- Поступаю в ваше распоряжение, - вытянувшись по-военному, отрапортовал Владимир Ильич командиру. - Прошу принять меня в расчёт для участия в субботнике.
- Займите место на правом фланге, - сказал командир.
Часы на кремлёвской башне отзвонили время серебряным звоном. Грянули медные трубы оркестра.
- Приступить к работе! - раздалась команда. Повторилась по отрядам.
Весело приступили люди к работе. Музыка веселила, солнечный день. И что Ленин вместе с ними работает, очень было курсантам приятно.
Брёвна были тяжёлые. Таскали одно бревно вшестером. Скоро курсанты заметили: Владимир Ильич всё старается с толстого конца бревно захватить.
- Не годится так, - решили курсанты. - Надорвётся Владимир Ильич.
- Товарищ Ленин, - сказал один, - не можем мы, товарищ Ленин, чтобы вы тяжести такие таскали!
- Вы же таскаете. А мне отчего нельзя? - возразил Владимир Ильич.
И спокойно к следующему бревну пошагал.
- Ступайте лучше, Владимир Ильич. Мы без вас здесь управимся, поспевая за ним, уговаривал курсант.
- Нет уж, нет уж, не выпроваживайте. Всё равно не уйду.
- Да ведь вам пятьдесят годиков стукнуло, Владимир Ильич!
Выпалил такое курсант и смутился. Уж очень попросту они держатся с Лениным, будто с ровесником, своим братом, рабочим парнем.
Владимир Ильич обернулся, погрозил пальцем, смеясь:
- Если я вас старше, молодой человек, так извольте со мной не спорить.
Вспомнился Владимиру Ильичу другой май, когда они с Надеждой Константиновной были в Шушенской ссылке. Ещё были там ссыльные - финн Оскар Энгберг и поляк Ян Проминский. Втайне от урядников соорудили они красный флажок и Первого мая собрались на лугу. Пели:
День настал весёлый мая,
Прочь с дороги, горя тень!
Песнь раздайся удалая!
Забастуем в этот день!
И мечтали там, в ссылке, о будущем...
Вот оно, будущее. Народ свободный, трудится для себя. Красная Армия на фронтах перешла в наступление. Скоро разобьём интервентов и контрреволюцию, вышвырнем вон навсегда.
...Владимир Ильич вернулся с субботника в мокрой от пота рубашке. У одного штиблета оторвалась подошва.
- На тебя обуви не напасёшься, - сказала Надежда Константиновна.
И пошла доставать Владимиру Ильичу свежее бельё. А он, усталый и довольный, мылся в кухне под краном, отфыркивался, мотал головой, брызги летели в стороны.
Потом Надежда Константиновна приколола Владимиру Ильичу к пиджаку красную ленточку, и он поехал на Театральную площадь на закладку памятника Карлу Марксу и сказал там революционную речь. И ещё в этот день закладывали памятник "Освобождённому труду", Владимир Ильич и там речь говорил.
А вечером выступил на митингах в одном, втором, третьем районе. И поехал в рабочий дворец. В этот день Первого мая 1920 года в Москве открывался рабочий дворец.
Владимир Ильич радовался сегодняшней согласной работе на Всероссийском субботнике. Новым памятникам радовался. Новой культуре.
Руки и ноги гудели у Владимира Ильича от усталости. И было хорошо-хорошо.
КОМСОМОЛИЯ
Всем известно, что комсомольцы - смелые ребята, передовые ребята. Надо партии для пользы народа послать на опасное дело бесстрашных людей - кто впереди? Всегда комсомольцы.
Небывалые дороги надо прокладывать - кто откликнется по первому зову? Комсомольцы. Война - комсомольцы не дрогнут.
Тысячи подвигов совершили комсомольцы на гражданской войне. Тысячи поросших травой и цветами комсомольских могил в сибирских землях, на Украине, в Крыму и Поволжье, под Курском и Питером. Тысячи комсомольских героев...
Владимир Ильич отложил карандаш. Листок бумаги на столе исписан тонким высоким почерком. Ленин набрасывал план выступления.
Сегодня он выступает на III съезде комсомола. А всего Российскому комсомолу от роду два года. Интересно было Владимиру Ильичу думать о комсомольцах. Задиристые, упорные! Дети рабочего класса и бедных крестьян. Мы сделали революцию, думал Владимир Ильич, а достроить коммунистическое общество как надо едва ли успеем. Молодое поколение будет достраивать. Вы, комсомольцы, в первую очередь!
Тем временем комсомольские делегаты собирались на съезд. Прямо с субботника. Всё утро разгружали на вокзалах товарные платформы, складывали в поленницы на складах дрова, наводили порядок на улицах. Прихорашивали Москву.
Был холодный день 2 октября 1920 года. Небо серое. Вдруг налетит ветер, и туча жёлтых листьев взовьется с ветвей на бульваре, покружит в воздухе и опадёт на землю шуршащим дождём.
Комсомольцы радовались свежести утра, и сухому шороху листьев, и общей работе, от которой горели ладони. А главное, сейчас на съезде выступит Ленин!
