OCR Альдебаран
«Дин Кунц. Мистер Убийца»: ЭКСМО; Москва; 2002
ISBN 5-04-009352-7
Оригинал: Dean Koontz, “Mr. Murder”
Перевод: И. Вартанесян, Н. Сихарулидзе
Аннотация
Подобно разрушительному торнадо врывается в жизнь преуспевающего писателя-детективщика Марти Стиллуотера неизвестно откуда объявившийся таинственный двойник. Двоим им тесно на земле. Начинается смертельная схватка, исход которой, кажется, легко предсказуем, ведь противник литератора - вышедший из-под контроля биоробот-убийца. Удастся ли человеку отстоять свое право на жизнь в этой жестокой игре?
Дин КунцМистер Убийца
Часть первая
Санта-Клаус и его злой двойник
В этот год зима была странной и серой.
В промозглом сыром воздухе пахло Апокалипсисом,
А утро как-то по-кошачьему проворно переходило в полночь.
Книга Исчисленных Скорбей
Жизнь - жестокая комедия. В этом и заключается ее трагедия.
Мартин Стиллуотер. Один мертвый священник
Глава первая
"Мне необходимо..."
Мартин Стиллуотер сидел, откинувшись на спинку удобного кожаного кресла. Слегка покачиваясь, он надиктовывал на портативный кассетный магнитофон письмо своему редактору в Нью-Йорке, как вдруг осознал, что в задумчивости шепчет два этих слова вновь и вновь.
"...Мне необходимо... мне необходимо... мне необходимо".
Марти, нахмурившись, выключил диктофон.
Цепочка мыслей куда-то ускользнула, и он не смог припомнить, что хотел сказать. Что ему было необходимо?
Огромный дом был погружен в какую-то странную тишину. Пейдж с детьми обедала в городе, потом они собирались пойти в кино на субботний дневной сеанс.
Эта звенящая тишина, не нарушаемая детскими голосами, давила своей тяжестью.
Марти потрогал затылок. Ладонь была прохладной и потной. Он дрожал.
Осенний дождь, под стать тишине, царящей в доме, был таким тихим, что, казалось, все живое покинуло Южную Калифорнию. Ставни единственного в его кабинете окна были настежь распахнуты, и лучи солнца, проникавшие в комнату, отбрасывали на диван, ковер и край его письменного стола узкие золотистые блики.
"Мне необходимо..."
Инстинкт подсказывал ему, что мгновение назад произошло что-то очень значительное, и хотя он это не видел воочию, но ощутил подсознательно.
Он повернулся и осмотрел комнату, желая убедиться в том, что находится один в окружении книг, папок и компьютера. Все освещение комнаты составлял свет небольшой настольной лампы с абажуром из цветного стекла и причудливых медных лучей солнца, переплетающихся с тенью от ставней.
Вероятнее всего, тишина казалась ему такой неестественной оттого, что дом начиная со среды был наполнен детским гомоном и суетой.. Был День Благодарения, и школьники не учились. Лучше бы он пошел в кино с детьми. Марти очень скучал без них.
"Мне необходимо..."
Слова были произнесены как-то по-особому напряженно и тоскливо.
Теперь его охватило чувство жуткого страха перед неминуемо надвигающейся опасностью. Того страха, который иногда испытывали герои его романов и который он всегда затруднялся описать, боясь расхожих клише.
Давно такое чувство не посещало его.
В последний раз он испытал его, когда Шарлотте было четыре года и она тяжело болела. Врачи тогда готовили их к худшему. Дни и ночи, проведенные в больнице, где его малышку замучили различными обследованиями и анализами, а затем мучительное Ожидание результатов настолько напрягли нервы, что трудно было дышать, двигаться, надеяться. Вскоре выяснилось, что болезнь его дочери излечима, и через три месяца Шарлотта поправилась.
Но это гнетущее чувство он не забудет никогда.
И вновь он оказался в его ледяных тисках, но на сей раз без видимых на то причин. Шарлотта и Эмили были здоровыми и воспитанными девочками. Они с Пейдж были счастливы - до неприличия. А ведь среди их знакомых супружеских пар, которым перевалило за тридцать, разводы, расставания и измены были далеко не редкостью.
В финансовом отношении они никогда еще не преуспевали так, как сейчас.
И тем не менее Марти знал, что случилось что-то неладное.
Он поставил на стол диктофон, подошел к окну и открыл ставни пошире. Голый платан, росший на небольшом боковом дворике, отбрасывал широкую продолговатую тень. Его сучковатые ветви заслоняли собой соседний дом, бледно-желтые оштукатуренные стены которого как бы вобрали в себя все солнечные лучи, на окнах дома лежали золотистые и красновато-коричневые тени; место казалось тихим и безмятежно спокойным.
