Составишь мне компанию?
Конечно, я согласилась.
От метро до нужного нам дома, расположенного на улице Клары Цеткин, можно было доехать на трамвае. Но Алла решила пройтись пешком.
— Хочу посмотреть, что это за район, — заявила подруга.
Район оказался неплохим. Обилие магазинов и разных ремонтных мастерских приятно радовало глаз. По дороге нам попались даже прачечная и химчистка. Прохожие, спешившие с работы домой, выглядели весьма прилично, бомжи не валялись на тротуаре, а нищие не выпрашивали подаяние. В общем, вполне подходящее для проживания место.
— По документам квартира проходит как однокомнатная, — возбужденно тараторила Алла. — Комната — двадцать метров, кухня — десять. Но там есть небольшое помещение с окошком, которое считается кладовой. Ты представляешь — шесть метров под кладовую! Конечно, я поставлю туда кровать, и у меня наконец-то будет своя спальня. Естественно, такая квартира стоит дороже, чем я рассчитывала. Своих денег мне не хватает. Я уже договорилась на работе, что займу пару тысяч баксов. Господи, да я просто не могу поверить своему счастью! Отдельная квартира! Моя!
— А кто там сейчас проживает? — попыталась я вернуть подругу с неба на землю.
— Одинокая пожилая женщина, у которой большие проблемы со здоровьем. Риелтор дал мне понять, что максимум через полгода квартира освободится. Представляешь? — Мне показалось, что в голосе Аллы звучат радостные нотки.
Вообще это какая-то дикость. У меня просто в голове не укладывается, как старики, владельцы квартир, решаются продавать недвижимость с отсрочкой заселения. Своим поступком они вводят людей в сильнейшее искушение.
Не то чтобы покупатель строил коварные планы ускорить смерть пенсионера, подсыпав ему стрихнинчику в кефир, — это, конечно, крайность. Но ведь ясно, что квартиры по этому механизму покупают люди скромного достатка и доведенные жилищными трудностями до отчаяния. Они выложили за недвижимость свои деньги, порой все, что им удалось скопить за долгие годы, и у них появляется естественное желание отпраздновать наконец новоселье. А тут старушка. Цветет и пахнет. Ежемесячно получает от покупателя немалую прибавку к пенсии и умирать не собирается. Наоборот: планирует сделать пластическую операцию и поехать на отдых к морю. Чтобы поправить здоровье. Разве можно удивляться тому, что однажды у покупателя мелькнет подлая мыслишка: «Что-то зажилась наша бабка, пора бы и на погост…» Конечно, он тут же этого устыдится, сам себя одернет и пожелает долгих лет Аглае Тимофеевне. Но мыслишка вскоре появится вновь и уже не будет встречена с таким ужасом. А через пару лет она, глядишь, превратится в стойкое убеждение: «Старуха зажилась!»
А каково это — жить, зная, что есть люди, которые с нетерпением поджидают твоей смерти? Разве похоже это на счастливую старость? Нет, это скорее смахивает на инфаркт миокарда, гипертонический криз и другие варианты скоропостижной и безвременной кончины.
Занятая подобными размышлениями, я не заметила, как мы добрались до места. Дом, в котором Алла собиралась приобрести жилье, оказался добротной сталинской постройкой из светлого кирпича. Подруга набрала на домофоне номер квартиры, и нам тут же открыли дверь, не спрашивая, кто там.
В лифте Алла нажала на кнопку с цифрой «8».
— Последний этаж, — с легким сожалением сказала она. — Но это лучше, чем первый.
На звонок дверь открыл высокий и очень худой мужчина. Он был одет в черный костюм и черную же водолазку и выглядел на все пятьдесят лет.
— Это Люся, моя подруга, — представила меня Алла.
— Аркадий Васильевич Бабиченко, риелтор, — церемонно поклонился мужчина, продемонстрировав проплешины на макушке. — Проходите, пожалуйста, мы вас ждем.
В прихожей Аркадий Васильевич помог нам снять пальто и проводил в комнату. В ней царил полумрак. Лишь неярким светом горела лампа около кровати, отбрасывая причудливые тени на стены и потолок. Сначала мне показалось, что незастеленная кровать пуста. Но тут же я заметила в высоких подушках бледное лицо с заострившимся носом. Лицо зашевелилось, из-под пухового одеяла появилась тонкая рука, и стало понятно, что в кровати лежит пожилая женщина. Она была далеко не в лучшей форме: руки мелко дрожат, лицо осунулось, под глазами черные круги, седые пряди в беспорядке разметались по белой подушке.
— А вот и наша Виолетта Владленовна, — преувеличенно бодро воскликнул Аркадий Васильевич, делая широкий жест в сторону кровати. Таким тоном врач говорит у постели пациента, дни которого сочтены.
Мы с Аллой назвали себя, после чего повисло неловкое молчание. Взглянув на оробевшую подругу, я поняла, что от ее недавней эйфории не осталось и следа. Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Зато старушка неожиданно оживилась и обратилась к Алке:
— Аркадий Васильевич сказал мне, что у вас сын?
