Пашка, сын Василисы, который уже много лет трудился в органах милиции, и в самом деле частенько притаскивал к маменьке своих троих дочек и сажал, так сказать, под домашний арест, но только в том случае, если матушка с ее подруженькой тетей Люсей влезали в криминальные истории и настырно пытались отыскать виноватых и потерпевших, то есть — делались детективами. А этого Пашка терпеть не мог, потому как по долгу службы сам был обязан этим заниматься.
— И ведь ничего не скажешь! — сокрушалась Василиса.
Подруги только собрались всерьез обсудить варварское отношение Пашки к матери, как к ним в двери позвонили.
На пороге стояла Анечка, и все ее лицо говорило о том, что сегодня прогулка с собаками была наиболее утомительной.
— Аня! Проходи давай, мы тебя хоть чаем напоим! — воскликнула Люся, протаскивая подругу за стол. — Чего такая? Устала?
Соседки Аню понимали: не больно это легко — выгуливать сразу трех собак, если еще учесть, что на дворе весна, а собачки вовсе даже не карманные варианты, а самые что ни на есть откормленные доги! Да и собаковод из Анечки, надо сказать, как из собачьего хвоста сито…
Аня уселась за стол и потянулась за чашкой с чаем.
— Ой, прям не знаю, сколько я с ними выдержу, с этими псинами… — помотала она головой. — Сегодня пошли гулять, и ведь все было прекрасно! И солнышко тебе, и лужицы после снега, все тает, природа радуется, ну и я… я прям всем туловищем в эту самую природу!
— В лужу, что ли? — не поняла Люся.
— А куда ж?!! — взвилась Анна. — Там по соседству с Ясиным столько теток живет, вы б видели! И все отчего-то разводят собачонок малогабаритных! И вся эта мелкота — девочки! А мои-то кабаны к этим крохотным собачьим девочкам со своей телячьей любовью! Ну куда, спрашивается!!! Надо ж смотреть на габариты!!. Да чего там… я как дурочка собралась с ними гулять, каблучки напялила, шляпку новую на волоса пристроила, на поводочки их прицепила, главное — колготки новенькие купила! А они… Как учуяли собачонку из двадцать седьмого дома! Да как рванут! Ну и… это еще хорошо, что им бежать долго не пришлось, а то бы я по всему коттеджному поселку на брюхе-то… Черт, как не хотела надевать новые колготки! Надо было в джинсах, а теперь… вон, все коленки содрала!
Аня наклонилась, подняла немного юбку, и подруги увидели здоровенные ссадины на обеих коленках.
Василиса подтянула губы к носу и засопела:
— И как теперь тебя ко мне на день рождения приглашать? Тебе уж столько лет, а ты все у нас как дите неразумное — с ободранными коленками! Прям и не знаю, что делать… Люсь, а может, мы ее того… не будем приглашать, а? Пускай она одна со своим Ясиным собирается у него на псарне, а?
— Да у меня до твоего-то дня рождения все на свете заживет! — возмутилась Аня. — У тебя ж…
— В эту субботу, — любезно подсказала Люся. — Вообще-то в паспорте немножко другая дата, да только нашей Васеньке давно на паспорт наплевать, и на возраст тоже, так что… В эту субботу она нас приглашает повеселиться.
Аня с сомнением уставилась на Василису:
— Серьезно, что ли?
— А чего несерьезного-то? — подпрыгнула Василиса. — Аня! Ведь ты пойми, я все это затеваю только ради тебя! Я ж давно заметила, что ты без мужчины, ну никак не умеешь жить! Что твой сынок, твой Максимка, он уже давным-давно… Короче, в субботу приходишь к трем. И еще — от тебя тушеный кролик.
— Кролик? — ничего не понимала Аня. — Погоди, то есть… а-а-а!! Поняла! Ты так решила пошутить, да? Ну, чтобы нам всем вместе собраться, да? А подарок, значит, не нужен, да?
