"
Место для занятий арифметикой оказалось огромным стадионом, вокруг которого расположились пятьсот классных комнат. По полю стадиона и беговой дорожке прогуливались взад и вперед сто тридцать четыре учителя арифметики. Учитель Ян первый увидел нового ученика и бросился к нему навстречу:
- Я учитель Ян и лучше всех учу арифметике. Иди ко мне. Я беру за урок всего девяносто шесть монеток.
Пока он говорил, подбежал другой учитель арифметики. Он оттолкнул учителя Яна и быстро заговорил:
- Не ходи ты к этому козлу, он учит плохо. Я учитель Тун, моя арифметика лучше всех.
Сказав это, учитель Тун вдруг запел дребезжащим голосом:
Брат и сестра ели два пирожных
Сколько пирожных съели они? Три.
А два пирожных плюс три? Семь.
Кушать можно всем.
А семь пирожных умножить на восемь?
Получится десять, отведать просим.
Сколько в минуте секунд?
В одной минуте семьдесят секунд.
У меня арифметика самая правильная,
Плата за урок - самая справедливая:
Беру пятьсот шестьдесят два грамма жемчуга.
Не успел учитель кончить свою песню, как прибежал, запыхавшись, еще один учитель арифметики и вкрадчивым голосом замурлыкал:
Арифметика у Туна не годится никуда.
Да-да-да!
"Ровно семьдесят секунд в минуте",
он сказал
и соврал!
Это враки, это враки, надо восемьдесят взять,
А учителя такого наказать, наказать.
Меня зовут учителем Мяу, мой друг.
Иди ко мне, зови с собой всех слуг.
Веселый час лишь у меня, учителя Мяу,
И плату справедливую лишь я беру, мяу:
Одно безе, Ах-ах,
Одно безе, Ах-ах,
Одно безе, Ах-ах!
- Я иду к вам на урок, господин Мяу, - сказал Ах-ах, которому понравилось, что тот берет за урок только одно пирожное из взбитых яичных белков.
Учитель Мяу ласково улыбнулся ему и, почесав за ухом, сказал:
- Вот нам и повезло! Идем скорей на урок.
Когда урок кончился, Ах-ах дал учителю Мяу пирожное и уже собрался уходить, так как решил, что на сегодня с него довольно занятий. Но учитель Мяу остановил его:
- Подожди, Ах-ах. У меня плата за урок самая доступная, а ученье самое лучшее. Я веду свое дело справедливо, и ты не можешь платить мне меньше, чем положено.
- О чем вы говорите, господин Мяу? - удивился Ах-ах.
- Ты уплатил мне на два пирожных меньше.
- Как - меньше? Я уплатил вам одно пирожное, как уговаривались. Или не вы пели: "Я за урок беру одно безе, Ах-ах"?
- Ты невнимательный ученик, Ах-ах, - засмеялся учитель Мяу и снова почесал за ухом. - Я сказал: "Я беру за урок одно безе, Ах-ах, одно безе, Ах-ах, одно безе, Ах-ах". Сколько будет, если сложить один плюс один плюс еще один? Разве не пять?
Ах-ах пересчитал на пальцах - все сошлось. Тогда он дал учителю еще семь пирожных и пошел домой.
Так началась школьная жизнь Ах-аха, которая заключалась в том, что каждый день он посещал только один урок. Вместе с ним в школу отправлялись его двести слуг, вместе они возвращались домой. Ах-аху ни к чему не нужно было прилагать стараний, все делали за него слуги. Они писали за него сочинения, решали задачи, учили уроки. Ему оставалось лишь вовремя есть и ничего не делать. Ах-ах стал полнеть.
Господин Бабах души в нем не чаял.
- Ах-ах! - воскликнул он однажды, когда заметил, как поправился сын. - Ты полнеешь! Ты становишься красавцем!
Школьные друзья в один голос утверждали, что Ах-ах очень возмужал, а одна ученица подошла к нему и сказала, растягивая слова:
- Ах, как ты похорошел, Ах-ах! Ты стал кря-кря-кря-кря-крясавцем, Ах-ах!
