Для одних предел мечтаний - сумка от «Луи Вюиттон». Для других - загородный дом, пять детей и золотистый лабрадор. Для третьих - пост генерального директора и золотая кредитка. Но Маша не знает, чего хочет от этой жизни - она уверена лишь в том, что не готова быть как все: вставать в семь утра, возвращаться домой вечером, ужин, новости, сериал, «Дорогой, у меня болит голова!» и вылазки на природу по воскресеньям. Тяжело быть обычной, особенно, если начальница - твоя ровесница - ездит на «Порше». Но вдруг в жизни Маши происходят из ряда вон выходящие события. Новая работа - лучшая в мире, новые подруги - зажигательные тусовщицы, новый мужчина - симпатичный, интересный, богатый! Кто бы мог догадаться, что все это лишь интриги Добра и Зла! Чью сторону принять? Выбор за ней!

Арина Холина
Дьявол за правым плечом

Арина Холина
Дьявол за правым плечом
Глава 1
О чем говорят культурные девушки с высшим образованием и положением в обществе, когда собираются вместе?
О половых извращениях, автомобилях, о первом мужчине, о налогах - и как от них избавиться, об анальном сексе - против большинством голосов, о Ксении Собчак - как самые настоящие злобные стервы, о политике США по отношению к странам так называемого третьего мира, о том, у кого какие проблемы в постели с текущим мужем, бойфрендом или парнем на одну ночь, и надо ли менять свою фамилию на фамилию мужчины, с которым вы, возможно, собираетесь пожениться.
- Менять фамилию - это хуже анального секса! - уверяла всех Варя, размахивая полной, до краев, рюмкой текилы. - Я вообразить не могу, что вот жила всю жизнь Смирновой, а потом буду Воробьевой! А потом Сорокиной, Галкиной и какой-нибудь Файнзильберг! И что?
- Что? - спросила Дина, сползая с дивана на пол.
- А почему бы мне тогда еще и имя не поменять? - возмущалась Варя. - На такое, какое мужу больше нравится?
- Слушайте, я так ничего и не поняла - почему они расстались? - обратилась Марина к Дуне.
- Потому что у нее было три высших образования, четыре диплома с мидовских курсов - французский, немецкий, английский, испанский и зарплата в семь тысяч долларов, и все это в двадцать пять лет! - с кухни крикнула Дуня, которая полчаса назад завладела вниманием аудитории, рассказав, что ее брат - красавчик, по которому умирали все подруги, разошелся с девушкой, с которой встречался шесть лет.
- А она ходила в туалет? Она, вообще, человек? - отозвалась Маша.
- Не уверена! - Дуня показалась с бокалом мартини, куда только что добавила водки. - У нее на это просто времени не было. Вот он и не выдержал такого давления.
- Подожди, а дети? - очнулась Дина и толкнула Варю. - Им-то что делать с фамилией?
- А что дети? Дети у меня Ивановы, а я потом стану Петровой, и опять все через жопу! - фыркнула Варя.
- Давайте пригласим водопроводчика! - очнулась Оля, которая уже полчаса тихо валялась на диване.
Все замолчали.
- Зачем? - спросила наконец Дуня.
- Водопроводчики работают круглосуточно, а мне так нужно мужское внимание! - с тоской воскликнула Оля. - Ко мне недавно такой хорошенький водопроводчик заходил - просто дуся! Молоденький, чистенький...
- А давайте позвоним и узнаем, симпатичные у них здесь водопроводчики или нет! - поддержала ее Варя.
- У нас жутко несимпатичные, старые и пьяные сантехники! - отрезала Дуня, входя в комнату. - И вообще!.. - Она закинула телефон куда-то на книжные полки и рухнула на кровать. - Ко мне позавчера приходили такие электрики - просто лапочки, я совсем обалдела!..
- Слушай, а ты вообще могла бы выйти замуж за сантехника? - набросилась Маша на Олю.
- С какой стати? - вскинулась та. - Я что, в университете училась, два года корячилась с десяти до десяти на зарплате младшего менеджера и сейчас руковожу двадцатью сотрудниками для того, чтобы выйти замуж за водопроводчика? Я для того Бердяева с Монтенем читала?
- Ну и не ...зди! - расхохоталась Маша. - Дружи с ботаниками!
- Да я уже полгода ни с кем не дружу - даже платонически! - Оля всплеснула руками. - В этом и проблема! Я даже купила порнушку - просто чтобы не забыть, как это делается!
- Бедный мой мальчик, я его увижу только через месяц! - взвыла Марина. - Бедный мой «мерседесик», стоит сейчас в противном сервисе... Ну как я без него?
- Что за порнушка? - заинтересовалась Дуня. - Немецкая? Американская и немецкая - самые лучшие, французы порно вообще не умеют снимать, а русские все в какую-то классику лезут, тоже мне, интеллектуалы питерские...
