- Твоя девичья фамилия Торп?
- Да.
- Боб Торп твой брат?
- Мой старший брат.
- Бедняга Боб. - Он с удовольствием распростерся на спине, скрестил руки на груди и расхохотался. - Сначала я добрался до его сестренки, а теперь очень скоро я доберусь до его жены.
Она неуверенно улыбнулась. Нервно улыбнулась.
- Мне следовало бы быть осторожнее, так?
- Осторожнее? - переспросила она.
- Боб, может быть, и тупой, но уж зато здоров, как бык.
- Он не тупой, - продолжала настаивать она.
- У нас в колледже была девушка по имени София.
Она смущенно молчала.
- София Брукмен. Господи, как я ее хотел.
- Любил ее?
- Любовь - это ложь. Миф. Дерьмо собачье. Я просто хотел развлечься с ней. Но она отфутболила меня после нескольких свиданий и стала встречаться с другим парнем, Джоем Данканом. А знаешь, чем занялся Джой Данкан после колледжа?
- Откуда мне знать?
- Отправился в университет.
- И я тоже.
- Год изучал криминологию.
- Я специализировалась по истории.
- Он провалился и вылетел.
- А я нет.
- И кончил полицейским в родном городе - Прямо как мой брат.
- А я отправился в Гарвард.
- Нет, правда?
- Я всегда был лучше одет, чем Джой. Кроме того, он был скучный как фонарный столб. И я ведь был куда остроумнее его. Джой не читал ничего, кроме дежурных шуток в "Ридерз дайджест", а я каждую неделю читал "Нью-Йоркер".
- Я не похожа на вас обоих.
- И несмотря на все это, София предпочла его. Но знаешь ли что?
- Что?
- Именно в "Нью-Йоркере" я заметил впервые кое-что, натолкнувшее меня на мысль о подсознательном воздействии. В конце пятидесятых. Какая-то редакционная статейка, так, заметка в конце колонки. Даже забыл, о чем именно она была. Но, главное, она побудила меня начать. Что-то в "Нью-Йоркере".
Бренда вздохнула, переминаясь с ноги на ногу.
- Устала стоять?
- Немного.
- Тебе скучно?
- Немного.
- Шлюха.
Она глядела на пол.
- Раздевайся.
Восхитительная власть. Она переполняла его, он упивался ею - но что-то изменилось. Поначалу власть воспринималась им как ровный, бурлящий поток. Какое-то время как мягкое гудение внутри, конечно воображаемое, но все равно электризующее, река власти, по которой он плыл по собственной воле. Но вот сейчас, и вообще в некоторые промежутки времени, он ощущал не постоянный поток, а словно непрерывный ряд коротких острых ударов. Власть тогда уподоблялась стрельбе из подводного ружья: та-та-та-та-та-та-та-та... Этот ритм возбуждал его. В голове возникал хоровод разных мыслей, но ни одну он не успевал додумать, отвлекаясь на следующую: Джой Данкан, Гарвард, "ключ-замок", Мириам, его мать, темноглазая София, груди, секс, Эмма Торп, шлюхи, Даусон, Бренда, нарастающая эрекция, его мать, Клингер, Бренда, власть, солдатские сапоги, ноги Эммы...
- Теперь что? Она стояла раздетая.
- Иди сюда, - приказал он. Маленькое животное.
- Опустись.
- На пол?
- На колени.
Она встала на колени.
- Прекрасное животное.
- Я тебе нравлюсь?
- Пока нравишься.
- Пока что?
- Пока я не доберусь до твоей невестки.
- Эммы?
- А он пускай посмотрит.
- Кто?
- Этот тупой полицейский.
- Он не тупой.
- Сладкая девочка. Ты возбуждена, Бренда.
- Мне становится все жарче. Как раньше.
- Ну, разумеется. Горячее и горячее.
- Меня всю трясет.
- Ты хочешь меня еще сильнее, чем раньше.
- Иди ко мне.
- Все горячее и горячее.
- Я.., стесняюсь.