Понятно, комсомольские делегаты со всех ног спешили к назначенному часу в дом № 6 на Малой Дмитровке. Теперь в этом доме Театр Ленинского комсомола. Тогда театра не было. Сцены не было. Вместо сцены некрашеные подмостки без занавеса. Длинный стол на подмостках и кафедра. Да плакаты и лозунги на красных полотнищах.
"Ты записался добровольцем? - спрашивал с одного плаката красноармеец в будёновке и властно указывал пальцем: - Ты?"
А многие комсомольцы как раз приехали с фронта. Ведь эти комсомольские делегаты из разных городов и деревень были не школьники. Кто грамоту знал, а кто и нет, кто и книжки ни разу в руках не держал. Зато они беспощадно громили на фронтах белогвардейские банды. Зато без страха отбирали у кулаков припрятанный хлеб. Зато готовы были в огонь и в воду за Советскую власть.
И сердца комсомольские с волнением выстукивали: сейчас будет Ленин. Услышим Ленина!
В ожидании они тесно сидели на скамьях, плечом к плечу, в шинелях и кожанках. Комсомольцам двадцатых годов особенно нравились чёрные кожанки, как у Свердлова. Шинель - тоже неплохая одежда, пропахшая потом и порохом боевая шинель. И папаха или будёновка с красной звездой.
"Что Ленин скажет?" - гадали делегаты. И ждали: скажет о войне. В бой позовёт, к геройству и подвигам. Красная Армия гнала беляков. Но ещё не кончилась гражданская война.
Смело мы в бой пойдём,
поднялось в одном конце зала. И загремело мощно и гулко:
За власть Советов.
И как один умрём
В борьбе за это!
Но вот всё примолкло. Начались выборы президиума, как всегда на собраниях. Стол для президиума был покрыт красным сукном. Товарищи заняли места. Два портрета висели на стене. Маркс и Энгельс внимательно и с приязнью глядели на комсомолию.
Вдруг раздалось восторженно:
- Ленин!
Комсомольцы вскочили, захлопали в ладоши. Ленина комсомольцы любили, гордились им.
Ленин снял пальто с чёрным бархатным воротничком и аккуратно положил на стул. Поздоровался за руку с товарищами, которые сидели в президиуме. И все его жесты, улыбка и всё, что он делал и как делал, - всё его поведение до того комсомольцам понравилось, так был он дорог и мил, что у многих этих боевых комсомольских ребят слёзы стояли в глазах от любви и какого-то необыкновенного счастья.
Ленин подошёл к краю подмостков, вынул из жилетного кармашка часы на цепочке, без крышки. Показал: кончайте, мол, хлопать, будем работать.
И ещё больше комсомольцам понравился.
И если бы он сказал: "Ребята! Все до единого, не медля минуты, на фронт!" - все, как один человек, ушли бы на фронт.
Но Ленин сказал другое. Сначала комсомольцев взяло смущение. Сначала не поняли.
Ленин не стоя говорил, а прохаживался по краю подмостков. Было тесно. Кто постарше из президиума, заняли места за столом. Стульев не хватало, члены президиума комсомольцы недолго думая уселись прямо на подмостки. Ленин осторожно шагал мимо них. И говорил.
О чём же? О том, что сейчас задача комсомольцев - учиться.
Поразились комсомольцы. Владимир Ильич видел удивление, растерянность на молодых, жадно внимающих лицах и старался как можно понятнее объяснить свою мысль. Скоро мы кончим гражданскую войну. Прогоним врага. А дальше? Начинать надо строить. Заводы, фабрики, тракторы, самолёты, машины. Электрифицировать надо страну. А что такое электричество, товарищи комсомольцы, вы знаете?
Надо знать, много знать!
Владимир Ильич толково и просто доказал комсомольцам, что без знаний невозможно построить коммунистическое общество.
Надо знать и трудиться. "Только в труде вместе с рабочими и крестьянами можно стать настоящими коммунистами". Владимир Ильич говорил, что учиться коммунизму - это значит каждый шаг своей жизни связывать с борьбой пролетариев против старого общества. И строить новое, коммунистическое.
МЕЧТЫ И ДЕЛА
В кабинете Владимира Ильича сидел знаменитый английский писатель Герберт Уэллс. Наверное, нет ни одного школьника, кто не читал бы книги Уэллса "Борьба миров", "Машина времени", "Человек-невидимка". Во всём мире прославились полные удивительной фантазии книги Уэллса!
Уэллс критиковал недостатки капиталистической жизни, увлекался наукой и техникой, и Владимиру Ильичу интересно было с ним познакомиться. Смеющимся взглядом Владимир Ильич поглядывал на довольно крупного и плечистого английского джентльмена с ровным пробором и короткими усиками. На нём был прекрасный костюм. Тугой воротничок ослепительно белой сорочки подпирал круглый бритый подбородок. Видно было, прославленный писатель не знавал, что такое нужда.
А советские люди жили голодно, холодно. Рубашки негде купить. Магазины пустые.
