«Южина М. Двуликая особа»: Эксмо-Пресс; Москва; 2003
ISBN 5-699-03022-0
Аннотация
Среди троицы неразлучных подруг Шура Крушинская, учитель химии в вечерней школе, была самой невезучей и неустроенной. Ольга и ее муж – известные в городе финансисты. Валерия – с детства баловень судьбы, а с годами к полному достатку добавилась еще и любовь обаятельного мужа. Подруги пытались изменить Шуркину судьбу, подыскать хорошего жениха, но Шурку интересовала только школа, ее ученики и их проблемы. А уж когда Крушинская занялась делами Женьки Захарова, у которого от рук убийц погибли мать и сестра, объектом охоты преступников стала сама не в меру активная учительница. И жизнь Шуры стала невыносимой. Только вдруг, не без помощи частного детектива Сергея Котятича, влюбленного в Шуру, все в жизни трех подруг переменилось…
Маргарита Южина
Двуликая особа
Сын влетел в дом, точно ураган, кинулся к матери на кухню, бросая на ходу свое обычное приветствие:
– Жалуйтесь!
– Что у тебя за выходки! Все бы тебе хаханьки, а тут не знаешь, чем вас накормить. В магазине вон была, так цены…
– Стоп! У тебя, матушка, тот же синдром, тут помогут только Багамы.
– Да ну тебя! Га.
– Гавайи уже бессильны.
– Гале, говорю, соседке уже двести рублей должны, а ты все скалишься!
– Все, мать, понял, – Женька уже наливал себе в тарелку щи. – Молчу, сдаюсь, ты меня переговорила.
– Ладно тебе, ешь да беги в свою школу. И на черта она тебе сдалась, – бубнила себе под нос мать, – работаешь и работал бы, чего по этим классам шастать, не маленький уже.
– Мам, я сегодня поздно, у меня дела еще, – хватая куртку и выбегая в подъезд, крикнул высокорослый белокурый Женька.
«Непуть!» – раздраженно подумала мать.
Ирина Николаевна видела себя со стороны и злилась еще больше. В свои сорок два она превратилась в нудную злобную старуху, понимала это, но ничего не могла с собой поделать.
Раньше все было не так. Удачное замужество, двухкомнатная, а позже и трехкомнатная квартира в небольшом подмосковном городке Калинске, неприбыльная, но верная работа в городском роддоме, где она столько лет принимала ребятишек и где дважды лежала сама – сначала с Женей, а через два года с Танюшкой. У Леши зарплата была неплохая, он умудрялся и накормить, и прилично одеть семью. Особенно баловал детей, да и Ирина не знала ни в чем отказа. Купили «Волгу», небольшую дачку. Как мужу удавалось создавать финансовое благополучие, Ирина Николаевна особенно не допытывалась. Жили хорошо. Ирине было тридцать девять, Леше сорок два, когда в один момент рухнуло все. К ней пришли прямо на работу. По лицам мужчин Ирина видела – стряслось что-то ужасное, она слышала их, но мозг отказывался это понимать. Леши больше нет! Авария! Смерть мгновенная. Автомобиль ремонту не подлежит… Авария… Смерть мгновенная… Эти фразы молоточками стучали в голове дни и месяцы. Леши нет! Ничего нет! Кто-то что-то говорил, за ней ухаживали, ее в чем-то убеждали… Голоса… Голоса… Чужие лица… Палата… Туман, сплошной туман, провалы памяти, сознания…
Из одной беды ее вывела другая. Ирина Николаевна сидела в комнате и вязала нескончаемый свитер для Танюшки, когда вошел взволнованный Женька:
– Мама, что это? – у него на ладони лежали два шприца с остатками какой-то жидкости.
– Шприцы, – бездумно ответила мать.
– Мама! Это наркотики! Чьи они? Ты что, колешься? Это было в вашей комнате!
– Что ты несешь? Почему ты кричишь на меня?
