Во-первых, его сигнальные огни указывают путь мореплавателям уже несколько тысячелетий. Во-вторых, он не только помогает определить местонахождение судна, но и оповещает моряков о состоянии погоды, о направлении ветра. В-третьих, на нем нет маячных смотрителей: никто не следит за его световым устройством, не проверяет исправность его механизмов. Наконец, в-четвертых, и это самое существенное, человек даже никогда не был внутри этого маяка!..
Пришлось призадуматься.., Конечно, есть маяки-автоматы, на которых с заходом солнца прожекторы вспыхивают как бы сами собой и горят всю ночь, пока их не выключит заря нового дня. Конечно, если требуется, то механизмы могут вращать прожектор, и тогда его свет становится мигающим. Но чтобы существовал маяк, исправно действующий несколько тысяч лет, да к тому же без присмотра человека? Нет, это невозможно, это вранье!
И я вежливо высказал коку свои сомнения.
-- Клянусь, юнга, что все сказанное -- чистейшая правда. Многое кажется нам чудесным, но это вовсе не значит, что оно не существует...
-- И такой чудо-маяк сгорит в пламени пожара!.. Это будет тяжелой потерей для мореплавателей...
-- Не беспокойся, Захар, дотла не сгорит. А так как помешать огню не в наших силах, давай спокойно сражаться дальше. Ты, кажется, угрожаешь моему королю?
Но о каком спокойствии можно говорить, когда в море происходит такая катастрофа!
Мысли мои были у пожара, что-то я недоглядел на доске, оставил пешки незащищенными, и король кока безнаказанно пожрал их одну за другой.
-- Спокойной ночи, Захар, -- сказал кок. -- Отправляйся на койку, безмятежно спи и не думай ни о проигрыше, ни о пожаре. Я не смог последовать этому бесспорно разумному совету, пошел на палубу и тревожно смотрел на не затихавшее буйство пламени.
-- Отчего бодрствуешь, Загадкин? -- окликнул меня капитан, в ту ночь дежуривший на мостике. -- Тебе давно пора спать.
--- Пожар на маяке... Какое страшное несчастье! -- Я показал на зарево, по-прежнему то угасавшее, то снова вспыхивавшее.
-- Пожар? Да это же...
И капитан рассказал мне о самом замечательном из всех маяков. Представьте, кок, оказывается, не врал! Было верно и его во-первых, и во-вторых, и в-третьих, и в-четвертых. А маяк действительно не сгорел в огне, мореплаватели и поныне наблюдают его световые сигналы. Здорово оплошал в ту бессонную ночь юнга Загадкин, и вам теперь понятно, почему я долго размышлял, прежде чем поделиться воспоминанием о пожаре на маяке.
Как ты сварили обед без огня
Наше судно бросило якорь в скалистой бухте, на берегу которой стоял столичный портовый город. В тот день я был свободен от дежурства и охотно принял предложение моего друга, корабельного кока, повидать местные достопримечательности. Он накануне ошпарил руку, и врач запретил ему работать.
Было начало августа, но город находился вблизи Полярного круга, термометр показывал всего 8 градусов тепла, и на тельняшку пришлось надеть шерстяную фуфайку.
Сборы были недолги. Кок сунул в чемоданчик два котелка, прихватил на кухне немного сушеного картофеля и банку мясных консервов для супа, мешочек с манной крупой для каши, и мы вышли на припортовую площадь. У самой остановки автобуса была фруктовая лавчонка. В ней продавали чернику, морошку, бруснику, апельсины и бананы. Продавец сказал, что все эти ягоды и фрукты растут в окрестностях города.
Слова продавца прозвучали странно: апельсины и бананы, как известно, фрукты южные и расти вблизи Полярного круга им словно бы не положено. Однако разобраться в этой странности я не успел -- показался автобус, который должен был доставить нас к одной из местных достопримечательностей. Мы купили апельсины и сели в машину.
Спустя короткое время мы были у цели поездки и, выйдя из автобуса, увидели много интересного. Незаметно пробежало несколько часов. Внезапно желудки напомнили нам, что наступила пора чем-нибудь их наполнить. Надо было достать продукты, заняться приготовлением обеда. Я изрядно проголодался и мысленно уже чувствовал вкус пищи во рту, как вдруг кок спросил:
-- А спички ты взял, Захар?
Пальцы мои быстро ощупали карманы. Увы, спичек не было... -- Представь себе, и у меня ни спичек, ни зажигалки, -- произнес кок. -- Напрасно я бросил курить...
Беда, как всегда, является неожиданно. Будь при мне увеличительное стекло или хотя бы осколок кремня, я бы сумел добыть огонь. А тут, как на грех, ничего...
-- Положение безвыходное, -- грустно заявил я. -- Придется потерпеть до возвращения на корабль.
-- Нет безвыходных положений, юнга, -- возразил кок. -- Я придумал, как сварить суп и кашу без огня. К сожалению, у меня,рука на перевязи. Поэтому слушай, Захар, мою команду.
