.. Но отступать не хотел, вы – моя единственная надежда.
– Понятно, – пробормотала Надя, теребя подбородок. – Черт возьми, да ничего мне не понятно! – воскликнула она и уставилась на парня широко раскрытыми глазами. – Вы, кажется, что-то сейчас сказали или мне послышалось? О какой надежде вы говорите? То, что я Надежда, мне и без вас известно, только не ваша. Что я могу сделать? Что вы от меня хотите? – раздраженно сказала она.
– Ну вы же перепутали меня с каким-то Олегом... – неуверенно напомнил Александр.
– И что из того, что перепутала? Ведь вы же – не он, как ни тужься. Что эта похожесть вам может дать? – все больше и больше сердилась она, понимая, что отвертеться от этого парня просто так ей не светит.
– Ну как же? Если я на него так сильно похож, вдруг он мой родственник и сможет мне помочь? – упрямо продолжал рассуждать тот. – Через него я смогу узнать...
– Ты что, страдаешь еще и тугоухостью, помимо провалов в памяти? – прикрикнула Надежда, даже не заметив, что перескочила на «ты». – Я же сказала, что Олег в тюрьме сидит. Как он может тебе что-то сказать и чем-то помочь? Его на двадцать лет посадили, за убийство, и, кстати, не за одно! Ты намерен поселиться в моем доме на этот срок, чтобы его дождаться? – ехидно прищурилась она.
– А кого он убил? – поинтересовался Александр, стараясь не обращать внимания на раздражение девушки.
– Он никого не убивал, он организовывал это дело, – хмуро ответила та. – Котов Олег был президентом компании по строительству, продаже и обмену недвижимости. Говорят, что вроде бы множество одиноких людей убрали по его приказу, за их квартиры, которые находились в центре города, в престижных местах и не менее престижных домах. Там что-то еще криминальное было, связанное с откатами по строительству, ипотекам, устранением конкурентов, – брезгливо сморщилась она. – Точно ничего не могу сказать, говорю только то, что слышала от людей. Суд был закрытым, туда вообще никого не пускали, да я и не пыталась попасть. И вообще, если честно, я не очень-то всем этим интересовалась... Противно как-то об этом думать, ведь я за Олега замуж собиралась... в общем, неважно. Ты лучше скажи, что мне теперь с тобой делать?
– Я не знаю, – растерянно пожал молодой человек плечами. – Пока ничего не могу придумать.
– Может, в милицию пойти? – предложила Надя. – Пусть они покажут твою фотографию по телевизору. Вдруг кто-нибудь из родственников тебя узнает?
– Не надо, – испуганно замахал руками Александр. – Я не хочу в милицию!
– Почему? – прищурилась Надежда. – Если ты просто человек, с которым случилось несчастье, и ничего не помнишь, почему ты так боишься милиции?
– Я не знаю!
– Зато я знаю, – рявкнула девушка. – Значит, ты специально все придумал, да? Прикинулся бедной овечкой, а я уши и развесила? Ничего у тебя не выйдет, не на ту напал. А ну признавайся как на духу, кто ты такой? – топнула она ногой.
– Я тебе не соврал, честное слово. Я в самом деле ничего не помню до того момента, как очнулся в клинике! У меня проскальзывают иногда какие-то воспоминания, словно мимолетные вспышки, только я их зацепить никак не могу, чтобы вытащить на поверхность. Очень надеюсь, что в конце концов это пройдет и я все вспомню, а пока... Я не пойду в милицию, хоть убей!
– Но почему?
– Меня снова отправят туда... в клинику, – упавшим голосом ответил молодой человек. – Я не хочу обратно.
– А что там было такого страшного? Почему ты так боишься?
– Я не боюсь, – пояснил Александр. – Просто чувствую себя... очень странно. Ты меня пока ни о чем не спрашивай, если можешь, мне нужно хорошо подумать, вспомнить... Не сейчас, как-нибудь потом я тебе обязательно расскажу, но только не теперь, – прошептал он. – Мне бы только вспомнить.
– Хорошо, потом, значит, потом, – не стала возражать Надя, пристально наблюдая за растерянностью молодого человека. Каким-то шестым чувством она ощущала, что он говорит правду, и только здравый смысл и естественный инстинкт самосохранения заставлял ее держаться настороже. – Ты есть, кстати, хочешь? – неожиданно спросила она, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, повисшее в воздухе.
– Как волк, – откровенно признался Александр. – Я ведь в тот магазин и зашел, чтобы купить поесть, да вот тебя случайно встретил, пришлось без покупок убегать, – сказал он. – Мне почему-то кажется, что это Господь сжалился и послал мне тебя.
– И зачем, интересно, Богу понадобилось именно меня тебе подсунуть? – проворчала Надежда.
– Наверное, для того, чтобы ты помогла мне разобраться.
– В чем?
– В моей жизни.
– Охренеть! – всплеснула девушка руками. – Ну и чего же ты от меня ждешь? Чем я могу тебе помочь в твоей жизни? – прищурилась она и сложила руки на груди. – Я частным сыском как-то не пробовала заниматься. Для меня Уголовный кодекс – темный лес и даже непроходимые джунгли. А вдруг ты окажешься каким-нибудь преступником, что мне тогда с этим делать? Я, видишь ли, далека от всяких криминальных дел, и профессия у меня совершенно мирная.