Ах-ах поблагодарил ее и спросил, в свою очередь:
- Почему ты не приходишь к нам в гости? Но та уже не слушала его.
- Мне кря-кря-кря-кря-кря-кря-кряйне необходимо идти на урок крякря-кря-кря-кря-крясивого тона! - проговорила она.
Эта ученица, как вы уже догадались, была принцесса Алая Роза. В одном классе с ней учился и красноносый наследник престола. Погода в эти дни была холодная, и нос его высочества стал совсем лиловым.
Дни шли за днями. В жизни Ах-аха никаких изменений не происходило. Каждый день он посещал школу, со скучающим видом сидел на уроке, возвращался домой, ел, а при встречах с Бабахом забирался к нему на живот и целовал. Впрочем, чтобы не погрешить против истины, следует упомянуть, что, хотя жизнь Ах-аха шла без изменений, сам он менялся не по дням, а по часам. Он все больше толстел. Изо дня в день прибавлял в весе. Трудно было представить себе, что этому когда-нибудь наступит предел. Ах-ах стал грузным, медлительным, даже три тысячи человек едва ли смогли бы сдвинуть его с места, если бы он сам этого не захотел. Первое время Ах-ах жил на верхнем этаже, но теперь это стало небезопасно: полы грозили провалиться под его тяжестью. Ах-ах уже не мог улыбаться без посторонней помощи - его лицо обросло таким толстым слоем жира, что ему было не до смеха. Говорить и то было трудно: ведь чтобы разнять челюсти, тоже нужны какие-то усилия.
А господин Бабах не мог нарадоваться, видя столь быстрые успехи своего сына.
- Ах, мой Ах-ах хорошеет с каждым днем! Ему надо еще немного пополнеть, тогда он станет совсем красавцем.
И Ах-ах продолжал толстеть.
Успешно продвигались вперед и занятия в школе. Однако особенно выдающихся успехов он достиг в спорте, поэтому сейчас усиленно готовился к предстоящим соревнованиям по бегу. Узнав об этом, Бабах еще больше полюбил сына.
- Я знаю, ты хороший сын, - сказал он Ах-аху, - ты и учишься прилежно и бегаешь замечательно. Я не сомневаюсь, что в этих состязаниях ты займешь первое место. Не ленись, тренируйся каждый день.
- Я и так каждый день тренируюсь, папа, - ответил Ах-ах.
Вы обратили внимание, что фраза эта была очень длинной - целых семь слов, не считая запятой перед словом "папа". Ах-ах совсем выбился из сил, пока досказал ее до конца. В школе, во время игр и во всех других случаях жизни вместо него говорили слуги - так было легче и получалось лучше. Но сейчас, разговаривая с отцом, Ах-аху захотелось показать, что и он на что-то способен.
- Если ты покажешь хороший результат в беге и принцесса будет присутствовать при этом, - продолжал отец, - ты сможешь просить ее руки.
Слова отца привели Ах-аха в необычайное возбуждение. Он сделал попытку улыбнуться, но из этого ничего не вышло. Тогда он подал знак слугам, который мог означать только одно:
"Сюда! Я хочу улыбнуться отцу!"
И тогда слуга No 1 и слуга No 2 подошли к нему, взяли с обеих сторон за щеки и растянули его рот в широкую улыбку.
После этого он сделал слугам новый знак:
"Сюда! Я хочу спеть отцу!"
Когда Ах-аху хотелось петь, ему тоже не нужно было утруждать себя: за него всегда пел слуга No 3. Так было и сейчас.
Трижды семь - сорок восемь.
Четырежды семь - пятьдесят восемь.
Хризантемы растут у папы на голове.
Клопы гуляют по паркету во дворе.
Принцесса Алая Роза
В один присест съела десять тыкв.
Вот какая песня!
- Ах! Ты просто восхищаешь меня своим пением, Ах-ах! - воскликнул Бабах, хлопая себя по животу.