- Нет. Вовсе нет.
- О Боже!
- Чувствуешь, как хорошо?
- Очень хорошо.
- Нет, ты совсем не похожа на Мириам.
- Кто такая Мириам?
- Неплохо бы, если бы этот старый потаскун видел меня сейчас.
- Кто? Мириам?
- Он был бы оскорблен в лучших чувствах. Начал бы цитировать Библию.
- Да кто?
- Даусон. Пожалуй, даже не смог бы этого вынести.
- Я боюсь, - внезапно призналась она.
- Чего?
- Не знаю.
- Перестань бояться. Ты не боишься.
- Ладно.
- Ты боишься? Она улыбнулась:
- Нет. Ты собираешься заняться со мною?
- Да я, черт побери, просто размолочу тебя! Горячо, а?
- Да. Я вся горю. Скорее. Ну же, давай!
- Клингер и его проклятые хористочки...
- Клингер?
- Все-таки он странный какой-то.
- Ты идешь ко мне?
- Уже вонзаюсь. Я громаден, как конь.
- Да. Я хочу тебя. Я горю.
- Похоже, и Мириам была не в себе. Та-та-та-та-та-та-та-та-та...

***
В понедельник в пять часов вечера Бадди Пеллннери, которому нужно было где-то провести семь часов до начала работы на лесопилке, зашел в лавочку Эдисона посмотреть, не поступили ли новые журналы. Больше всего он любил те, где было много картинок:
"Пипл", "Тревел", "Невада", "Аризона хайвейз", "Вермонт лайф" а также фотожурналы. Он обнаружил пару номеров, которых у него не было, и подошел к прилавку, чтобы расплатиться.
Дженни сидела за кассой. На ней была белая блузка с желтыми цветами, а ее длинные черные волосы были густыми и блестящими и казались только что вымытыми.
- Вы выглядите очень хорошо, мисс Дженни.
- Вот как? Ну, спасибо, Бадди. Бадди залился краской и пожалел, что начал этот разговор.
Она продолжала:
- Хорошо ли вы поживаете?
- Не жалуюсь.
- Отрадно слышать.
- Сколько я вам должен?
- Пара долларов у вас найдется?
Он сунул руку в карман и вытащил немного мелочи и несколько смятых бумажек.
- Разумеется. Вот.
- Я должна вам сдачу, - подсчитав, сказала она.
- Я думал, они стоят дороже.
- А разве вы не знаете, что вам полагается скидка?
- Я уплачу целиком. Не хочу никакого особого отношения.
- Вы близкий друг семьи, - возразила она, грозя ему пальцем. - А мы делаем скидку для всех близких друзей семьи. Сэм рассвирепеет, если вы откажетесь. Так что эту мелочь положите обратно в карман.
- Ну.., спасибо.
- Всегда рады вам, Бадди.
- А Сэм здесь?
Она махнула в сторону дверей, скрытых за портьерой.
- Наверху. Готовит обед.
- Мне бы нужно кое о чем рассказать ему.
- Что рассказать? - поинтересовалась она.
- О том, что я видел.
- А мне не можете рассказать?
- Ну.., лучше ему.
- Тогда можете подняться наверх, если хотите. Но это приглашение испугало его. В чужих домах он всегда чувствовал себя неуютно.
- А у вас нет наверху кошки?
- Кошки? Нет. Ни кошек, ни прочих братьев меньших.