Справа открывалась часть улицы. Дома напротив были выдержаны в одном среднеземноморском стиле, с черепичными крышами, позолоченными лучами заходящего солнца, в кружевной тени свешивающихся пальмовых ветвей. И вообще, вся жизнь их окружения, тихая и размеренная, как и всего их городка Мишн-Виэйо, казалась просто раем по сравнению с тем хаосом, который царил повсюду в наше неспокойное время.
Марти закрыл ставни, и комната погрузилась во мрак.
Было очевидно, что опасность крылась в нем самом, в его буйной фантазии, которая, в конечном итоге, и сделала его известным и удачливым автором детективных романов.
И тем не менее сердце его колотилось сильнее и сильнее.
Марти вышел из своего кабинета в коридор и направился к лестнице. Здесь он остановился, облокотясь на стойку перил.
Он и сам не знал, что хотел услышать. Тихое поскрипывание двери и крадущиеся шаги? Или шорох, шум, или приглушенные звуки, сопровождающие вторжение в дом таинственного незнакомца?
Не обнаружив вокруг ничего подозрительного, он постепенно успокоился. Чувство надвигающейся катастрофы также исчезло, а тревога уступила место простому беспокойству.
- Есть тут кто-нибудь? - спросил он только затем, чтобы нарушить тишину.
Звук его голоса, полный замешательства, помог Марти рассеять дурные мысли. Теперь тишина была просто тишиной пустого дома, и не было в ней никакой угрозы.
Он вернулся в свой кабинет в конце коридора и сел в кожаное кресло. Слабая освещенность комнаты как бы увеличивала ее размеры, делала безразмерной и нереальной, похожей на сон.
Тень, отбрасываемая настольной лампой и контурами похожая на фрукты, ложилась на защитное стекло письменного стола красной вишней, сизой сливой, зеленью винограда, желтым лимоном, голубизной ежевики. Полированный металл и плексиглас диктофона, стоящего на стекле стола, также отражали разноцветную мозаику, сверкающую подобно бриллиантам. Марти взял со стола диктофон, и по его руке скользнул разноцветный лучик, похожий на переливчатую кожу экзотической ящерицы. Реальность, как оказалось, перемежается иллюзиями так же, как и выдуманные миры беллетристики.
Марти нажал на клавишу диктофона, чтобы перемотать пленку и найти последнюю фразу его неоконченного послания к редактору. Из миниатюрного металлического микрофона донесся его голос, преображенный высокой скоростью перемотки. Эти шипящие и свистящие звуки были похожи на какой-то незнакомый иностранный язык.
Нажав на клавишу воспроизведения, он обнаружил, что перемотал недостаточно, так как услышал знакомые слова: "...Мне необходимо... мне необходимо... мне необходимо..."
Хмурясь, он вновь нажал на клавишу, перемотав назад вдвое больше пленки, чем в первый раз.
Однако вновь услышал: "...Мне необходимо... мне необходимо..."
Опять перемотка. Две секунды. Пять секунд. Десять секунд. Стоп. Воспроизведение.
"...Мне необходимо... мне необходимо... мне. необходимо..." .
Он сделал еще две попытки и наконец нашел свое послание: "...и я смогу переслать вам окончательный вариант рукописи моей новой книги через месяц. Надеюсь, что это... что это... что это..."
Звук прервался. Разматываемая пленка воспроизводила теперь только тишину, изредка прерываемую дыханием Марти.
Наконец из микрофона донесся монотонный распев, состоящий из двух слов. Марти подался вперед и, хмурясь, уставился на диктофон. "...Мне необходимо... мне необходимо..."
Он посмотрел на часы. Было шесть минут пятого.
Поначалу слова произносились в раздумье и шепотом. Такими он впервые услышал их, когда пришел в сознание и услышал тихое песнопение на строчки из какой-то нескончаемой и невообразимой религиозной литании. Через полминуты, однако, его голос изменился, став резким и настойчивым. В нем звучали то боль, то гнев.
"Мне необходимо... мне необходимо... мне необходимо..."
Теперь два этих слова выражали крушение надежды.
Марти Стиллуотер, записанный на пленку, говорил голосом, в котором звучала острая боль от желания чего-то такого, что он не мог ни описать, ни даже вообразить себе.
Зачарованный, он смотрел на вращающиеся катушки диктофона.
Наконец голос сделался тихим, запись прекратилась, и Марти вновь посмотрел на часы. Было чуть больше двенадцати минут пятого.
Он полагал, что отключился всего на несколько секунд, погрузившись в короткий сон наяву. Однако выяснилось, что он произносил эти два слова в течение семи минут и даже больше, зажав в руке диктофон и забыв о том, что диктовал письмо редактору.
Целых семь минут!
Полное выпадение памяти. Как в трансе.
Он выключил диктофон и с грохотом опустил его на стол. Руки дрожали.