– Мама! Да послушай же! У нас в доме наркота! Чья? Я не думаю, что это ты, значит – Таня?
Это было два года назад. Новая беда не позволяла Ирине уходить в себя. Танюшка стала наркоманкой. Милая, родная девочка. Потеря мужа стала для Ирины Николаевны огромным горем, она не хотела жить и не жила, но рядом с ней были ее дети. Женьке восемнадцать, Тане шестнадцать лет. Не каждый может вынести смерть отца и безумство матери. Женя выстоял, а дочка…
Вместе с сыном Ирина Николаевна пыталась бороться за Танюшку. Именно из-за дочери поменяла она свою уютную когда-то квартиру в Калинске на трехкомнатную в большом сибирском городе. Доплата ушла на Танюшкино лечение. Однако время шло, деньги таяли, таяла и дочь. Это была уже не та пухленькая хохотушка, которую так любили во дворе и баловали даже учителя. Худая, бледная, с синяками под глазами, Татьяна тенью слонялась по комнатам. Знакомые давали советы, адреса, рассказывали байки про сказочное лечение по каким-то мизерным ценам, но Ирина понимала: для настоящего исцеления дочери нужны большие деньги, если вообще возможно избавиться от наркозависимости. Но больших денег у Захаровых не было. Женька работал и учился в вечерней школе, сама Ирина Николаевна устроилась в здешнюю поликлинику, и все-таки денег хватало только на еду, а чтобы скопить копейку…
И все же судьба дала Ирине шанс! Все решится во вторник. Теперь у них будет много денег. Грязно? Низко? А посмотрели бы на себя! У Захаровых появятся деньги, а значит, Танюшка будет здорова!
Отправив сына в вечернюю школу, Ирина Николаевна занялась ужином. Сегодня она стряпала пироги. Танюшка в последнее время ела почему-то только их. А под Женьку подстраиваться не надо, он вообще все ест.
Ирина Николаевна частенько задавала себе вопрос – почему сына, ее опору и давно уже основного работника в семье, она любит не так сильно, как дочь, которая превратила их жизнь в настоящий ад. Может, потому что была сама виновата перед Танюшкой? Почему дочери прощалось все, а в сыне все раздражало? Ведь понимала мать, что Женька прекрасный парень, тоже тянет жилы, чтобы сестру вылечить, да и вообще, куда они без него. Понимать понимала, но стоило сыну войти в дом, как мать чувствовала нарастающее раздражение. А может, это была усталость от всегдашней боли?
Звонок прозвенел неожиданно.
«Опять, наверное, забыл что-нибудь. Вот мозги дырявые! – подумала Ирина. – И когда это кончится!»
Открыв дверь, она демонстративно отвернулась и направилась в кухню.
Резкий толчок вызвал скорее удивление, чем боль. Боль пришла потом, когда Ирина Николаевна поняла, что это выстрел.
– Танюша… – то ли позвала, то ли попрощалась мать, тихо оседая на пол.
Жизнь Ирину Николаевну покидала медленно. Убийца был, видимо, неопытный, а может, так было надо, но мгновенного убийства не получилось. А ведь она спиной к нему стояла. А может, случится чудо и ей, еще не старой женщине, удастся выкарабкаться из этого кошмара. Или придет Женька, сынок… Он-то не оставит мать, он вытянет. Вот ведь, ни жить нормально, ни умереть…
Вот уже два года Александра работала в вечерней школе. Она преподавала никому не нужную химию и вела клубную работу. Ребята в школе, как ее уверяли, были крайне трудные, со сложной судьбой и тяжелыми жизненными условиями, поэтому моложавая энергичная директриса Галина Дмитриевна Амосова делала все, что хоть как-то сможет увести детей от болота наркотиков и пьянства. Вообще же, детьми этих людей от семнадцати до двадцати двух лет можно было называть лишь в письменных отчетах какому-нибудь начальству или при выклянчивании денег для школьных, то бишь детских, нужд.