Герберт Уэллс рассказывал Владимиру Ильичу о своих впечатлениях. Он приехал из Англии две недели назад и без устали ходил петроградскими и московскими улицами. Приезжал на заводы. Больше половины заводов стояло. Молчали станки. Уэллс ехал в школы. Школьникам выдавали по ломтику хлеба на завтрак. А учебников не хватало. Учились по одной книжке втроём, вчетвером.
Уэллс наблюдал, расспрашивал, слушал. И был потрясён. Невыносимо тяжко Советской стране! Разруха, голод. Нет топлива. Нет освещения. Россия во мгле.
Так говорил Ленину Герберт Уэллс.
На лице Ленина постепенно угасала улыбка. Нет, он не сердился на знаменитого английского писателя. Ленин любил откровенный разговор. Что думаешь - выкладывай прямо. Уэллс говорил правду: в России разруха. Уэллс справедливо рассуждал: не большевики довели страну до разрухи, а царское правительство, капиталисты, свои и чужие. Это они обрушили на Россию войну. Но Уэллс не верил, что большевики возродят Россию, вытянут из нищеты и войны.
Тут Ленин нагнулся через стол ближе к Уэллсу и с вспыхнувшим в глазах смешком задал вопрос:
- А вы представляете, что делают большевики для возрождения России? Хотите узнать?
Уэллс был фантаст и учёный. Оттого Ленин и решил поделиться с ним планом. План был великий, громадный! Ленин давно его задумал.
С молодых лет был у Владимира Ильича близкий товарищ Глеб Максимилианович Кржижановский, коммунист и талантливый инженер. Он был и поэт. Ещё в царское время перевёл на русский язык революционные польские песни. И раньше их пели, а теперь вся страна распевала:
Но мы подымем
Гордо и смело
Знамя борьбы
За рабочее дело...
Много вечеров Ленин обсуждал с инженером Кржижановским свой план. Двести учёных, самых крупных и опытных, позвал Ленин для составления и рассмотрения плана.
И вот теперь делился с Уэллсом. Уэллс по-русски не знал. Но Владимир Ильич как заправский англичанин говорил по-английски. Уэллс восхитился так свободно, богато лилась его английская речь! А мысли! Мысли были ярки, как молнии. Смелее самой смелой фантазии. Уэллса ошеломил ленинский план. Электрифицировать Россию! Бескрайние равнины, леса. Деревни при свете жалкой лучины. Запущенные города. Заводы умолкли. Торговля заглохла. Железные дороги разбиты...
- И в таких ужасных условиях вы мечтаете по всей вашей огромной стране зажечь электричество?
- Да. Мы построим электростанции. Дадим заводам энергию. Пустим электрические поезда.
"Изумительный человек! - слушая Ленина, думал Уэллс. - Но... кремлёвский мечтатель". Писателю-фантасту план Ленина казался несбыточной сказкой.
Через два месяца в Большом театре открылся VIII Всероссийский съезд Советов. Это было в декабре 1920 года.
На бархатных креслах сидели люди в косоворотках и гимнастёрках, изношенных пиджаках и валенках, сидели люди с решительными, непреклонными лицами - сидела Советская власть. Они собрались здесь утверждать новые законы и план жизни и хозяйства на будущее.
На сцене установили огромную карту электрификации нашей страны. Владимир Ильич много раз звонил Кржижановскому, торопил художника и монтёров изготовить карту к сроку. Хотелось Владимиру Ильичу, чтобы депутаты Советов наглядно увидели: вот наш план электрификации, вот так мы преобразим Россию. Через десять лет приезжайте, Уэллс, поглядеть...
Невысокий черноглазый инженер Кржижановский стоял на сцене. Энергичный и быстрый, сейчас он был тих. Волновался.
Вчера здесь, на этой сцене, Ленин сказал: "Коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны". А сегодня инженеру Кржижановскому надо рассказать, как всё это будет. Он волновался. Деревянная указка в его руке чуть подрагивала. Вот он поднял указку, притронулся к карте. Свет в зале погас. А на карте от прикосновения указки зажёгся огонёк. Один огонёк. Второй, третий. Кржижановский говорил, где мы будем строить электростанции, как будем строить, как поднимется наша промышленность, оживут наши поля. И огоньки всё зажигались, обозначая места электростанций, и карта расцветала чудесно, волшебно. И окрепшим, сильным голосом говорил Кржижановский.
Владимир Ильич видел вдохновенное лицо друга, глубокое, безграничное внимание зала, огни карты - зарю будущего. И знал: теперь этот план, которому он отдал душу, станет мечтой и делом всех депутатов. Мечтой и делом народа. Он не один. С ним советский народ и товарищи.
ЖЕСТОКИЙ ТЫСЯЧА
ДЕВЯТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
В декабре двадцатого года в газете "Правда" появилась наконец последняя сводка Революционного военного совета: "На фронтах спокойно". Красная Армия выгнала интервентов. Разбила белые банды. Только до Дальнего Востока не дошла пока Советская власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27