«Эксмо»
«Южина М. Пинок в светлое будущее»: Эксмо; М.; 2006
ISBN 5-699-18889-4
Аннотация
Ну никакой личной жизни у завзятой сыщицы Зины Корытской! Только она ввязалась в серьезное расследование, как стало известно: ее возлюбленный Иннокентий Плюх отбывает на работу в другой город. Мало того – возле него все время крутится какая-то подозрительная блондинка. Как бы поступила нормальная женщина? Немедленно бросилась бы спасать свою любовь. Но Зина не такая. Не успев как следует посочувствовать попавшей в больницу подруге, которую кто-то шарахнул, по голове тяжелым предметом, она смело выходит на дело: в городе орудует маньяк. Так что теперь или она его вычислит, или... Ну уж нет – стать жертвой маньяка вовсе не входило в ее планы. А вот сыграть роль соблазнительной наживки...
Маргарита ЮЖИНА
ПИНОК В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ
Глава 1
Сон в руку, в ногу и по голове
– Девушка-а, ну нас будет кто-нибудь обслуживать? Уже двадцать минут тут толчемся, а вы только языком молотите! – нерешительно роптала возле барной стойки кучка посетителей непрезентабельного вида.
Зинаида Корытская, барменша сего благородного заведения, по-царски не замечала недовольства очереди. Ее внимание было отдано одному мужчине, сидящему за столиком.
– И что, ты раньше об этом не мог сказать? – возмущенно дергала она ярко накрашенными губами.
– Да я и сам только что узнал! – с жаром объяснял Игнатий Олегович Плюх – великолепный хирург, а в свободное от работы время сердечный друг Зинаиды. – Они ведь пока думали да решали…
– Вот-вот, они, значит, думали, а от меня ты решение совсем безголовое хочешь, да? Чтобы я брякнула сдуру, что согласна, а потом локти кусала, так, что ли? Мне тоже надо подумать!
Игнатия Олеговича направляли в небольшой соседний городок на продолжительное жительство, где ему торжественно вручали клинику. Покинуть родной город без близкого человека Плюх не решался, а оттого и пытал разлюбезную Зинаиду Ивановну уже минут сорок. Та же, хоть и мечтала поскорее стать «Плюшкой», на столь кардинальные перемены не отваживалась.
– Я же не могу вот так сразу! – таращила она глаза. – У меня здесь дочь собирается матерью стать, у меня работа, посетители…
– Ну де-евушка-а, ну отпусти-ите… – ныли со стороны барной стойки.
– Да можете вы помолчать в самом деле?! – вызверилась на них нервная барменша. – Вы что, не видите: я обсуждаю с директором прейскурант… Так на чем я остановилась? Ах, да! Я же не могу ехать так скоро, прямо на этой неделе! Что же, значит, мне бросить свое призвание и…
– Какое призвание? О чем ты говоришь? – вскинулся Плюх. – Какие-то несчастные алкаши, которым ты продаешь дешевый портвейн, – твое призвание?
Нет, ну это уже не лезло ни в какие ворота! В конце концов, Зинаида не какая-нибудь там санитарка – она, на минуточку, управляющая баром при театре мод. И, можно сказать, директор и бармен в одном лице. Еще совсем недавно она металась в поисках работы, потому что даме ее возраста найти место весьма затруднительно. Ее по крайней мере никуда не взяли, когда противный старикан, то есть директор ресторана, где она больше двадцати лет проработала официанткой, выставил ее за порог. Конечно, придумал ерундовую причину: якобы она выбила клиентке зуб, но на самом-то деле Зинаиде было понятно, что старый похотливый верблюд просто омолодил состав своих сотрудниц, и при этом его нисколько не волновало, где бывшая официантка будет добывать себе пропитание. Зато Зинаиду оно очень даже беспокоило – кушать хотелось каждый день, а новая работа все не подворачивалась. И вот когда господин Случай подарил ей барчик в театре (ой, ну прям неприятно вспоминать, что ж за случай такой произошел… короче, ее знакомая, бывшая барменша, временно пребывала сейчас в изоляции по причине преступления, и попала она туда с легкой руки самой Зинаиды), так вот когда этот самый случай вручил ей все ключи от бара, Плюху приспичило заняться собственной клиникой вдали от места работы Зинаиды. И при этом он еще оскорбляет ее посетителей, алкаши, видите ли, они. А у них что, деньги игрушечные? Точно так же платят, правда, не много, зато чаще!