Подруга кивнула.
— Как это, должно быть, хорошо — иметь детей. Без них нет настоящей семьи. А мне, знаете ли, не довелось. Сначала училась, потом работала, думала — успею еще. А потом неожиданно стукнуло сорок лет, и о потомстве пришлось забыть. Навсегда.
Виолетта Владленовна попыталась приподняться повыше, но закашлялась и опять сползла вниз. Из-под одеяла ее голос раздавался немного глухо:
— Уж извините, что встречаю вас в таком виде, я приболела. Ничего серьезного, небольшая простуда. Но доктор все равно советует отлежаться. В моем возрасте, знаете ли, рисковать не стоит.
Мы с Аллой синхронно кивнули: конечно, не стоит.
Сзади раздалось слабое дребезжание. В комнату вошла карлица со скорбным лицом. На своих маленьких ручках она несла поднос с двумя гранеными стаканами, в которых плескалась бледно-коричневая жидкость. Стаканы тихо подрагивали в такт ее шагам.
— Пожалуйте чаю, — торжественно сказала карлица высоким детским голоском.
Мы с подругой так же одновременно замотали головами, отказываясь от угощения.
— Поставь ко мне, Ангелина, — проворчала Виолетта Владленовна. — В последнее время у меня появились сильные приступы жажды. Врач посоветовал мне лечение на средиземноморском курорте. Я, собственно, потому и решила продать квартиру, чтобы поехать на три месяца в Италию. На это нужны дикие тысячи! Да не рублей, а долларов. Конечно, это огромный риск — продавать квартиру с отсрочкой заселения. Но я вижу, что вы люди порядочные, не обманете старуху…
Виолетта Владленовна замолкла, из-под одеяла раздалось негромкое ритмичное посапывание. Видимо, бабулька утомилась и заснула.
Риелтор, до этого молчаливой тенью стоявший около стены, зашептал:
— Ну, не будем больше беспокоить хозяйку. Я предлагаю осмотреть квартиру и еще раз обсудить все детали договора.
Мы втроем на цыпочках вышли из комнаты. Карлица осталась сидеть около спящей.
Сначала Аркадий Васильевич показал нам кладовую, затем туалет с ванной, а закончил экскурсию кухней. Несмотря на плохое состояние и настоятельную необходимость ремонта, квартира, несомненно, была лакомым кусочком. Высокие потолки, широкий коридор и особенно дополнительная комната произвели впечатление даже на меня, а что уж говорить об Алле. В глазах подруги опять загорелась надежда.
Риелтор плотнее прикрыл дверь кухни, предложил нам сесть на шаткие табуретки и скорбно произнес:
— Ни в какую Италию Виолетта Владленовна не поедет. От нее скрывают правду, она даже не подозревает, насколько серьезно больна. У нее осложненная пневмония, которая на фоне других хронических болячек просто не дает никаких шансов на выздоровление. Врач по секрету сообщил мне, что ее ждет постепенное угасание. Но у старушки нельзя отнимать надежду. Возможно, она только и живет этой мыслью о Средиземноморье. Естественно, все окружающие поддерживают ее иллюзию.
— Кстати, а кто эта карлица? — спросила я.
— Ее зовут Ангелина, она помогает Виолетте Владленовне по хозяйству. Ангелина уже давно здесь живет, лет десять, ночует в кладовке, на топчане.
— А куда она потом пойдет, после… ну, когда все закончится? — Я боялась произнести слово «смерть», но риелтор меня отлично понял:
— Должно быть, пристроится в другую семью. Недорогая и старательная прислуга нужна многим.
У меня защипало в носу. Умирающая старуха, худой Аркадий Васильевич, весь в черном, как ангел смерти, и карлица, ищущая нового пристанища, — все это было так тяжело, так печально. Алла глубоко вздохнула. Аркадий Васильевич посмотрел на подругу понимающим взглядом и дотронулся до ее руки своими костлявыми пальцами:
— Вы ни в чем не виноваты. У каждого свой срок. Это судьба. Так почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Тем более что старушка сама хочет продать квартиру, даже настаивает на этом… Впрочем, если вы откажетесь, я не обижусь. У меня есть в запасе другие покупатели.
— Нет-нет, — поспешно ответила Алла, — я согласна.
В результате они договорились, что в ближайшие дни Алла соберет по знакомым недостающие деньги, после чего подпишет договор пожизненного содержания с иждивением.
Обратно до метро мы ехали на трамвае. Когда пустой вагон весело зазвенел на повороте, Алла сказала:
— Ты знаешь, я предложу Ангелине пожить в квартире до тех пор, пока она не найдет новое место. Я не зверь какой-нибудь, чтобы выгонять человека на улицу. О, идея! Я сама найду ей работу! Спрошу у своих клиентов, среди них попадаются обеспеченные люди. Тебе, кстати, прислуга не нужна?