Первое, что решила сделать Саша, это создать школьный журнал «Вечерок». Для более успешного продвижения дела Александра вытянула из директрисы компьютер и не ошиблась. К ней потянулись, волшебный экран стягивал в кабинет различнейшие слои школьного населения, а на стенде второй год вывешивался какой-нибудь очередной номер «Вечерка».
Сегодня в клубе перед ней сидели семеро самых отъявленных колючек, беззастенчиво именующих себя журналистами.
– И что же приготовили нам наши «акулы пера»? Света, что пойдет в развлекательной рубрике?
– Думаю, анекдотов штук пять пустить, – черканула в тетради карандашом светловолосая девчушка, – только новенькие надо, я подобрала кое-что…
– У-у, пусть анекдоты лучше Михаил Алексеевич диктует, – почти в один голос взвыли начинающие писатели.
Михаил Алексеевич Дворнев вел у ребят труд, вернее, организовал при школе авторемонтную мастерскую, и любой желающий мог при необходимости заработать себе пусть небольшую, но живую копейку, хотя имелся в мастерской и постоянный штат из своих же вечерников, но уже более опытных и обученных ребят. Михаил Алексеевич возился с молодой порослью сутками напролет, прекрасно понимал и многое им прощал, за что и пользовался любовью всей вечерней школы.
– Ага, мало ему вашего автодела, вы еще и писать статьи его заставляете. Не пойдет, – категорично заявила Александра. – Думайте сами.
Думали ребята долго, шумно, перебивая и подсмеиваясь друг над другом. Расходились уже довольно поздно. Сегодняшний вечер был похож на многие другие – глобального не совершили, но расходились довольные друг другом.
Впереди Александры мелькнула коричневая куртка.
– Женя, подожди! Слушай, я говорила с Галиной Дмитриевной, мы сможем отправить тебя на курсы диджеев. Помнишь, ты говорил, что у тебя получается с этим делом?
– С делом-то, Александра Михайловна, получится, со временем – нет. До четырех я на работе, потом школа, когда мне еще курсы?
– Но ты же так хотел, – удивилась учительница.
– Хотеть не вредно, да только мне деньги настоящие нужны, а не удовольствия. – Светлые вихры спадали на смеющиеся глаза парня, – спасибо вам за заботу, честно.
Попрощавшись, Женька легко сбежал по ступенькам. Но он бежал не домой. Несмотря на поздний час, он несся туда, где вечером загораются неоновые огни, где от фонарей становится празднично, а из каждого ресторанчика льется своя музыка. Он бежал в центр города. Это было не близко, но там он встретит ЕЕ , и за спиной росли крылья.
Медленная, тягучая мелодия, казалось, сама раздевает ее, цветные блики скользили по бронзовому оголенному телу. Чувственно, со скрытой страстью, она освобождалась от остатков одежды. Рассыпая по груди золотую гриву волос, извивалась в эротическом танце королева стриптиза.
Музыка оборвалась на высокой ноте, затем заиграла снова, но уже другая красавица очаровывала зал. Даша забежала в раздевалку. Все! На сегодня все! Войдя в душевую кабину, девушка повыше заколола волосы и подставила лицо под прохладные струи. В этом ночном клубе Дарья Литвинова работала уже давно. Излишней тяги к своему ремеслу она не испытывала, но и стыдом себя не казнила. Работа как работа, зато платят прилично, а это главное.
Наскоро обтершись, Даша влезла в водолазку и стала натягивать джинсы. На сырые ноги узкие штаны налазили туго. Вбежали девчонки.
– Что, отпахала сегодня? Чего недовольная такая?
– Вот идиотство, говорю же, растолстела… – пыхтела стриптизерша. – Димочка этот, чтоб он пропал! За каждым граммом следит, козой чернобыльской дразнит.