– Значит, у меня алкаши, да? Вот эти, да? – щурилась от праведного гнева Зинаида. – А у тебя… а у тебя зато – калеки!
Плюху будто кипятком в лицо плеснули:
– Не смей так говорить о моих пациентах! Они несчастны! Они же больны!
– Да?! А о моих пациентах ты можешь говорить, что они алкаши? А они, может быть, тоже несчастны. И тоже больны… алкоголизмом. – Зинаида даже носом хлюпнула от сочувствия к посетителям.
– Говори сразу – едешь или остаешься со своими пьяницами? – паровозом дышал Плюх.
– Ах, пьяницами? Да они трезвее тебя! Знаешь, насколько я тот портвейн развожу? Там же вовсе алкоголя не остается! И вообще, я здесь незаменимый человек. Если уйду, они без меня немедленно сопьются.
– Ну смотри… – Плюх резко встал из-за стола и шумно вышел.
Очередь довольно загудела, зашевелилась и загремела медяками.
– О, обрадовались… – заворчала Зинаида и поплелась за стойку. – Сразу говорю – сегодня санитарный день. Через час закрываю заведение. Да! И нечего морщиться! Здесь вам не рюмочная какая, а солидное заведение! Так, что кому, говорите быстрее, не задерживайте очередь…
Сразу, как только Игнатий хлопнул дверью, Зинаида поняла, что была не права, что должна ехать с любимым на край земли и проявить лучшие качества декабристки. Тем более что и ехать-то недалеко, всего-навсего в соседний город. А потому уже к семи часам она закрыла бар и понеслась в ближайшую кулинарию за свежим шоколадным тортом. Плюх любил шоколадные изделия, и торт для перемирия был просто необходим.
С увесистой коробочкой и самой сладкой улыбкой на лице, Зинаида нажала на кнопку звонка. Она даже позу придумала эдакую красивую и непринужденную – чуть изогнуть туловище в талии, облокотиться на перила и немного эротично выставить бедро, самую чуточку, чтобы сразу с порога обрадовать ершистого Игнатия. Правда, Зинаида еще не успела облокотиться, как дверь распахнулась и на пороге показалась веселая пухленькая барышня в светлых кудрях и розовом фартучке. Который, кстати, Зинаида собственноручно шила из занавесок!
– А… – потерялась гостья.
– Вы к кому? – вздернула хорошенькие бровки пухленькая особа. – Вы к Игнатию?
Зинаида натруженно крякнула в знак согласия.
– Ну тогда проходите, – приветливо предложила дамочка. – Только сразу хочу предупредить: у Игнатия Олеговича совсем немного времени, постарайтесь его слишком не задерживать.
И, отойдя в глубь комнаты, заворковала:
– Плюшечкин! К тебе пришли! – А следом Зинаида услышала громкий шепот: – Игнаша, это, наверное, кто-то из больных, у женщины все лицо на бок съехало, наверняка паралич лицевого нерва. Объясни, что ей не к хирургу, а к невропатологу надо…
Игнатий вышел в прихожую с самым профессиональным выражением лица. По этому выражению и распластался шоколадный кулинарный шедевр.
– Я пришла тебе сообщить, что… что никуда с тобой не еду! – со слезами в голосе выкрикивала Зинаида. – И вообще! Если хочешь знать… если хочешь знать… Я замуж выхожу. Ни к какому невропатологу мне не надо! Потому что у меня все замечательно! И у меня… у меня даже жених уже есть, вот! И с тобой поэтому не еду! И замуж выхожу, вот!
