Когда путники управились с запасами провизии, помогли жители придорожных селений. Пораженные не-обычным видом пришельцев да к тому же узнав, что новая, удобная, замечательная дорога появилась, в общем-то, при их участии, горцы не скупились и щедро оделяли проезжих всем съестным, которое у себя находили. А находили они много чего!
Поэтому Сеня и ящерицы появились в долине весьма упитанными – к большому удовольствию встречавшей их феи Рисс. Она давно уже поджидала гостей – дорога, в одну ночь выплывшая из ниоткуда, означала только одно: дети добрались до Маттиэля, и волшебник позаботился о том, чтобы они смогли вернуться. Дня три друзья погостили у доброй хозяйки в розовом доме со львами, а затем снова тронулись в путь – нужно было спешить. Не дожидаться же осени! Рыжие лошадки само собой остались у феи; дорога в Саттар, как известно, пролегала через смертоносное ущелье.
Вышли они ранним утром и, навьюченные мешками с провизией, отправились наверх, к горному озеру. Рисс, провожая детей, показала другую дорогу – значительно более длинную, чем та, что проходила по старому руслу, но друзья ни за какие коврижки не согласились бы еще раз ступить на гальку, устилавшую речное дно; до сих пор еще им снился тот ревущий, убийственный поток. Вдобавок не было и уверенности, что Болотник не подстерегает их снова. Можно было лишь надеяться на лучшее, не более того!
Солнышко припекало, птицы беззаботно свистали, и Груша, восседая на Сенином плече, тоже пел веселую песню. Судя по всему, он и не собирался присоединяться к себе подобным, хотя, случалось, улетал куда-то на часок-другой, но неизменно потом возвращался, с высоты отыскивая своих спутников. Подъем становился все круче.
– Как бы спины не надломить! С лошадьми-то было куда лучше!… – пробурчал принц, переводя дух.
– Ничего… – успокоила его сестра. – Скоро ты будешь страдать от того, что пустой мешок больше не тянет спины!
Но что и говорить, после привольной езды верхом тащить тяжелую поклажу по жаре, к тому же в гору, было тяжеленько. Изнурительный подъем длился несколько часов. Но до чего потом оказалось приятно окунуться в бирюзовую прохладу озера! Белый песчаный пляж был на этот раз совершенно чист. Не было видно ни звездчатых подков на песке, ни белых чаек в вышине; только розовые лотосы-фламинго, без ущерба пережившие страшный ливень, покачивались беззвучно в нежной волне, изредка пробегавшей по зеркальной глади воды.
Путники вошли под сень старого парка часа за два до заката, так что к дому подошли еще до темноты. Здесь все было по-прежнему. Единственными обитателями особняка оставались птицы да ветер, залетавшие в разбитые стекла окон. Розовые кусты, правда, разрослись еще пышнее, чем прежде, создавая непроходимый барьер для любого, кто захотел бы отойти с дорожки в сторону.
В кабинете тоже ничего не изменилось, и, погасив свечу, дети, засыпая, вспоминали, как ночевали здесь вместе с Дели. Казалось, с того времени минули годы – столько пришлось пережить! На самом же деле прошло всего-то чуть больше двух месяцев.
Поднялись поздно. Вяло, в молчании позавтракали, памятуя о том, какое испытание предстояло сегодня, бессознательно стараясь оттянуть страшные мгновения. Сейчас с ними не было стойкого Дели, который своим бесстрашием придавал им смелости. Но что делать! В последний раз обернувшись на драгоценную бирюзу горного озера, путники вошли в мрачное ущелье. Снова их шаги гулко раздавались в каменных стенах, издали предупреждая чудовище о приближении жертвы.
– Сколько же там лежит костей! – с ужасом в голосе вспоминал принц. – Скольких людей он сожрал и сожрет еще – завтра, через год, через век! Горы черепов будут расти и расти… И что же? Никто с ним так и не сразится? – он все больше распалялся.
– Но мы-то что можем с этим поделать? – постаралась успокоить его девочка. – Асурдис – могущественная волшебница. Даже Хотт не справилась с ее чарами. Рисс не решается ей противостоять. И мы! Смешно! Что мы можем, подумай!
– К примеру, убить его… – задумчиво проговорил Филипп, и Пина сначала даже рассмеялась, но затем внимательно посмотрела на брата.
– Ты не перегрелся ли? – с тревогой спросила она. – Сам послушай, что за чушь ты несешь!
– Ну а почему бы и нет? Если забраться наверх по скале? Наверняка там можно найти обломки скал, собрать их… – рассуждал вслух Филипп.
– Взгляни на стены! – перебила принца девочка. – Они же совершенно неприступны! Кабы можно было по ним взобраться, все бы и взбирались! И обходили бы поверху, а не лезли, как безумцы, в пасть чудовища!