Кок начал командовать, а я тут же выполнял его приказания.
Через двадцать минут суп и каша были готовы. Мы насытились до отвала, а на сладкое съели апельсины.
Не скажете ли вы, где и как мы варили суп и кашу без огня, что мы осматривали и как называется порт, в котором стояло наше судно?
Дальневосточные истопники
После знакомства с молодым ученым, который льды на экваторе нашел, я еще больше стал уважать ученых, ни за что не упущу случая побеседовать с ними. Потолкуешь о том о сем, глаза на многое откроются, а если повезет, то узнаешь совсем необычные новости.
Именно такие новости дошли до меня во время одного осеннего плавания по морям нашего Дальнего Востока. Побережья этих морей замечательные --красивые, интересные, богатые, -- но, что греха таить, довольно прохладные. Тамошним жителям сетовать на жаркую погоду не приходится...
Вообразите поэтому мое удивление, когда, скалывая первый ледок с палубы, слышу такой разговор двух пассажиров:
-- Ну, соседушка, едем, значит, в Москву на совещание.
Дело к зиме идет, декабрь -- не лето, думаю немного отдохнуть в столице от нашей жары. Раскаленная почва, признаться, изрядно надоела...
-- А я, наоборот, собираюсь в Москве от наших морозов отдыхать. Декабрь, конечно, не лето, это вы правильно подметили, но все же в Москве теплее будет, чем в наших местах. Хотя мы по соседству живем и работой сходной заняты, а стужа мне здорово прискучила...
"Странные соседи: одному жара надоела, другому стужа прискучила! Не иначе, тут какая-то географическая заковырка имеется!.." Взяло меня любопытство. Кончил лед окалывать, узнаю от помощника капитана, что оба пассажира -- научные работники.
Вечерком стучу к ним в каюту, представляюсь, прошу уделить несколько минут для беседы. И вот ведь удача: оказывается, они кое-что слышали о Захаре Загадкине, говорят, что рады ответить на мои вопросы.
-- Разрешите спросить, из какой местности едете? -- обращаюсь к тому, кто на жару жаловался.
Второй, которому стужа прискучила, занимал меня меньше. Холода на нашем дальневосточном побережье вещь обыкновенная. А вот жарких местностей словно не должно быть. "Не те широты", как говаривал учитель географии в моей школе, когда, стоя у карты, какой-нибудь неудачник искал Сахару или Каракумы за Полярным кругом.
-- Из очень горячей, товарищ Загадкпн. Почти что из пекла...
"Ой, преувеличиваешь, товарищ научный работник!" Невольно вспомнился мне приморский городок, где мы обоих пассажиров на борт взяли. С неба снег сыплется, на воде ледяные иголки в белую кашу смерзаются... Да и прибыл он из своего "пекла" в ватных штанах и телогрейке!
-- И эта горячая местность на нашем Дальнем Востоке?
-- Так точно, товарищ Загадкин. Могу заверить, я там свыше года работаю, инженерные изыскания веду Сами посудите, почва под ногами до ста градусов нагрета! Накалена так, что на одном месте долго не простоишь --подошвы затлеют! Родники из-под земли бьют до того горячие, что над ними пар клубится. Речонки текут, так в них не вода, а крутой кипяток! Не вздумайте купаться -- за секунду ошпаритесь, вся кожа пузырями покроется. Хорошо, что неподалеку холодная река есть, в нее эти кипятковые речонки впадают, и снега лежат, а то бы вовсе пропали от жары. Конечно, у теплой воды свои удобства. Кругом снежные сугробы, термометр тридцать градусов ниже нуля показывает, а мы лезем в воду там, где кипяток малость поостыл. Чем не баня? И белье стирать удобно -- теплая вода всегда под рукой.
-- Какими же изысканиями вы заняты? -- Мне уже ясно, из какой местности он едет, однако не понимаю, что там инженерам делать: пекло это без их помощи устроено...
-- Электростанцию будем строить...
-- На горячей воде?
-- Нет, горячей воды не хватит: кипятковые речонки и родники мало энергии дадут. Строим станцию хотя паровую, но необычную -- ее котельная под землей расположена.
-- И глубоко?
-- Точно сказать не могу. Глубина, на которой вода станет закипать, для нас безразлична. Километром ниже или выше -- но имеет значения... Главное, чтобы пар бесперебойно наверх поступал. К тому же сооружать котельную мы не собираемся -- готовую нашли! Отличная котельная, с полным оборудованием!
-- Вот это повезло! Но где же вы истопников найдете? Глубоко под землей у котлов стоять, огонь поддерживать -- тяжелая работенка! Вряд ли отыщете до нее охотников...
-- А мы и искать не будем. Истопники есть, да такие, что за их работу беспокоиться не приходится. Им котельную и поручим, еще одну нагрузку дадим,-- пока они только кипятковыми речками ведают и родниками горячими. Надеюсь, сообразили, о ком или, точнее, о чем я говорю?