Она быстро выскочила за дверь и, гремя каблуками, устремилась вниз по лестнице. Что там ей кричал предатель Плюх, она не слышала из-за своих бурных рыданий.
– Если меня будут спрашивать, я ночую у дочери! – рявкнула она домашним, ворвавшись в свою квартиру, закрылась в комнате и, заглотив сразу две таблетки снотворного, забылась в беспокойном сне.
– Нет, Нюр, ты представь! Эта крашеная крыса сказала ему, что я недоделанный паралитик. В смысле, только на одну сторону лица. Она бы себя видела! – жаловалась на следующий день Зинаида своей подруге Анне Тюриной, сидя за столиком в баре и опять никакого внимания не обращая на страдальцев-посетителей. Те тучной стайкой паслись возле стойки, поглядывали на барменшу, но, видя ее горе, отвлекать не осмеливались – сочувствовали.
– А я всегда говорила – ну разве ты ему пара? – таращила накрашенные глазки подруга Нюрка. – Прям всегда тебе удивлялась! Ты что, не видишь? Он же весь… такой утонченный… такой высокий, такой… стильный, остроносый… как итальянский сапог. А ты рядом с ним… лапоть лаптем, уж извини за правду жизни. Ну посмотри на себя! У тебя, кстати, нос – просто вылитый лапоть. Я всегда говорила.
Зинаида критически уставилась в зеркальную стену. И вовсе она на лапоть не похожа. Такая стройненькая, даже ключицы выпирают, ножки с коленочками… коленочки, правда, какие-то мосластые, зато ноги здоровые, без варикоза. Она за ними следит, волосики регулярно выдергивает пинцетом. Чего еще нужно-то, чем не красота? А фигура! Грудь у нее, между прочим, не накладная, своя, выращенная по народным рецептам – маменька всегда говорила, чтобы капусту ела, и Зина маменьку слушалась. Опять же лицо. Благородное, длинненькое такое личико, породистое. Недавно еще и зубы новые вставила, металлокерамику, и улыбаться чаще стала – не прятать же во рту эдакую прорву деньжищ! А Нюрка определенно завидует. Да чего Нюрке верить-то! Тюрина, конечно, дама состоятельная, однако отчего-то ей никак не везет с мужиками. Даже на деньги не льстятся. И к Плюху она со своими ухаживаниями приставала, да только Игнатий выбрал Зинаиду. Нюрка по этому поводу несколько раз с подругой ссорилась, да потом решила, что с судьбой ничего не поделаешь, и смирилась. А вот теперь от души порадовалась, что мерзавец и Зиночку вниманием обошел, выбрал толстую крашеную блондинку. Поэтому как ни была подруга близка, а веры особой слова ее не внушали.
– Зиночка, я тебе сочувствую всей своей огромной душой, – тыкала Нюрка батистовый платочек в уголки глаз. – Потому что понимаю: все мужики – гады. А твой Плюх вообще негодяй особенный!
– Чего это он особенный негодяй? – обиделась за приятеля Зинаида. – Обычный, такой же, как остальные.
– Барменша! Ну скоро вы нас обслужите? – уже взревела нетерпеливая очередь возле стойки.
Зинаиде пришлось отвлечься от содержательной беседы и обслужить посетителей. Снова рядом с Нюркой уселась она только тогда, когда подоспела ее помощница – приятная девушка Ариша, подружка дочери Насти. Девушка работала через день, всегда могла подменить, и Зинаида без нее уже работы не представляла.
– О чем это мы тут с тобой? – спросила она подругу.