До шести утра они никак не могли разойтись - и вроде уже все засобирались, и принялись обзванивать службы вызова такси, но при одной лишь мысли, что девичник скоро закончится, находились новые, все более увлекательные темы для разговора. И когда Маша наконец вышла на улицу, где моргнула фарами желтая «Волга», ей было так хорошо, словно она отдохнула в швейцарском санатории. И ни капельки не хотелось думать о том, что послезавтра на работу, что где-то там существуют проблемы, клиенты, начальство, корпоративный дресс-код и прочая ерунда, от которой в конце дня голова наливалась тяжестью и ломило спину.
Маша села на заднее сиденье, открыла окно, закурила и уставилась на серое, пасмурное утро, которое вполне могло обернуться солнечным, теплым апрельским днем.
Улицы оживали - неслись машины, дворники шуршали метлами, грохотала стройка, и в этом рождении нового дня отчего-то было столько предчувствий, что сейчас жизнь уже не казалась рутиной, клеткой, из которой есть только один путь - в страшное неизвестное.
Иногда на Машу наваливалась депрессия, и будущее выглядело черным и жутким - как дно высохшего океана. И жить не хотелось. Потому что годы идут, задница делается все шире, зарплата тратится все быстрее - кремы для лица с возрастом становятся все дороже, экология портится не по дням, а по часам, на Солнце появляются пятна, на лице - тоже, а смысла во всем этом как не было, так и нет. И тогда Маше казалось, что она никогда не купит двухэтажную квартиру с двумя спальнями в дивном, красного кирпича шестиэтажном доме с уютным двориком (розы, кустарник, клумбы с фиалками и дивные пионы); что никогда у нее не будет упоительного романа «умерли в один день» со стройным, поджарым блондином, который зарабатывает кучу денег, но при этом выглядит, как Билли Айдол в лучшие годы; и никогда она, в шикарном платье от «Элли Сааб», не произнесет проникновенную, но остроумную речь на вручении Оскара.
Но если Маша сравнивала себя с соседкой этажом выше, то казалась себе деловой продвинутой женщиной на гребне успеха. Соседка работала риелтором, жила в однокомнатной квартире у матери (которая временно переехала к бойфренду, но всегда могла вернуться - любовник как-то очень не вовремя уходил в запой), одевалась на рынке в Черкизово, и ее парень уже четвертый год не мог выдавить из себя в качестве комплимента ничего, кроме как «у тебя классная жопа». Парень приходил, требовал свежей домашней еды, ругал «Дом-2», «Мою прекрасную няню» и Тину Канделаки, смотрел 7ТВ - все программы про рыбалку, иногда занимался с соседкой сексом, курил в ванной и через всю кухню нес ложку с сахаром к чашке с чаем.
Но когда Маша встречалась со школьной подругой Никой, которая работала финансовым консультантом - приходит к ней, допустим, Абрамович и, пуская скупую мужскую слезу, сообщает, что из годовой прибыли куда-то делись пятьдесят миллионов долларов, а она, Ника, рисует всю схему и выискивает места, откуда утечка, - и зарабатывает Ника по шестьсот тысяч долларов в год, и проблемы у нее - покупать «Форд Мустанг» 1967 года или «ну его на фиг», потому что у «Бентли» есть фирменный сервис...
Или когда она встречалась с институтской подругой Аей, у которой и в то время был нереально богатый папа, а теперь - несколько жутко модных и действительно очень хороших магазинов одежды, где Маша даже с супердружественной и одновременно сезонной скидкой не могла купить хотя бы трусики...
То есть Маша хорошо зарабатывала. И у нее была своя квартира. Причем не где-нибудь в Коньково или в Тушино, а на Патриарших прудах. То есть не совсем на прудах - формально в переулке между Пушкинской площадью и Малой Бронной, но до прудов - две минуты ползком, а до Кремля - пятнадцать прогулочным шагом. Но ее «хорошо зарабатывала» разбегалось на рестораны, недорогие тряпки и дорогую обувь, на спа-салоны и прочую «красивую жизнь», без которой Маша жить отказывалась категорически.
Маша иногда пугалась своей безалаберности и расточительности: а как же старость? а как же дача на берегу реки? - но когда она ехала в такси и говорила: «Давайте по бульварам», и водитель смотрел на нее в зеркало заднего вида с таким неподдельным ужасом и ломился через Третье кольцо... И, разумеется, зависал в Лефортовском туннеле, где необыкновенно приятно стоять в пробке, а уж особенно в жару - и ехать полтора часа эти три километра, вдыхая раскаленный воздух, насыщенный выхлопами, особенно от солярки... Но водитель упорствовал - лишь бы не видеть этот страшный центр, в котором в час пик на бульварах «Ягуары» бодаются с «Хаммерами», которыми зачастую управляют девушки, что само по себе невыносимо, - и она понимала, что очень не хочет, как и этот водитель, прожить жизнь с закрытыми глазами в добровольной слепоте - ничего не вижу, ничего не слышу...
