«это правильно», «это неправильно», «так должно быть», «так не должно быть». Осознавайте всё, что происходит снаружи, затем также осознавайте внутреннее — наблюдайте за каждым движением мысли, следите за каждым чувством, за каждой реакцией; это делает ум необычайно живым.Существует различие между концентрацией и вниманием. Концентрация представляет собой процесс исключения, процесс сопротивления, и потому конфликт. Вы когда-нибудь наблюдали за своим умом при попытке на чём-то сконцентрироваться? Он отвлекается, а вы стараетесь вернуть его на место, и эта борьба не прекращается; вы хотите собрать ваше внимание и сосредоточиться на чём-то, а мысли интересно выглянуть в окно пли думать о чём-то ещё. В этом конфликте также растрачивается очень много энергии и времени.Интересно исследовать, почему ум всё время болтает, постоянно разговаривает с самим собой пли с кем-нибудь ещё; почему он стремится непрерывно чем-нибудь заниматься, читать книгу, слушать радио, всячески поддерживать собственную активность? Почему? Вы, может быть, замечали — существует привычка неуспокоенности; наше тело не может посидеть спокойно сколько-нибудь длительный промежуток времени, оно постоянно делает что-то или ёрзает. Ум также всё время болтает; иначе что произойдёт с ним? — он загружен и поэтому должен быть постоянно занят. Он должен быть занят социальной реформой, занят тем или этим, какой-нибудь верой, какой-нибудь ссорой или происшедшим в прошлом событием — ум непрерывно думает.Как мы говорили, внимание полностью отлично от концентрации. Осознание и внимание идут вместе — но не концентрация. Интенсивно внимательный ум способен наблюдать очень ясно, без всякого искажения, без всякого сопротивления и в то же время функционировать эффективно, объективно. В чём особенность такого ума? (Надеюсь, что вам это интересно, поскольку это часть жизни. Если вы отвергаете всё это, значит вы отвергаете также и полноту жизни. Если вы не знаете смысла и красоты медитации, вы не знаете ничего в жизни. У вас может быть автомобиль самой последней модели, возможность свободно путешествовать по всему миру, но если вы ничего не знаете о подлинной красоте, о свободе и радости медитации, вы упускаете громадную часть жизни. Это не к тому, чтобы заставить вас сказать: «Я должен научиться медитировать». Медитация приходит естественным образом. Ум, который исследует, должен неизбежно прийти к этому; ум, который осознаёт, ум, который наблюдает «то, что есть» в самом себе, способен к самопониманию, к самопознанию.)Мы спрашиваем: какова особенность ума, который естественно, без всяких усилий зашёл так далеко? Когда вы смотрите на дерево, на облако, на лицо своей жены, своего мужа, вашего соседа, только в безмолвии наблюдение может быть абсолютно ясным. Вы можете слышать только при отсутствии внутреннего шума. Если вы болтаете сами с собой, сравнивая то, что говорится, с тем, что вам уже известно, значит вы не слушаете. Когда вы наблюдаете своими глазами, а вам мешают разные предубеждения и знания, это на самом деле не наблюдение. Итак, действительно наблюдать и слушать можно лишь в безмолвии.Не знаю, продвигались ли вы когда-нибудь так далеко. Это не то, что вам нужно развивать, затрачивая годы для достижения результата, ибо это не продукт времени или сравнения; это продукт наблюдения в повседневной жизни, наблюдение за вашими мыслями и понимание мысли. Когда ум всё абсолютно осознаёт, он становится необычайно тихим, спокойным; но он не спит, наоборот — ум весьма бдителен в этой тишине. Только такой ум может увидеть, что такое истина, увидеть, существует ли что-либо запредельное или нет. Только такой ум является религиозным умом, так как он полностью отбросил прошлое — хотя и способен использовать память о прошлом. Так что религия есть нечто, что не может быть выражено словами; религия не может быть измерена мыслью, ибо мысль всегда является измеряющей; мысль, как уже говорилось, — реакция прошлого. Мысль никогда не бывает свободной, она всегда функционирует в сфере известного.Поэтому ум, способный к пониманию того, что такое истина, что такое реальность — если вообще существует такая вещь, как реальность, — должен быть полностью свободен от всех людских фокусов, от обманов и иллюзий. И это потребует большой работы. Это означает внутреннюю дисциплину — ту дисциплину, которая не является подражанием, подчинением, приспособлением. Дисциплина появляется через наблюдение «того, что есть» и его изучение; это изучение есть само по себе дисциплина. Тем самым устанавливается порядок, и беспорядок в человеке прекращается. Всё это, от начала бесед до настоящего момента, есть часть медитации.