Современная японская новелла –

OCR Busya
««Японская новелла 1960 – 1970»»: Прогресс; Москва; 1972
Морио Кита
Желтый корабль
– Тиэ! – позвал он дочь.
Мужчина лежал на циновке в маленькой комнате – всего в шесть татами – многоквартирного жилого дома. Позади него девочка лет четырех тихо играла в куклы.
– Да, папа?
Она была послушной, воспитанной девочкой. Придя домой из детского сада, Тиэ обычно играла одна. Еще нравилось ей помогать маме по хозяйству. Девочка была чересчур пуглива, боялась незнакомых людей, робела и терялась перед ними, и это немного беспокоило мать.
– Сейчас Тиэ покормит тебя рисом, – сказала она, обращаясь к кукле, и в ее голосе прозвучали решительные нотки.
– Тиэ!
– Да, папа? Ну, открой рот, Каштанчик.
– Ты опять за свое?
– Да взгляни – это Каштанчик!
Девочка была неравнодушна к каштанам. Это началось с того самого дня, когда она увидела в книжке с картинками каштан в колючей зеленой кожуре. А в прошлом году во время загородной прогулки ей показали дерево с настоящими каштанами. Радости девочки не было предела. Иногда мать покупала для нее сладкие каштаны, и девочка без конца возилась с ними, выстраивала в ряд, гладила, но никогда не ела. А перед сном клала их у изголовья. Свою простенькую куклу она тоже назвала Каштанчик, хотя та совсем не была похожа на каштан, разве что у куклы было круглое личико.
– Тиэ, – снова позвал он, – расскажи папе про Каштанчика.
– Хорошо, – сразу согласилась девочка. – Волшебник и Каштанчик держали совет…
Отец рассеянно прислушивался к монотонному детскому голоску.
– К ним подошла мышка.
Он взглянул на низкий потолок, потом перевел взгляд на большой календарь, висевший на грязноватой стене.
– И решили они пойти к невесте, – серьезно продолжала девочка. – «Эй, невеста, выходи!..» – «Сейчас, сейчас», – ответила невеста. – Это последнее она произнесла, подражая голосу взрослой женщины.
Он искоса глядел на календарь. Яркая цветная фотография на листе календаря никак не гармонировала ни с обстановкой комнаты, ни с его душевным состоянием.
– И тогда появился волшебный тюльпан…
– Волшебный тюльпан? – рассеянно повторил он. – Что это такое, Тиэ?
– Это очень красивый тюльпан… Потом все они вошли в замок. А в замке…
Ну вот, опять замок, подумал он. Все дети хотят, чтобы обязательно был замок. Мне тоже когда-то нравился замок.
– В замке жила красавица невеста. И вот тогда волшебник, Каштанчик и мышка…
Невеста… Тоже красивое слово, подумал он. Дети всегда употребляют красивые слова.
– …Потом всех угостили вкусным обедом… Ну вот и все.
– Все? – машинально переспросил отец.
– Все. Правда, Каштанчик? – подтвердила девочка, обращаясь к кукле.
– Значит, сказке конец, – пробормотал мужчина. Он снизу вверх поглядел на игравшую дочь. Девочка была еще очень маленькая. Склонившись над куклой, она что-то оживленно ей объясняла. И хотя перед ним была его дочь, он не мог не признаться самому себе, что она некрасива. Девочка казалась ему такой же нелепой и жалкой, как кукла, с которой она играла. Нет ничего удивительного в том, что ее друзьями были только волшебный тюльпан, Каштанчик да замок.
Послышался звук открываемой двери. Вошла жена и поставила в узком проходе корзинку, наполненную овощами и бумажными пакетами с едой. Девочка подскочила к корзинке и принялась вынимать покупки.
– Осторожно, Тиэ, измажешься. Лук такой грязный.
– Ой, как много всего!
– Тихонечко, Тиэ, не разбей яйца.
Он наконец встал с циновки, обвел глазами гору продуктов.
– Снова накупила, – сказал он, с упреком глядя на жену.
Лицо у жены было обыкновенное, слегка продолговатое, напоминавшее яйцо. Оно ему очень нравилось. Но этому лицу уже не хватало былой свежести.
– Сегодня на ужин приготовлю скияки, – сказала жена, кладя яйца в холодильник. – Взгляни, какое хорошее мясо купила.
Она развернула пакет и показала мужу кусок мяса – такой свежий, будто его только что принесли с бойни, прожилки жира разбегались по нему замысловатым узором. Мяса было много, и оно едва умещалось в бумажном пакете, на котором были изображены зеленые побеги бамбука.
– Э, да это же вырезка, – нахмурившись, произнес мужчина, – такое мясо теперь стоит очень дорого.
– Недешево, конечно.
– Не слишком ли расточительно для нас?
– Самое время вкусно поесть, – засмеялась она и положила большую связку лука на кухонный столик.
– Три… четыре… – считала девочка яйца в нише на внутренней стороне дверцы холодильника, – пять, ше-есть. Еще двух не хватает.