Марти огляделся вокруг. Здесь, в этом кабинете, он провел в одиночестве множество часов, придумывая бесчисленные детективные истории, помещая своих героев в запутанные переделки и заставляя их находить выход из смертельно опасных ситуаций. Комната была до боли знакомой. С переполненными книжными полками, десятками оригинальных эскизов к пыльным суперобложкам его романов. Здесь была даже кушетка, которую он купил в надежде обдумывать на ней перипетии сюжетов своих книг и которой ему так и не пришлось воспользоваться из-за отсутствия времени и желания лежать на ней. Стоял здесь и компьютер с огромным экраном.
Этот уют больше не грел Марти, так как был омрачен событием, - случившимся несколько минут назад.
Он обтер о джинсы влажные ладони.
Страх, едва покинув его, вновь вернулся. Теперь уже в облике мистического черного ворона Эдгара По, взгромоздившегося на дверь спальни.
Очнувшись от транса и испытывая чувство страха, Марти ожидал обнаружить источник угрозы вне дома, на улице, либо в самом доме, в облике вора-взломщика, шныряющего по комнатам. Но все оказалось гораздо печальнее. Угроза исходила не извне, она, как это ни странно, таилась в нем самом.
* * *
Стоит глубокая тихая ночь. Сгустившиеся облака под крылом самолета при свете луны кажутся серебряными.
Самолет из Бостона, на борту которого находится киллер, вовремя приземляется в Канзас-Сити штата Миссури. Киллер направляется прямиком в багажное отделение. В аэропорту немноголюдно и тихо. Те, кто решил постранствовать в день Благодарения, двинутся в обратный путь только завтра. У него два багажных места. В одном находится пистолет Р-7, системы "Хек-лер-Кох" с глушителем и патронами девятимиллиметрового калибра.
В бюро аренды автомобилей он выясняет, что его заказ исполнен в точности. Никто ничего не перепутал, как это частенько случается, и ему, как он и просил, предоставят большой "форд-седан".
Клерк за стойкой принял его кредитную карточку на имя Джона Ларрингтона и, проверив ее, сказал, что все в порядке, хотя он не был Джоном Ларрингтоном.
Арендованная машина в хорошем состоянии и чисто вымыта. Даже система кондиционирования и обогрева в рабочем состоянии.
Все вроде бы идет хорошо.
В нескольких милях от аэропорта он останавливается у ничем не примечательного, но очень приличного мотеля. Дежурный за стойкой объясняет, что утром, стоит ему попросить, принесут завтрак за счет мотеля. Пирожные, сок, кофе. Его гостевая карточка на имя Томаса Е. Жуковича, хотя он вовсе не Томас Е. Жукович, также не вызывает никаких подозрений.
Его номер оклеен голубыми обоями в полоску, а пол устлан оранжевым ковром. Матрац мягок и устойчив, а полотенца пушисты.
Чемодан с револьвером и патронами он оставляет в запертом багажнике машины, подальше от любопытных взоров служащих мотеля.
Посидев немного в кресле у окна и понаблюдав за ночным Канзас-Сити, он спустился в кафетерий поужинать. При его росте и весе он мог бы есть и поменьше, но он съедает большую тарелку овощного супа с чесночным тостом, два чизбургера, порцию французского жареного картофеля, кусок яблочного пирога с ванильным мороженым, запивая все это шестью чашками кофе.
На аппетит он не жалуется. Бывают моменты, когда кажется, что он никогда не насытится.
Пока он ест, к его столику дважды подходит официантка поинтересоваться, всем ли он доволен. Она не просто оказывает ему внимание. Она флиртует с ним.
Он в меру красив, но не настолько, чтобы соперничать с кинозвездами. Женщины, однако, кокетничают с ним чаще, чем с теми, кто намного интереснее его и лучше одет.
Его одежда ничем не примечательна. Она не привлекает к себе внимания. В этом вся идея. На нем ботинки Рокпорт, брюки цвета хаки, темно-зеленый свитер под горло и недорогие наручные часы. Никаких золотых украшений. Официантка наверняка не посчитает его состоятельным парнем. Однако вот она снова идет к его столику, кокетливо улыбаясь.
Однажды в Майами в коктейль-баре он подцепил кареглазую блондинку и та уверяла его в том, что его окружает какая-то таинственная аура. Его молчаливость и каменное выражение лица также, по ее мнению, увеличивали его необъяснимый магнетизм.
- Ты являешь собой пример сильного молчаливого мужчины, - игриво настаивала она. - Если бы на съемочной площадке ты был в одной компании с Клинтом Иствудом и Сталлоне, то не нужно было бы никакого текста!
Позже он забил ее до смерти.
Не то чтобы он разозлился на то, что она говорила или делала. Если уж говорить правду, то она вполне устраивала его в постели.
Но тогда он приехал во Флориду для того, чтобы кокнуть человека по имени Паркер Абботсон, поэтому он испугался, что женщина может догадаться о его причастности к этому убийству. Он боялся, что она сумеет описать его внешность, давая показания полиции.
Забив ее до смерти, он пошел в кино на новый фильм Спилберга, а потом сразу же на фильм Стива Мартина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9