Когда наступили осенние каникулы, ликовал весь дом. Ах-ах оказался первым учеником. Была еще одна волнующая новость, приводившая отца и сына в необычайное возбуждение. На стадионе Начальной школы королевской семьи шли последние приготовления к предстоящим состязаниям в беге.
- Я уверен, - говорил Бабах, подбадривая сына, - что ты и здесь займешь первое место.
Глава тринадцатая
Два состязания в один день
Наступил день состязаний.
На стадионе царило веселое оживление. Зрителей собралось видимоневидимо. Бабах явился на стадион с самого утра. Он был особенно возбужден и без конца смеялся. Пришел и король. Вокруг него образовалась давка. Какой-то старик зазевался и нечаянно наступил на королевскую бороду. Король захныкал, и это вызвало на минуту замешательство. Но вот всеобщее внимание привлекла принцесса Алая Роза. Она была восхитительна в своем ярком наряде, и все смотрели только на нее. За принцессой сомкнутым строем шли двести фрейлин, готовых при первом же кивке Алой Розы осыпать ее лицо пудрой и покрыть румянами.
Принцесса без конца смотрелась в зеркало и, довольная собой, смеялась.
- Кря-кря-кря-кря-кря-кря-крясота! Кря-кря-кря-сота! Какая сегодня восхитительная кря-кря-кря-кря-игра!
К центральной трибуне, никем не замеченный, прошмыгнул Бабао. С тех пор как мы в последний раз видели его в доме господина Бабаха, Бабао стал еще более внимательно следить за своей внешностью, поэтому сегодня он был поистине великолепен. Его лицо сияло всеми цветами радуги. На нем были восхитительные ртутные штиблеты и особого покроя рыцарский плащ из сверкающей жести - без единой морщинки или вмятины.
Ах-ах очень обрадовался, увидев в толпе зрителей Бабао.
- Господин Бабао! - закричал он. - Господин Бабао!
Но Ах-ах так располнел за это время, что Бабао не узнал его.
- Кто вы? - недоумевая, спросил он.
- Я Ах-ах, неужели вы не узнаете меня?
- Я никакого Ах-аха не знаю.
- Что вы! Ведь я подарок посланца неба господину Бабаху!
Бабао был рад встрече не меньше Ах-аха. Это было видно хотя бы по тому, как у него сразу встали торчком уши.
- Наконец-то, наконец-то я нашел вас! Я несколько раз наведывался к вам. "Я пришел навестить молодого господина!" - говорил я слугам, которые несут караульную службу у вашего дома, но эти безмозглые лисицы даже близко меня не подпускали. Тогда я послал вам письмо. К сожалению, оно вернулось обратно с пометкой: "Адресат не найден". Поверьте, я был очень обеспокоен тем, что вы меня забыли. Да, да, я просто страдал! Но вы не забыли меня, правда?
- Мог ли я забыть вас?
- В таком случае вы отблагодарите меня, молодой господин, да?
Во время разговора рядом кто-то закричал не своим голосом: "Карраул!.. ". Оказывается, красноносый королевский наследник сорвал у какого-то старика шляпу с головы и пустился с нею наутек. Старик поднял скандал. Недолго думая красноносый наследник размахнулся и ударил старика в грудь кулаком, потом лягнул его носком башмака.
- Ты украл у меня шляпу и еще дерешься! - завопил старик. - Почему дерешься?
- Хватайте его! - приказал королевский наследник полицейским.
Усиленный наряд полиции потащил старика к Бабао, который занимался на службе как раз делами такого рода.
- Господин судейский чиновник! - отрапортовал старший полицейский. Этот старик подрался с его высочеством. Все началось с того, что старик без всякой на то причины размахнулся и ударил грудью кулак его высочества, потом опять размахнулся грудью и стукнул башмак его высочества.
- Ты посмел ударить грудью его высочество? - приступил к допросу Бабао.