— Почему это не нужен? Да, я решила пошутить. Только с подарками! — насупилась Василиса. — Подарок нужен, и еще от тебя тушеный кролик, ну и чего непонятного-то? Кстати, о подарках! Можешь и своего Ясина пригласить, он же у тебя мужчина состоятельный.
— Да ну его… — отмахнулась Аня и вдруг насупилась. — Он вообще… какой-то ненормальный. Сегодня решила ему спасибо за платочек сказать. Ну, подхожу так вальяжненько, сама глазками играю, играю! Ну и так ему подмигиваю одним-то глазом, подмигиваю. А он видит, что я заигрываю, а сам виду не подает, брови свои топорщит, будто и не он вовсе мне платок присылал!
— Ань, а может, и в самом деле не он, — засомневалась Люся.
— А кто?! — вытаращилась на нее Аня. — И потом… мне Василиса сказала!
— Да! — мотнула головой Василиса. — Ты ее не слушай, говори дальше, не отвлекайся.
— А чего дальше? Дальше и не было ничего, только после того, как я к нему подошла, к Ясину-то, и эдак ему промурлыкала: «Спасибо, шалун, за плат, но в следующий раз мне бы лучше сережки!»
— Вот дурочка! — шлепнула себя по коленям Василиса. — Ну на кой ляд тебе сережки, когда у тебя уши как капустные листья?! Нет чтобы телефон мобильный попросить, новый, или там колечко с бриллиантом!
— Нет, а чего дальше-то? — не вытерпела Люся.
— Да ничего, говорю ж вам, — отмахнулась Аня. — Но только после того, как я про сережки сказала, он на меня так глянул сурово и стро-о-ого так произнес: «А завтра, Анна Ивановна, вы мне принесете справочку от психиатра»! Ну и на кой его звать?
Подруги переглянулись — похоже, Аннушка уже напрочь забыла, что направлялась к этому самому Ясину вовсе не затем, чтобы работать нянькой при кобелях, а совсем даже для того, чтобы охмурить этого самого Ясина Филиппа Карловича!
Аня, заметив, что лица подруг с каждой секундой становятся все суровее, затараторила еще быстрее:
— И вообще! С тех самых пор, как я отправила Максима к маме, у меня образовалась целая шеренга женихов, прям целая шеренга!! Тут тебе и Таракашин, тут тебе и учитель по трудам, у Максима преподает, прям проходу мне не дает, тут тебе и… Нет, а чего вы напыжились-то?
Подруги и в самом деле теперь уже наступали откровенно враждебно.
— Значит, так, — чеканила Василиса. — Таракашин тебе не пара, он сам к тебе не подойдет, ты знаешь. Трудовик — тот не к тебе, а к соседке нашей Эльвире Арнольдовне приходит, поэтому… Для тебя существует только Ясин!
— Точно, — так же сурово качнула головой Люся. — Кстати, Василиса, я совсем забыла тебе рассказать — встретила сегодня эту самую Эльвиру, и она мне всучила журнал по вязанию, чтобы я тебе передала. Так и сказала: «Там совершенно изумительные вещи! Сплошные дырки, только дырки! Вашей Василисе понравятся! Совершенно изумительные! На них уходит только пятьдесят граммов пряжи!» Ну и…
— Я все поняла! — трагически пролепетала Василиса. — Я чуть не совершила тяжкий грех!!!
И она, подскочив с дивана и откинув голову назад, понеслась к телефону. Через секунду подруги уже слышали:
— Эльвира Арнольдовна? Душечка! Я так рада вас слышать! Что? Ах, журнальчик? Ну да, конечно же мне передали, спасибо огромное! Я ведь по какому поводу звоню… Да-да, конечно, давайте дружить домами… Я ведь чего звоню-то… Ах, ну конечно же, я видела вашего нового кавалера, и он… ну да… ну да… так я чего зво… Ах во-о-о-от как?! Ну коне… ну ко… ну…
Еще через минут десять она бросила трубку и оглядела подруг торжествующим взглядом:
— Девочки! Эльвира пригласила нас на помолвку! В эту субботу! И непременно с кавалерами. Анечка, тебе ровно неделя, чтобы закрасться в душу Ясина и пригласить его на помолвку Эльвиры.