Я с изумлением уставилась на подругу. Вероятно, сегодняшние события так сильно подействовали на Алку, что у нее начисто отшибло память. Она забыла, в каком «дворце» я обитаю: одиннадцать квадратных метров на комнату, пять — на кухню, совмещенную с прихожей, полтора метра — на туалет, совмещенный с сидячей ванной. Квартира-«пенал» типовой серии «Живи и ни в чем себе не отказывай». Для полного счастья мне как раз не хватает горничной, кухарки и дворецкого. И чтобы все — с проживанием.
Глава 3
Жизнь — это то, что происходит, пока мы строим планы. Горько сознавать, но мои планы похудения закончились полным провалом. На шестой день диеты, встав на весы, я с ужасом обнаружила, что прибавила 3 килограмма. И это вместо того, чтобы, как было обещано, сбросить 5! А ведь я честно соблюдала все условия диеты и оголодала до такой степени, что меня замучили гастрономические галлюцинации. Ради чего были все эти жертвы?!
Полная праведного негодования, я тут же отправилась в магазин и накупила кучу разных вкусностей: курицу-гриль, вафельный торт, замороженную пиццу с салями, готовый салат «Огненная рапсодия» с креветками и апельсинами. Вернувшись домой, я устроила себе настоящий пир. И плевать, если после подобного чревоугодия стрелка весов еще больше отклонится вправо. Нельзя отказывать себе в невинных радостях жизни.
К тому же я поняла, что голодание абсолютно противопоказано людям творческих профессий. Во время диеты я не смогла написать ни строчки: садилась за компьютер, создавала новый документ и лишь тупо смотрела на экран. Почему-то без шоколада и пирожных вдохновение отказывалось меня посещать. Мне даже пришлось позвонить на работу и соврать, что у меня сломался ноутбук и поэтому я не смогу сдать вовремя статью. Редактор согласилась внести изменения в план, но тон ее голоса явственно свидетельствовал: еще одна такая выходка может стоить мне работы. И тогда уже мое голодание пойдет естественным путем.
Вновь поступившие калории придали силы моему организму, и я принялась раздумывать о новой статье про мошенников. Дело в том, что как раз сейчас в нашей газете публикуется одно рекламное объявление, которое меня очень настораживает. Вот оно: «Требуются девушки крупной комплекции для рекламы одежды в журналах и каталогах. Оплата очень высокая. Телефон…»
Объявление повторяется уже месяц, и это вызывает у меня подозрения. Неужели до сих пор никто не подошел на вакансию? Так ли уж много выходит в Москве каталогов одежды для полных женщин? Ведь журналы «Burda Plus» и «Diana» печатаются за границей. Ох, чует мое сердце, что здесь дело не чисто.
Решено — сегодня же выясню, у кого хватает наглости наживаться на полных дамах. Я набрала номер телефона, указанный в объявлении, и мне ответил мелодичный женский голос:
— Агентство «Шарм».
— Я по поводу съемки для каталогов и журналов. Какой размер одежды должны носить претендентки?
— А у вас какой? — быстро спросила девушка.
— Пятьдесят четвертый, — зачем-то соврала я. На самом деле у меня пятьдесят шестой.
— Вы идеально подходите, как раз ваш размер у нас в дефиците.
— А как насчет заработка?
— Оплата высокая, от тысячи долларов в месяц. Многие наши кандидатки даже бросили основное место работы, теперь только снимаются. Чтобы получить заказы на съемку, вам необходимо внести свою кандидатуру в банк данных нашего агентства. Приезжайте прямо сейчас, наш адрес: метро «Октябрьское Поле»…
Наскоро собравшись, я отправилась в путь.
Через час я была в агентстве. Меня радушно встретила менеджер Ольга — та самая, что разговаривала со мной по телефону. В офисе повсюду были разложены журналы мод для полных: «Burda Plus», «Diana» и «Шик».
— Вы сотрудничаете со всеми этими изданиями? — выдавила я из себя восхищенный возглас. — А я как раз по ним шью себе одежду!
Ольга рассмеялась:
— Если все сложится удачно, вы тоже появитесь на их страницах. А для этого, как я уже говорила, надо попасть в банк данных нашего агентства. Это стоит двести рублей. Также необходимы ваши фотографии размером десять на пятнадцать сантиметров, в полный рост, в одежде, четыре штуки. Конечно, они должны быть выполнены профессионалом по подготовке портфолио. У вас есть такие знакомые?
— Нет… — притворно огорчилась я.
— Не беда. Наш фотограф сделает вам отличные снимки всего за четыреста пятьдесят рублей. Но самое главное — у вас должен быть видеоролик. Только в этом случае гарантируется высокооплачиваемая работа по демонстрации одежды на подиуме. Имейте в виду: другие агентства дерут за ролик двести баксов, мы же никого не обманываем и просим всего сто долларов.
1 2 3 4 5 6