Он понимал, что ей незачем ему врать, - и все же кошки такие существа, возьмут да и притаятся в самом неожиданном месте. Через две недели после того, как умерла его мать, его пригласил в гости приходской священник. Преподобный Поттер и миссис Поттер провели его прямо в гостиную, где хозяйка выставила на стол домашние пирожные и кексы. Он присел на диван, сдвинув колени и положив на них руки. Миссис Поттер приготовила горячий шоколад. Преподобный Поттер разлил его по чашкам. Оба они сели напротив Бадди в кресла. Некоторое время все было так мило. Он ел имбирный хлебец и пирожные с красной и зеленой глазурью, пил какао, много улыбался и мало говорил - как вдруг внезапно громадный белый пушистый кот прыгнул ему на плечо, затем на колени, на мгновение зацепившись за них когтями, потом соскочил на пол. А он даже и не подозревал, что они держат кошку! Разве это было честно? Не сказать ему об этом? Кот устроился на подоконнике возле дивана. И долго он собирался там сидеть? Все время, пока Бадди бы ел? Парализованный страхом, не в состоянии произнести ни слова, страстно желая закричать, Бадди пролил шоколад на ковер и обмочился. Из него потекло прямо на парчовую обивку дивана преподобного Поттера. Какой ужас. Какой стыд. Больше он никогда не ходил в тот дом и церковь перестал посещать, хотя за это его, возможно, ждали адские муки.
- Бадди!
Она заставила его очнуться.
- Что?
- Так вы собираетесь подняться и поговорить с Сэмом?
Складывая свои журналы, он покачал головой:
- Нет. Нет. Я потом ему расскажу. Как-нибудь в другой раз. В другой. Не сейчас. - И он направился к двери.
- Бадди! Он оглянулся.
- Что-нибудь не так? - спросила она.
- Нет. - Он натянуто рассмеялся. - Нет. Ничего. У меня все в порядке. - И он поспешно вышел из магазина.
Оказавшись опять в своей двухкомнатной квартирке на другой стороне Мейн-стрит, он прошел в ванную, помочился, а потом открыл бутылку кока-колы и, усевшись в кухне за столиком, стал просматривать журналы. Прежде всего, он пролистал оба журнала, разыскивая статьи про кошек, картинки с изображением кошек и рекламу кошачьей еды. Он нашел две страницы, которые оскорбили его, и разорвал их, даже не посмотрев, что там на обороте. Он методично рвал каждую страницу на сотни мелких кусочков, а затем ворох обрывков выбросил в корзину для бумаг. И только тогда он расслабился и принялся рассматривать иллюстрации.
Добравшись до середины первого журнала, он наткнулся на статью о команде водолазов, которые, как ему показалось, пытались обнаружить старинный корабль с сокровищами. Больше двух слов из пяти он не мог разобрать, но зато с величайшим интересом рассматривал иллюстрации - и тут внезапно вспомнил, что видел прошлой ночью в лесу. Рядом с лесопилкой. Когда пошел помочиться. В четверть пятого утра, этот день он тщательно отметил на календаре. Водолазы. Выходящие из резервуара. С фонариками и ружьями в руках. Это был так глупо, что он не мог их забыть. Так смешно.., так жутко. Они выглядели неестественно там, где он их увидел. Они не охотились за сокровищами, ночью, в бассейне.
Тогда что же они делали?
Он все думал об этом и думал, но просто не мог ни до чего додуматься. Ему хотелось бы, чтобы кто-нибудь растолковал ему, в чем тут дело, но он знал, что над ним только посмеются.
На прошлой неделе, однако, ему пришло в голову, что в Черной речке есть человек, который выслушает его, поверит ему и не будет смеяться, каким бы глупым ни показался его рассказ. Сэм. У Сэма всегда находилось для него время, даже до того, как умерла мать. Сэм никогда не смеялся над ним, не говорил свысока и не оскорблял его чувств. Более того, по крайней мере, по мнению Бадди, Сэм Эдисон был самым расчудесным человеком в городе. Он знал буквально обо всем на свете, или так казалось Бадди. Если и был кто, способный растолковать ему, что же он видел, то это, конечно, Сэм.
С другой стороны, Бадди не хотелось выглядеть дураком в глазах Сэма. Он заставил себя самого искать ответ и именно поэтому не решился пойти к Сэму, когда вспомнил о нем в прошлую среду.
И вот нынче в магазине он наконец решился поведать Сэму о том, что так занимало его мысли. Но Сэм был наверху, в комнатах, незнакомых Бадди, и поэтому сразу возник вопрос о котах.