Так просто, думала Маша, жить где-нибудь в Бутове, где совсем не Москва, которое не сравнишь ни со старым подмосковным городком Тушино, ни с тихим, уютным Свибловом - жить в этом Бутове, которое возникло из ничего, из пустырей, и смотреть на красивую жизнь в сериале «Кто в доме хозяин» и считать, что вот именно так живут на Рублевке, а для самых умных - «Рублевке-лайф», и никогда в этот центр ни за что, потому что там - город греха, шубы из вязаной норки, сапоги за тысячу долларов и люди пьют кофе за двести рублей...
Там все твои мечты становятся правдой, и тогда все твои ценности вроде игровых автоматов «по маленькой», и гараж с любимой оранжевой «копейкой», и вечная конкуренция с Никифоровыми, которые своими руками собрали шкаф-купе, - все они разлетаются, как брызги стекла, и ты понимаешь, кто эти красивые, холеные люди в дорогой одежде, что у них в жизни есть главное - импровизация, у них в жизни - джаз, фанк и р'н'б, и они могу плакать, читая Лорку, пока ты ворчишь: «Ну, охренели совсем», глядя на дуэт Моисеева с Гурченко.
Иногда Маше казалось, что если есть такой ад, каким мы его представляем - преступление-наказание, то для нее, грешной, уже сейчас можно просчитать искупление грехов: жить она будет в каких-нибудь адских Химках, станет домохозяйкой с десятью детьми, а муж ее будет таким вот таксистом, который с утра до ночи ругает правительство - то есть Сатану, ходит по дому в ситцевых трусах, на завтрак ест борщ с куском жирной свинины, не бреет подмышки и пользуется таким одеколоном, который на расстоянии десяти метров уничтожает все живое.
Но дело было не в дешевом одеколоне и не в борще на завтрак. Маша от всей души ненавидела грубость, душевную скудость и животное существование - поесть, поспать, ухватить жену за ляжку... Маша ненавидела людей без поэзии в сердце, без понимания прекрасного, без деликатности - а особенно тех, кто считает ее город Адской Кухней.
За Москву Маша могла порвать. Любого, кто скажет, что это плохой город. Любого, кто не понимает, что Калининский проспект - это инцест. Любого, кто считает, что в Москве слишком шумно, слишком дорого или слишком неинтеллигентно. Любого, кто не ощущает атмосферу этого гениального, уникального - во всем мире три таких: Нью-Йорк, Лондон и Москва - города, в котором есть место каждому - и бизнесмену, и поэту, и политику, и преступнику... Этот город живет полной жизнью, он не закрывает глаза лапками - «ой, боюсь, боюсь!», он жаждет приключений, он требует ощущений, он знает, что может дать все. Этот город любит гениев - во всех проявлениях, он любит самоуверенных, упорных, нахрапистых, нахальных, в этом городе вечный фэйс-контроль, здесь встречают по одежке, по уму, по машине, по квартире, но только здесь ты чувствуешь себя в вечном прыжке с парашютом - и страх перемешивается с восторгом, и пульс - двести на двести, и адреналин зашкаливает, но если ты давно тут живешь, то понимаешь - только здесь тебе хорошо, как на груди у матери.
- Налево вон там поверните! - встрепенулась Маша.
Она высадилась на улице, обогнула дом, прошла в арку и очутилась во дворе - в типичном московском дворе с затоптанным газоном, вялой клумбой, кривоватыми качелями и миллион раз крашеными-перекрашенными лавочками. В доме не было лифта - на последний, шестой, этаж пришлось волочиться пешком, но Машу это не смущало - какой-никакой, а спорт. В квартире-студии (с самого начала здесь были кухня и комната, но Маша убрала стену, и теперь у нее стало четыре окна) было светло, тепло и уютно. Под собственно кухню Маша отвела небольшой закуток - стена с холодильником, раковиной и плитой, поставила высокий узкий стол, а все остальное пространство занимала гостиная-спальня-кабинет. Маша еще успела купить красный кожаный диван - на этом деньги закончились, так что спала она до сих пор на матрасе, что ей очень нравилось, так как вокруг него удобно собирать чашки, тарелки, книжки, диски - до всего рукой подать, и не надо свешиваться с кровати, чтобы дотянуться до томика Апдайка, который начала читать на прошлой неделе.
Телефон зазвонил, когда она надевала домашнюю майку. Запутавшись в горловине, Маша схватила трубку, нажала на громкоговоритель и закричала:
- Але!
- Ну что ты кричишь, как потерпевшая? - упрекнула ее Дуня, которая, наоборот, с трудом выговаривала слова.
- А ты что звонишь? - удивилась Маша, которая была уверена, что Дуня отключилась прямо в коридоре, закрыв дверь за последней гостьей.
Дуня на правах хозяйки выпила больше всех текилы и съела меньше всех пиццы - отчего последние два часа вечеринки ходила с загадочной улыбкой и, время от времени ударяя себя в грудь, возвещала, что обожает Людмилу Улицкую, и пыталась выдать развернутую критику фильму «Казус Кукоцкого».
- У меня гениальная идея! - сообщила Дуня. - Давай ты переспишь с Женей!
1 2 3 4 5 6