– Нет, я не думаю, что могу быть преступником, – возразил Александр.
– Почему это?
– Я не чувствую в себе таких наклонностей. Ведь у человека, страдающего амнезией, остаются какие-то рефлексы, предрасположения и тому подобное. Так вот, мне кажется, что я – добрый, послушный и хороший, – улыбнулся он по-детски обезоруживающей улыбкой.
– Что ты от меня хочешь, добрый и послушный? – усмехнулась Надя. – Только говори конкретно, – предупредила она.
– Я же тебе только что сказал: помоги мне! У меня в Москве совершенно никого нет, – развел парень руками. – Кажется... никого нет, я точно не знаю, а если еще точнее, то просто не помню.
– И что дальше?
– Приюти меня, пожалуйста, пока я буду искать... узнавать, кто я такой и что я такое... Ну и помоги мне в этом, если можешь, конечно, – смущенно проговорил Александр и умоляюще посмотрел на Надю.
– Это как – помочь? Попробую разобраться... если получится, конечно. А вот насчет того, чтобы приютить, это ты, парень, по-моему, здорово погорячился, – возмущенно выговорила та.
– Почему погорячился? А куда же мне тогда деваться-то? – наивно хлопнул глазами Александр.
– Вот навязался на мою голову, – пробормотала Надежда. – Мне-то какое дело, куда ты денешься? До того как сюда приперся, что ты целых пять дней делал?
– Сейчас лето, тебя каждый кустик приютит. Но я очень устал от этого, – откровенно признался он. – Ты же не выгонишь меня на улицу, правда?
– Ты хочешь сказать, что я должна тебя впустить к себе в дом? Ну ты и нахал! – воскликнула девушка.
– Я не нахал, – возразил Александр. – Просто мне деваться больше некуда, – упрямо повторил он. – Ты не представляешь, до чего противно быть бездомным.
– А я здесь при чем?
– Ты ни при чем, согласен, но... Если у тебя есть какой-нибудь сарайчик, я вполне могу и там расположиться.
– У меня нет никакого сарайчика, только гараж.
– Гараж тоже подойдет.
– Но я не сдаю его в аренду, там стоит моя машина, – заметила девушка.
– Пусть стоит, это даже хорошо, я в ней спать буду, – улыбнулся молодой человек.
– Это невозможно, у меня очень дорогая машина, и я никому не позволю в ней спать, – решительно отмела эту идею Надя.
– Что с ней будет-то? – удивился Александр. – Я очень аккуратно буду с ней обращаться.
– Нет!
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – грустно спросил молодой человек.
– Да, то есть нет, – растерялась Надя. – Иди в гостиницу, там тебе будет удобнее, чем у меня.
– Как ты себе это представляешь? Ты же знаешь, что без документов это невозможно, это первое, а второе... у меня нет денег, чтобы снимать номер в гостинице. В этих чужих брюках было совсем немного, всего две тысячи триста рублей, и я уже почти все потратил. Есть-то нужно было, на дорогу тоже, да вот, чтобы за твоей машиной проследить, пришлось раскошелиться. Того, что у меня осталось, не хватит даже на одну ночь в гостинице.
– Вот навязался на мою голову! И зачем я только поперлась в этот супермаркет? Что мне прикажешь с тобой делать?
– Не знаю, – пожал плечами Александр. – Ты, конечно, можешь меня выгнать на улицу, и я не буду с тобой спорить, уйду... Правда, не знаю, куда мне теперь идти и что делать. Я так устал от этой неизвестности, и вообще, уже схожу с ума от всего, что со мной происходит, – тяжело вздохнул он.
– Как я могу тебя оставить в своем доме, когда совершенно не знаю, кто ты такой на самом деле? – неуверенно заметила Надежда: в ее груди зашевелилось что-то, очень похожее на жалость.
– Я и сам этого не знаю, – горько усмехнулся Александр.
– Я совсем не уверена, что ты... что ты говоришь мне правду.
– Я говорю правду.
– А я не верю, – уперлась Надя.
– И что мне прикажешь с этим делать? Ведь заставить тебя поверить я не могу.
– Как тебе удалось сбежать из клиники?
– Я уже рассказал: там начался пожар и я воспользовался суматохой.
– А, ну да, действительно, – согласилась девушка. – В такой тупик ты меня загнал, что все из головы вылетело. Разве тебе не хотелось узнать у врачей, что с тобой произошло и как ты туда попал?
– Конечно, хотелось, что я и сделал в первую очередь, как только пришел в себя. Я спрашивал всех подряд: и врачей, и медперсонал, которые заходили в мою палату, но в ответ слышал полнейшую ахинею.
– В каком смысле?
– Можно, я сейчас не буду ничего рассказывать? – спросил Александр. – Как-нибудь потом, ладно? Завтра, например. Ты только не обижайся на меня, – попросил он, увидев недовольный взгляд девушки. – У меня страшно разболелась голова, она у меня часто болит, и в клинике мне каждый вечер делали уколы.