Аня и Люся переглянулись.
— Вася, а чего с днем рождения? — осмелилась напомнить Людмила Ефимовна. — У тебя не состоится?
— Ну почему не состоится? — поморщилась Василиса Олеговна. — У меня будет чудный день рождения, но… немножко позже — я его соберу на следующей неделе.
Аня блеснула очами:
— Ой, девчонки! Похоже, у нас начинается весенний тур! Просто кругом сплошные праздники! — И соседка совершенно несерьезно закружилась по комнате.
— Это называется не тур, а гон! — недовольно пробубнила Люся. — И еще не известно, сколько денег мы угробим на вот такие праздники… Кстати, Вася, позвони нашим мужчинам, надо им сказать, что у нас в субботу состоится не день рождения, а помолвка Эльвиры.
— Зачем это говорить? — вытаращилась Василиса. — Для чего это? Придут, тогда и скажем!
— А чего ждать-то? — упиралась противная подруженька. — Позвони и скажи, пусть голову не ломают по поводу подарка.
— Да чего ты прицепилась ко мне! Ничего они не сломают! — все больше накалялась Василиса. — Нет, я не понимаю — тебе что, завидно, что мужчины хотят одарить меня сувенирами? Если ты так уж сильно переживаешь, я могу еще через неделю и тебе день рождения устроить!
— И мне! — втиснулась Аня. — И мне тоже надо. Только чтобы с подарками! Мне нужен новый сотовый телефон, ты правильно сказала!
— Тебе нужно сначала прицепить к себе Ясина! — напомнила Василиса. — А то у тебя только с кобелями отношения налажены.
— Ну хоть что-то… — вздохнула Василиса и глянула на свою собаку — Малыш терпеливо сидел возле ног и ждал, когда же у хозяек проснется совесть, чтобы, наконец, вывести свое домашнее животное на свежий воздух.
Всю следующую неделю подруги посвятили подготовке к соседской помолвке. Эльвира Арнольдовна никогда прежде близкой подругой не считалась, даже наоборот — ее всегда страшно раздражало, что Василиса и Люся вели весьма подвижный образ жизни, у них дома часто слышался смех, а в их двери частенько звонили многочисленные гости. Эльвира если и была когда-то замужем, то в далеком молодом прошлом, и уже довольно солидный отрезок времени проживала одна, что ее весьма ощутимо злило. Однако теперь, когда ей удалось каким-то чудом ухватить своего селезня за сизое крыло, она перевернулась на все сто восемьдесят градусов. Теперь даме хотелось, чтобы как можно больше людей стали свидетелями ее счастливого брачного периода! Но поскольку всем соседям было глубоко наплевать на столь будничное счастье, Эльвира Арнольдовна призвала Люсю и Василису, ну еще и Аня за ними уцепилась, с первого этажа. Получилась эдакая компания новоиспеченных невестушек, что было совсем уж романтично и по-весеннему радостно! Да к тому же очень уж хотелось похвастаться, что ее Ленечка уже сделал ей предложение! И еще — если девушки поторопятся, то можно отметить три свадьбы в один день, а это будет в три раза дешевле, да к тому же Люся и Василиса частенько подрабатывают на свадьбах в качестве тамады, так что можно представить, какую веселую свадьбу они закатят себе. А тут и Эльвира с ними, ну как удобно! Нет, определенно, надо крепко дружить домами!