Конечно, сообразил! Юнге Загадкину да не сообразить! Но если научный работник шутит, почему и мне не пошутить? Моряки шутку любят...
Сделал я непонятливое лицо, спрашиваю, будто ни о чем не догадываясь:
-- А как ведут себя истопники ваши? Не жалуетесь на их работу?
-- Истопники безотказные -- круглые сутки из года в год работают, ни выходных дней, ни смены не просят, да и в зарплате не нуждаются. Правда, постоянный присмотр за ними требуется: как бы не набедокурили. Безобразничать, они иногда любят, но это, пожалуй, простить можно: работенки тяжелой много, надо ж истопникам душу отвести... Но к ним хорошие смотрители приставлены. Вот мой сосед как раз таким смотрителем работает...
Тот, который на стужу жаловался, поддакивает:
-- Верно, бывает балуют истопники. Обычно-то они спокойны, молча трубки свои покуривают -- это излюбленное их занятие, -- но порой найдет на них, расшумятся, пепел из тру- бок начнут вытряхивать, камнями кидаться, нередко на людей горячим тестом плескать. Теста этого у них в избытке. Как разойдутся, целыми потоками его выливают. Но мы привыкли за истопниками смотреть, характеры их узнали. За несколько дней наперед угадываем, когда они баловать начнут -- куда камни будут швырять, куда тесто выплескивать. Тогда мы окрестный народ предупреждаем, чтобы поостерегся, пока истопники не уймутся. На их горячем тесте мы даже кататься научились. Течет оно быстро, а мы вскакиваем на него, проезжаем несколько километров, пробуем тесто...
-- Это что ж, развлечение у вас такое?
-- Не совсем развлечение, а катаемся. Доведется быть в наших краях --милости просим в гости. Все покажем -- и истопников, и кипятковые речки, и на горячем тесте кататься обучим...
Поблагодарил я научных работников за приглашение, беседой с ними весьма доволен остался. Они обо мне слышали, знали, что юнга Загадкин из-за своего любопытства не раз впросак попадал, п решили подшутить надо мной. Но я их замысел разгадал, не поддался! А вот что под землей готовую котельную для электростанции нашли, что на горячем тесте кататься можно и время буйства истопников за несколько дней угадывать, известно мне не было.
Это и есть те необычные новости, о которых в начале рассказа упомянул...
Гудок над бухтой
Было на редкость чудесное утро, когда мы входили в эту далекую бухту у одного из чужеземных островов в Тихом океане. На берегу бухты среди яркой зелени садов лежал красивый портовый городок. Я с любопытством оглядывал озаренные солнцем опрятные каменные и деревянные дома, чистенькие улицы, бульвар, тянувшийся вдоль набережной.
У бетонной пристани стояли под погрузкой торговые шхуны, поодаль покачивались на воде рыбацкие парусники. Небольшой пляж возле городка был полон детворы. Ребятишки бежали навстречу приливной волне, бросались на ее гребень, и волна несла их обратно к пляжу.
Едва мы пришвартовались и капитан, сойдя на берег, скрылся в пристанском здании, увенчанном вышкой с флюгерами, как над бухтой зазвучал пронзительный, резкий гудок.
Советские корабли -- не частые гости в этой далекой бухте. Я подумал, что гудок приветствует появление нашего судна, и с гордостью посмотрел на родной флаг, реявший на корме. Однако голос гудка мне не понравился: в нем было что-то тревожное, раздражающее. Не походил гудок и на сигнал о начале пли окончании работы -- он длился и длился, будто его забыли остановить.
Прошло немного времени. Капитан снова показался на пристани и торопливо шагал к нашему судну. Назойливы гудок не прерывался. В ушах неприятно звенело, на сердце делалось все томительней. Какие новости несет капитан?
Утро было по-прежнему чудесное. На синем небе ни облачка, бескрайный океан, видневшийся за входом в бухту, лениво посылал к берегу мелкие волны.
Капитан поднялся на судно и тотчас приказал сниматься с якорей. Лицо его, всегда невозмутимо-спокойное, было явно озабоченным.
Спустя несколько минут мы уже двигались к открытому океану. Вскоре последовали нашему примеру и торговые шхуны.
-- Что случилось? -- спрашиваю у вахтенных. -- Ведь мы должны были груз принять?
Вахтенные недоумевают. А что-то случилось наверняка, потому что у нас аврал объявили, всех наверх вызвали. Наперегонки задраиваем люки, очищаем от лишнего палубу, что оставить нужно, крепим канатами к железным кольцам. Похоже, готовимся к шторму, но откуда ему взяться, если небо чистое, ветра нет, океан обычные приливные волны шлет? Да и шторм лучше переждать в гавани, чем в разъяренной воде против него бороться...
Урывками поглядываю на удаляющийся берег и вижу, что весь городок словно смятением охвачен. По улицам бегут люди, детей за руки тащат. Из домов выносят узлы и чемоданы, у пристанских складов товары на автомашины грузят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40