– Признаюсь тебе честно, у меня чешутся руки, чтобы все-таки позвонить в милицию, – схитрила та, внимательно наблюдая за реакцией Александра.
– Ты можешь звонить куда угодно, но я сказал тебе правду, – обреченно махнул тот рукой. – В милицию так в милицию. Лучше пойти в тюрьму, как вору и разбойнику с большой дороги, чем обратно в клинику в качестве пациента. У тебя есть что-нибудь обезболивающее? – сморщился Александр, и Надя, увидев его побледневшее лицо, поняла, что он не врет.
– Сейчас посмотрю в аптечке, что-нибудь должно быть, – сказала она и торопливо направилась на кухню.
– Что случилось? – поинтересовалась мать девушки, когда увидела, как та роется в аптечке.
– Голова разболелась, – ответила Надя. – Таблетку хочу принять.
– Замуж тебе пора, тогда и голова болеть не будет, – проворчала женщина.
– Причем здесь это – муж и моя голова?
– Все взаимосвязано, девочка моя, и не нужно прикидываться наивной, словно тебе это неизвестно. Слава богу, ты достаточно взрослая, чтобы понимать это.
– И что ты предлагаешь? Повесить себе на лоб вывеску: «Ищу мужа»? – прищурилась Надежда.
– Привередничать не надо, вот что. А то у тебя все не так да все не эдак. У одного нос слишком некрасивый, у другого ноги кривые, а третий не умеет пользоваться салфетками.
– Мама, что за глупости? – возмутилась девушка. – Когда я такое говорила?
– Память короткая, как я погляжу. А кто забраковал Эдуарда, сына моей приятельницы? – напомнила Вера Семеновна. – Человек положительный, не пьет, не курит, зарабатывает хорошо.
– Ага, и каждую копейку, которую потратил, в свой блокнот записывает, – фыркнула Надежда. – Он не пьет и не курит только потому, что ему денег на это жалко, а на халяву еще как выпьет и добавки попросит.
– Тебе не угодишь, – поджала Вера Семеновна губы. – Он не жадный, а рачительный хозяин.
– Я лучше в старых девах останусь, чем за такого «рачительного хозяина» замуж пойду. Все, мам, давай этот вопрос закроем, не хочу даже вспоминать об этом вашем Эдуарде, – оборвала девушка спор. – Мне пока и одной хорошо.
– Я уж вижу, как тебе хорошо, – проворчала мать. – Ты молодая женщина, и у тебя должен быть мужчина, это природа, и с ней не поспоришь.
– Это в тебе сейчас доктор говорит или обеспокоенная мама? – засмеялась Надя.
– Двое во мне говорят: одновременно и доктор, и мать. И нечего надо мной смеяться, как ни крути, а я права.
– Права, мам, конечно, права, – согласилась Надя, обнимая мать за плечи. – Обещаю, что в этом году очень хорошо подумаю о том, как завязать со своей холостяцкой жизнью, – засмеялась она. – Правда подумаю, вот тебе крест, – размашисто перекрестилась девушка, увидев, с каким сарказмом хмыкнула Вера Семеновна. – Мам, ты думаешь, что мне самой не хочется иметь нормальную семью, чтобы с мужем, с детьми? Еще как хочется, просто я стараюсь виду не показывать.
– Если бы хотелось, давно бы все это имела, – проворчала та.
– Хотеть не вредно, мамочка, – вздохнула Надя. – Только одного хотения мало. Для этого нужно встретить того единственного, с которым и в горе, и в радости, как у вас с папкой. Только где ж его взять, такого?
Глава 3
– Спасибо большое, Наденька, – улыбнулся молодой человек, съев последний бутерброд. – Наелся до отвала. Твоя мама не очень удивилась, что ты целую тарелку бутербродов в комнату отнесла?
– Нет, она и не заметила ничего, – махнула девушка рукой. – Слишком занята готовкой, у меня завтра день рождения, и я попросила ее помочь.
– У тебя день рождения? Надо же, как неудобно, – пробормотал Александр. – Я тебя поздравляю и прошу прощения, что не могу подарить подарок. При первом же удобном случае я обязательно исправлю эту несправедливость. Но зато я от всей души хочу, чтобы твои желания сошли с ума от твоих возможностей, – улыбнулся он. – И чтобы еще очень много лет ты оставалась такой же красивой, как сейчас.
– Спасибо, ты очень галантен.
– Сколько же тебе завтра стукнет?
– Кажется, я погорячилась, сказав, что ты галантен, – проворчала Надя. – Кто же о таких вещах спрашивает у женщины?
– Извини, я не подумал, – смутился Александр.
– Ладно, так уж и быть, извинения приняты, – усмехнулась девушка.
В это время в комнату заглянула Вера Семеновна и моментально превратилась в соляной столб.
– Олег? Тебя что, отпустили?!
– Мамочка, ты ошиблась, это не Олег, это Саша, – глупо заулыбалась Надежда, совершенно не ожидавшая появления матери.
– Братья, что ли?
– Да, то есть нет... вернее, да, – растерялась девушка, не зная, что сказать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5