– Ты все время забываешь, что мы как-никак ящерицы, – резонно возразил Филипп и помахал лапой у нее перед носом. – У нас тоже имеются присоски! Не хуже других! – он постепенно входил в азарт. – Конечно, при таких размерах не больно разбежишься. Маленькими-то было попроще… Но ничего… Уж как-нибудь!
Было ясно, что отговорить принца не удастся и придется осуществить его план, каким бы абсурдным он ни казался. До пещеры было теперь рукой подать, и троица разделилась. Сеня осталась внизу, а брат с сестрой принялись штурмовать стену. Девочка, затаив дыхание, следила за каждым их движением.
Восхождение давалось нелегко. Малютками ящерицы носились по стенам с неуловимостью ртутного шарика, но сейчас каждый следующий шаг был отдельным, продуманным и выверенным действием. Серебристые ящеры продвигались наверх очень медленно, тщательно ощупывая скалу, укрепляясь и снова ощупывая. Случалось, какой-то потревоженный камешек скатывался вниз, а у Сени сердце екало от страха. Но нет, пока все хорошо, и друзья уже преодолели половину пути! Если бы еще не глупый Груша! С переполошенными криками он вился над ящерицами, явно уговаривая тех одуматься и вернуться обратно. Сеня яростно прикрикнула на птицу, и Груша, враз присмирев, слетел девочке на плечо, откуда продолжал следить за скалолазами встревоженным глазом. Никто не хочет слушать умных советов!
Принц с принцессой тем временем приблизились к верхней кромке ущелья; снизу они казались совсем крошечными – почти такими, какими Сеня носила их на ладони. И вот Пина, мотнув хвостом, исчезла на гребне скалы, а за ней, наконец, и Филипп. Тут только девочка перевела дух. Ей предстояло сделать лишь одно дело.
Вытряхнув на землю содержимое заплечного мешка, Сеня доверху наполнила его камнями и покрепче увязала. Теперь оставалось ждать. Ждать без дела всегда очень тоскливо, и девочка скоро потеряла счет времени; быть может, прошло уже несколько часов с тех пор, как ящерицы скрылись из виду. Правда, иногда сверху доносилось какое-то громыхание; дела там не стояли на месте.
Спустя бесконечность раздался все-таки условный свист, означавший, что наверху все готово, и, разматываясь в воздухе, вниз полетела сложенная кольцами веревка. Сеня придавила ее камнем, чтобы та куда-нибудь, не дай Бог, не подевалась, и начала раздеваться. Она скинула соломенную шляпу, сняла с себя белую рубашку, сшитую для нее заботливой Рисс, и принялась натираться чудесной мазью – работа внизу сопряжена с риском попасться мерзкому щупальцу. Тщательно, очень тщательно намазалась девочка жгучим снадобьем – тело ух как горело! – но в памяти еще свежи были воспоминания о душащих объятьях. Затем Сеня привязала мешок с камнями к спущенной веревке. Сейчас она стояла очень близко к пещере, и сердце ее обмирало от страха, но пока в черноте провала не было заметно никакого движения. Впрочем, девочка знала, что чудовище нападает внезапно, когда ты этого ждешь меньше всего.
Сверху вдруг посыпались камешки; веревка натянулась, приподняв мешок с камнями над землей, но не очень высоко. Снова раздался свист, и Сеня, пожелав себе ни пуха ни пера и сама себя же послав к черту, обхватила мешок двумя руками. Пятясь, она оттянула его как можно дальше от пещеры и замерла. Тяжеленные камни, как живые, рвались из ладоней, впиваясь острыми углами в кожу, но хватка девочки не ослабевала. И вот, наконец, с горы донесся троекратный посвист – то был сигнал к действию. Сеня отпустила вырывавшийся мешок на свободу; сама она что было сил понеслась в противоположную сторону. А мешок, описывая длинную плавную дугу, полетел прямо к черному зеву провала и дальше, мимо него.

И тут из пещеры вырвались два огромных щупальца! Удавы вышли на охоту! Однако не успели они схватить пролетавшую жертву, как сверху полетело несколько здоровенных валунов. Филипп хорошо прицелился – одно щупальце было сразу перерублено надвое, а другое пригвождено к земле острым обломком скалы. Сеня, закусив губу, в ужасе смотрела на дергавшийся еще обрубок, из которого хлестала на камни бледная, едва розовая кровь. В это время мешок с камнями, совершая движение маятника, долетел до крайней точки дуги и повернул обратно. Снова на перехват бросились щупальца – теперь уж целых четыре! Боль раздразнила чудовище, и оно решило как следует отомстить! Гигантские, мертвенно белые змеи преследовали маленькую, но такую опасную зверушку, а сверху летел уже целый камнепад. Еще три щупальца остались снаружи исходить кровью, придавленные к земле, а четвертое – израненное, убралось обратно в черноту.
Сеня побежала вперед и схватила подлетевший мешок, так хорошо послуживший! И опять он маятником полетел к логову… Но на этот раз не было нападения. И на обратном пути тоже… Девочка издалека видела, как темнеют, намокая, камни на много метров вокруг. Гигантский спрут истекал кровью.