Только если вы умеете смотреть на облако и видеть красоту света на море, умеете смотреть на свою жену — или на мальчика, или на девочку — свежим взглядом, с чистым умом, которому ни разу не причинили боль, который не пролил ни одной слезинки, только тогда ваш ум способен увидеть истину. Участник беседы: Некоторое время назад я на себе убедился в том, о чём вы говорите: ключ к внутренней свободе — в понимании того, что наблюдающий и наблюдаемое — одно. Мне надо было выполнить одну тяжёлую и утомительную работу, к которой у меня возникло сильнейшее сопротивление. Я осознал, что я сам и был этим сопротивлением, что это только сопротивление, которое смотрит на сопротивление. После этого сопротивление исчезло — и это было похоже на чудо, — у меня даже появились физические силы, чтобы закончить работу. Кришнамурти: Вы стараетесь подтвердить то, что сказано мной, для ободрения меня или аудитории? [Смех.] Участник беседы: Чтобы дойти до той точки, из которой видно, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно, нужна огромная энергия. Кришнамурти: Джентльмен говорит: наблюдающий является наблюдаемым; то есть где существует страх, наблюдающий является частью этого страха. Он не отождествляет себя со страхом; наблюдающий — это часть самого этого страха. Понять всё это довольно просто. Вы либо понимаете это на словесном уровне, теоретически — понимая значение слов, — либо на самом деле видите, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно. Если вы действительно видите это, то в вашей жизни происходит решительное изменение; прекращается конфликт. Когда между наблюдающим и наблюдаемым есть разделение, разрыв, есть временной интервал, а значит и конфликт. Когда вы на самом деле видите и проверяете наблюдением реальное единство наблюдающего и наблюдаемого, вы кладёте конец всем конфликтам в жизни, во всех взаимоотношениях. Участник беседы: Когда мы осознаём, что прошлое, в виде памяти, стоит на пути между внешним и чем-то более глубоким — что мы можем сделать? Мы не можем прекратить это — это продолжается. Кришнамурти: Память вклинивается между внешним и внутренним. Существует внутреннее, внешнее и ум как память, как нечто отдельное, как прошлое. Поэтому в настоящий момент мы имеем три сферы: внутреннее, внешнее и ум в виде прошлого. Пожалуйста, сэр, не смейтесь — это наша жизнь, это то, что мы делаем; хотя вы можете поставить вопрос и по-другому, это действительно то, что и происходит в нашей повседневной жизни. Вам хочется сделать что-то; ум говорит: «Не делай это» или «Сделай это как-то иначе», — так что борьба не прекращается. Ум вмешивается; ум в виде мысли, то есть прошлого. Мысль вклинивается между действительно существующим внутренним и внешним; и что же человеку делать? Функция мысли выражается в разделении; она разделила жизнь на прошлое, настоящее и будущее. Мысль также отделила и внутреннее от внешнего. Мысль говорит: «Как я могу соединить две половины и действовать как целое?» Способна ли мысль на это, будучи сама по себе фактором разделения? Участник беседы: Где есть воля, есть и путь. Кришнамурти: Нет, сэр: у вас есть свой путь в мире; у вас есть воля губить людей, и вы преуспели в этом, вы нашли путь для этого. Нас не интересует воля; воля — в высшей степени разрушительная вещь, ибо воля основана на удовольствии, на желании, а не на свободной радости.Вы спрашиваете, как может быть успокоена мысль. Как мысль может быть безмолвной? Правильный ли это вопрос? — ведь если вы задали неправильный вопрос, вы неизбежно получите неправильный ответ. [Смех.] Нет, сэр, здесь не над чем смеяться. Вы должны задать правильный вопрос. Но правильно ли спрашивать: «Как может окончиться мысль?» Или нужно понять, в чём заключается функция мысли? Если вы положите конец мысли — если такое вообще возможно, — как вы будете действовать, когда вам надо будет идти на работу? Очевидно, что мысль необходима.Мы говорили, что в определённом направлении мысль опасна, поскольку мысль разделяет; и все же мысль должна функционировать логически и здраво, объективно и разумно в другом направлении. Как это возможно? Как предотвратить вмешательство мысли? Видите, в чём проблема? Она не в том, «как покончить с мыслью».