что все в порядке, приступаем к объединению. И его партнер Лабинский с этим согласился. А потом выяснилось, что они расширили список тех, кого надо объединять. И Морева включили, и других. Почти все компании отрасли, за некоторым исключением. Так в чем логика? Он предлагает объединить самых неуступчивых и проблемных. И куда мы с такими пассажирами приедем?
– Да, изменение позиции. Я обратил на это внимание. Но президент не прореагировал. Он дает возможность владельцам компаний самим все обсудить. И договориться. – Сазонов поморщился.
– А премьер?
– «Зеленый свет». Пока по крайней мере. У меня сложилось впечатление, что он не определился.
– Невозможно на такой основе договориться! – взорвался Рашидов. – Объединение всех со всеми их долгами нереально. Похоже на братскую могилу. В моей концепции я предлагал объединение двух компаний с абсолютно подъемным долгом. Его можно конвертировать в участие государства. И тогда мы сразу начнем зарабатывать деньги, а не только долги выплачивать.
– Значит, кому-то выгодно быть должниками. Не хотят терять контроль над собственностью.
– Нет вопросов. Выдвигают дополнительные условия – мы их изучаем. Я и хотел доложить о новых предложениях. Я готов объединиться с Проскуровым-Лабинским в соотношении два к одному. Но при участии государства в капитале. Это – вопрос принципиальный. Тут на уступки мы не пойдем.
– Вообще-то государство ни на чем не настаивает, – скромно заметил Сазонов.
Рашидов кивнул, давая понять, что настаивать будет он, а государство пусть выступает в роли арбитра. Не бесплатно, конечно, а покрыв все долги «участников забега»
– Тогда я вижу только один выход из ситуации. Провести у меня совещание с заинтересованными лицами, – предложил вице-премьер.
– Заинтересованными – сильно сказано. Проскуров пытается помешать участию государства в мегакорпорации. Открыто не говорит, но загоняет процесс в угол, – стал повторяться Рашидов. Он хотел, чтобы эта мысль прочно осела в сознании вице-премьера.
– Ничего страшного, – кивнул Сазонов. – Проскуров и Лабинский привыкли к своим компаниям, им трудно представить кого-то рядом. Но придется. Без участия государства они не смогут. А что касается Морева, то у него ситуация еще хуже. Но он активнее. Вот откуда можно ждать сюрпризов.

Глава 4
Внутренняя логика

Пороха и пуль у нас достаточно, но провизии мало. Очень мало!
Олег Петрович объявился через два дня и пригласил Ратова «пообщаться» в шестой подъезд администрации президента на Старой площади.
Совсем рядом рвались к небу купола храма Живоначальной Троицы в Никитниках, зажатые среди зданий. В студенческие годы Игорь ухаживал за студенткой архитектурного института Татьяной, которая увлекалась московской стариной. Она рассказала ему, что на верхнем этаже колокольни сохранились фрески с уникальным изображением адских мук.
Он вспомнил жаркий августовский день, когда они с Татьяной долго поднимались по крутой лестнице до верхнего этажа колокольни, открытой для посетителей и совершенно пустынной. В то время храм служил музеем, но граждане его вниманием не баловали. Квартал ассоциировался с чем-то грозным, закрытым, высокомерным, и его старались обходить стороной.
Ратов стоял, пораженный, перед изображением грешников, покрытых кровоточащими ранами, кричащих и воющих от боли.
– В стенах и в потолке замурованы кувшины. Очень звонкая акустика, – шептала ему на ухо Татьяна. Действительно, голоса звучали так, словно они разговаривали не в маленькой и высокой палате, а посреди огромной площади.
Потом они медленно шли вдоль серых зданий, исполненных мрачного имперского величия, излучающих сыроватую прохладу даже в солнечный зной. Перед каждым подъездом, как придорожный столбик, торчал солдат в чистой и выглаженной форме. И, только подойдя поближе, Ратов заметил, что служивый похотливо разглядывает перезрелую грудь проходящей мимо девицы. Ощущение торжественности, недоступности, величия тут же пропало.
В голове перемешались воющие грешники, отвислая грудь девахи в ситцевом платье, откровенный и пристальный взгляд солдата, стертые ступени на лестнице колокольни, московская жара, громкий шепот Татьяны.
Еще раз посмотрев на колокольню, Ратов улыбнулся воспоминаниям, глубоко вдохнул влажный воздух и направился к шестому подъезду.
На душе было спокойно. И пусто.
* * *
В полированной поверхности стола отражались две дымящиеся чашки чая, вазочка с сахаром и блюдце с сушками. Как в советские времена, когда было принято угощать почетных посетителей в народном духе – сушками или в крайнем случае баранками. Олег Петрович постарался придать беседе неформальный и даже задушевный характер.
1 2 3 4 5