В нише было восемь гнезд для яиц, только два из них оставались пустые. Но от этих маленьких незаполненных гнезд на него повеяло жутким холодом безысходности. Где уж тут покупать дорогое мясо!
– Тиэ, закрой дверцу. А то лед растает, понимаешь?
– Да, – послушно сказала девочка и захлопнула дверцу. – Знаешь, мама, а яйца похожи на каштаны.
Вечером мужчина облачился в пижаму и, лежа на циновке, смотрел телевизор. В нагревшейся за день комнате все еще стояла духота.
Телевизор был старенький, на экране то и дело появлялись полосы, бесконечной чередой уплывавшие вверх. Регуляторы и антенна тоже были не в порядке, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока само собой появится сносное изображение.
После обильного ужина хозяин дома ощущал неприятную тяжесть в желудке, и это настраивало его на мрачный, меланхолический лад.
– Муть, – пробормотал он и выключил телевизор. – Хоть бы какую-нибудь интересную программу показали.
– Ложись-ка спать, – предложила жена. Она сидела на полу и все время, пока он смотрел телевизор, занималась шитьем.
– Только ем да сплю… – как бы оправдываясь, проворчал он. – Так не годится.
– Когда-нибудь начнешь работать, – сказала жена, кладя шитье у изголовья. – Ты ведь не привык сидеть без дела.
– Мне все опротивело.
Внезапно он пришел в возбуждение и, все более ожесточаясь, быстро заговорил:
– Меня предали. А ведь я проработал двенадцать лет. Незачем было меня выгонять. На работе полно бездельников, а они именно меня…
– Ну перестань, пожалуйста, – пыталась успокоить его жена. У нее был удивительно мягкий характер. Казалось, что она родилась для того, чтобы успокаивать людей. – Такая уж судьба. Может, и тебе скоро повезет.
– У меня начисто отбили всякое желание работать, – продолжал он.
– Тогда отдохни пока, побездельничай.
Жена безмятежно улыбалась, на лице не было и тени досады.
– Но что будет, если я не устроюсь на работу? – с беспокойством произнес мужчина.
– Пойду работать я.
– А ребенок?
– Ты будешь присматривать за ним.
Он помолчал, закурил сигарету.
– Поживи пока беззаботно, в свое удовольствие, – не утешая его, а как-то очень естественно продолжала жена. – Ты' просто устал.
Мужчина снова поглядел на жену. На ее лице играла улыбка.
– Тиэ будет страшно рада, если сможет играть с папой, с ним вместе гулять, – добавила жена.
«А ведь я почти не занимаюсь девочкой, – подумал он. – Разве что попрошу рассказать сказку про Каштанчика».
– Верно. Буду почаще гулять с Тиэ, – согласился он, гася окурок в пепельнице. – Буду провожать ее в детский сад и приводить домой.
– Вот и хорошо, – кивнула жена.
– А искать работу, пока не истечет срок пособия, не пойду.
– Правильно. Да и когда срок кончится, совсем не обязательно сразу же идти на работу.
Он взглянул на жену и со вздохом произнес:
– Покладистая ты у меня жена.
– Уж какая есть.
– При такой хорошей жене, как ты… – неторопливо продолжал он, отворачиваясь к стене, – мое положение еще сильнее меня злит.
– Извини, пожалуйста.
– Вот глупая. Почему ты должна извиняться?
Из угла, где спала девочка, послышалось сонное бормотание.
Когда на ночь на полу стелили матрасы, ступить было уже некуда. Матрас девочки с трудом втискивался с краю и даже загибался на стену.
Мужчина обернулся. Девочка лежала с открытыми глазами и глядела в его сторону.
– Папа, – ласково произнесла она.
– Что, доченька? Хочешь по-маленькому?
Девочка отрицательно качнула головой, радостно улыбнулась, нежно погладила лежавшего рядом Каштанчика, положила голову на подушку и, довольная, закрыла глаза. Вскоре из угла донеслось легкое, равномерное дыхание.
– Она всегда так, когда отец дома, – сказала жена, поправляя покрывало, которым была накрыта девочка.
Он помолчал, потом снова улегся на постель.
– Каштаны, наверно, уже поспели.
– Что?
– Каштаны. Настоящие каштаны. В зеленой кожуре с колючками.
– Ничего удивительного. Ведь уже осень, – сказала зевая жена.
– Сяду как-нибудь с Тиэ в электричку и повезу ее туда, где растут каштаны, – рассеянно произнес он, глядя на низкий потолок.
– Вот было бы хорошо! А найдете ли вы каштаны?
– Не знаю. Наверно, где-нибудь они есть, но, где точно, не знаю, – ответил он. – Теперь, куда ни глянь, сплошные дома да праздно шатающиеся люди.
Наступил день, когда он снова отправился на биржу труда.
Сколько раз приходил он в это уродливое, кичливо выставляющее напоказ свои бетонные стены здание. Глубокое уныние охватывало его при виде толпы усталых, ожидавших своей очереди людей.