Когда поставите вопрос очень чётко, вы всё это увидите сами. Мысль, будучи реакцией прошлого, вторгается, разделяет на внешнее и внутреннее и разрушает единство. Поэтому мы говорим: «Так давайте уничтожим мысль, давайте убьём ум». Это абсолютно неверный подход. Но если бы вы исследовали всю структуру мысли, увидели, где ее место, а где необходимости в ней нет, вы бы поняли, что ум может действовать разумно как в случае бездействия мысли, так и в случае, когда она должна функционировать. Участник беседы: Почему получается так, что вы осознаёте «то, что есть» гораздо больше, чем я? В чём ваш секрет? Кришнамурти: Я никогда не думал об этом. Взгляните правильно: разве скромность можно культивировать? Если вы специально развиваете скромность — это всё равно тщеславие. Если вы культивируете осознание «того, что есть», вы не осознаёте. Но если вы действительно осознаёте, когда сидите в автобусе или за рулём машины, когда смотрите, разговариваете и развлекаетесь, из всего этого — естественно, легко — приходит осознание «того, что есть». Но когда вы пытаетесь его культивировать, обращая много внимания на «то, что есть», работает мысль, а не осознание. Участник беседы: Вы говорите, что для того, чтобы быть свободными, мы не должны иметь учителей? Правильно я вас понял? Кришнамурти: В чём функция учителя? Если он обладает знаниями по какому-либо предмету, например, медицине, естественным наукам, умеет обращаться с компьютером, и так далее, его функция — передавать другому имеющиеся у него знания и информацию. Это довольно просто. Но если речь идёт об учителе, который говорит, что знает, и хочет обучать ученика, будьте очень подозрительны, ибо человек, который говорит, что он знает, — не знает. Ибо истину, красоту просветления, как бы вы ни называли это, описать невозможно — она есть. Это нечто живое, подвижное, активное, невесомое. Только о мёртвой вещи можно сказать, какая она; и учитель, который учит вас мёртвым вещам, — не учитель. Участник беседы: Как возможно объединить концентрацию, дисциплину и внимание? Кришнамурти: Слово «дисциплина» означает обучение у другого. Ученик — тот, кто обучается у учителя. Вы когда-нибудь задавали себе вопрос — что такое учиться? Форма активного залога настоящего времени глагола «учиться, узнавать» — что она выражает? Либо вы учитесь, чтобы добавить к уже известному вам что-то ещё, и это становится знанием — как в науке, — либо ваша учёба является не накоплением знаний, а движением. Вы видите разницу между этими двумя значениями? Или я учусь, чтобы приобрести знание, быть эффективным в техническом отношении и прочее, или я всё время учусь чему-то новому, и потому действие всегда является новым. Пожалуйста, послушайте: я хочу знать, изучать себя. Я — сложноорганизованное существо, во мне есть скрытое и явное. Я хочу знать всего себя в целом. Поэтому я наблюдаю за собой и вижу, что я боюсь; я вижу и причину этого страха; наблюдая, я научился, это стало моим знанием. Но если страх появляется в следующий раз, то я смотрю с позиции уже имеющегося знания — и тогда я перестал учиться. Я лишь смотрю на него глазами прошлого, и того, что фактически происходит, я уже не познаю. Чтобы познавать себя, у меня должна быть свобода, чтобы осуществлялось постоянное наблюдение без вмешательства прошлого — без вмешательства мысли.Так что «учёба» имеет два значения: изучение с целью приобретения знаний, с которыми я мог бы действовать в определённых областях наиболее эффективно, — и изучение себя, при котором прошлое, то есть мысль, не вмешивается постоянно, и потому я могу наблюдать — и ум всегда остаётся чувствительным. Участник беседы: Мне хочется спросить вас, употребляете ли вы в пищу мясо или рыбу? Кришнамурти: Это действительно вас интересует? За всю свою жизнь я ни разу не прикасался к мясу или рыбе, никогда их не пробовал, никогда не курил, не пил; это не привлекает, в этом нет никакого смысла. Сделают ли мои слова вас вегетарианцем? [Смех.] Нет! Знаете ли, герои, примеры — это самое худшее, что у вас может быть. Постарайтесь выяснить, почему вы едите мясо, позволяете себе курить и злоупотреблять спиртным, почему вы не можете вести простую жизнь, что означает не одну смену одежды или еду один раз в день, но качество ума, который прост, без какого-либо искажения удовольствиями, желаниями, амбициями, мотивами — так, чтобы вы были способны видеть непосредственно и воспринимать красоту мира. Участник беседы: Я хочу только спросить, что такое юмор. Кришнамурти: Я полагаю, что на самом деле это означает смеяться над самим собой. В наших сердцах так много слёз, так много страдания — просто посмотрите на себя со смехом. Пусть ваше наблюдение будет чистым и серьёзным — но всё же со смехом, если вам это удастся.
Санта-Моника, Калифорния, 8 марта 1970 Часть вторая СТРАХ «Можете ли вы наблюдать без центра — не давая названия тому, что называют страхом, когда оно возникает? Это требует огромной дисциплины». Человеку нужно быть серьёзным, так как только по-настоящему серьёзные люди могут жить полной и целостной жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22