– А ты как хотела? Зачем ему на сцене ползающие кости, а по тебе анатомию можно изучать. Мужикам ведь не организм нужен, а живая трепетная плоть!
Даша наконец застегнула непослушные штаны, спрятала волосы под шапочку и накинула дубленку.
– Пока, обаяшки!
– Беги, беги, там тебя твой уже заждался. Да, Даша, в понедельник новую программу будем отрабатывать, не забудь, Дима сказал.
Дима, Дима… Он распоряжается их временем, телами, даже имена придумал сам. Даша на работе была Дариной, Алла – Алисой, но больше всех «повезло» Тамарке, маленькой черноглазой хохлушке, она звалась Тарлеттой! Усмехаясь, Дарья-Дарина выскочила на улицу через невзрачную дверь черного хода. От дерева отделилась высокая фигура и метнулась наперерез девушке. Тут же Даша очутилась в крепких объятиях парня.
– Женя! Меня же от страха парализует!
– Ничего страшного, зато ты не сможешь танцевать перед этими сытыми рожами. А я тебя буду на инвалидной колясочке возить, заметь, вполне добровольно! – дурачился Женька.
– Жень, ну правда, пусти. Посмотри, вся дубленка вверх задралась. Хватит меня раздевать, моя работа на сегодня закончилась.
Он отпустил ее, поправил выбившиеся из-под шапочки пряди.
– Даш, брось ты эту работу. Давай распишемся и будем жить по-людски.
– Мы, по-моему, договаривались этой темы не касаться, – нахмурилась девушка. – Я, знаешь, не от роскошной жизни голыми ногами дрыгаю.
– И все же… Сейчас ты молодая, красивая, со стройной фигуркой, но… Это же не профессия! Что потом?
– А потом… – Даша мечтательно закатила глазки, – потом я выйду замуж за какую-нибудь сытую рожу и буду жить припеваючи.
– Дашенька, девочка, тебе в темноте плохо видно, но у меня тоже рожа не голодная.
– Это пока тебе мяса не показали.
– Зря ты так! На мясо я и правда давно не смотрел, но за свой фейс ручаюсь! – Женька болтал не умолкая, а Даша хохотала, забыв про усталость.
Дорога опять оказалась до ужаса короткой, а Женька готов был идти и идти. Возле подъезда остановились. Сейчас она легко бросит «пока», и он ее увидит только в школе, завтра вечером.
– Все, дошли. Пока? – девушка подошла к лифту.
Он притянул ее к себе. Глаза были так близко, что можно было разглядеть каждую ресничку. Близость пьянила. Даша решительно отстранилась.
– Нет, Жень, щупалки в подъезде – это не в нашем возрасте, согласись, – поднялась на ступеньку. – До встречи, отдыхай, завтра же выходные.
Ну вот! Значит, он ее увидит только через три дня и два вечера. Целая вечность! Придется «отдыхать», раз велено.
Однако отдохнуть Женьке Захарову не пришлось.
Около дома стоял милицейский «уазик», что-то неприятное шевельнулось внутри. Танька? Неужели что-нибудь с Танюхой? Дверь в квартиру была распахнута, несмотря на позднее время, туда-сюда сновали какие-то люди, некоторые были в милицейской форме. Кто-то повис на руке, мешая пройти в комнату. Рядом оказалась сестра.
По распухшему лицу катились слезы, тушь грязными разводами растекалась по щекам, а из перекошенного рта только страшный шепот:
– Маму убили, что ты стоишь! Маму убили. Женька! Мамы нет, как мы теперь?
– Тихо, тихо… Танюха, как нет? – оттолкнув соседку, ворвался в квартиру.
Вот кухня, а в маленьком коридорчике лежала на полу, неловко согнувшись, самая близкая и родная… Лежала мать.
Люди в форме, в штатском что-то чертили мелом, негромко переговаривались, просили не мешать.
1 2 3 4 5 6