Подруги же носились по магазинам, выбирали себе наряды и готовились к серьезному вечеру — к соседской помолвке. Правда, ни одна из них не знала, что это за праздник такой и что на нем принято делать, однако ж…
— Люся!! Ну куда ты опять упрятала наши сбережения?! — нервничала Василиса, заглянув в свой пустой кошелек. — Я хочу купить себе новую пряжу, чтобы к помолвке связать ажурную кофточку из того журнала, что мне дала Эльвира! А у меня денег не хватает!
— Я ж тебе вчера выдала! — таращила глаза бережливая Люся. — И потом, кофточку ты все равно связать не успеешь, потом снова понесешься что-нибудь покупать! Так что пряжу лучше не бери.
— Как то есть не бери! Мне сама невеста сунула в руки журнал!.. Дай денег. — Василиса раздражалась все больше — каждый раз, когда дело касалось новых покупок, у них с Люсей возникали размолвки. Подружки ссорились по нескольку раз на дню. — Люся!! Я уже вижу себя в этой кофточке!!! Я уже… Люся! Я буду отбирать у тебя деньги силой!
Конечно, Люся стала сопротивляться и, конечно же, денег не дала бы, но выручил Таракашин. Бывший возлюбленный Люси, видимо, что-то почуял, потому что теперь приходил буквально ежедневно, доводил Люсю до бешенства, а потом удалялся с горькой обидой в душе.
Таракашина где-то можно было понять. Всю молодость он скакал, подобно крыловской Стрекозе, завязывал многочисленные знакомства, бросал влюбленных дурочек и чувствовал себя при этом великолепно. Он даже не слишком огорчался одиночеством; когда уже немного состарился, возле него притулилась какая-то бабенка, и вместе они жили довольно дружно. До тех пор, пока к непутевому Виктору Борисовичу не приехал богатенький папаша из далекой, неведомой Канады. Папаша оказался немного не в себе, потому что возжелал переписать на единственного сыночка все свое состояние. Правда, было единственное условие — сын должен был предъявить отцу свое кровное дитя и жену. Настоящую. То есть мать этого кровного дитяти. Вот такой заскок был у богатого таракашинского родителя. А поскольку от Виктора Борисовича родить дитя сподобилась только Люсенька, то Таракашин и кружился вокруг нее, слезно умоляя ее выйти за него замуж. Однако всю подоплеку своей «любови» Таракашин откровенно раскрыл Люсе еще в первый день своего возвращения, и теперь вредина Люся никак не хотела идти за расчетливого предателя Таракашина.
И если некоторое время Виктор Борисович еще терпел, то теперь, когда на горизонте довольно четко обрисовался некий силуэт господина Белкина, он забеспокоился.
Вот и сегодня — притащился с утра пораньше и сразу же занудил:
— Лю-ю-ю-юся-я-я… Уточка моя ненаглядная! Ну и куда ты собираешься?.. Люся! Я, кажется, спросил: куда ты изволишь собираться?! Люсинда!! Немедленно отвечай!! И эта твоя… Василиса Олеговна! Я давно хотел вам сказать, не красьтесь так сильно, вы похожи на престарелых индейцев!
Если у Люси нервы были железные, то Василиса оскорбления терпеть не собиралась:
— Таракашин! Кто тебя впустил?! Кто тебя впу… Люся!!! Убери немедленно из кухни этот мусор! И вообще! Когда уже ты научишься за собой убирать?!
Люся только терпеливо терла тряпкой пыль с телевизора. Она просто боялась открыть рот: не успеешь оглянуться, как наорешь, с этим Таракашиным всегда так, а орать Люсе совершенно нельзя — мгновенно откуда-то появляются неприятности, которые потом приходится разгребать всем колхозом. Лучше вот так губки сжать и…
— Люся! К тебе пришли! — вдруг оповестила Василиса. — Люся! К тебе Белкин!
— Сейчас, иду… Только руки вымою…
— Да гоните этого Белкина!! — возопил Таракашин. — И кто это такой Белкин?! И что ему тут понадобилось?! Пустите-ка меня! Я ему напомню, кто тут хозяин! Где тут Малыш? Почему он не лает?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4