Так что теперь у него было время самому поломать голову. Если Сэм окажется в книжном отделе, когда Бадди придет туда в следующий раз, то он, возможно, отважится рассказать ему эту историю. Но не раньше, чем через несколько дней. Он сидел на солнышке, послеполуденные лучи которого пробивались сквозь шторы, попивал кока-колу и размышлял.
Глава 8
Восемь месяцев назад:
Суббота, 18 декабря 1976 года
В компьютерном центре, разместившемся в закрытом крыле дома в Гринвиче, за семь дней до Рождества, как обычно, мерцали и вспыхивали зелеными и красными огоньками пульты управления, светились мониторы компьютерных систем, и у Солсбери не оставалось времени на отдых.
Клингер, вошедший в комнату впервые за последние месяцы, оглядевшись, заметил:
- Очень напоминает о приближающемся Рождестве.
Как ни странно, картина была именно такой. Однако Солсбери, которому нужно было в считанные секунды зафиксировать полученную только что информацию, стало не по себе. Уже почти два года, день я ночь, он твердил себе, что нужно работать быстрее и держаться все время начеку, быть жестче и просчитывать все вперед скорее, чем это сделают его партнеры, если только он не хочет заполучить пулю в висок и оказаться в южной части усадьбы рядом с Брайеном Кингманом. А, пожалуй, это они и задумали - прикончить его, а потом разобраться друг с другом. Или пуля, или рабство с помощью программы "ключ-замок". И потому-то так смутило и обеспокоило Салсбери, что Клингер, эта волосатая горилла, сумел дать эстетическую оценку обстановке, опередив его.
Единственной возможностью справиться со смущением было немедленно показать, кто тут полновластный хозяин.
- Здесь нельзя курить. Немедленно потуши сигарету.
Перекатив окурок в толстых губах, Клингер пробормотал:
- Ах, конечно...
- Очень тонкая техника, - заметил резко Салсбери, указав рукой в сторону по-рождественски сияющих лампочек.
Клингер вынул обмусоленную сигарету изо рта и собирался уже кинуть ее на пол.
- В урну, пожалуйста.
Избавившись, наконец, от сигареты, генерал пробормотал:
- Виноват.
- Да ничего, - кивнул Салсбери. - Ты же не отдаешь себе отчет, что это за местечко - со всеми компьютерами и прочим. Да и нельзя от тебя ждать, чтобы ты понимал это.
А про себя подумал: "Счет один ноль в мою пользу".
- А где Леонард? - поинтересовался Клингер.
- Он отказался присутствовать здесь.
- При таком же важном испытании?
- Хотелось бы ему, чтобы это не было так серьезно.
- Понтий Пилат.
- Что?
Глядя в потолок с таким видом, будто видит сквозь него, Клингер уточнил:
- Умывает там, наверху, руки.
Но Салсбери вовсе не собирался принимать участие в разговоре, целью которого было перемыть косточки Даусону. Он всеми средствами пытался оградить себя от попыток Даусона следить за его действиями на рабочем месте. И хотя он не допускал, что кому-либо удастся шпионить за ним, пока он здесь, среди компьютеров, все же нельзя было быть уверенным в этом абсолютно, наверняка. Обстоятельства склоняли его к выводу, что паранойя - наиболее органичное состояние для наблюдений за миром.
- Так что ты собирался мне показать? - осведомился Клингер.
- Для начала я хотел бы, чтобы ты посмотрел распечатку, касающуюся программы "ключ-замок".
- Это любопытно, - согласился генерал. Достав бумажную полосу шириной восемнадцать дюймов и сложенную в гармошку десятки раз, Салсбери начал:
- Все трое наших новых служащих...
- Наемники?
- Да. Все трое получили наркотик и затем под видом вечернего развлечения день за днем смотрели серию фильмов: "Изгнание духов", "Челюсти" и "Черное воскресенье". Но это были, разумеется, весьма своеобразные копии фильмов. Я лично прямо здесь сделал все необходимое для их переработки в нужном нам русле. Каждый фильм включает в себя определенную часть программы по воздействию на подсознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39