Он подошел к стене, где были наклеены рекламные плакаты и объявления. Рядом с плакатом об очередном наборе учеников на предприятия висело предупреждение: «Не рекомендуется вступать в переговоры по найму на работу с неофициальными лицами». Он обратил внимание на свежий плакат: «Нужны высококвалифицированные специалисты для работы за границей». На плакате была изображена Южная Америка, а в ее центральной части бросалось в глаза выписанное белым слово «Бразилия».
«Южная Америка, – произнес про себя мужчина. – Как я мечтал когда-то о ней».
Требовались люди от двадцати пяти до тридцати пяти лет. По возрасту он пока еще подходил, но по специальности… В технике он разбирался очень слабо, так что о такой поездке оставалось только мечтать. Кроме того, и это главное, у него хорошие жена и дочь, которых он, честно говоря, был недостоин. «Вот если бы я не любил жену и дочку… Впрочем, для такой работы я все равно не гожусь».
Он сел в кресло рядом с пожилым мужчиной в сильно поношенном костюме. Тот упорно глядел в цементный пол, время от времени поднимая голову и зевая. Перед ними бодро расхаживала взад и вперед молоденькая девушка в модном костюме, который казался неуместным в этом мрачном бетонном здании.
Подошла его очередь. Он вошел в контору, разделенную на ряд клетушек. Миновав несколько столов, сел на стул перед знакомым чиновником.
Он считал этого старого служаку человеком отзывчивым. Чиновник всегда давал подробные советы и до тошноты настойчиво старался помочь в поисках работы. Однако на этот раз его словно подменили. Сначала чиновник учинил форменный допрос.
– Вы действительно ходили туда, куда я вас посылал? – Он говорил, все более раздражаясь. – Запомните, дорогой, что на новой работе вам сразу никогда не положат жалованье, которое вы получали прежде.
Мужчина, запинаясь, пытался объяснить, что у него и в мыслях такого не было, что он только сомневался, сможет ли проявить на этой работе свои способности.
– Способности? Странно, человек со способностями и вдруг сидит без работы! Вы слишком требовательны к людям, дорогой мой.
«С какой это стати я должен выслушивать подобные проповеди этого чинуши?» – думал он.
В конце концов ему выдали двухнедельное пособие. Чиновник не удержался и крикнул ему вдогонку:
– Постарайтесь устроиться на какую-нибудь работу! Человек должен работать!
Он замешкался у выхода и несколько раз потянул входную дверь на себя, вместо того чтобы толкнуть ее.
Перед зданием биржи тянулся невысокий забор из ребристого светло-голубого пластика, когда-то очень модного. Но теперь он местами пообломался, потускнел от грязи и производил убогое впечатление.
– Человек должен работать! – со злостью повторил он последние слова чиновника. – С какой стати я обязан работать?
По улице с односторонним движением мчался нескончаемый поток автомашин. Казалось, ему не будет конца. и мужчина, вместо того чтобы направиться к станции обычным путем, свернул в узкий переулок. Он прошел мимо дешевой харчевни с рекламой: «У нас всегда есть свиные котлеты», миновал сомнительную гостиницу – хоть и недавно построенную, но уже имевшую жалкий вид. На углу находилась контора по продаже недвижимого имущества. Он мельком взглянул на наклеенные на заборе объявления: «Продается ресторан – 80 миллионов иен», «Продается игорный дом пачинко – 75 миллионов иен».
«Эти владельцы пачинко здорово наживаются», – лениво подумал мужчина. Возвращаясь с биржи труда, он не раз заходил туда попытать счастья. В последнее время он перестал увлекаться этим занятием, и ему были незнакомы установленные теперь новые автоматы, называющиеся почему-то «тюльпанами». И выигрыши были не такие, как прежде, – более дорогие, и, что странно, среди них было много предметов домашнего обихода. В прошлый раз он выиграл банку бекона в форме подковы, но денег ухлопал столько, что на них можно было купить целых три.
«Сегодня, пожалуй, обойдусь без пачинко», – подумал он. Он собрался было идти дальше, но увидел парикмахерскую и решил зайти.
В парикмахерской, по-видимому, не хватало мастеров и его попросили подождать, несмотря на несколько свободных кресел, перед которыми сияли девственной чистотой зеркала.
Он сел у журнального столика и принялся листать первый попавшийся под руку еженедельник, затем взял другой номер, за прошлый месяц, и заинтересовался статьей со странным заголовком: «Господин X. предлагает арендовать чудесный дирижабль».
В детстве ему нравились аэропланы, но теперь почему-то казалось, что дирижабль в большей степени ассоциируется со словом «чудесный».
Статья была посвящена энтузиасту, призывавшему начать сбор денег для аренды дирижабля, принадлежавшего крупному универмагу в Германии, с тем чтобы отправить его в воздушное путешествие над Японией.
Подзаголовки в статье гласили: «200 миллионов иен для аренды одного дирижабля», «Вызов современным механизмам» и т.
1 2 3