– О том, что Плюх негодяй редкостный, с тонким психологическим подходом, – со знанием дела сообщила Нюрка, потягивая какой-то мудреный коктейль. – Можно подумать, он не понимает, что у тебя уже возраст предпенсионный… И вообще – какой идиот на тебя позарится? Вот и завел…
– Нет, ну чего мелешь-то?! – отвлеклась Зинаида от страданий. – Какой предпенсионный-то? Мне же в прошлом году только сорок стукнуло!
– Да? А в позапрошлый сколько? – ядовито скривилась Нюрка. – Мы тебе и в позапрошлый сорок отмечали, и еще два года назад… А чего я неправильно говорю-то? Ну где ж тебе мужика найти с твоим-то умом? Нет, это я в хорошем смысле! У тебя такие хоромы, а ты сдаешь комнаты кому попало. Нет, ну ты внимательно смотрела на своих соседей? Они же на стенде «Их разыскивает милиция» висят, такие рожи! Юнона эта… Со смеху родить можно! Или Гриша ваш… О Неле я вообще умалчиваю. Вот отчитайся, почему ты ни разу не догадалась сдать комнату какому-нибудь состоятельному бизнесмену?
– Потому что состоятельные бизнесмены сами имеют комнаты. И побольше, чем у меня. Нет, ну если ты, конечно, китайцев имеешь в виду, или там строителей-таджиков…
У Зинаиды, в общем-то, особых хором не было. Имелась только секционка с общей кухней, пожелтевшей ванной и полуразвалившимся унитазом, однако она была самым старым жильцом в этой коммуналке, а потому считала себя хозяйкой. В коммуналке было три комнаты, и в двух комнатах постояльцы вечно менялись. Вот теперь соседями Зинаиды были почтенная семейная пара Поповых – Григорий Федорович и Юнона Васильевна, и солидная мамаша Неля Михеевна с двухлетней дочкой Дашенькой. Конечно, среди таких соседей мужчины для себя не обретешь. Зато все жильцы были между собой дружны, вызывали, если понадобится, «Скорую помощь» друг другу, не бросали в соседские кастрюли хозяйственное мыло и даже устраивали в воскресные вечера совместные чаепития.
– Нет, ну ты меня вообще, что ли, не слушаешь? – задергала Нюрка подругу за рукав. – Я ж тебе чего говорю-то! Знакомые мне тут одного господина сосватали – пальчики оближешь! Ой, прям так жалко, так жалко… для себя берегла, но тебе, так и быть, я ж не совсем без сердца, уступлю.
Зинаида насторожилась – чтобы Нюрка вот так свободно раскидывалась мужиками? Да еще от которых пальцы приходится облизывать? Здесь явно что-то не так.
– А чего ж сама? – на всякий случай спросила Зинаида.
– А я не могу, – скорбно скуксилась Нюрка. – Мне недавно сон снился. Вещий. Я тебе не рассказывала? Сама виновата, потому что никуда теперь, кроме своего бара, не ходишь. Нет, ты определенно должна сойти с ума!
Зинаида послушно подперла щечку кулачком и приготовилась к сумасшествию.
– Короче, представь, – Нюрка закинула ногу на ногу и мечтательно закатила глазки. – Уже представила? Значит, снится мне, что я российская разведчица, выполняю важное задание, но меня вдруг ловят бандиты, пытают и бросают в какие-то катакомбы…
– А ты что, прямо катакомбы видела? – удивилась Зинаида, сама она их даже и не представляла.
– Нет, там что-то типа подвала было. Говорю же – катакомбы! И вообще, чего цепляешься, это же сон! И вот, прикинь, падаю я черт-те куда, а сама так кричу: «А-а-а!». Ну вроде как стон у меня из груди вырвался. Но не успеваю долететь, а меня подхватывает на руки такой обал-ден-ный мужчина… Такой, знаешь, молодой рекламный красавец – фигура там, бицепсы, все дела. Он уже до этого поработал – всех разогнал, а теперь подхватил меня и потащил сразу к себе домой.
– Садовник, что ли?
1 2 3 4 5