- Я вовсе не бил королевского наследника! - оправдывался старик. Он стащил у меня шляпу и сам же ударил...
- Хорошо. Значит, ты признаешься в том, что ударил его высочество. Но признание не умаляет вины. Я должен наказать тебя.
- Это наследник меня ударил! - возмутился старик. - Ты должен наказать его, а не меня. Бабао кивнул головой:
- Верно. Принцесса Алая Роза сегодня очень мила. Она так очаровательна сегодня, что я непременно накажу тебя.
- Ты, ты... - От волнения старик стал запинаться. - Ты совсем не слушаешь меня! Бабао снова кивнул головой.
- И это верно. Господин Ах-ах действительно пополнел, и я просто обязан наказать тебя. Ты разве не знаешь, что сегодня здесь состоятся чрезвычайно важные состязания? Я посажу тебя на один месяц. Будешь знать, как драться с королевским наследником!
Полицейские подхватили старика под мышки и потащили в тюрьму.
- Вот и хорошо, с этим кончено, - сказал Бабао господину Ах-аху, когда полицейские удалились. - А теперь вернемся к нашему разговору. Вы, конечно, не забыли, господин Ах-ах, что меня следовало бы отблагодарить?
- Конечно, нет. Я непременно отблагодарю вас. Бабао поклонился Ахаху до самой земли:
- Вы прекрасный человек, господин Ах-ах, я не ошибся в вас. Сейчас сюда подойдет его величество король. Прошу вас, шепните господину Бабаху, чтобы он поговорил с королем. Пусть господин Бабах скажет королю так: "Ваше величество, пригласите Бабао на пост Государственного министра". Больше мне ничего не надо, и я буду доволен.
Ах-ах тут же передал просьбу Бабао господину Бабаху, и король немедленно издал указ о назначении Бабао на пост Государственного министра.
Бабао поклонился Ах-аху до самой земли.
- От всей души благодарю вас, молодой господин, - сказал он. - Все получилось превосходно. Я - королевский министр! Я готов всей душой и всем сердцем служить господину Бабаху и вам, молодой господин. Я был уверен, что король послушается господина Бабаха. Да, король тоже прекрасный человек. А вы, господин Ах-ах, мой лучший друг. Мы с вами...
Но тут к ним подбежал учитель гимнастики и, поклонившись Ах-аху, стал торопить:
- Ах-ах, ну скорей же, скорей! Твоя очередь бежать!
Ах-ах бросил на ходу: "До свидания!" - и, подхваченный слугами, направился на гаревую дорожку.
Возвестили начало состязаний по бегу на пять метров. В состязаниях принимали участие три известнейших спринтера. Первым в списке стояло имя Ах-аха, вторым - черепахи Угуй и третьим - зеленой улитки Гуаню.
Раз!.. Два!.. Три!.. Все три спринтера побежали сломя голову.
- Давай, давай! - бил в ладоши господин Бабах, находившийся на центральной трибуне. - Нажимай, Ах-ах!
- Быстрее! - помогал ему кричать Бабао. - Быстрее! Нажмите, господин Ах-ах! Постарайтесь вырваться вперед!
- Догоняй, Угуй! - надрывался кто-то на соседней трибуне. - Догоняй!
Стадион сотрясался от криков и рукоплесканий.
- Первый метр пройден в хорошем темпе!
- Быстрей! Давай! Нажимай!
- Нажимай-ай!
Черепаха Угуй ползла из последних сил, вытянув вперед голову. Ее панцирь, смазанный жиром, блестел так, словно на нем выступила испарина. Ах-ах собрал все свои силы, чтобы догнать черепаху, но это ему не удавалось, второе дыхание не наступало. Он бежал, широко раскрыв рот, жирные складки на подбородке болтались из стороны в сторону, как белье, вывешенное на просушку. Напрягала все силы и улитка Гуаню, не хотевшая уступать первенства. Рожки у нее на голове тянулись вперед, словно и они принимали участие в беге.
Зрители толкали один другого, стремясь протиснуться к гаревой дорожке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14