Ящерицы, оглядев сверху поле битвы, решили спускаться. Они медленно поползли вниз, а Сеня смотала сброшенную веревку и собрала в мешок разбросанные вещи.
Для верности ждали еще полчаса – щупальца больше не шевелились; наоборот, они стали менять на глазах окраску, становясь из белых грязно-серыми. Судя по всему, можно было поздравить друг друга с победой! Теперь, уверенные в гибели чудовища, смельчаки поторопились покинуть это отвратительное место. Усиливающееся зловоние преследовало их до тех пор, пока логово не скрылось из виду.
– А вы не верили! – не удержавшись – тонкий рот до ушей, похвастался Филипп. – Как мы его! Раз, два, три – и нету монстра! И ходите, дорогие, по ущелью сколько хотите! Когда вам будет угодно, даже ночью! Никакой опасности нет!
Ущелье огласилось теперь смехом и радостными возгласами – страх, наконец, отпустил совсем. Груша, видя всеобщее ликование, громко верещал и носился, носился кругами над счастливыми победителями.
Как по-разному можно ощущать себя в одном и том же месте! Каменная теснина не казалась сейчас ни мрачной, ни зловещей, хотя здесь, конечно, ничего не изменилось – те же самые неприветливые скалы, но больше они не таили в себе смертельной угрозы и стали теперь обыкновенными серыми камнями. Да и окончилось ущелье на этот раз быстро – шли-то под гору. А внизу раскинулось обширное плато Ахрат. Где-то в его просторах гулял сейчас табун красавцев коней. Ахратинцы лишились сегодня своего страшного сторожа; впрочем, вряд ли они подозревали о его существовании. И гора-громадина больше не казалась зловещей – жуткий призрак покинул ее сегодня навсегда. Если, конечно, Асурдис не придумает еще чего-нибудь похлестче!
Но солнце уже катилось к западу, и путники заторопились вниз по каменному серпантину. Ночевать в промозглой пещере – пристанище перегонщиков – никому не хотелось. Запас воды был достаточным, и друзья решили идти хоть до темноты, а спать лечь на травке, пусть и под открытым небом. Проголодались порядком – днем-то было не до еды! Зато сейчас, сидя у трескучего костра, наелись, наверное, на целый день вперед. Несмотря на усталость ящерицы затянули песню. Слова ее были Сене непонятны, ног наверное, это был какой-то древний гимн, исполняемый в честь одержанной победы – уж больно мелодия была торжествующей.
А утром над каменной горой уже кружились с клекотом большие черные птицы. Стервятники из соседних долин прибыли на гигантское пиршество – отпраздновать гибель спрута.
Дорога через Ахрат заняла три дня. Табун за это время удалось увидеть лишь однажды. Среди взрослых бродило сейчас множество жеребят, и друзья решили не беспокоить лошадей без дела. Сеня, конечно, пыталась высмотреть Красотку, но, что и говорить, это было бесполезным занятием. Издали все ахратинцы походили один на другого.
Края плато путники достигли без приключений. Теперь оставался несложный спуск – и вот она, долина! Бурливая речушка негромко бормотала внизу, а отсюда было уже рукой подать до пещеры Дели. И трудно описать ту радость, которую троица испытала, увидев на горе пятнистую козу; коза, однако, совершенно не разделяя восторга пришельцев, поторопилась подняться повыше, а уж оттуда презрительно оглядела их, пожевывая клок травы да позвякивая колокольцем.
Уже в сумерках путники взбирались по узкой тропинке, ведущей к жилищу пастуха. Массивная брусчатая дверь оказалась заперта.
– Только бы он не ушел куда-нибудь в соседнюю долину продавать свои сыры! – выразила общее опасение Агриппина.
– Сейчас узнаем… – пробормотал Филипп и, приподняв камень у порога, вытащил из-под него ключ.
В пещере было темно, но в очаге еще теплился огонь, и это успокоило гостей. На большом столе все так же стояла глиняная посуда, полная молока, творога, масла, простокваши и еще чего-то молочного. Воздух по-прежнему был пропитан кисловатым духом сыров, разложенных по полкам, а медные котлы все так же отливали знойным красным блеском в свете тлеющих угольев. Филипп поспешил подкинуть в очаг несколько сухих полешек, и скоро они занялись ярким пламенем, разогнавшим сумрак в пещере. Гости уселись на большую кровать, покрытую цветастым ковром, и стали ждать. Было так тепло и уютно; по стенам ползли тени, а глаза слипались сами собой…
– Доброе утро! Пора завтракать, – прогремел вдруг чей-то голос.
Сеня открыла глаза. Посреди пещеры, уперев руки в бока, стоял Дели; он широко улыбался. Солнце и птичий гомон врывались через круглые оконца. Девочка недоуменно переглянулась с друзьями – неужели они проспали всю ночь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30